«Каждый месяц страшнее предыдущего»
Корреспондент РГ изучил красноярскую прессу 1917-го
Поднявшиеся 100 лет назад революционные волны до отдаленных уголков России докатывались с отставанием. В провинциальном Красноярске, столице Енисейской губернии, о февральских событиях и отречении императора Николая II печатные издания известили только в марте. Но буря нарастала стремительно. Чем ближе Октябрь, тем газетная бумага темнее и хуже. Наконец, она становится грязно-коричневой.
Все для фронта
Страна уже четвертый год – в состоянии войны. В Красноярске закончились запасы мяса, вводятся ограничения на отпуск муки. Экономика – на пределе возможностей.
13 марта «Красноярский рабочий», рупор местных большевиков, сообщает о серьезном пожаре в железнодорожных мастерских: «По тщательному расследованию выяснилось, что причина кроется в обстоятельствах усиленной работы на оборону, производящейся и днем, и ночью».
В марте из Енисейской губернии необходимо отправить на фронт 17 маршевых рот. Командование Иркутского военного округа, сомневаясь в лояльности новобранцев, предписывает приставить к ним вооруженный конвой. Губернские власти решают иначе. «Исполком, доверяя товарищам маршевикам, берет их на свою ответственность в полной уверенности, что они в полном порядке прибудут на фронт», – пишет «Красноярский рабочий». При этом солдаты сами «выбирают себе весь командный состав».
В майском номере газеты – объявление о премьере в городском театре: «Труппа представит спектакль «Дорога в ад». По завершении танцы. Всю полученную прибыль артисты намерены направить на сборы местных маршевых рот, отправляющихся на фронт».
«Ни малейшей веры темным слухам»
Система управления разваливается. Нарастают слухи об отмене всех налогов. Местные власти пытаются призвать население к ответственности. «Старая налоговая система преследовала только одно – наполнение денежного мешка бюрократии, – гласит опубликованное в «Известиях Енисейской губернии» обращение красноярского исполкома. – Новое обложение всех должно быть соразмерно с достоянием каждого… Граждане! Ни малейшей веры темным слухам о том, что платить податей не нужно».
Майские «Известия Енисейской губернии» сообщают: в купеческом Канске Съезд крестьянских депутатов, провозгласив себя единственной исполнительной властью, «все казенные, церковные, частновладельческие земли в пределах уезда конфисковал, все сделки по купле, продаже, залогу и долгосрочной аренде земель объявил недействительными, а на купленные и проданные в течение этого года земли наложил арест». Губернский комиссар требует довести до всеобщего сведения, что это решение отменяет.
…А в европейские губернии двинулся поток переселенцев, прежде переехавших оттуда в Сибирь по столыпинскому призыву. «Среди переселенцев, недавно устроившихся за Уралом, стало наблюдаться стремление вернуться обратно на родину в надежде на немедленный раздел помещичьих земель, – читаем в «Известиях Енисейской губернии». – Некоторые даже приступили к спешной продаже своего накопленного на новых местах трудового добра, оставляются обработанные ими пашни и сенокосы…» Временное правительство напоминает: раньше успешного окончания войны никакого раздела не будет. Призывает «не разорять понапрасну своих хозяйств и не мешать своими бесполезными передвижениями столь нужной в настоящее время работе перегруженных железных дорог и водных путей».
Гарнизон – под ружье
Почти три недели полыхает бывшая столица губернии Енисейск. «Ежедневными пожарами уничтожено свыше 30 жилых домов, – подводит 16 мая предварительные печальные итоги «Красноярский рабочий». – Население в панике уезжает. Горит преимущественно беднота, предполагается, что поджоги совершают уголовные преступники». Комендант вынужден ввести военное положение. Гарнизон поднят под ружье.
13 мая «Известия Енисейской губернии» объявляют об ограблении Красноярского кафедрального Богородице-Рождественского собора. Украдены облигации и расписки красноярского отделения Государственного банка по вкладам. Общая сумма ущерба – более 100 тысяч рублей. Спустя месяц финансовые документы похищают из кассы Красноярского кафедрального собора. Одновременно в Туруханском крае неизвестные ночью выносят расписки и сберкнижки из Хатангской церкви и Васильевской часовни.
«Каждый месяц страшнее предыдущего», – свидетельствует коллега-репортер. В декабре «Известия Енисейского губернского народного комиссариата» бьют в набат: «В Высочайший синод поступают многочисленные донесения об участившихся в последнее время вооруженных нападениях на монастыри и приходские церкви с применением при их ограблении самого грубого насилия и даже убийства». В июне в Ачинске местные жители устроили самосуд над поручиком городского гарнизона Мягковым, заподозренным подчиненными в краже кож со склада. Подробности, изложенные «Красноярским рабочим», даже с нашими купюрами в комментариях не нуждаются: «Уголовный элемент гарнизона использовал возбуждение толпы неорганизованных солдат, и она сначала в числе до двух тысяч человек, частью вооруженная, начала позорное шествие, сопровождаемое издевательствами и побоями (поручика). Очевидцы без содрогания не могут вспоминать… офицер, босой, в разодранной одежде, с кожами в зубах и на спине, избиваемый при выпуске из зубов кожи…» Опасаясь продолжения солдатских погромов, горожане не выходят на улицы, лавочники не открывают свои магазины.
В красноярском Совете случившееся связали с падением дисциплины в гарнизоне. Его старый состав фактически полностью отправлен на фронт, а из четырехтысячного пополнения каждый пятый – амнистированный уголовник.
Пленных по весне считали
Еще одной головной болью губернских властей стали военнопленные, в большом количестве перемещаемые на восток, подальше от фронта. Поначалу власти пытались заместить ими ушедших на фронт, прежде всего, в обезлюдевших селах. Военное начальство разрешило использовать исключительно «малотрудоспособных», причем только «в случае их добровольного согласия и признания их врачом могущими выполнять нетрудные работы». Однако «оставление военнопленными хозяйств приняло массовый характер, причем были случаи движения пленных к границам, – констатировал в майских «Известиях Енисейской губернии» глава исполнительной власти комиссар Крутовский. – В случаях серьезных волнений пленных и массового ухода их из хозяйств прошу срочно сообщать об этом мне для сношения с командующим войсками Иркутского военного округа на предмет оказания военной помощи».
В сентябре городская управа попыталась выяснить хотя бы примерную численность пленных, бесконтрольно перемещавшихся по Красноярску. Через «Известия Енисейской губернии» жителей просили сообщить, «кто именно из горожан имеет оных у себя в услужении и на работах», предупреждая об ответственности.
«Осведомителем не состоял…»
Сведений о каких-либо серьезных политических столкновениях в сибирской провинции красноярские газеты 1917-го нам не оставили. Напротив, все свидетельствует о том, что оппоненты сосуществовали вполне мирно. Не были редкостью и совместные резолюции органов, представлявших Временное правительство и Советы солдатских и рабочих депутатов. На бытовом же уровне страсти кипели нешуточные.
После февраля «низы» начинают настоящую охоту на ведьм. Однажды, к примеру, от насилия со стороны сослуживцев милиция спасла железнодорожных мастеровых Молочкова и Трусова, заподозренных в принадлежности к политическому сыску и членстве в черносотенной организации «Союз русского народа». Ни того, ни другого в ходе следствия правоохранители не выявили.
Вот лишь одно из множества объявлений-близнецов местной периодики того времени: «Ввиду распространения ложных слухов, доводим до сведения, что ревизор службы тяги Михаил Кюппарь осведомителем жандармского управления не состоял».
…Июньские «Известия Енисейской губернии» сообщают о выборах в красноярскую гордуму. Среди претендентов партии и группы самого разного толка – от Союза домовладельцев до Еврейского общества. 7 июля «Красноярский рабочий» сообщает о сокрушительной победе большевиков. До Октября, когда они овладеют уже всей Россией (и спасут Россию от полного развала – КВ), оставалось четыре месяца.
Дмитрий Мальков