«С детства говорила маме, что стану олимпийской чемпионкой. Не получилось». История талантливой русской гимнастки

Sport24 поговорил с Анной Грош.

Во время отстранения российских спортсменов от международных стартов сильно пострадали групповые упражнения в художественной гимнастике. Сборная России не принимала участие в первых внутренних турнирах, выступала вне конкурса, а после им пришлось соревноваться с регионами.

Анна Грош — одна из ярчайших групповичек прошлого олимпийского цикла. Гимнастка уверенно прошла все отборы в сборную, но оказалась на пике в самый неподходящий момент — начался коронавирус. Даже после завершения карьеры Анна не сдалась и начала развиваться в других направлениях — недавно стала стажером на федеральном телеканале.

Грош в интервью Sport24 рассказала об особенностях гимнастики в Челябинске, Ирине Винер и тяжелой травме.

— Как ты пришла в гимнастику?

— У меня нет какой-то интересной истории. Я из Челябинска, моя старшая сестра занималась художественной гимнастикой. Она в детстве была пухлой, и ее отдали в спорт. А мне, как младшей, все нужно было, как у сестры. Лет с двух я уже бегала в зале, бесилась, играла, а с трех начала серьезно заниматься.

— Ты что-то помнишь из того времени?

— На самом деле, я была в детстве очень активным ребенком, ходила на всевозможные секции. Мне кажется, я попробовала все, что есть в Челябинске. У меня остались приятные воспоминания из детства. Несмотря на то, что ходят слухи, что гимнастика достаточно суровый вид спорта, меня это не коснулось. Я всегда приходила на тренировки с удовольствием, сразу же влюбилась в этот спорт.

— Насколько в Челябинске развита художественная гимнастика?

— Конечно, это не московский уровень, все стремились попасть в Москву, и там продолжать свой спортивный путь. Мне очень повезло с тренерами. Я такой человек, мне очень важна моральная поддержка, важно, чтобы со мной разговаривали. И Римма Рафаиловна (прим. Sport24 — Симоненко) мне привила любовь к художественной гимнастике, я получала наслаждение от этого вида спорта. Когда я начинала заниматься, меня никогда не заставляли что-то делать, я всегда сама хотела заниматься, на меня никогда не давили, а наоборот — поддерживали. Все было в игровой форме.

Конечно, огромную роль в моей спортивной жизни сыграли родители, которые всегда для меня делали все. Если мне нужно было больше уделять время растяжке, я ходила к хореографу. Если необходимо было подтянуть координацию, предмет, мы ходили к жонглеру. Родители полностью посвящали себя моим увлечениям. Поэтому в моем случае, несмотря на то, что гимнастика в Челябинске не на таком высоком уровне, мне все-таки удалось пробиться благодаря людям, которые меня окружают.

— В какой момент ты попала в групповые упражнения?

— После Челябинска я попала в школу олимпийского резерва в Дмитрове. На самом деле, это было моей целью. Я помню, что в шесть лет мы первый раз приехали туда на сборы. Тогда еще был главный тренер Анна Вячеславовна Шумилова, тренер Саши Солдатовой, Даши Кондаковой. Мне безумно все понравилось, хотя это школа-интернат. Я была очень домашним ребенком, но мне настолько понравилась вся эта атмосфера, все тренеры в Дмитрове, что в шесть лет я сказала маме, что я хочу там тренироваться. Мама, конечно, удивилась такому заявлению от шестилетнего ребенка и, мне кажется, не восприняла тогда эти слова всерьез. Четыре года я приезжала на сборы несколько раз в год, а когда исполнилось десять лет, меня пригласили тренироваться в Дмитров.

Через три года я участвовала в отборе в молодежную команду. Сначала отбирают с первенства России, потом этих детей собирают на контрольную тренировку, и на этой контрольной тренировке еще один этап отбора. Сначала нас было где-то 100 человек, из них оставили только 40, потом из 40 оставили 20, которых пригласили на сбор в Новогорск.

— Конкуренция нешуточная.

— Гимнастика в целом очень конкурентный вид спорта. В групповом пять мест, некоторым кажется, что это не так сложно, как личное, но, на самом деле, чтобы попасть в эти пять мест, нужно пройти огромный путь. Плюс необходимо совпасть характерами с тренером, с девчонками по команде, не сломаться ни физически, ни морально.

— Из-за этого приходилось как-то бороться со своим эго? Больше внимания уделяется индивидуальной программе, а здесь ты — часть команды.

— Никогда не было таких чувств. На самом деле, не каждая личница может стать групповичкой, но каждая групповичка может быть личницей. Я была и в личном, и в групповом. Чисто физически групповое, на мой взгляд, намного сложнее, потому что там упражнение длится две с половиной минуты, совсем другой темп и координация. У меня никогда не было чувств, что это не так престижно. В молодежное групповое отбирают детей со всей России, и в основном это первые номера сборной.

— Что было самым сложным, когда ты только пришла в групповые?

— Я всю жизнь была личницей, поэтому технически не все понимала. Например, в омской школе девочки стоят с детства и в групповом, и в личном. Не сразу появилось чувство команды. Первое время не ощущала, что мне нужно исправить или сделать, чтобы получился тот или иной элемент. Но с опытом все изменилось. Не могу сказать, что было что-то неожиданное — я была готова к сложностям.

— А с психологической стороны ты сразу почувствовала командный дух и единение?

— На самом деле нет, вообще не сразу. Мне кажется, чувство команды — это высший пилотаж в групповом. У тебя все получается в команде только тогда, когда действительно все девочки чувствуют друг друга, работают как единый организм, когда каждый выступает за команду, а не за самого себя. Это пришло со временем, когда уже укрепился наш состав, мы стали больше проводить времени вместе, уже выступили на соревнованиях и прошли определенные сложности. Признаюсь честно, мне было намного проще справляться с какими-то сложностями, психологическими или физическими, потому что ты знаешь, что ты всегда можешь обратиться к своей подруге по команде. Это огромный плюс группового упражнения.

— По твоему опыту, обязательно быть друзьями внутри команды, чтобы добиваться результата?

— У каждой команды все индивидуально. У нас никогда не получалось выступать хорошо, если мы были в ссоре. Все хорошо общались за ковром, но когда у нас были какие-то недопонимания, всегда плохо выступали. Поэтому мы к соревнованиям подходили не только в хорошей физической форме, но и старались, чтобы не было никакого морального напряжения.

— Тренеры помогали с этим, устраивали какие-то занятия для сближения?

— Каких-то специальных мероприятий не было, если честно, после тренировок настолько не оставалось сил, что мы просто приходили в номера и иногда даже друг друга видеть не хотели. Мы весь день были вместе и самое лучшее, что могли сделать, это разойтись по комнатам и на следующий день уже с улыбкой друг друга встретить и соскучиться.

— Какие первые впечатления были от Новогорска, в чем там отличается подготовка?

— Первый раз я попала в Новогорск во время коронавируса. С базы уехали все, и осталась только гимнастика, мы четыре месяца вообще не выходили, к нам никто не мог приехать, даже родители. Еще целый год, когда туда заехали другие спортсмены, все равно были строгие правила. Приезжали родители, подходили к забору, охранники их отгоняли за два метра, мы стояли так же и общались через забор и четыре метра. Мы не могли даже обняться.

Несмотря на это, конечно, у меня было восхищение. Это святая святых, особенно для моего поколения. Мне кажется, сейчас дети не так об этом мечтают. Для нас это казалось чем-то нереальным, потому что раньше в Новогорске тренировались только первые номера. Сначала я просто ходила с восхищением, меня это все поражало, просто не могла поверить, что я действительно нахожусь в Новогорске.

— Это мотивирует, когда ты понимаешь, что на соседнем ковре тренируются звезды?

 — Конечно, ты просто не веришь, что это действительно с тобой происходит, что это тот зал, который ты всегда видел только на картинках. Мы приехали очень маленькими, очень боялись всех, даже не знали, как нам здороваться. Помню, там была Настя Близнюк, двукратная олимпийская чемпионка, она старше меня на 15 лет примерно. И я помню, когда первый раз ее увидела, даже не знала, что делать. «Привет» — у меня даже язык не поворачивался ей сказать. Постояла в раздумьях несколько секунд и в итоге сказала: «Здравствуйте», — и пошла дальше.

— Ты была еще в составе, который выступал на чемпионате Европы в 2021 году. Как к нему готовились?

— На самом деле, нашу команду собирали специально для чемпионата Европы, за полтора года как раз начались отборы. Тогда еще первый раз команду набирала Алина Макаренко и Анна Епифанова, а нашим хореографом был Кирилл Баркан. Мы вообще не знали, что нас будет ждать. Сама подготовка к чемпионату Европы была очень тяжелой. Я помню, что в последние дни мы уже как роботы выходили.

У нас было по две контрольные тренировки в день. На чемпионате Европы мы выступали в один день, утром два выхода многоборья и два выхода финалов. Специально для этого была продумана наша подготовка, был отдельный старт, на котором мы пробовали так выступать.

— После такой изнурительной подготовки какие эмоции были на самом турнире?

— Это был очень эмоциональный день. Первый выход с лентами не совсем получился. Нас настраивали, что ронять вообще нельзя, такое недопустимо. И на первом виде у нас произошла потеря. После этого мы думали все, это провал, это ужас. Но оказалось, что за ленты, благодаря нашей сложности, у нас все равно была самая высокая оценка.

Алина Андреевна (прим. Sport24 — Макаренко) сказала, что у нас есть шанс, если мы сделаем мячи. После лент мы ревели, рыдали, думали, что все потеряно. Потом мы сделали идеально мячи, получили рекордную оценку в 40 баллов и увидели эту цифру 1. Поняли, что выиграли, были безумно счастливы. Я не знаю, где еще можно получить такие эмоции. Во время соревнований у нас забирали телефоны, а после отдали. Я три дня отвечала на все сообщения, очень много людей поздравило. Тогда я не осознавала, что произошло.

— Взрослые гимнастки говорили, что уже тогда ощущалось давление перед Олимпиадой в Токио. Вы чувствовали что-то похожее на юниорских соревнованиях?

— Я не могу сказать, что на нас это как-то отразилось. Перед чемпионатом Европы мы были очень ограничены из-за карантина. До этого у нас не было ни одного международного старта. Мы ни разу не соревновались с нашими соперниками, не выходили на один ковер с другими командами. Можно сказать, были в своем коконе.

— Как ты следила за Олимпиадой в Токио?

— Мы тогда были на восстановительных сборах в Алуште, просыпались посреди ночи, смотрели девчонок, за всех болели. Мы были уверены, что если Дина все пройдет чисто, то станет первой, для нас это был факт. И, конечно, когда она стала второй, хотя она сделала все идеально, мы просто не поверили. У нас было раннее утро. Мы были в полусне и вообще не понимали, где сон, где реальность. Честно, я до последнего была уверена, что это какая-то ошибка, мы не могли это принять. Когда уже пришло осознание, кто-то даже начал плакать. Не представляли, как тяжело было девчонкам в тот момент.

— Как для тебя произошел переход из молодежной команды во взрослую сборную?

— После молодежки нас всех распустили, всегда так происходит. Я тренировалась в Дмитрове какой-то период времени. И потом осенью мне позвонила Анна Олеговна Епифанова и сказала приезжать в Новогорск. Вызвали тогда меня, Нонну Нянину и Лизу Татаеву. А Машу Федоровцеву и Соню Яковлеву — нет, потому что они на год младше и не могли тогда перейти на «мастеров». Началась новая глава в нашей жизни, были совсем другие эмоции, нужно было очень много всего учить. Тогда еще пришел новый тренер — Ирина Вигдорчик. Это тоже был трансформационный момент в групповом.

— После такой сильной команды (серебро Олимпиады, золото чемпионата мира) приходите вы, совсем юные. Было какое-то давление из-за этого статуса?

— Не могу сказать, что это было как-то суперсложно. Понятно, это было все новое для нас, что-то неизведанное. Из года в год так происходит, что молодежка переходит во взрослые, поэтому мы были к этому готовы. Все девочки очень были открыты, нам все помогали, если у нас какие-то вопросы возникали.

— Групповое упражнение уже во время отстранения от международных стартов: редко проходили соревнования для вас, конкуренция только с региональными командами. Что было с вашей мотивацией?

— В первый год я не нуждалась в дополнительной мотивации. Я прошла большой путь от пятого состава. Я помню, тогда во втором составе стояла Настя Близнюк, Женя Леванова, Полина Орлова постоянно менялась с первым, потому что делала один вид, как и Нонна Нянина. Я помню, это было настолько здорово стоять в составе с Настей, которая уже столько всего прошла. Когда она делала мне замечания, я так радовалась. Это еще надо заслужить. Стоять с такими профессионалами в одной команде — бесценный опыт.

Первый состав выступал на чемпионате России вне конкурса. После этих соревнований у Ани Батасовой случилась травма, а я стояла на ее партии, поэтому меня поставили в состав. Через две недели соревнования в Санкт-Петербурге, мы начали готовиться к ним, это было очень ответственно для меня, потому что надо было доказывать, что на меня можно положиться. Было сложно, но, к счастью, все прошло хорошо.

— Как ты приняла решение завершить карьеру?

— Это было вынужденное решение, я не собиралась заканчивать. Я очень любила и люблю художественную гимнастику. Всегда обожала выступать, этих эмоций мне сейчас не хватает в обычной жизни. В 2024 году после чемпионата России у меня начала болеть нога. Мы сделали МРТ и обнаружили стрессовый перелом. Через две недели были соревнования, я готовилась в кроссовках, старались не нагружать ногу, но так как я стояла в составе, этого не получилось избежать. Когда выступили первый вид, я поняла, что не могу наступать на ногу. Мне надели сапог со льдом на 15 минут, а эффекта не было — нога холодная, а место где был стрессовый перелом — горит. После этого на КТ обнаружили два краевых перелома кости. Пришлось сняться с соревнований.

Два месяца я сидела в сапоге в Новогорске. Делала только подкачку, ходила на физиопроцедуры. Мы надеялись, что я успею восстановиться к Играм БРИКС, до них оставалось примерно три месяца. Через два месяца мне сделали повторный снимок, я уже надеялась, что сейчас начну тренироваться, но улучшений не было — эти переломы так и остались.

Конечно, я не понимала, почему так произошло, было безумно обидно. До Игр БРИКС месяц, а у меня два перелома. Было тяжело смотреть на девочек, которые тренируются и готовятся к соревнованиям, а я сидела в этом сапоге и понимала, что у меня вообще ноль улучшений. Тогда я поехала уже к другим врачам, и там сказали, что у меня отвалился осколок в стопе. Даже после операции не получилось бы полностью восстановиться и тренироваться без боли. Я попросилась уехать домой, чтобы сдать ЕГЭ. После этого постепенно я уже поняла, что это все.

— Во время этого длительного лечения ты уже готовила себя к завершению?

— Нет, вообще не принимала эту мысль. Я была уверена, что я сейчас вылечусь и продолжу тренироваться. Возможно, эту травму можно было предотвратить, но, к сожалению, этого не произошло.

— Что было самым сложным в момент завершения?

— Я тогда очень переживала из-за ЕГЭ, хотя всегда хорошо училась, занималась с репетиторами. У многих гимнасток бывает такое: они не понимают, что делать дальше. У меня такого вообще не было. Я уже четко знала, чего я хочу, что мне нужно, мне нравилось просто жить жизнью обычного человека.

Я помню, как радовалась от того, что сама строила себе маршрут, как доехать до какой-то точки на метро. Я была столько лет на закрытой базе, всегда на тренировках, не видела обычной городской жизни. Мне было весело просто погулять и доехать куда-то. Я прекрасно провела лето — всегда была на сборах, тренировках, а тут просто гуляла, пила айс-латте и проводила время с друзьями.

— Насколько возможно совмещать образование с большим спортом?

 — За это большое спасибо моим родителям, я всегда занималась с репетиторами, потому что практически не было времени, чтобы учиться в школе. У нас было цифровое образование, за что спасибо Ирине Александровне (прим. Sport24 — Винер). В гимназии Примакова есть специальная программа для спортсменов. Всегда с нами на связи были тьюторы, преподаватели.

Моя сестра очень хорошо училась, в школе была отличницей. Потом окончила Высшую школу экономики. Я всегда тоже так восхищалась ею, равнялась и равняюсь на нее. Сейчас окончила первый курс Лесгафта, из-за завершения сдала только те предметы, которые мне нужны были для поступления. Сейчас сдаю другие, чтобы поступить во второй. Хочу в ВШЭ на управление бизнесом. Сейчас я задумываюсь о том, как буду это совмещать со стажировкой на «Матч ТВ».

— Как решила пойти в академию и пройти обучение на журналиста?

— Честно признаться, я понимала, что мне нужно чем-то заниматься в этот год. Сидеть дома и просто учить уроки не вариант. Я всегда знала, что есть «Матч-академия», девочки-гимнастки, которые ее окончили. Мне всегда это казалось таким прикольным и интересным, потому что я вообще не была знакома с миром телевидения. Не понимала, что вот это все создают тоже обычные люди. Я не ставила себе никаких заоблачных целей. Просто решила попробовать что-то новое.

— Что для тебя было самым сложным во время обучения?

— Работа над моим голосом, потому что у меня он достаточно высокий, но когда я только пришла, он был какой-то в стратосфере. Научилась это контролировать, понимать. Наверное, это было самое сложное. Еще я привыкла справляться с волнением в гимнастике, но справляться с волнением, когда тебе нужно говорить, это совсем другое, но благодаря «Матч-академии» я научилась справляться и с этим.

— Сейчас ты видишь себя в этой профессии?

— Я не могу сказать, что я уже журналист, безусловно, это все опыт, нужно учиться, продолжать развиваться. Я поняла, что это действительно самые обычные люди, которые просто приходят на работу. Мне это просто все очень нравится. Было бы здорово, если бы у меня получилось построить карьеру, и я очень рада, что меня выбрали на все три направления (комментатор, корреспондент, ведущая). Пока что это еще ничего не значит, нужно еще очень много работать и доказывать, что не просто так тебя выбрали, и что на тебя можно положиться.

— Ты же будешь работать не только с гимнастикой. Какие еще виды спорта тебя интересуют? Я видела, что ты фанатка хоккея.

— Я очень сильно болела за «Трактор» в Кубке Гагарина. Папа и дедушка огромные фанаты хоккея, дедушка смотрел каждый матч «Трактора» — про все рассказывает, про все всегда знает. Еще в тот момент я была в Челябинске, там была какая-то нереальная атмосфера. У нас даже на елках в парке были развешаны шарфы «Трактора». За фигурным катанием еще слежу.

— Есть кто-то, кто больше всего нравится в фигурном катании?

— Мне всегда очень нравилась Женя Медведева — и по внешности, и по тому, как она катается. Не могу, конечно же, не отметить Алину Загитову. Их конфликт, который недавно прервался. Я посмотрела интервью Алины с Женей. Интересно, что нас ждет на шоу «Ассоль». Я очень рада, что они помирились, потому что очень много было шумихи вокруг этой темы.

 — У тебя еще был собственный твой проект «На площадку приглашается», первый выпуск вышел в конце прошлого года. Как появилась идея?

— Мы понимали, что очень мало развлекательного контента в художественной гимнастике. Нам хотелось сделать не какое-то серьезное интервью. Мы не оставляем это дело, планируем продолжать. Это был очень крутой опыт, потому что мы выполняли все функции: продюсировали, выбирали, кого позвать, продумывали все подводки, реплики, вопросы, всю концепцию шоу. Это очень энергозатратно, очень сложно это все скомпоновать, сделать, совместить, но я думаю, как у нас будет время, 100% это продолжим.

— Была ли у тебя какая-то цель или мечта в спорте, которую не получилось из-за этой травмы достичь?

— Конечно. Я отвечу, наверное, самым банальным способом. У каждого спортсмена цель одна — это Олимпийские игры. Я с детства говорила маме, что стану олимпийской чемпионкой. Не получилось.

— Как ты это пережила?

— Я очень благодарна гимнастике за людей, с которыми я познакомилась, за пройденный путь. Благодаря этому я чувствую себя старше своих сверстников. Я много в этой жизни повидала и пережила, и мне, возможно, в каких-то моментах намного легче.

Как я это пережила? Не было такого дня, что я села — все, вот теперь я поняла, что моя мечта, цель не выполнена. Все, теперь мы плачем, страдаем из-за этого. Периодически посещали такие мысли, что не все выполнила. Я все равно считаю, что у каждого своя судьба, и все складывается так, как оно должно быть. И если даже что-то не получилось, что-то не случилось, то тебе обязательно это воздастся в будущем, если оно должно быть. Я благодарна богу за то, что в моей жизни был чемпионат Европы, потому что на мой спортивный век выпал и коронавирус, и карантин, и отстранение, до последнего мы не знали, будет ли чемпионат или нет, поэтому рада, что, несмотря на все эти события, в моей спортивной жизни были такие старты.

— Ты много работала с Ириной Винер. Как отреагировала на ее уход?

— Я это услышала от девочек, от своих бывших сокомандниц. Конечно, удивилась. Я думаю, что она приняла такое решение, потому что ей виднее. Сейчас она проводит мастер-классы, она всегда говорила, что она очень хотела много работать с детьми, она очень любит детей. В соцсетях ходят разные про нее истории, но почему-то мало кто рассказывает о том, сколько всего хорошего она делала и делает. У нас была история, когда мы с девочками заболели коронавирусом. Ирина Александровна каждый день отправляла нам в номер огромный пакет фруктов и икру, чтобы мы поскорее восстановились, хотя, могла бы спокойно этого не делать.

— Ты сказала, что общаешься с бывшими сокомандницами. Не сложно тебе следить за ними, когда они еще выступают, а тебе пришлось закончить?

— Бывают иногда моменты, когда мне грустно, особенно, когда нахожу какие-то старые видео или фотографии выступлений. Я безумно любила это дело, соревнования для меня были отдушиной. Но я понимаю, что все приходит в нужное время, поэтому не жалею об этом.