Со смыслом и прибылью: как работает клуб социальных инвесторов Вероники Жуковой

Вероника Жукова, исполнительный директор Wealth IQ, создала клуб «Импактус», где инвесторы поддерживают проекты с общественной пользой. «Сноб» поговорил с ней о том, как устроены такие инвестиции и зачем они нужны.

Как появилась идея создать клуб? Что тебя на это сподвигло?

В студенческие годы на меня сильно повлияла история Мухаммада Юнуса — человека, который одним из первых придумал особую модель по выдаче кредитов. Он обратил внимание на то, что в бедных деревнях, особенно среди женщин, есть много людей, которые умеют шить, готовить, делать что-то руками, но не могут получить кредит — банки считают их ненадежными за слишком скромный или непостоянный доход. Юнус предложил простой, но гениальный ход: объединять 5–6 женщин из одного села в группу и выдавать займ не каждой по отдельности, а всей ячейке. Они вместе начинали небольшие бизнесы, вместе вели дела и вместе возвращали долг. За счет доверия внутри группы никто никого не подводил и все друг друга при этом контролировали. Это была не благотворительность, а система, где социальный аспект взят за основу финансового механизма. Развитие этой модели принесло Юнусу Нобелевскую премию мира. Именно тогда я впервые заинтересовалась темой социального предпринимательства и инвестирования.

Ты говорила, что решилась создать клуб таких же интересующихся людей после возвращения из Сингапура. Почему именно тогда?

Сама история переезда и стала толчком. Мне было важно зафиксировать возвращение проектом с ощутимой пользой. В Сингапуре я познакомилась с EVPA — Европейской ассоциацией венчурной филантропии. Это крупная организация, которая работает с социальными предпринимателями по всему миру. У них есть несколько региональных отделений, в том числе в Азии. Я пообщалась с их представителями — и увидела, как системно у них все устроено. Они, в отличие, например, от России, где еще нет экзита, выстроили уже тогда такую сетку, в рамках которой привлекали частных инвесторов и институционалов финансировать социальных предпринимателей. И это приносило свои плоды.

Что значит «нет экзита»?

Возьмем, например, инвестиции в IT-компании. Люди вкладываются туда, потому что рассчитывают, что бизнес вырастет и выйдет на IPO или его купят — в обоих случаях инвестор заработает. В социальных проектах все иначе. Социальные предприниматели, как правило, не выходят на IPO и не строят бизнес на продажу. У них другая модель: прибыль есть, но ее часть идет не акционерам, а на социальные цели. Допустим, работает платная спортивная секция, где дети с инвалидностью могут заниматься бесплатно. Получается, выручка у проекта есть, но часть ее сразу закладывается на социальную пользу. Это не благотворительность — деньги все равно работают и приносят результат, но не в формате «вложил — продал — вышел».

В чем главное отличие между социальным предпринимательством и благотворительностью?

В том, что у социального предпринимателя есть финансовая модель — и за счет нее можно воспроизводить результат многократно. В благотворительности все завязано исключительно на пожертвованиях. Очевидно, такая форма помощи нужна, потому что, скажем, помощь пожилым людям или детям с тяжелыми заболеваниями без благотворительности невозможна. Социальное предпринимательство устроено по-другому: проект сам зарабатывает и часть прибыли направляет на решение важной проблемы. В Сингапуре я видела, как такие проекты развиваются годами, и, как я уже говорила, приносят инвестиционный доход. Например, компания, которая производила экологически чистый какао и параллельно поддерживала местное сообщество, в итоге была куплена Nestle. Для Nestle это стало частью устойчивой продуктовой линейки — с заботой об окружающей среде и людях. Так что, инвестируя в такие проекты, ты инвестируешь не в быструю доходность, а в долгосрочные перемены. В России таких кейсов (с тем самым экзитом, имею в виду) пока почти нет — но потенциал огромный.

Как ты привлекла первых членов клуба?

Честно говоря, все началось с простого поста в Facebook*. Я написала тем, кто меня знал, — и часть людей откликнулась. Конечно, желающих вложиться в социальные проекты не так много. Но нашлись десятки людей, которым это оказалось близко. Так и появился клуб «Импактус». В нем объединились топ-менеджеры, инвесторы, финансисты, маркетологи, предприниматели — в общем, те, кто разбирается в бизнесе и кому важно, чтобы деньги приносили не только доход, но и пользу.

Как работает «Импактус»?

Участники клуба инвестируют свои личные средства. Сейчас средний чек — от 1,5 до 2,5 миллионов рублей под небольшой процент, а срок займа обычно составляет один-два года. Условия возврата могут быть разными, в зависимости от проекта. Обычно предприниматели начинают платить спустя полгода после получения займа — мы даем им время, чтобы бизнес начал приносить первые результаты.

Сумма в 1,5–2 миллиона — это строгое ограничение?

А больше многим и не надо. Иногда предприниматели просят 30 миллионов, но когда смотришь на их бизнес, оказывается, что сейчас он генерирует, например, всего 5. Тогда мы спрашиваем: «Как вы справитесь с тридцатью?» Это не потому, что мы не хотим дать больше — просто важно, чтобы проект реально мог переварить такую сумму. Иначе велик риск, что деньги не вернутся, а сам бизнес не выдержит нагрузки.

На что вы вообще обращаете внимание, когда выбираете проект?

Во-первых, на модель воздействия. Мы всегда смотрим, насколько предложенные решения действительно подходят к заявленной проблеме — и работают ли они в реальности. Есть хороший пример из фильма «Заплати другому». Там в школу приходит новый учитель и дает детям задание: придумать проект, который может изменить мир. Один мальчик предлагает странную идею: написать сообщение всем людям на Земле, чтобы они одновременно подпрыгнули — и планета закачалась. А главный герой придумывает свою схему: он делает доброе дело для нескольких незнакомых людей, но вместо того чтобы просить что-то взамен, просит каждого тоже сделать что-то хорошее для еще двух незнакомцев. Если каждый будет так «платить другому», цепочка будет расти, и мир действительно может измениться. Это простая и сильная модель — у нее есть цель, инструмент и эффект.Вот этого мы и ждем от проектов — чтобы выбранный способ действительно мог повлиять на ситуацию.

Во-вторых, для нас важно, как именно выстраивается вовлечение людей. Был, например, проект, на который мы не дали денег: предприниматель собирал ягоды в деревне под Екатеринбургом вместе с местными бабушками и хотел купить холодильник для быстрой заморозки, чтобы увеличить количество рабочих мест. Мы спросили: «Сколько новых рабочих мест это создаст?» Он ответил: «Два». А был другой проект с похожей задачей, но с более системным подходом — и совсем другим масштабом.

О, расскажи о втором.

Есть деревня Малый Турыш, примерно в 150 километрах от Екатеринбурга. Там живет и работает Гузель Санжапова. Она начала с того, что дала работу местным бабушкам — организовала производство меда и варенья. Благодаря сильному маркетингу и четкой идее проект быстро вырос: сначала к ней стали приходить жители соседних деревень, потом приезжать люди из других регионов.Когда Гузель впервые обратилась к нам, она предложила построить в деревне комьюнити-центр с небольшим гостиничным фондом для туристов. Это дало бы новые рабочие места и еще больше вовлекло местных. Это уже не просто «купить холодильник», а создать инфраструктуру, которая работает на развитие.

Второй раз она пришла с еще одной идеей: купила старинный дом у реки и решила сделать деревенский глэмпинг. У нее очень цельный подход — она думает не только о бизнесе, но и о том, как развивать территорию, поддерживать местные ценности и строить будущее в малых сообществах. Именно это мы называем «масштабом мечты».

Какой еще из последних проектов, в которые вы инвестировали, ты бы выделила?

Массажный салон «Шестое чувство» — это проект, где незрячих людей обучают профессии массажиста. У проекта есть собственные колледжи, где, помимо практических навыков, уделяют внимание и развитию софт-скиллов. После обучения выпускники получают работу в салоне. Благодаря усилиям команды и нашей поддержке недавно открылся уже второй такой салон.

Получается, вы смотрите не только на идею, но и на то, как человек умеет с ней работать — уже как предприниматель?

Да, и это особенно важно, потому что мы не просто дарим деньги. Мы даем займ — с пониманием, что экзитов тут, скорее всего, не будет, а горизонты длинные. Можно было бы просто вложиться в 5–10 проектов и забыть, но мы пошли другим путем: выдаем возвратные займы под 1–5 % годовых. Это, по сути, способ дисциплинировать процесс.

Финансовая устойчивость — большая проблема у социальных предпринимателей. Они часто горят идеей, но не всегда четко понимают, как с ней работать с точки зрения цифр, планирования, бизнес-модели. Мы стараемся помочь и с этим: подсказываем, где что не просчитано, где есть слабые места. Когда рядом есть кто-то, кто разделяет ответственность, — включается другая мотивация. И вот тут как раз появляется тот самый «масштаб мечты», про который я говорила: когда человек мыслит не точкой, а системой, и ты понимаешь, что с ним можно идти в долгую.

Беседовал Асхад Бзегежев

*принадлежит компании Meta, которая признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ.