Ирек Файзуллин: «Позвонил президент и сказал, что я должен ехать в Москву»

Первое интервью первого зама минстроя РФ: на каких условиях Рустам Минниханов отпустил его в Москву и какие задачи ставит премьер России«Считаю, самое главное, что надо сделать, — расшить моменты, связанные с реальными доходами людей», — говорит Ирек Файзулин о главной цели нового правительства России. Уже сегодня он в Москве, куда его за последние годы звали 7 раз. О том, в чем ноу-хау работы минстроя РФ, как «фактор Татарстана» сыграл свою роль в этом назначении, в чем феномен взлета Хуснуллина, переломит ли кабинет Мишустина ситуацию в стране, — в эксклюзивном интервью Ирека Файзуллина «БИЗНЕС Online».
— Ирек Энварович, за эти годы вас множество раз провожали в Москву…

—  7 раз.

— Слухи каждый раз не подтверждались, хотя говорили: уже все, фактически вопрос решен. Но на сей раз подобное случилось. Какие слова нашли? «Фактор Хуснуллина» сработал или фактор нового правительства? Как произошло назначение? Для республики это интересный момент.

— Фактор здесь, наверное, комплексный. Во-первых, оценка результатов реализации программ, которые есть в республике, в нашем направлении — это и строительство, и архитектура, и жилищно-коммунальное хозяйство. Фактически мы на четырехмиллионное население республики являемся лидерами по многим параметрам, причем реальными, по исполнению различных программ.

— Среди регионов России?

— Да. Если взять ввод жилья, 10 лет ежегодно строим более 2,4 миллиона квадратных метров. Это очень напряженно — вводить такой объем. В текущем году не так много регионов выполнило параметры нацпроекта. У нас было соглашение на 2 миллиона 675 тысяч квадратных метров — и мы его выполнили. Это реальный результат. Хотя мы и считали, что цифры несколько завышены для нашего региона, но соглашение подписано, и позиция нашего президента Рустама Нургалиевича такая: мы не имеем права не выполнять то, что обещали.

У нас 12 национальных проектов, и республика практически во всех участвует. Везде данные направления реализованы. Конечно, Татарстан — давно уже кузница кадров для разных субъектов.

— Значит, сработал «фактор Татарстана». А можно вспомнить, кто предложил, кто позвонил? Как предложили?

— Позвонил мне президент [республики] и сказал, что я должен завтра выехать в Москву на встречу с назначенным вице-премьером Маратом Шакирзяновичем Хуснуллиным. Я, естественно, ответил: «Рустам Нургалиевич, я, как в предыдущие разы, хотел бы остаться в республике». Рустам Нургалиевич говорит: «Вопрос был поставлен так, что я не могу отказать новому премьер-министру усиливать команду федерального центра».

— То есть никакого права отказаться?

— «Право отказаться у тебя есть, но сумеешь ли ты это сделать, убедить и найти аргументы...»

— Все, видимо, спонтанно вышло.

— Да, получилось все неожиданно для всех нас.

— В Татарстане сразу пошел слух, что вы уходите: накануне стал известен новый состав правительства!

— Я в понедельник, [20 января], как раз был в командировке в Москве, но у меня постоянно вопросов там бывает очень много. Съездил, рано во вторник вернулся, потому что была задержка ночного рейса. Получается, во вторник вечером узнал, что надо ехать на следующий день. В среду приехал в Белый дом, зашел к Марату Шакирзяновичу.

Ехал с мыслью, что мне удастся и в этот раз тоже аргументированно попросить его поискать другого человека на данное направление, но не получилось, к сожалению.

— А что он сказал?

— «Я понимаю тебя, твое состояние, оно у меня было вчера. Поэтому давай соглашайся — и совместно будем работать. Задач очень много, и полномочий тоже хватает для того, чтобы эти задачи реализовать».

— И потом встреча с Михаилом Мишустиным? Хотя премьер вряд ли с каждым заместителем министра встречается…

— Идет оперативное формирование нового правительства. Перед вице-премьерами стоят новые задачи: раньше их было 10, теперь — 9. Идет перераспределение обязанностей: министерства, которые они станут курировать, и те отрасли, которыми фактически будут руководить. Сейчас все в процессе завершения нормативных актов правительства, где за каждым вице-премьером закрепят направление деятельности и работу с соответствующим министерством. С кем встречается премьер-министр, я, конечно, не знаю, хотя это, наверное, тоже в прессе и официальных источниках есть. Мне было сказано, что мы идем к премьер-министру, разговариваем… И попробуй свои аргументы тоже сказать.

— Как впечатления от общения? Вы впервые с ним разговаривали?

— Нет, не впервые. Михаил Владимирович руководил особыми зонами (в 2006–2008 годах Мишустин был руководителем федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами — прим. ред.). Он являлся государственным заказчиком — вот тогда мы и познакомились. Это и обычные, и оперативные совещания в Елабуге.

— В этом смысле вас не удивило назначение Мишустина премьером? То есть его деловые качества представляете?

— Его предыдущая работа в должности руководителя ФНС учитывала весь спектр направлений жизни. Михаил Владимирович — высококвалифицированный специалист, который оценен и президентом Российской Федерации, раз ему доверили должность премьера в этот период. Потому я знал, что он меня знает, и рассчитывал, что все-таки примет во внимание, что и в Татарстане тоже серьезные задачи нужно реализовывать, но отказаться не получилось.

— Что Мишустин сказал?

— Дескать, аргументы знает, Марат Шакирзянович о них уже сказал, но надо стране, чтобы тот опыт, который у тебя есть, был реализован уже в масштабах Российской Федерации.

Хотя весь опыт Татарстана и не используешь!

— Система управления нужна другая.

— Наше управление осуществляется штабным методом. Рустам Нургалиевич, еще будучи премьером, отработал штабную систему. У нас совещание каждую субботу, где мы работаем в режиме видеоконференции с участием всех глав районов. Они на связи, видят нас, мы — их, участвуют в процессе. Кто-то ждет критики, кто-то, может быть, оценки результатов.

— А с министром, Владимиром Якушевым, вы работали?

— Конечно, два года уже — и Госсовет вместе готовили. У нас сложились деловые, рабочие отношения, у него есть понимание, чем я занимался здесь. Надеюсь, у него не будет дискомфорта с первым замом из Татарстана.

— Команду с собой берете какую-нибудь?

— Зависит от нового министра здесь, в Казани, но пока буду обращаться к коллегам — это нормальная практика. Я знаю людей тут — в ГИСУ, минстрое, Госстройнадзоре, жилищной инспекции. Конечно, мы станем советоваться, как будет работать то или иное предложение.

— Какие конкретные задачи стоят перед отраслью, перед вами как первым заместителем министра строительства России?

— Безусловно, это реализация всех программных вопросов, которые уже и прописаны в «майских указах», и конкретизированы национальными проектами, комплексным планом реализации. И конечно, серьезная задача — это максимально снизить барьеры (и организационные, и технические) в направлении строительства и жилищно-коммунального хозяйства.

— Раньше таких задач не стояло?

— Нет, они всегда есть. Надо сократить сроки выдачи разрешений на строительство, положительного заключения госэкпертизы. То есть такие цели стоят и перед субъектами РФ, мы тоже высокую планку занимаем в данном направлении. Но эта задача внутри также имеет разные варианты решения. Мы, Татарстан, решаем их одним способом, другие субъекты — иначе. Необходимо весь опыт обобщить и ускорить все процессы. Первый заместитель министра осуществляет реализацию именно таких задач. Это работа с Главгосэкспертизой России, нормативная база в области ценообразования. Сегодня существует дисбаланс вообще в данном направлении.

— Ценообразование — это сколько стоит труд каменщика, условно говоря?

— В том числе и труд правильно классифицировать, провести нормирование, вообще говоря, продукта, который возникает, любого объекта, чтобы была справедливая оплата за выполненную работу всем участникам процесса строительства.

Здесь есть дисбаланс, он давно существует в нормативной базе, поэтому ценообразованием федеральное министерство занимается с самого своего начала. Но пока не получился тот результат, который необходим. Сегодня, допустим, на основе нормативной базы в регионах не могут четко зафиксировать стоимость ресурсов. Сложно сейчас в детали углубляться. Тип расчетов — это базисный индексный, или ресурсный, метод определения стоимости строительного объекта — должен базироваться на реальной стоимости ресурсов.

Когда ты приходишь в магазин, видишь ценник, то не торгуешься, а на стройке, считается, мы можем торговаться.

— И так мы теряем строителя, он вынужден выкручиваться: надо платить нормальную зарплату, иначе не найдешь никого. В нормативах это не заложено. Вот он и ищет наличность, не платит налоги и так далее…

— Да, строитель не доплатил налоги, обналичил, не обновил свои основные фонды. Получается, что подрядная организация постепенно «съезжает» вниз, хотя мы и имеем сиюминутные результаты, а системного нет! Поэтому нужно платить справедливую заработную плату. И с 1 января, наконец, нам в Татарстане тоже удалось поднять заработную плату четвертого разряда (это базовый принцип формирования сметы, ценообразования) до 28 104 рублей. Была 21 тысяча.

— И это на остальных тоже скажется?

— Скажется на всем.

— На всех профессиях, по сути?

— Это базовый четвертый разряд рабочего. Вот у него 28 тысяч, что тоже немного. Такая цена труда сегодня для нас... не скажу, что будет справедливой. Но в любом случае подрядчик уже не ищет возможности деньги обналичить, для того чтобы заплатить их рабочему. Вот если в реальной жизни на рынке стоимость работы превышает в 2 раза, чем то, что сметой предусмотрено, то какой баланс? Это дисбаланс! Его нужно ликвидировать и найти справедливую цену.

Это очень серьезная задача, ее нужно будет сейчас реализовывать, причем спешно, даже невзирая на то, что необходима корректировка, то есть уменьшение количества строящихся объектов. Это может произойти, потому что каждый объект станет дороже. Цена за него окажется справедливой. И при этом подрядчик заплатит больше налогов! Я попросил: Михаил Владимирович, нужно сделать так, чтобы нам посчитали, сколько мы уже заплатили налогов.

— То есть показать эффект для экономики?

— Да, чтобы эффект виден был. И эти деньги обратно вернуть в то же направление, где данные налоги были реализованы, получены в виде доходов страны. Тогда мы приходим к нормальному для всего мира объему строительных работ в валовом продукте Российской Федерации. Эта цифра вырастет. Сегодня доля — порядка 8 процентов, но реально в других странах она выше.

— Сколько?

— Где-то 14–15 процентов в мире. По-моему, 9 процентов в Татарстане. У нас во время Универсиады был всплеск. А общий объем работ в 2019 году у нас составил порядка 360 миллиардов —  в 2018-м было 350. То есть мы неуклонно растем.

— И отрасль должна за счет этого подняться?

— Да. Потому что сегодня та налоговая система, причем она реализована как раз нынешним председателем правительства России, видит весь путь денег. Все зафиксировано. Сегодня работа вбелую для любых отраслей, в том числе и строительной, и жилищно-коммунального хозяйства, — это просто объективная реальность.

— Вариантов нет, да?

— Вариантов уклониться? Наверное, какие-то есть. Какие-то законные, может, полузаконные методы. Но незаконных уже нет, потому что в итоге это может быть и уголовно наказуемо или с серьезными штрафами налоговой службы. То есть они видят все. Если строитель обналичил, где-то даже суб-, суб-, субподрядчик, это все видно! А раз это видно, то значит, есть причина, почему подрядчик занимается обналичиванием?! 

— Потому что нет возможности заплатить?

— Если нет возможности заплатить, то нужно поменять правила игры. Если просто он жулик, то для этого у нас сильная правоохранительная система. То есть жуликов надо убрать с разных направлений. И вот такая задача тоже требует справедливого и грамотного решения, потому что из одной крайности можно в другую перейти.

— Сколько времени уйдет на реализацию данной цели, как считаете?

— Я думаю, как минимум полтора года, потому что сейчас уже вся схема сформирована. Надо отрабатывать на пилотных проектах, на задачах будущего периода.

— Еще какие направления будете курировать?

— Вопросы контрольно-разрешительной деятельности минстроя, в том числе выдачу разрешений на строительство. Здесь тоже стоит вопрос сроков, корректировки нормативов. Но самое главное — переход документооборота в электронный вид. Нужно довести до конца эту работу и в субъектах, и в муниципальных образованиях, и в федеральном министерстве.

Каждый уровень сегодня выдает разрешение по нормам. Например, минстрой Татарстана выдает разрешения на строительство линейных объектов — допустим, на дороги; тех объектов, которые возводятся на территории двух муниципальных образований. Федеральное министерство также выдает разрешение на строительство на особо опасные объекты. Подобное четко зафиксировано Градостроительным кодексом.

И в министерстве тоже надо сделать так, чтобы четко заработала система электронной подачи заявки. Здесь сложности чисто технические, потому это вопрос ближайшего будущего. Я думаю, мы такое месяца за три реализуем, причем используя опыт и Татарстана, и Москвы, и ряда других регионов, который есть.

— Существует еще проблема — у нас невозможно построить какую-то современную школу, больницу на основе, допустим, передового опыта. Не укладывается в бюджет, стандарты.

— Это вопросы нормативной базы, разработки и утверждения специальных технических условий. Надо сделать так, чтобы эти специальные технические условия можно было быстро превратить в нормативы, и закрепить, чтобы лучший опыт переходил в обычную практику, чтобы мы строили лучшие школы и больницы постоянно, а не в единичном экземпляре. И вот эта задача постоянно стоит перед разработчиками нормативной базы. Данный вопрос тоже в ведении первого заместителя главы минстроя РФ.

— Вернемся к опыту системы управления в Татарстане. Вы сказали, что рабочая группа администрации президента РФ в Казани задается вопросом, как республика четко и стабильно выдает результаты по нацпроектам. Как это делается в минстрое РФ?

— Министерство строительства исполняет все программы. Это тоже уникальный опыт! В республике министерство строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства вместе с его заказчиками, «Главинвестстроем» (ГИСУ РФ) и фондом газификации, госзаказчиками, осуществляет централизованную реализацию всех программных и непрограммных мероприятий. В Татарстане же нет службы заказчика, допустим, у министерства здравоохранения, а в России каждое федеральное министерство, каждый орган исполнительной власти имеют своих заказчиков. То есть там нет такой централизации.

— А вы забрали всю строительную область себе?

— В республике все строительство, практически весь капремонт в каждом муниципальном образовании осуществляет минстрой. Началось это с Универсиады, когда мы все объекты начали строить централизованно, через ГИСУ. Неважно какие — и дорожные, и строительные объекты. Вся программа Универсиады прошла через министерство. И здесь я и был фактически в самом начале данного процесса…

Постепенно у нас пошла такая схема работы в республике. Рустам Нургалиевич увидел эффективность подобного подхода. Мы постепенно собрали весь госзаказ в области строительства и капитального ремонта, опережающего проектирования.

— В год о каких суммах идет речь?

— Общий объем финансовых ресурсов, которые проходят по минстрою, — порядка 90 миллиардов.

— И эффект эта концентрация дает?

— Ну конечно. Во-первых, масштабы, во-вторых, управляемость. Все технические задания, которые реализуются разными нашими министерствами, идут на утверждение министру строительства. Это касается любого объекта — будь то объект строительства или капитального ремонта. Что минздрава, что минспорта, что министерства образования — все в данной системе сложено. Подобное, конечно, вызывает колоссальное напряжение на организацию исполнения министерством этих задач. Потому, когда говорят, что вот столько заместителей у министра... но ведь весь объем собран в министерстве. Поэтому и объем задач очень большой.

— В этой части вы фактически за другие министерства работаете тоже?

— Нет, не за другие. Просто все функции квалифицированно объединены в составе одного министерства и его заказчиков. То же самое и в министерстве транспорта. «Главтатдортранс» — государственная дорожная служба — является централизованным заказчиком по строительству и реконструкции автомобильных дорог в республике.

— Это наше ноу-хау татарстанское, по сути?

— В какой-то части да. Это объединение дает эффект, потому что мы совместно с министерствами отрабатываем задачу по каждому объекту. Потому такая схема работает. Да, она непростая, но подобное постепенно сложилось.

— В чем результат?

— Мы завершаем к назначенному сроку все программы.

— Это не всегда и не у всех регионов получается?

— Не у всех! Потому что ведь надо вовремя отработать техническое задание, нужно, чтобы были специалисты, которые понимали бы, что такое, допустим, объект спорта, его технологическая часть. То есть благодаря Универсиаде, когда вокруг министерства были объединены разные задачи, появились специалисты и у заказчика, и у нашего центрального проектного института «Татинвестгражданпроект», и у самого аппарата минстроя.

Потому одной из задач на новом месте работы, возможно, будет формирование аналогичной общероссийской схемы управления в части федеральных объектов.

— Это вы так думаете или уже данный вопрос проговаривался?

— Ну сегодня надо сказать, что это предварительная проработка на базе того опыта, который существует у ряда регионов. Каждый регион, каждый субъект в какой-то части такую же схему отрабатывает. Москва, например. Но это город-мегаполис, город-столица. То есть там все-таки особые условия. Татарстан уже отработал, и этому опыту больше 10 лет, потому надо его использовать.

— Вот эти колоссальные объемы строительства жилья, которые обозначены сейчас, — 120 миллионов квадратных метров жилья в РФ ежегодно… Кто за подобное отвечает?

— За реализацию национальных проектов отвечает, во-первых, правительство России, во-вторых, комплексно минстрой, министр. А если вы имеете в виду персонально, то в структуре есть заместитель министра по жилищной политике.

— Вообще такой план выполним в России? Это ведь больше, чем в советские годы: в РСФСР на пике строили 72 с чем-то миллиона.

— В принципе, выполнимо, но нужно четко подсчитать, сколько же реально надо жилья. Если ты перенасытишь рынок, то просто не продашь, обанкротишь застройщиков, подрядчиков, сложности будут и у банков.

Конечно, механизм счетов эскроу защищает сейчас самых главных участников — покупателей, людей, вложивших средства. Но не до конца защищены подрядчики, застройщики, а это все-таки комплексная задача. В целом система двигается. В Татарстане уже 36 процентов жилья строится по новым правилам.

— Мы говорили с застройщиками — и некоторые полагают, что идет перекос в сторону влияния банков. И есть прогноз, что рынок начал развитие по примеру ситуации в торговле, когда в стране осталось два-три крупных игрока вроде «Магнитов» и «Пятерочек». Нет у вас опасений, что в стройке тоже будут банки и при них пара-тройка крупных подрядчиков на всю страну?

— Россия у нас большая. Невозможно так централизовать это направление в строительстве. Только в республике сегодня работает 8 банков.

— Но они все федеральные в основном.

— Вопрос, какие банки — федеральные или нет, в экономике страны это просто банки.

— Но они же будут работать в интересах крупных игроков!

— Вопрос баланса системы — это задача и минстроя, и той рабочей группы, которую возглавляет Рустам Нургалиевич при Госсовете России. Надо скорректировать законодательство с учетом результатов пройденного периода, если в этом будет необходимость. Сегодня надо внимательно отслеживать ситуацию.

— Частный застройщик, небольшие компании, бизнес вообще переживут ситуацию? А то придет какая-нибудь монополия!

— Конечно, останутся. Вот, например, вы же видите, мы в Татарстане снизили объемы строительства Госжилфонда — примерно вдвое. Даем возможность сегодня частному бизнесу организоваться: мы вам будем помогать школами, садиками, а также сетями.

— Инфраструктура — это вообще «черная дыра»: сети изношены, новых нет и так далее, а без нее строить невозможно.

— Здесь ведь возникает другая проблема. Сегодня деньги участников строительства по закону невозможно потратить ни на что, кроме самого объекта, самого дома. Нельзя их направить на дороги, коммуникации, освещение, но в таком случае как строить следующий объект? Да, вот этот объект он достроит, а следующий будет «пустой». Раньше застройщик мог параллельно что-то сделать — землю купить под будущий проект, что-то еще. И сейчас стоит задача обеспечить будущие стройки. Это тоже цель минстроя, где будет участвовать и первый зам.

Если мы не решим данную проблему, мы не то что 120 миллионов — и 40 миллионов квадратных метров не построим по всей стране. Все встанет! Да, где-то на старые коммуникации объекты садятся, но в целом инженерных сетей не хватает. Каждый день мы сегодня занимаемся подготовкой территорий. И каждый субъект будет помогать застройщикам, если он хочет выполнить план по вводу жилья. Каждый губернатор станет отвечать за эти направления, отрабатывать задачи-барьеры. Ведь следует учесть еще и временной фактор: от момента разработки проекта до ввода жилья проходит примерно три года. Можно ускорить и до двух лет, но это все равно время. И везде, по всей вертикали — и федеральный минстрой, и губернаторы, и муниципальные власти — должны активизировать эти задачи. Мы каждую субботу о таком говорим. Надо разрабатывать проекты планировок, генпланы — это все тоже имеет свои процедурные сроки, чтобы запустить участок в дальнейшее проектирование.

— Чем минстрой России будет помогать в инфраструктурном направлении?

— Сейчас вместе с федеральным министерством отрабатывается соответствующая схема. Мы предполагаем, что каждый субъект РФ получит какой-то объем федеральных средств на данную задачу — по принципу софинансирования. По предварительным расчетам, на все это внешнее хозяйство на квадратный метр жилья нужно примерно 8 тысяч рублей. Задача стоит уже в 2020 году. Потому что это опять же время! Возможно, регионы применят определенные схемы, мы тоже отрабатывали их в Татарстане. Опыт уже есть, мы готовили площадки под строительство в 2004–2005 годах под программу «Доступное жилье гражданам России».

— О каких суммах поддержки идет речь? Миллиарды, наверное?

— Конкретно пока расчетов нет, но очевидно, что идти нужно от целевой задачи — 120 миллионов квадратных метров. Это, наверное, сотни миллиардов рублей. Ясность будет, как колесо закрутится, ведь есть разные варианты, в том числе возмездные, через плату за присоединение к сетям, например. Вопрос в том, как гарантировать, стабилизировать эту систему, обеспечить готовые под застройку площадки. Может быть, через банки пойти — сегодня уже есть банковские предложения для стабильных застройщиков, чтобы готовить такие сетевые вещи. Структура данных залоговых механизмов упрощается.

— Вы как-то станете заниматься этими задачами?

— Достаточно будет и своего фронта работы. Но я, как министр Татарстана, член проектной группы нацпроекта «Жилье и городская среда» при правительстве. В этой группе я, наверное, все же останусь.

— В чем «феномен Хуснуллина», такого его взлета? Он показал себя здесь, в республике, и в Москве. Есть такой феномен?

— Феномен любого успешного руководителя связан с огромной работоспособностью и, наверное, талантом — просто так ведь ничего не получается. Получилось здесь — получилось в Москве.

— Марат Шакирзянович изменился по сравнению с тем, что был здесь, в Татарстане?

— Да нет, ни в чем не поменялся. Это его должность, она не меняет — просто перегружен человек выполнением тактических и стратегических задач.

— А «феномен Мишустина» в чем? Он ведь пока широкой публике кажется темной лошадкой, а вы общались, разговаривали. У каждого свои фишки.

— Ну вот о каком-то феномене я не думал — такое ведь о каждом можно сказать! Все равно это комплекс качеств, который приводит к тому, что человек успешно выполняет задачи. Это высокая требовательность к команде, высокая работоспособность, быстрое принятие решений. Любой руководитель, если он медленно принимает решение, обречен на неуспех — надо успеть быстро проанализировать, принять решение. Иногда, возможно, неправильное — невозможно всегда принимать только правильные решения, так не бывает, такова жизнь. Вопрос лишь в том, чтобы ты успел вовремя это решение скорректировать.

— С какими чувствами вы уезжаете в Москву?

— Пока с чувством, знаете… Наверное, не сказать, что с чувством выполненной задачи. Но, во всяком случае, я надеюсь, что не подвел руководство республики, которое назначало меня на должность. Не оправдать надежды — вот это самое страшное.

— Сколько лет вы работали министром? Что удалось самого главного реализовать?

— 10 лет. Был заместителем с 2005 года… Что интересно, при работе здесь нет ощущения, что у тебя день сурка. Здесь огромное количество объектов, которые требуют принятия оперативных решений. Во-первых, министр — это главный архитектор, надо принимать и архитектурные решения.

Проектов много — тот же Иннополис, с самого начала. Особая экономическая зона «Алабуга» — тоже с момента основания. Это национальные проекты, программы, которые реализуются в республике. Блок жилищно-коммунального хозяйства: я вообще его понимал как потребитель, ведь стройка — это все-таки родное, я считаю, а эксплуатация — другое. Думаю, что и в данной части совместно с командой министерства мы не провалились. Если объективно смотреть, те жалобы, что мы получаем и отрабатываем, сейчас совершенно другого вида. Такого вала, что трубы текут, что сантехников не дождешься, крыши текут и так далее, уже нет. Программа капитального ремонта, которую мы реализуем в республике, беспрецедентна и не будет останавливаться.

— Хотя денег в фонде капремонта недостаточно! Вот того, что мы как жители платим по 5–6 рублей с квадратного метра, не хватает на капремонт по республике! Кто должен заплатить — бюджет, субъект Федерации, население?

— Вы знаете, в нашей республике к средствам населения мы добавляем бюджетные средства. Если люди собирают 2,5 миллиарда, то бюджет выделяет тоже 2,5 миллиарда, поэтому у нас более высокая финансовая устойчивость нашего регионального оператора. Получается, что мы делаем больше объектов. Закон позволяет не добавлять бюджетных средств, поэтому не каждый регион участвует в софинансировании.

Понимание данной проблемы есть у правительства Российской Федерации. И сейчас будут разрабатываться комплексные меры для повышения устойчивости региональных фондов капремонта. Стоит задача сбалансировать оптимально все источники, ведь платеж за капремонт тоже сильно не поднимешь — нет у населения лишних денег.

— Сколько вы вообще объектов построили?

— Не считал, честно говоря. Каждый год через министерство проходит порядка 6 тысяч разных объектов, капремонт жилого дома тоже объект.

— А самый яркий объект какой? Вот чтобы на века?

— Я и в прошлый раз говорил, что люблю все свои объекты.

— Из последних «Казань Экспо», наверное?

— Хороший объект получился, красивый, шикарный концертный зал там… Ух-х-х! Ну все объекты очень интересные. Как директор института «Татинвестгражданпроект» я участвовал в реализации проекта мечети Кул Шариф. Все объекты в Болгаре, так или иначе. Казанский храм иконы Богородицы — мы заказчики строительства.

И надо сказать, что везде есть участие президента Рустама Нургалиевича. Можно сказать, нет объектов, где он не участвует, потому что штабная система работает.

— У нас возникало всегда ощущение, что настоящий министр строительства в Татарстане — это Минниханов, а вы у него первый зам.

— Абсолютно, это правильно. Всегда так есть и будет.

— У Шаймиева так не было.

— Нет, вы не совсем правы. Он также принимал участие в облике и Казани, и городов. Да, конечно, оперативно все штабы проводил Рустам Нургалиевич. Но вы же понимаете, что он не министр строительства! Минниханов может оперативно принимать решение и по финансам. Я как министр свободен в рамках тех статей расходов, которые защищены. Но если нужны изменения, то Рустам Нургалиевич всегда может принять решение, потому он всегда контролирует и управляет этим процессом.

— Минниханову предлагали преемника? Никифоров, например, когда уезжал, трех преемников предлагал. Первый зам, например.

— Структура управления министерством, вообще говоря, выстроена так, что постоянное присутствие министра в Казани не является чем-то остро необходимым. Первый зам — это первый зам, со всеми заместителями он работает, и они находятся во взаимодействии с другими заместителями — все понимают, что он может поставить задачу. Поэтому команда вся рабочая, нет никакого ручного режима. Конечно, первый зам зайдет, посоветуется, по телефону, еще как-то свяжемся, проговорим вопрос, если я в командировке. Сегодня же все условия есть: электронная форма, связь.

У министра ведь… Я примерно 100 дней в год нахожусь в командировках, и большая часть из них — это в Москве.

— В Первопрестольной вы деньги «выбиваете» или что?

— Да нет, почему сразу выбиваем?! Есть рабочие задачи, ежедневная работа по многим программам, в том числе и национальным проектам. Москва, потому что я член проектного комитета по нацпроекту, ведется подготовка заседаний госсоветов. Подготовка по финансированию различных объектов — фонд ЖКХ, «Дом.РФ»: мы получили средства на достройку четырех домов, что снимет напряжение с дольщиками. У нас пока остается еще четыре дома. Идет работа с министерством экологии по программам оздоровления Волги. И так далее — таких вопросов масса. Помню, 2010-й или 2011-й, когда 153 рабочих дня я был в Москве — утром вылетел, вечером прилетел. Вот в таком режиме и работаем.

— Реновация на всю Россию имеет перспективы?

— На всю РФ, возможно. Надо в качестве пилота попробовать, посмотреть, посчитать. Предварительно разговор был, в том числе и у Мишустина. Надо попробовать отработать механизмы на примере городов-миллионников. Казань к ним относится, естественно. Здесь же возникает очень много вопросов — социальных, технических. Надо посмотреть, как будет работать.

Я, как прилетел из Москвы, провел совещание с замами, поручения дал. Возможно ли вообще взять какой-то микрорайон, посадить туда современные объекты. Естественно, людям дать квартиры там же — тем, которые там жили. С доплатами, без доплат или один в один с теми квартирами, в которых они жили.

Но смотрите: в Москве это работает благодаря огромной цене земли.

— Конечно! Потому и спрашиваем.

— А у нас цена земли другая. Да и вообще, нужно ли нам сегодня, чтобы цена земли была такая? Это же станет неподъемно для людей. Хоть 1 процент ипотеки сделай — никто не будет брать, если ты в рабство попадаешь черт знает на сколько лет!

С другой стороны, программы арендного жилья тоже пока так и не появилось. У меня вот сейчас тоже жилья в Москве нет, а с понедельника надо где-то ночевать.

— Имея 100 дней командировок там, вы так и не обзавелись…

— Так я же ночью прилетаю обратно обычно! Необходимости не было.

— Еще один вопрос, который хочется задать, — метро.

— Мы продолжаем его строить. Это дорогостоящий процесс, ведь очень важно сохранить квалифицированный персонал. Если ты его потеряешь, то в перспективе привлечешь иностранцев и будешь строить еще дороже: условно говоря, вместо 5 миллиардов на одну станцию потратишь 10. Поэтому в Казани мы не останавливаемся.

Есть варианты, допустим, какого-то легкого наземного метро, но встает вопрос пересечений с дорогами, тротуарами, нужны какие-то развязки, мосты. Расчеты показывают, что это еще дороже.

— Вы упомянули, что объем застройки ГЖФ в этом году сократится. Может, пора уже отказаться от соципотеки? Сейчас уже и ставка ипотечного кредита не та, что раньше. Стоит ли собирать такие взносы с предприятий и городить весь этот огород?

— Есть еще социальные задачи. Ведь по условиям участия в соципотеке 45 процентов — работники предприятий, 45 процентов — бюджетники, 10 процентов — возможность соцнайма. И это бывает необходимо: допустим, привлечь врача в район — где квартиру взять, снимать? Вот есть механизм решения. Или, допустим, надо около 700 квартир дать — детям-сиротам, переселенцам. Поэтому такая система должна быть, и, я считаю, надо трансформировать эти возможности на всю Россию. Просто пока законодательства не имелось.

Тем более что потребность в жилье есть и 120 миллионов жилья — цифра, которая возникла не на пустом месте. Не будет молодой человек жить сегодня с родителями, как женится — обязательно уйдет. И стандарты площади… Надо идти к цивилизованности. И при этом крайне важно, чтобы в стране поднялся уровень доходов людей.

— Есть что-то такое, чего не хватает федеральному минстрою, каких-то полномочий?

— Министерство строительства в Татарстане еще и вопросы мусора курирует, а на федеральном уровне это сфера минэкологии. Марат Шакирзянович не будет курировать данное направление, минстрой — тоже. Но я считаю, что подобное неправильно. Да, минприроды должно разрабатывать правила, вести надзор, но исполнение необходимо проводить там, где находятся ЖКХ и управляющие компании вместе с муниципальными образованиями. Думаю, наша схема в Татарстане более правильная.

— Минстрой РФ сегодня курирует строительство космодрома Восточный, где работает ПСО «Казань». Эта практика будет продолжаться? И вы в Москве — как, будете наблюдать?

— Минстрой Татарстана продолжит курировать работу подрядчиков, помогать, контролировать соблюдение сроков, чтобы докладывать президенту, что все идет в графиках. Минстрой России тоже курирует, там как раз данным вопросом занимался бывший первый зам Леонид Ставицкий, сейчас эта задача будет возложена на другого заместителя. С первого зама ее, надеюсь, снимут, потому что она предусматривает периоды долгого отсутствия в Москве.

Объем задач перед минстроем станет увеличиваться, рамки будут расширяться — я пока не знаю, в каком объеме.

— Это в вашем в разговоре с премьер-министром Мишустиным прозвучало, да?

— Да, раз задачи меняются, то будет трансформироваться и структура минстроя России.

— В разговоре с Мишустиным вы как-то проговаривали, в каком направлении развивается страна?

— Задача любого органа исполнительной власти — выполнять поручения, которые есть. Нельзя сказать, что предыдущее правительство что-то не выполнило, но вопрос оптимизации всегда стоит. Вообще, должна быть четкая стабильность, преемственность — если нет учета прошлого, системного анализа, будущее может стать неопределенным.

— Как вы относитесь к передаче полномочий из федерального центра на уровень регионов?

— У каждого субъекта России ситуация разная. И нельзя принять однозначное решение. Я почему сторонник передачи полномочий субъектам? Мы это отрабатывали с минстроем России. Отправили массу писем, в конце октября я написал Якушеву, по ним просим дополнительных полномочий в соответствии с перечнем поручений президента России по результатам Госсовета в Казани.

Я при встрече с Маратом Шакирзяновичем спросил, нет ли у него намерений все это пытаться централизовывать. Он говорит: дескать, нет, давай мы все-?