Кто такие зюнгарцы
Если верить официальным источникам, то первое упоминание о казачестве встречается в XVI веке. Широкому кругу больше известны факты об участии казачьих войск в Отечественной войне 1812 года и в Русско-турецкой войне 1877−1878 годов. Незаменимый авангард Российской императорской армии посылали для решения сложных военных задач. В мирное время казачество служило стране живым щитом, защищая ее огромные приграничные территории. Массовое возрождение казачества в современности соотносят с возрождением всего русского народа. Тема казачества как основная проходит сквозь историю и всего калмыцкого народа.
Об отдельном историческом отрезке мы поговорили с составителем уже двух изданий книги, посвященной Зюнгарскому полку и его участию в Белом движении, Олегом Минаевым. Активист и общественник сразу признался, что плохо знаком с темой участия калмыков в уральском, терском, оренбургском и других казачьих войсках. Однако о своей многолетней поисковой работе по восстановлению добрых имен репрессированных, плененных донских казаков-калмыков и тех, кто ему помогал в этом, рассказал «Степным вестям».
Родовое древо, или Чего не найдешь заграницей
– Все началось в 2003 году, когда я решил составить свою родословную. Еще были живы старики, которые много помнили и многое могли рассказать. Полное древо составил и одновременно выяснил интересные факты. Например, то, что мой дед, Саран Бадминович Минаев, воевал за белых в Зюнгарском полку.
Что это был за полк, я тогда не знал. Информации и сейчас об этом мало, а тогда тем более. Но удалось найти статьи двух авторов в эмиграции, Санджи Балыкова и Петра Джевзинова. Стал собирать для себя информацию об однополчанах моего деда и за два-три года по воспоминаниям людей, крупицам в интернете собрал данные на 150 человек. Складывалось такое ощущение, что почти в каждой семье кто-то воевал в Гражданскую войну, и все обо всех помнят.
А в 2007-2008 году в Элисту приезжала Елена Сарановна, дочь сотника Зюнгарского полка Сарана Ремилёва (Елена Ремилёва – автор крупных трудов «Ойрат-Монголы: обзор истории современных калмыков» и «Пропавшие караваны Калмыцкой степи. Обзор истории Калмыцкой эмиграции. 1923-1952 годы» – прим. «СВ»). Я встретился с ней, тогда-то она мне сказала, что полного списка 80-го Джунгарского Донского Калмыцкого конного полка нет ни в России, ни за рубежом. По крайней мере, ни в Германии, где она живет, ни во Франции, куда она обращалась в поисках, ничего не нашла. Список из 150 человек я ей предоставил, а сам продолжил искать дальше.
И – удача, наткнулся в материалах московских архивов на большой список белого движения, составленный историком Сергеем Владимировичем Волковым на основе состава находившихся в турецком лагере «Селемие» казаков. В нем было очень много калмыцких имен и не только среди рядовых, но и командного состава: урядников, вахмистров, подхорунжих, хорунжих – примерно до 400 человек. Я стал рассуждать логически: если в одном месте находится около тысячи военных калмыков в казачьих званиях, а я уже знал, что национальный полк полностью ушел из Крыма в Турцию, значит, это и есть то, что я ищу.
Серебряная сбруя против мешка с соломой
На самом деле военных лагерей в Турции было много: Кабакджа, Галлиполи, Бернадотт, Сан-Стефано, на острове Лемнос, Селемие. В ноябре 1920 года с Крымского побережья в Турцию отправлялась Белая армия. Некоторая часть Зюнгарского полка в Турцию попала еще раньше, в марте-апреле 1920 года, минуя Крым с Черноморского побережья Кавказа на плавучем госпитале «Владимир». Месяц-два на лечение и обратно в Крым на специальных кораблях в Русскую армию, Донской корпус, Зюнгарский полк, побеждать.
Стальная дивизия Жлобы долго не знала поражений, но в ее разгром 80-й Зюнгарский внес большую лепту. Из 25-тысячного личного состава дивизии взяли в плен 11 тысяч, большое число лошадей, пулеметов, пушек, снарядов.
Вот что примечательно. Донские казаки захватили коня Жлобы – очень красивого, светлой масти, с серебряной сбруей – и в знак признания заслуг в бою передали его Зюнгарскому полку. Это была инициатива офицеров корпуса, куда помимо национального калмыцкого подразделения входили еще четыре донских. Командование Донского корпуса подарило зюнгарцам и драгоценную сбрую. Калмыки, кстати, подарили коня не командующему полка, а командиру сотни Дордже Ремилёву.
Еще один факт. Во время разгрома непобедимой Стальной дивизии всадники Зюнгарского полка были плохо укомплектованы: на атаку кавалеристы шли, сидя на мешках, набитых соломой, вместо седел. А после поражения Жлобы, когда все их кони и амуниция оказались в распоряжении победителей, калмыки-казаки воевали на нормальных кавалерийских седлах.
После первой без второй не обойтись
Первую книгу «Зюнгарцы. Поименный список 80-го Зюнгарского Донского Калмыцкого конного полка в составе Донской армии (1918-1922 годы)» я выпустил в 2018 году, когда нашел 1200 человек. После этого ко мне стало приходить много информации от разных людей по всей Калмыкии, из-за рубежа.
Многим мне помог потомок донских калмыков, увлеченный молодой человек, помогавший с изданием книги Елене Ремилевой, Намзыт Порсунков. Он живет во Франции, держит связь с российским историком Сергеем Юрьевичем Василенко, который, как оказалось, в российском архиве раскопал полный персональный список Зюнгарского полка за 1918-й год. Список полного состава за июль-ноябрь они решили передать мне. Конечно, я очень благодарен им за это. Поначалу я думал, что в полку было четыре сотни казаков, или не более полтысячи калмыков. А оказалось, что зюнгарские сотни включали по 200-250 человек и, соответственно, личный состав насчитывал более чем тысячу бойцов. Были там и донские казаки, но, в основной части, казаки-калмыки. Кроме того, пулеметная команда, штабные офицеры, и среди них сотник Санджи Балыков, адъютант полка, то есть замкомандира.
Вторую книгу стали готовить уже вдвоем с Владимиром Хохловым. Он такой же активист-общественник, врач по профессии, потомок донских казаков станицы Власовской, уроженец нашего Городовиковска, но живет в Ростове.
Из Подольского музея-мемориала я выписал книгу «Рейд 4-го Донского корпуса», в которой очень много сведений о боевом пути Зюнгарского полка, о том, как они в авангарде входили в Тамбов, Елец… А Владимир Хохлов нашел раритетную книгу «Донская армия» А.В. Венкова и В.Н. Зубкова, в которой мы нашли хронологию.
Так мы собрали материал, описали сражения, составили хронологию, внесли дополнения в списки, восстановили имена 2200 человек. Второе дополненное издание на 500 страниц, большим форматом вышло в этом году. Составителями выступаем уже вместе с Владимиром Хохловым, который активно работает в Ростовском архиве.
Цена имени
Но и после выхода обновленного издания информация по поименному списку продолжает поступать. Сведения по некоторым персонам известны не полностью: не установлена станица, не хватает отчества или года рождения, не известна дальнейшая судьба после эмиграции. И мы находим уже после выхода книги, что, оказывается, кто-то вернулся в Россию и умер в депортации в Сибири, или был репрессирован в тридцатых, или что-то еще новое.
Буквально недавно открылся российский исторический архив по константинопольским спискам за 1921 год, там есть данные о зюнгарцах с семьями и их возрасте, можно вычислить год рождения. Постепенно в открытый доступ поступают электронные архивные данные. Хотелось бы, чтобы открылись архивы по репрессированным. Судьба многих неизвестна: посадили в ГУЛАГ, увезли в неизвестном направлении, умер в лагере или расстреляли?
Расскажу на примере моего деда. Минаев Саран Бадминович вернулся из Болгарии и Турции в 1922-м году. После этого у него родилось пятеро детей, а в 1937-м его репрессировали как врага народа. Увезли, ничего не сказав, родственники решили, что сдали его родные братья, а в 1941-м кто-то сказал, что, якобы, умер в тюрьме. В 1990-м мой отец пошел за правдой. В местном КГБ дали запрос в ростовский комитет, там ответили: «Пускай приезжает». Предоставили дело, на первой странице сохранился клей на месте под фото, а самой фотографии нет. Главное, что выяснил: сдали не братья. Что шокировало: его арестовали 5 августа, а расстреляли уже через месяц, 7 сентября.
В 2001 году он поехал в свою станицу и встретил детей того самого доносчика, фамилию которого он увидел в деле. Я его потом спрашивал: «Как ты мог сесть с ними в одну машину, разговаривать, смеяться?» Отец ответил: «Я дружил с ними все время и никогда не знал об их отце, и они не знают об этом, и ты к ним предвзято не относись. Сын за отца не отвечает».
Почему все думали, что деда забрали по доносу братьев? Все трое служили в Зюнгарском полку, а арестовали только старшего, других не тронули, значит, они. Отец, помню, пошел по родственникам и поставил точку в многолетнем конфликте. А я только сейчас понял: нашего деда расстреляли не потому, что он был подхорунжим. О другом брате-знаменосце, Эрдне, упоминал Санджи Балыков: «В руках лихого казака Минаева развевался штандарт Дайчин Тенгр». Конечно, об этой статье знали и большевики и, наверняка, дед прикрыл брата. Эрдне Минаев прошел три войны – Первую мировую, Гражданскую, Великую Отечественную – умер в 1973 году.
Информация складывается как пазл
Третьего издания книги не будет. Почти все события восстановлены, подробно описаны ход битв, боевая стратегия.
Зюнгарцы использовали чингисхановскую тактику, когда сотня выходила навстречу и начинала кружиться, постепенно отходя от противника. Красные, видя малочисленность войск, наступали, пока за ближайшим пригорком на большой скорости не нарывались на шесть тачанок с пулеметами, стрелявшими в упор. И уже с флангов полк наступал настоящей лавой и рубил намного поредевшие ряды. Только раньше для этого использовали лук и стрелы, а в Гражданскую – пулеметы, винтовки и шашки.
Единственное, продолжится работа по персонам – в будущем, возможно, откроем сайт, и так легче будет вести поиски, обновлять данные.
А в планах с Владимиром Хохловым у нас другая книга – о 3-м Калмыцком Донском полку. Он связан с Зюнгарским: в 1918 году 75 человек были переданы в этот полк в составе Добровольческой армии. Эта армия считалась молодой: в ней служили те казаки, которые не воевали в Первую мировую, 1897 года рождения и младше. В отличие от Зюнгарского, в котором было за все время войны около трех тысяч калмыков, в 3-м Калмыцком их насчитывалось не больше 600. Информации мало, но она понемногу складывается как пазл.
Я живу этой темой. А работаю водителем в Республиканском центре скорой медпомощи и медицины катастроф. Бывало, что пользовался служебным положением (смеется – «СВ»). Однажды возил на сидячей каталке между больницами одну бабушку с фамилией казака, которого разыскивал. Вижу, что ей плохо, так еще не принимают нигде. Решил воспользоваться долгой паузой и стал расспрашивать, откуда она, какого рода. Слово за слово, разговорились, она заметно оживилась, приободрилась. Как будто и нет болезни.