«ПРОТИВ ТЫСЯЧИ ШАКАЛОВ, НАСМЕРТЬ БИЛИСЬ ТРИДЦАТЬ ЛЬВОВ»

«ПРОТИВ ТЫСЯЧИ ШАКАЛОВ, НАСМЕРТЬ БИЛИСЬ ТРИДЦАТЬ ЛЬВОВ» В наше нелегкое, прагматичное время, когда все и вся подчинены совсем не романтичным целям, очень нелегко найти молодого человека, увлекающегося поэзией. Даже студенты, учащиеся на журналистов и литераторов, зачастую стоят далеко от подобного вида деятельности. Тем отраднее и удивительнее было узнать, что наш соотечественник, Сослан Джуссоев, по образованию никакого отношения к литературе и поэзии не имеющий, является автором весьма интересных и патриотичных стихотворений. При этом он носитель недюжинных талантов и в других сферах деятельности. О разных сторонах многогранной натуры данного представителя молодежи нового поколения и о его нетривиальном творчестве наша сегодняшняя беседа. – То образование, которое я получил и в школе и в ВУЗе никак не связано ни с поэзией, ни вообще с литературой. В школу я пошел здесь, в Цхинвале, но уже в первом классе мы переехали жить во Владикавказ. То есть, десять лет из одиннадцати я проучился там, но, как видите, продолжаю говорить «по-южански». Что удивительно, все детство и юность я провел на севере Осетии, но так и не научился выражать свои мысли на их говоре. Иногда, помню, я даже специально старался на уроках осетинского языка. Но хватало меня всего на минуту, после чего я невольно переходил на наш говор. После школы я поступил во Всероссийскую Академию внешней торговли в городе Москве, и окончил ее в 2009-ом году. В то время я даже не думал, что когда-нибудь напишу хоть одно четверостишие. – Ты практически всю свою сознательную жизнь провел не здесь. Как так получилось, что после Владикавказа и Москвы, мест гораздо более комфортных для проживания, ты все же приехал работать сюда, в Цхинвал? – Да, я учился на севере, но каждый год все три летних месяца проводил здесь. Меня всегда тянуло на юг Осетии, и когда я окончил учебу, спустя некоторое время решил вернуться сюда насовсем. Я ничего не стал обсуждать даже с родителями, просто поставил их перед фактом, и с группой своих единомышленников и друзей приехал в город-герой Цхинвал, где сейчас живу и работаю. Конечно, никто не знает, как его жизнь повернется завтра, но если все будет зависеть от меня, то я отсюда не уеду никогда. Мне здесь нравится, и я чувствую себя на юге достаточно комфортно, несмотря на многие послевоенные неудобства. – Как получилось, что ты вдруг увлекся поэзией и из под твоего пера стали выходить стихи, пронизанные гордостью за свой народ? – Думаю, что слово поэзия – слишком громкое слово, сказанное про мои творения. В отличие от тематики моих произведений (а для меня мои герои и иже с ними очень важны), я никогда серьезно не относился к тому, что иногда мне удается написать пару строк. И я никогда не назвал бы себя словом поэт. Думаю, что это несколько иное. Можно сказать, это просто хобби. А пишу я, видимо, потому, что порой бываю весьма патриотично настроен, и подобный способ выражения мысли иногда буквально прорывается наружу из недр моей души, и тогда я за короткий отрезок времени, буквально часа за два-три, могу написать даже некое подобие поэмы. – Как мы уже отметили, основная тема твоих произведений – это патриотика. Иногда это историческая патриотика, иногда лирическая. Твои стихи всегда полны любовью к своей земле и к ее незабвенным героям… – А разве в этом есть что-то удивительное? Я осетин, и этим, думаю, все сказано. Я убежден, что каждый человек обязан относиться бережно к истории своего народа и чтить память своих предков. Когда я учился в Москве, со мной общалось очень много молодых людей самых разных национальностей, особенно много было кавказских ребят. И я видел как они чутко и бережно относятся к своей истории, гораздо менее древней чем наша, и гораздо менее богатой и в культурном смысле, и на героев, и на события. И в то же время я часто бывал раздосадован тем, что многие наши люди практически ничего не знают не только о героях и вехах своего народа, уходящих вглубь веков, но даже и о том, что конкретно творилось на нашей земле буквально двадцать лет назад. Сейчас уже некоторые заявляют, что все последние военные события, когда наш народ попросту уничтожался, были инициированы политиками и грузинский народ, в общем, тут ни при чем. А я ответственно заявляю, что в данном случае настроения и взгляды грузинских политиков абсолютно совпадают с настроениями грузинского общества. Не надо нам на этот счет обманываться. Ведь если покопаться в истории, мы найдем массу фактов надменного, и в то же время трусливого и лживого отношения грузин к нашим предкам, постоянных попыток физического уничтожения южных осетин. И все это при том, что не раз и не два боевые отряды осетин, проливая кровь и отдавая свои жизни, спасали их от рабства, а возможно и от уничтожения. А чем грузины нам отплатили за это, мы еще, надеюсь, не забыли. Все это, как и многое другое, надо помнить, чтобы эти факты были примером и наукой нашим будущим поколениям. – Кстати, откуда у тебя такое подробное знание исторических фактов, которые ты часто описываешь в своих произведениях? Ведь ты и историю специально не изучал? – Некоторые моменты истории Осетии я действительно старался изучить, но, в общем, свои знания в этой области на сегодняшний день я оцениваю как неудовлетворительные. Наша история настолько обширна и богата, что на ее даже поверхностное изучение потребуются годы. Тем более, что в последнее время книги, из которых можно почерпнуть знания по истории своего народа, и документальные и художественные, издаются катастрофически малыми тиражами. Многие очень интересные издания попросту невозможно достать. Однако материалы, которые мне попадаются, я стараюсь изучать как можно более пристально. Очень интересно бывает узнать новые подробности о героях разных лет, которые своими подвигами прославили Осетию и обессмертили свое имя. Таких как, например, Бега Кошты или Махамат Томайты. У меня есть стихотворение, посвященное беспримерному подвигу Махамата, молодого офицера русской царской армии, который в 1850-ом году во имя свободы своего народа выступил против своих командиров. Он возглавил небольшой отряд из своих односельчан и вступил в гибельный бой с частями регулярной русской армии и прекрасно вооруженными отрядами грузинских феодалов, всемеро(!) превосходивших их по численности. Почти все они погибли, но на милость грузинам и их тогдашним союзникам не сдались, сохранив свободу своему народу. В том бою Махамат дрался так, что даже видавшие виды воины по обе стороны баррикад приходили в оцепенение. Он один(!) удерживал целый фланг обороны, раз за разом отбивая яростные атаки нападавших отрядов, и даже каким-то невероятным образом сумел остаться в живых. Когда я впервые прочитал об этом человеке, я был так впечатлен его подвигами, что буквально за два часа написал о нем достаточно подробную историю в стихах. Или Бега Кошты. О его подвиге люди уже не раз слагали легенды. Казалось бы, о нем должен знать даже ребенок, но увы, многие молодые люди даже не знают кто это такой. И это позор. Кстати, хочу привести пример того, почему отчасти складывается у нас такая ситуация. Центральный проспект Махачкалы, города входящего в состав российского государства, назван в честь имама Шамиля, человека, который долгие годы боролся против России(!). Однако Шамиль по сей день считается героем аварского народа, и потому каждый человек в Дагестане знает его имя. И даже те, кто приезжает сюда из других государств часто задаются вопросом, именем кого назван центральный проспект города. Таким образом, имя героя знают не только его потомки, но и многие другие народы. А что у нас? Нет ни одной улицы, ни одной площади, названной в честь Бега, Махамата или другого нашего героя. И это еще больший позор для нас. Зато много улиц непонятно в честь кого названых, порой в честь персонажей, которые не то что не имели отношения к нашему народу, но, может быть, даже не подозревали о его существовании. Откуда же простому уличному сорванцу знать кто такой тот же Бега, если он нигде про него не слышал? Надеюсь, что в современной редакции учебников осетинской литературы этим выдающимся личностям будет уделено достойное место. Подобная ситуация и с нашим родным языком. Может статься, что в скором времени мы столкнемся с проблемой исчезновения языка. Объясню почему. Во-первых, долгое время, в коммунистический период нашей истории, наш язык подвергался целенаправленной дискриминации со стороны грузинских партийных руководителей. Во-вторых, у нас уже очень долгое время все обучение ведется на русском языке. Абсолютно все предметы, что в средних школах, что в ВУЗах, изучаются на русском. А наш родной осетинский язык мы изучаем как иностранный, по нескольку уроков в неделю. Как следствие, многие из нас уже и думают не на родном языке, а это первейший показатель обозначившейся проблемы. Даже уже не звоночек, а конкретный набат. Будь моя воля, я бы обучение во всех школах перевел на родной язык. Понимаю, что у многих такой шаг вызовет массу вопросов, но, на мой взгляд, мы сейчас не в том положении, чтобы планомерно идти к этому. В конце-концов, для начала можно создать хотя бы пару национальных школ, и тогда уровень знания родного языка у молодежи повысится весьма значительно. Во всяком случае, эксперимент на севере Осетии по созданию полилингвальной школы всячески себя оправдал. Поэтому я уверен, что без радикальных шагов в этом направлении, мы, повторяю, можем потерять свой язык. А с потерей языка, несомненно, потеряем самобытность и культуру, то есть, попросту растворимся среди другого мира. – Мы в нашей беседе затронули очень важные для нашего государства и народа на сегодняшний день темы. И ты высказался по ним весьма четко и однозначно. Однако есть еще одна тема, о которой хотелось бы поговорить. Самая святая для любого народа тема – Вера. Многие считают нас христианами издревле, чуть ли не с первого века нашей эры. Их оппоненты с этим не согласны, говорят, что мы всегда придерживались своих традиционных верований, которые к христианству имеют довольно поверхностное отношение… – Вопросы религии настолько сложны и неоднозначны, что было бы конечно лучше, чтобы о них говорили специалисты. Я, как вы понимаете, себя к таковым не отношу, но и у меня, естественно, есть свой взгляд на эту очень интересную и важную тему.Думаю, бесспорно, что еще аланы приняли христианство, причем в весьма увлеченной форме. Ярким свидетельством этого являются древние аланские городища, (так называемая Западная Алания), на территории современной Карачаево-Черкесии, где по сегодняшний день, в относительно приличном состоянии сохранилось немалое количество христианских храмов. Есть даже кафедральный собор. То есть, факт принятия аланами христианства оспорить очень сложно. Но ведь есть и Нартский эпос, со своими святыми, небожителями и прочими героями. А он уже относится к дохристианской эпохе, хотя некие параллели между героями Нартиады и христианскими святыми провести все же можно. Однако, когда говорят, что Уастырджи и Святой Георгий это один и тот же святой, я с этим бываю категорически не согласен. Это два абсолютно разных небожителя, хотя ипостаси их в какой-то мере схожи. Мне представляется также бесспорным фактом то, что со времен аланского государства мы постепенно отошли от традиционного христианства, шаг за шагом возвращаясь к местным верованиям, и даже во времена атеистического коммунизма мы регулярно посещали Дзуары, и приносили им жертвы. На сегодня мы в массе своей исповедуем православное христианство, и как-то совсем в нем растворились. Лично я, безусловно, за христианскую веру, я сам крещенный, но хочется, чтобы мы все же сохраняли и здесь некую свою самобытность. Как известно, в скором времени в нашем городе будут строить новый большой христианский собор. Лично я бы хотел, чтобы он по архитектуре не был похож на все остальные современные храмы. Возможно, было бы намного интереснее и правильнее, если бы его архитектурный стиль повторял, скажем, стиль храмов Западной Алании. – Ну и последний вопрос. Общаешься ли ты с кем-нибудь из молодых авторов? Вообще, много ли на сегодняшний момент здесь у нас молодых людей, увлеченных поэзией? – Сейчас с развитием Интернета и всяких социальных сетей общение с кем угодно уже не представляет большой проблемы. В Сети я периодически сталкиваюсь с молодыми авторами. Некоторые из них даже с юго-осетинскими фамилиями. И все же они не здешние. Здесь же, увы, я не знаком ни с кем из молодых, кто бы основательно увлекался поэзией или даже прозой. Но охотно допускаю, что такие люди есть, возможно, они просто предпочитают не выходить на широкую аудиторию. Во всяком случае, очень хотелось бы, чтобы молодежь увлекалась еще чем-нибудь, кроме компьютеров, оружия и автомобилей… Инал Тибилов Юго-осетинская газета «Республика»