Владимир Троянов: программу представим в июле

31 мая 2021 года в Обнинске состоялось торжественное заседание научно- технического совета ГНЦ РФ - ФЭИ, посвящённое 75-летию образования института, с участием руководителей предприятий госкорпорации "Росатом", администраций г. Обнинска и Калужской области, руководителей предприятий Калужской области, ветеранов и сотрудников института. На вопросы корреспондентов электронного издания AtomInfo.Ru ответил научный руководитель ФЭИ Владимир ТРОЯНОВ. Наука в объединённом институте Владимир Михайлович, как Вас теперь представлять? Я уже больше месяца работаю в должности научного руководителя ФЭИ. Именно ФЭИ, так как объединённого института ФЭИ и НИИАР пока не существует, а есть только намерения его создать. Более того, как вы знаете, объединённый институт будет представлять собой виртуальное образование без изменения юридического статуса входящих в него участников. Что входит в функцию научного руководителя ФЭИ? В функции научного руководителя входят прямое управление и руководство подразделениями института, за исключением тех из них, которые занимаются решением производственных задач, а также некоторых функциональных служб. Добавлю, что прежде чем меня сюда назначить, в госкорпорации "Росатом" утвердили изменённую структуру института. Научные задачи ФЭИ по-прежнему будет ставить госкорпорация и её научный дивизион? Вопрос до конца не решён, потому что есть определённые поручения, которые давались руководством госкорпорации, в том числе генеральным директором Алексеем Лихачёвым и его заместителем по науке и стратегии Юрием Олениным. В рамках этих поручений сейчас формируется научно-техническая программа, стратегия развития нашего виртуального объединения, в которое со временем, кроме ФЭИ и НИИАР, могут войти и другие организации. Мы (ФЭИ и НИИАР) должны программу разработать и представить руководству госкорпорации. В программе мы должны показать те результаты, которые наши институты смогут получить после снятия имеющихся барьеров на пути нашего взаимодействия. На данный момент, барьеры существуют, потому что юридические лица взаимодействуют между собой на основе заключения хоздоговоров или иных контрактных документов. Каждый заинтересован в развитии своего предприятия и, соответственно, в меньшей степени заботится о том, чтобы его партнёр получил выгоду от сотрудничества. В то же время есть целый набор задач, работа над которыми была бы полезна и обнинскому, и димитровградскому институтам. Объединение упростит наше сотрудничество, потому что "Вместе мы сильнее!". Когда должна быть разработана научно-техническая программа? Сначала два института должны прийти к консенсусу между собой. Мы надеемся, что это произойдёт в ближайшем будущем, и в июле этого года мы сможем предложить программу руководству "Росатома". По крайней мере, к этому сроку мы будем иметь укрупнённую матрицу задач. В НИИАРв своё время был взят курс на создание научно-производственного объединения. В ФЭИ такого не получится по множеству причин. Чем же тогда могут быть взаимополезны два института? На самом деле, никто никогда не предполагал, что НИИАР превратится в производство, отделённое от разработок. Это единый научный, подчёркиваю, комплекс, у которого есть задачи по выпуску экспериментальных изделий. Такие изделия не предназначаются для продажи на широком рынке, они позволяют решать определённые специфические задачи. В этом смысле ФЭИ от НИИАР отличается мало. Конечно, в димитровградском институте есть ещё и производство радиоизотопов реакторным путём. Пожалуй, это главное различие между институтами. Можно ли на конкретном примере показать возможности для взаимодействия? В Димитровграде будет МБИР, а у нас в Обнинске есть БФС. Как они могут взаимодействовать друг с другом? Обращаю внимание, что они решают совершенно разные задачи. Они дополняют друг друга, но никоим образом не могут друг друга заместить. Строящийся реактор МБИР предназначен для того, чтобы проводить реакторные испытания, облучать до высоких нейтронных фдюенсов, иметь различные рабочие температуры, подтверждать работоспособность конструкций, изучать различные эффекты, физико-химические взаимодействия, заниматься радиационным материаловедением или просто испытаниями элементов конструкций. Иными словами, МБИР - это испытательная база. Для того, чтобы всё вышеперечисленное проводить, нужно знать нейтронно- физические характеристики системы. Не исключаю, что перед загрузкой в активную зону МБИР какой-либо сложной и сильно влияющей на физику реактора сборки потребуется предварительное моделирование эффектов от её загрузки на стенде БФС. В Обнинске на БФС проводятся другого типа работы. Приведу пример. Вы знаете о планах по наработке кобальта-60 в реакторе БН-600, а в будущем, возможно, и в БН-800. Для наработки кобальта нужно сделать гидридные ловушки, обеспечивающие тепловой спектр нейтронов. Но их установка обязательно окажет сильное влияние на соседние сборки, и определить это влияние нужно не только расчётным, но и экспериментальным путём, потому что у любых расчётных результатов есть погрешности, и они могут влиять на безопасность реактора в целом. Если упрощённо, то поставив ловушку вы завалите в месте её установки поток нейтронов. Значит, другие (соседние) сборки будут нагружены больше, в них повысится выделяемая мощность. Повысится не сильно, на проценты, но мы должны знать как можно более точно, насколько именно повысится, потому что это влияет на безопасность реактора. Для подобных работ нужен БФС-2, который пока простаивает. Мы надеемся, что БФС-2 начнёт активно работать примерно с 1 июля этого года. Конечно, могут возникнуть какие-то новые препятствия, но пока что блокирующих моментов для пуска стенда не видно. Работы практические и задельные ФЭИ сделал себе мировое имя за счёт своего вклада в разработку быстрых реакторов. Как Вы считаете, должен ли обнинский институт сегодня концентрироваться только на этой тематике? Или ФЭИ стоит задуматься о разработке новых перспективных реакторов следующих поколений, как поступают многие отраслевые компании в США? Объёмный вопрос, и отвечать на него стану по частям. Прежде всего, надо отчётливо понимать, что ФЭИ занимается не только реакторной тематикой. Перед институтом стоят и другие задачи. Реакторное направление для нас важно, но это лишь одно из направлений нашей работы. Теперь о сравнении с американской практикой. У них совершенно иной принцип финансирования научных проектов в атомной отрасли. Действительно, в США активно поддерживаются различные инновационные разработки, потому что в них участвуют в обязательном порядке университеты, и это способ поддержки как студентов, так и преподавателей. Также в США обязательно финансируются научные национальные лаборатории, причём все существующие в стране. В результате мы видим там множество научных задач и разработок, основной целью которых является поддержка "высокого культурного уровня" специалистов, занимающихся вопросами ядерной энергетики. На мой взгляд, некоторые задачи, которые разрабатывают американцы сегодня, кажутся не очень интересными с точки зрения практики, промышленности и реализации в обозримом будущем. Напротив, наша государственная корпорация в значительно большей степени сосредоточена на решении практических задач. Вы можете легко в этом убедиться, посмотрев наши национальные программы. Например, в них есть малая энергетика - но в виде двух конкретных проектов, находящихся в конкретных нишах. Ядерная энергетика на протяжении 50 лет стремилась стать коммерческой, и она стала коммерческой. И теперь, в этих условиях, мы должны развивать только те направления, которые дают экономическую выгоду. Владимир Михайлович, не будем спорить с последним утверждением, но спросим: "Не стоит ли оставить пространство для полёта инженерной фантазии?". Стоит оставить. Но я ещё не закончил ответ на предыдущий вопрос. У нас есть связи и намерения расширять работы в области водородной энергетики. Мы направили руководству этого проекта, его научному руководителю Николаю Николаевичу Пономарёву-Степному предложения о нашем участии. Другая команда, которая занимается разработкой усовершенствованного ВВЭР со спектральным регулированием, также ожидает, что мы подключимся к этой работе, для ФЭИ там есть подходящие задачи. Есть программа, которая была открыта благодаря усилиям Кирилла Борисовича Комарова. Это работа над так называемым сбалансированным ядерным топливным циклом (СбЯТЦ), в рамках которой делается попытка разработать технологии для предоставления коммерческих услуг иностранным партнёрам в области замкнутого топливного цикла. В этой программе мы принимаем участие в создании топлива новой конструкции, позволяющей дистанционное изготовление. Вскоре я поеду в командировку на предприятие госкорпорации, где под нашим научным руководством выполняются экспериментальныеработы на моделях и макетах. Вот теперь можно поговорить и о полёте фантазии. Совсем недавно мы проявили инициативу и попросили разрешения у управляющей компании и у заместителя гендиректора "Росатома" по науке и технологиям Юрия Оленина согласия на открытие нескольких задельных работ или проектов, которые мы могли бы выполнять за свой счёт или в рамках своей собственной деятельности. Задельные? Когда-то говорили "инициативные". На мой взгляд, это две большие разницы. Я строго добивался того, чтобы работы и проекты, включаемые в список задельных, лежали в основе просматривающихся долгосрочных программ и долгосрочных задач. К инициативным работам таких требований не выдвигалось. Если провести аналогию, скажем, с космонавтикой, то полёт на Альфу Центавра задельным проектом не является? Не является. В рамках такой аналогии, задельный проект - полёт не дальше Луны. Причём с конкретной целью, не воткнуть флаг, а добыть гелий-3. Спасибо, аналогию поняли. Можно привести пример проекта, который ФЭИ включает в список задельных? В списке есть, например, высокотемпературный быстрый натриевый реактор. Но я должен пояснить, как именно будет поставлена задача. С точки зрения материаловедения, как всегда смотрели на эту тему, мы можем достичь в быстром натриевом реакторе определённого уровня температур. Но мы также должны рассмотреть вопрос с точки зрения комплексных требований к реакторным технологиям и уложиться в границы по безопасности - по эффектам реактивности и натриевому пустотному эффекту, по запасу до кризиса теплообмена, и так далее. Из такого системного рассмотрения станет понятным, что не всякая температура будет полезна. Мы поставим для температуры рамки, обусловленные, в том числе, обеспечением безопасности реакторной установки. В рамках задельного проекта мы рассмотрим все вопросы в комплексе и проведём работы для того, чтобы уровень TRL для высокотемпературного БН поднять с уровня "0", на котором он сегодня находится, до уровня "2" или "3". Последний вопрос. Будет ли ФЭИ заниматься аддитивными технологиями? Мы будем заниматься и занимаемся аддитивными технологиями с большой осторожностью. И дело вот в чём. Существуют нормы и правила, написанные кровью. Жизнь заставила написать, что при использовании какой-нибудь стальной заготовки мы должны её проверить на соответствие и она должна отвечать всем необходимым требованиям. А в рамках аддитивной технологии исходной заготовки нет. Мы в процессе изготовления получаем какое-то вещество, и доказать соответствие этого вещества - это целая задача. Хорошо, но можно спросить - есть ли в атомной науке и технике такие детали, по отношению к которым можно снизить требования? Да, есть. Мы пытались для реакторов ВВЭР отливать головку и хвостовик.Это довольно крупные детали, для них требуется большой объём токарных работ и много металла при этом переводится в стружку. Главное - это не самые ответственные детали, они массивные, у них большие запасы по прочности, поэтому для них говорить о 3D-печати в принципе возможно. А вот дистанционирующую или опорную решётку или оболочку твэла я бы делать с помощью аддитивных технологий не рискнул. Но в целом нынешнее увлечение аддитивными технологиями - это очень хорошо, и найти для них применение в атомной отрасли можно. Спасибо, Владимир Михайлович, за интервью для электронного издания AtomInfo.Ru.