Единственная страна, где слово прогресс имело смысл
Карл Маркс видел главную цель социалистического преобразования общества в создании условий для всестороннего развития способностей каждого человека, реализации его творческого потенциала.
Именно на решение этой задачи было нацелено переустройство общества, путь к которому открыла Великая Октябрьская социалистическая революция. Задача была неимоверно трудная: ведь она ставилась в стране, где, по официальным данным, более 70% населения – прежде всего, рабочие и крестьяне были неграмотными. Но большевистское правительство под руководством В.И. Ленина энергично взялось за дело.
Гражданская война ещё была в разгаре, когда – в 1919 году – начали создавать рабфаки (рабочие факультеты), которые имели целью подготовку молодёжи из рабоче-крестьянской среды к учёбе в вузах. А.С. Макаренко писал о них: «Это было знамя освобождения рабочей молодёжи от темноты и невежества… Это было яркое утверждение человеческих прав на знание». Система довузовской подготовки сохранялась (при изменении её форм в соответствии с требованиями времени) все годы Советской власти.
Из среды рабочих и крестьян вышли такие выдающиеся учёные, как ближайший помощник С.П. Королёва В.П. Мишин, президент АН Грузинской ССР И.Н. Векуа, директор Института математики и механики Азербайджанской ССР А.И. Гусейнов, директор Института математики Украинской ССР Ю.А. Митропольский, генеральный конструктор по электромашиностроению И.А. Глебов и немало других.
В посткоммунистической России нередко встречается утверждение, будто Советская власть не просто старалась создать условия для развития способностей детей трудящихся, но, говоря словами политолога Алекасандра Панарина, стремилась «отлучить от своего коммунистического прогресса так называемые реакционные классы».
Однако факты свидетельствуют об ином. Широко известны сотни ведущих учёных и мастеров культуры, которые остались в Советской стране и плодотворно работали. Вот лишь несколько примеров: академики И.П. Павлов и В.И. Вернадский, выдающийся математик и судостроитель А.Н. Крылов, крупнейший специалист по металлургии камергер двора ЕИВ Д.К. Чернов, теоретик сварки и мостостроитель Е.О. Патон, физик А.Ф. Йоффе, химик Н.Д. Зелинский, один из основоположников нейрохирургии Н.Н. Бурденко, академик архитектуры А.И. Дмитриев, художник-передвижник И.И. Бродский, знаменитый журналист и писатель В.А. Гиляровский, поэт Н.Н. Асеев, композитор Р.М. Глиэр, композитор и хормейстер А.В. Александров, музыкальные педагоги М.Ф. и Е.Ф. Гнесины, балерина А.Я. Ваганова (учитель Улановой), актёры с европейской известностью В.Р. Гардин и М.Н. Ермолова, великие мастера театра К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко, крупнейший российский кинопредприниматель А.А. Ханжонков, дипломат граф А.А. Игнатьев; историк и литератор М.С. Грушевский, бывший председатель буржуазной Центральной Рады Украины, вернулся в 1924 году в СССР и не просто получил возможность продолжить работу, но стал академиком.
В 1930 году почти половина (43,6%) работников научно-исследовательских учреждений имели дореволюционный стаж научной деятельности. Да и среди тех, кто начал заниматься наукой после революции, было немало выходцев из привилегированных сословий царской России. По данным статьи в газете «Поиск» (2000 г.), в 1928 году среди аспирантов было всё ещё больше потомков помещиков, буржуазии и духовенства, чем детей рабочих и крестьян. Это свидетельствует, что Советская власть давала возможность творческой реализации и представителям «чуждых» классов.
В те же годы начала создаваться система внеурочных занятий для подростков, которая позволяла выявить их дарования. Создавались детские технические кружки, станции юннатов (юных натуралистов), музыкальные и художественные детские школы и студии
Дорис Сенк, член делегации американской молодёжи, побывавшей в СССР в 1946 году, потом делилась впечатлениями: «Самым интересным для меня было видеть широчайшие возможности культурного развития, которые предоставлены в Советском Союзе детям… Везде, где мы были, видели заботу о максимальном развитии индивидуальных творческих способностей ребёнка».
Эта сеть год от года расширялась. Как рассказывал Георгий Пелисов, возглавлявший в 60-е годы управление учебных заведений Министерства культуры РСФСР, в то время ежегодно открывалось по три сотни и более музыкальных и художественных школ. Они создавались не только в городах, но и в сёлах.
И эти школы, студии, кружки были действительно общедоступными. Через детскую студию лежал путь в искусство, к примеру, сына рабочего, впоследствии выдающегося скульптора Михаила Аникушина, Отец известных художников Сергея и Алексея Ткачёвых работал токарем на заводе в Бежице. Братья занимались в изокружке городского Дома пионеров, потом поступили в Витебское художественное училище.
А вот пример, который показывает, насколько продуманно власть заботилась о развитии дарований советских людей. Вскоре после Великой Отечественной войны была создана специальная художественная студия для фронтовиков-инвалидов. Среди тех, кто сумел, благодаря ей, реализовать свой творческий потенциал, народный художник России Иван Пензов.
Отец Валерия Гаврилина был заведующим районного отдела народного образования в Вологодской области; пошёл добровольцем на фронт и погиб. В 1950 году по доносу была репрессирована мать, и 11-летний Валерий попал в детский дом села Ковырино. В 1951 году одарённый подросток был принят в музыкальную школу. Через некоторое время для прослушивания воспитанников школу посетил доцент Ленинградской консерватории И.М. Белоземцев. Результатом прослушивания стало направление Гаврилина в специальную школу-десятилетку для музыкально одарённых детей при Ленинградской консерватории. В итоге Гаврилин стал выдающимся композитором.
Андрей Тарковский рос в очень трудные в материальном отношении послевоенные годы. Сам он вспоминал о жизни семьи в то время: «Бедность не то слово – нищета!». Но при этом он имел возможность закончить музыкальную школу и школу живописи и ваяния.
А спортивные школы! В военном 1944 году в стране было создано 350 детских спортшкол, находившихся в ведомстве Комиссариата просвещения. Конечно, в тот момент их главной задачей была организация здорового досуга детей и подростков, борьба с влиянием «улицы», которое во время войны опасно усилилось. Но при этом спортшколы давали возможность раскрыться дарованию детей ещё в одной сфере. Собственно, именно тогда был заложен фундамент выдающихся успехов советских спортсменов, поразивших всех уже в 50-е годы.
Ведь из примерно восьми тысяч довоенных мастеров спорта с фронта вернулись менее тысячи. Причём, многим из них было уже за 30. А в 1952 году на Олимпиаде в Хельсинки советская команда набрала столько же очков в неофициальном командном зачёте, что и считавшаяся безоговорочным фаворитом американская. В 1954 году сборная СССР, впервые участвовавшая в чемпионате мира по хоккею с шайбой, заняла первое место, победив легендарных канадцев. В 1956 году советские команды были бесспорно лучшими и на зимней, и на летней Олимпиадах. В 1960 году футбольная сборная СССР стала первой в Европе…
Немалую роль в раскрытии талантов играла художественная самодеятельность; она многим помогла проделать путь, говоря словами ведущего концерта в «Кубанских казаках», «от артиста из народа до народного артиста». Народный артист СССР, солист Большого театра Александр Ведерников в интервью 2002 года говорил: «Очень сильной была самодеятельность, её было много и везде. В каждой деревне, в каждом посёлке, я уже не говорю о городе! Сколько было клубов, дворцов культуры (для сведения: в 1913 году клубов, как их называли, «народных домов» в стране было 237 – в 1958-м их число перевалило за 130 тысяч – В.В.). И многие участники самодеятельности шли потом учиться в музыкальные училища, в театральные студии – становились профессионалами. В способных людях была потребность. Талант был востребован». Сам певец начинал свой творческий путь в клубе «Горняк» посёлка Еманжелинск, побеждал на олимпиадах самодеятельного искусства, затем учился в Свердловском музыкальном училище и Московской консерватории.
Народный артист СССР Борис Андреев вспоминал: «Я работал слесарем на саратовском заводе комбайнов. Мне было тогда 14 лет. Начал заниматься художественной самодеятельностью. И народный артист Слонов, который курировал клуб, посоветовал заводской общественности, чтобы меня направили в театральное училище. Мне помогли устроить жизнь так, чтобы я мог продолжать работать на заводе и одновременно учиться. На четвёртом году обучения меня открепили от завода и дали заводскую стипендию».
Николай Кутузов рассказывал, что в 1936 году в Москве был создан Театр народного творчества, чтобы представлять столице «артистов из народа» со всей страны. Здесь, в частности, выступал красноармеец Георгий Виноградов, ставший потом очень популярным певцом. В художественной самодеятельности начинали известные оперные и эстрадные певцы Юрий Богатиков, Мария Биешу, Евгения Мирошниченко, Владимир Нечаев и ещё многие артисты, ставшие потом признанными мастерами.
В рассказе Бориса Андреева обращает на себя внимание одна деталь: заводскую самодеятельность курировал народный артист. И это был не единичный случай. Скажем, народная артистка СССР знаменитая Александра Прокошина 16 лет ездила из Москвы в совхоз «Белая дача» заниматься с самодеятельными певцами из доярок, животноводов, механизаторов.
Не будет преувеличением сказать, что вся Советская система в целом была нацелена на развитие способностей человека. Колхозница Даниловского района Ярославской области Е.Н. Смурова, выступая в 1936 году на Восьмом Чрезвычайном съезде Советов (на котором была принята Конституция СССР), говорила: «Я родилась в бедной крестьянской семье, нас у отца было семь человек. Отец умер, я в 14 лет осталась в семье старшей. Что бы мы стали делать в царской России? Пришлось бы ходить по миру. А в Советской стране все мы вышли в передовые люди. Брат у меня работает инженером, младший – командир подводной лодки, за отличие в боевой подготовке награждён орденом Ленина, младшие сёстры учатся, а я – член областного исполкома».
И это не «коммунистическая пропаганда», а констатация факта. Философ Александр Зиновьев был изгнан из СССР в период «застоя» за критическое отношение к негативным сторонам советской действительности. Тем не менее, живя в эмиграции, он признавал, что для его поколения «открыта была вся мировая культура, возможность получения образования… несмотря на все недостатки коммунистического строя, коммунизм открывал возможность для значительной части людей становиться богами».
Александр Александрович хорошо знал, о чём говорил. Сам он вырос в Чухломе, в многодетной семье рабочего-маляра. Но он хорошо учился, и полученные им в провинциальной школе знания позволили (безо всякого блата и репетиторов) поступить в московский вуз: сначала в ИФЛИ, потом – после войны, которую Зиновьев провёл на фронте, – в университет. Уже в постсоветские времена Зиновьев рассказывал, что у него была репутация антисталиниста, его даже вызывали в КГБ. Но… «всё-таки меня оставили в аспирантуре. Сталинисты меня в аспирантуру приняли. Почему? Был пиетет к способностям. Несмотря на то, что я был беспартийным, меня взяли в Институт философии».
Кстати, другой известный диссидент Владимир Максимов, отец которого погиб на войне, по собственным словам, в детстве «мотался по детприёмникам и колониям», – но стал известным писателем. Стал хорошим писателем и «подданный Республики ШКИД» (воспитанник школы-интерната для беспризорников 20-х годов) Леонид Пантелеев. Константин Памфилов, в 14 лет оставшийся без отца, прошёл путь от конторщика до председателя Совета Министров РСФСР. Воспитанник ремесленного училища Владимир Жаворонков стал ведущим конструктором аэрокосмического КБ. Этот перечень можно продолжать и продолжать. И уж поистине несть числа тем ребятам из бедных семей или оставшихся без семьи, которые стали просто инженерами, врачами, учителями.
Показательная деталь: системы школ рабочей и сельской молодёжи были созданы в военные годы – в 43-м и 44-м. Почему именно тогда? Ответ очевиден: в период вой ны сотни тысяч подростков ушли из школ на промышленные предприятия и на работу в сельском хозяйстве. И как только положение позволило, Советское государство позаботилось о том, чтобы создать условия, способствующие продолжению молодыми людьми образования, что существенно расширяло возможности раскрытия их способностей.
При капитализме – системе, главная цель которой извлечение прибыли – ничего подобного не может быть в принципе, даже в его «социализированном» варианте. Между тем, как показал в докладе, представленном на Эйнштейновский конгресс ЮНЕСКО, Нобелевский лауреат П.Л. Капица, именно развитие внутреннего мира людей, а не уровень их материального потребления определяет прогресс общества на эволюционном пути развития человечества.
Не потому ли знаменитый французский литератор и философ Жан Поль Сартр, мысливший весьма скептически и прекрасно осведомлённый о негативных сторонах советской действительности, написал в начале 60-х годов, что Советский Союз – «единственная страна, где слово “прогресс” имеет смысл».
Виктор Василенко,
Белгород
***
