Арман Костанян: «ИИ может заменить учителя, но только в качестве говорящей головы»
«В роли учителя себя не представлял и никак такое не планировал»
– Арман Артурович, как так получилось, что, окончив ИТИС КФУ, после которого, по идее, прямая дорога в IT, вы стали школьным учителем?
– На самом деле, это произошло случайно. Конечно, я планировал работать в IT, причем еще со школы (я учился в 145-м казанском физико-математическом лицее). На втором курсе даже устроился в лабораторию IOS-разработки. Но, проработав там полгода, понял, что это не мое, — не получал, так скажем, должного удовольствия от своей деятельности. Но продолжал учиться, потому что в целом математика мне импонировала и вообще у меня была цель иметь техническую специальность.
А когда окончил ИТИС, мне позвонили с предложением: в Иннополисе открылась вакансия учителя, ты не хочешь попробовать? В роли учителя я тогда себя не представлял и никак такое не планировал, поэтому сразу отказался. Я тогда поступал в магистратуру на менеджмент и думал, что буду работать в IT продакт-менеджером, руководителем проекта и так далее. Но через пару недель мне позвонили еще раз, сказали, что учителя до сих пор не нашли, и я подумал — почему не попробовать, что я теряю? В конце августа прошел собеседование, тестирование, и спустя пару дней мне сказали, что я прошел. 2 сентября уже вел занятие.
Первые два года я работал не на полную ставку, ездил на работу из Казани. Но уже тогда с головой окунулся в эту систему и понял, что получаю от преподавания именно удовольствие. Сфера образования меня в хорошем смысле слова засосала (смеется). Потом мне предложили полную ставку, служебную квартиру, и я переехал в Иннополис.
– Вы начали преподавать в 2017 году, значит, на полную ставку учителя перешли в 2019-м. А когда стали директором лицея-интерната?
– В этом году. До, этого, в 2022-м, стал по совместительству заместителем директора по воспитательной работе.
– То есть вы прошли все ступеньки, хотя и довольно быстро.
– Да, можно и так сказать.
– Поговорим немного о самом лицее. Какова у вас доля учащихся из других регионов России?
– В процентном отношении, конечно, преобладает наша республика: 56 процентов – дети из Татарстана, 44 – из других регионов. Но квот и в целом каких-то преференций для них нет, все поступают на равных. Остальные дети из самых разных регионов, в том числе из отдаленных – Иркутской, Красноярской, Калининградской, Архангельской, Астраханской областей, Крыма и так далее. География обширная, больше 20 регионов. Много ребят из Свердловской области.
Мы часто задаемся вопросом, откуда они узнают про наш лицей. Кто-то узнает от наших выпускников, кто-то через Иннополис. В этом плане у нас некая взаимореклама с городом. Есть случаи, когда ребенок поступил в лицей, и за ним переехала вся его семья, родители работают уже здесь.
«Учитель – это в первую очередь проводник в ту предметную область, которую он ведет»
Фото: vk.com/arman_kostanyan
«Когда в классе 15-20 человек, можно позволить себе персонализированный подход»
– А какой конкурс при поступлении в лицей?
– В этом году на дистанционный этап было зарегистрировано больше 700 заявок на 30 мест. Получается, 20 с лишним человек на место. Но мы работаем над тем, чтобы в следующем году конкурс был еще выше.
– То есть увеличения количества мест не ожидается?
– В этом направлении тоже работаем. Хотим, чтобы у нас был отдельный кампус, это наша цель на ближайшие несколько лет. Тогда у нас будет не 163 ребенка, как сейчас, а 363. Но пока вот так.
– Вы сказали, что IT – не совсем ваше, но, тем не менее, создаете у себя в лицее ПО, которое будет разрабатывать индивидуальную траекторию обучения для школьников. Что сейчас с этим проектом?
– Да, я вроде бы хотел уйти от IT, точнее от программирования, но эта область все равно как-то всегда рядом со мной. Внедрение цифровых инструментов — это тоже IT, и это неотъемлемая часть нашей жизни. И, кроме того, лицей, который находится в таком инновационном городе, должен, я думаю, идти в ногу со временем.
Теперь о том, как возник этот проект. Мы в лицее очень часто прибегаем к индивидуальному плану для каждого ребенка, поскольку у нас упор на олимпиадное движение, проектную деятельность, исследовательскую работу и т.п. То есть стараемся внедрять персонализированный подход, чтобы у каждого ребенка был сформирован индивидуальный трек развития. Когда в классе 15-20 человек, это можно себе позволить.
Поэтому год назад появилась идея создать соответствующий цифровой продукт, и я вместе с некоторыми учениками, которые увлекаются искусственным интеллектом, машинным обучением, придумал такой проект. На сегодняшний день он еще в разработке. Пришлось привлечь и педагогов, потому что мы ожидали, что это будет легкая история, но потом поняли, что если делать действительно качественный продукт, нужно обработать огромное количество данных, действительно обучить нейронку так, чтобы она выдавала не белиберду, а конкретный четко структурированный план.
– И когда хотите получить относительно готовую версию?
– Думаю, что какой-то небольшой прототип будет уже в этом учебном году. Он будет получать входные данные и выдавать небольшой маршрут, или курс: что делать, как, зачем и так далее. То есть сейчас мы разрабатываем узконаправленный продукт, который потом будет расширяться по всем направлениям. Пока мы пробуем и анализируем, что у нас получается. Все-таки задача сделать действительно что-то полезное, а не продукт ради продукта.
«Хотим, чтобы у нас был отдельный кампус, это наша цель на ближайшие несколько лет. Тогда у нас будет не 163 ребенка, как сейчас, а 363»
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
«Совсем другое дело, когда на физике ребята могут разработать левитирующий высокоскоростной поезд»
– При этом, как я понял, вы уверены, что преподавателя по математике искусственный интеллект не заменит. Только по математике или любого?
– Думаю, что он в принципе не заменит учителя. Если, конечно, не рассматривать последнего как говорящую голову, которая просто дает информацию. Учитель – это в первую очередь проводник в ту предметную область, которую он ведет. Тот, кто направляет, мотивирует ученика, помогает ему, может увидеть его потенциал и так далее.
А искусственный интеллект пока все-таки на стадии как раз говорящей головы, просто гораздо более скоростной. То есть он быстро найдет информацию, быстро подскажет, что можно сделать. Но, опять-таки, все это он сделает на основе того, на чем обучался. А учитель – более глубокий субъект, у него другой функционал. Да, может быть, когда-то и будет придуман алгоритм, который за несколько тестирований определит, гений перед ним сидит, или нет. Но до этого, по-моему, еще далеко.
– Вы сказали, что учитель помимо прочего еще и мотиватор. Как лично вы мотивируете учеников?
– Здесь важен такой момент: когда ребята отказываются что-то делать, в большинстве случаев это происходит потому, что они не знают, зачем они это делают. Мы, взрослые, тоже ведь часто задаемся вопросами «зачем?», «почему?», когда нам надо что-то сделать. То есть важно показать, зачем и для чего это нужно.
Поэтому мы строим для детей такие мостики между их учебной деятельностью и реальной жизнью, показывая, где встречается то, что они изучают, как это применяется. В этом случае они сами начинают проявлять интерес – а, так вот по какому принципу работает двигатель внутреннего сгорания в автобусе! Или – так вот почему чайник выключается в какой-то момент и вся вода в нем не выкипает! Это же совсем другое дело, когда на уроке физики ребята сами могут разработать левитирующий высокоскоростной поезд. В этом и заключается мастерство учителя, когда он умеет грамотно простраивать такие мостики.
Эти мостики для каждого класса и каждого ребенка должны быть свои. Потому что кому-то интересно одно, кому-то другое. Сегодня, условно, я провел урок по какой-то теме таким образом, а через год или пять лет придут другие ученики, которым нужно будет объяснять совершенно по-другому.
– Это, наверное, только один из необходимых скиллов?
– Конечно. Самое основное – это, безусловно, личность учителя. Учитель значимая фигура в глазах учеников, поэтому дети не учатся у тех, кто им неинтересен. То есть в первую очередь им должна быть интересна личность учителя. Если им импонирует преподаватель биологии, они будут любить биологию, если химик – полюбят химию, и так далее.
– Каков ваш ответ на вечный родительский вопрос – как выбрать школу? Понятно, что у вас несколько особенная школа, но тем не менее.
– Если мы говорим про начальную школу, то в нее, как говорят, надо идти на учителя. В нашем лицее нет начальных классов, и я не слишком глубоко уходил в эту тему, но поскольку часто бываю в разных школах, то заметил такую тенденцию: если профиль у учителя начальных классов больше математический, то у детей больше интереса к математике, а если он больше по филологии, то математика у ребят хромает, а с филологией все хорошо. То есть уже на этом этапе происходит очень легкая, нативная профилизация ребенка. Поэтому здесь важно понимать, чего хочет родитель, который выбирает школу.
В старшей школе по-другому. Здесь уже очень много факторов выбора – и педагогический состав, и материально-техническая база, и расстояние от школы до дома, и наличие дополнительных кружков, и достижения – учащихся, педагогов, самой школы. Я, например, как родитель, хотел бы, чтобы такие достижения имелись. Они могут смотивировать ребенка: ага, они так могут, значит, и я могу.
«Учитель значимая фигура в глазах учеников, поэтому дети не учатся у тех, кто им неинтересен»
Фото предоставлено героем публикации
«В первую очередь нужно во всех школах — во всех, а не только в каких-то профильных, серьезных или новых — поднять зарплаты»
– Даже в относительно благополучном Татарстане ощущается нехватка учителей. В других регионах, причем даже в больших городах, говорят, бывает такое, что учитель ведет уроки параллельно в двух классах. В прямом смысле параллельно – дал установку в одном классе, побежал в другой, там что-то рассказал, возвращается в первый. Что, по-вашему, можно сделать, чтобы приблизиться к решению проблемы нехватки учителей в стране? И есть ли вообще другие решения помимо очевидного «резко повысить зарплату»?
– По поводу того, что кто-то бегает из класса в класс, ничего сказать не могу, просто не слышал. Но нехватка учителей действительно имеет место, и в Татарстане в том числе. А в каких-то регионах с этим прямо беда бедой.
Ответ очень банальный: в первую очередь нужно во всех школах – во всех, а не только в каких-то профильных, серьезных или новых – поднять зарплаты. Объясняю почему. Первое: многие учителя уходят в онлайн и репетиторство. Так они могут работать в три раза меньше, причем откуда захотят, а получать столько же, если не больше. Ответственности и забот меньше, денег больше. Я не имею ничего против репетиторов, просто объясняю, почему так происходит.
Но дело не только в деньгах. Смотрите, педагогические вузы у нас по-прежнему работают, абитуриенты в них поступают. Но выпускники, приходя в школу, поработают пару месяцев или полгода и уходят. Почему они не задерживаются? Да, первый фактор – зарплата, но она хороший мотиватор только на первых порах. Дальше мы уже говорим о комфортности среды. Вот здесь все уже зависит от конкретной школы. Скажем, когда я устроился в наш лицей, со мной, как с молодым специалистом, велась активная работа. Ко мне приходили на уроки, отправляли меня самого на другие уроки, проводили мастер-классы. То есть полностью погружали в образовательную среду.
Во многих школах, к сожалению, по-другому. Пришел начинающий учитель, ему говорят: вот твой кабинет, вот класс, все, занимайся. Как заниматься, что делать, с чего начать? В Big Tech-компаниях есть такая крутая тема, как onboarding. Тебя вводят в курс дела, показывают, что и как, ты задаешь вопросы, тебе отвечают. И только тогда, когда ты полностью погрузился и осознал все тонкости, ты уже сам начинаешь вовлеченно работать. Создаешь что-то новое, подключаешь какие-то подходы и методики, сам уже ведешь за собой других учителей. Вот такой системы реверсированного наставничества нам не хватает.
«Когда на семейное образование переходят, чтобы ребенок просто в школу не ходил, это шаг явно бездумный, непонятный и неоправданный»
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
«Я не против семейного образования, но только если оно осознанное и, скажем так, укомплектованное»
– А что вы думаете об уходе из школы другой стороны, то есть учащихся? Я о семейном образовании. Я понимаю, что проблема не такая острая, как с уходом учителей, в то же время министр образования и науки Татарстана регулярно ее озвучивает.
– Я так отвечу: я не против семейного образования, если оно осознанное и, скажем так, укомплектованное. Сейчас поясню. Дело в том, что я видел очень удачные примеры семейного образования. У меня есть товарищ, он сам преподаватель, и его сын учится дома. Но: этот ребенок – призер Всероссийской олимпиады школьников по физике. Как строится его учеба? Да, он делает свои уроки дома, но при этом в течение девяти учебных месяцев он то на какой-то образовательной смене, то на интенсиве, то на учебно-тренировочных сборах, то на олимпиадах, и так далее. То есть даже если бы он учился в школе, он в эту школу ходил бы, наверное, полтора месяца в году.
Если мы говорим вот о таком семейном образовании, когда ребенок уже определился со своим профилем, а остальные предметы изучает самостоятельно, если он такой дисциплинированный, самоорганизованный и мотивированный, то я за. Но когда на семейное образование переходят, чтобы ребенок просто в школу не ходил, то есть это шаг явно бездумный, непонятный и неоправданный, я, конечно, поддержу нашего министра.
– Помощник Президента РФ Владимир Мединский недавно призвал сократить продолжительность среднего образования, потому что 11 лет школы, по его словам, непозволительная роскошь в XXI веке. Что думаете об этом?
– Мы в своем лицее учим детей задаваться вопросами «почему?» и «зачем?». В этом случае тоже, мне кажется, нужно понять, почему это было сказано. Скорее всего, Владимир Мединский имел в виду, что дети выходят из школы, не определившись, чего они хотят, и ничего в этой жизни еще не умеют. А значит, в школах нет никакой практикоориентированной деятельности.
Но дело в том, что как раз сейчас профориентационной работе в наших школах уделяется очень большое внимание. Я на примере нашего лицея могу сказать, что наши ученики 9-10 классов – уже готовые программисты уровня Junior в Big Tech-компании. Почему я в этом так уверен? Потому что мы ведем как раз активную комплексную профориентационную работу – дополнительные секции, дополнительные занятия, олимпиадную деятельность, проектную деятельность. Наши ребята постоянно решают практикоориентированные, реальные задачи. Мы организуем хакатоны, на которые привлекаем реальные IT-компании, готовящие для нас кейсы, которые прямо сейчас решают их сотрудники. И наши ученики предлагают свои решения, которые потом реализуются. Это же круто.
«Сейчас профориентационной работе в наших школах уделяется очень большое внимание»
Фото предоставлено героем публикации
«Дети могли не знать, чем занимается менеджер по проекту, а тут он стоит перед ними и рассказывает, как проходит его рабочий день»
– Вам скажут – хорошо вам, лицею с технологическим направлением, у вас сейчас самое востребованное направление.
– Да, поэтому если в образовательном учреждении отсутствует профподготовка, с ним надо работать, помогать ему, создавать условия. Не сокращать 11-й класс, а, может быть, открыть допкружки, взять еще преподавателя, чтобы, условно, был не один кружок, а два. Или чтобы в одном кружке была не одна группа, а две. Лучше в этом направлении работать, тогда у нас из класса в 30 человек выйдет, может быть, не два инженера, а 10 или 20.
Я бы сделал упор именно на профподготовку, причем это должна быть комплексная работа, а не так: «Ребята, садитесь, сейчас будем заниматься профориентацией». Это большая система мероприятий, которые прямо окутывают ребенка. В том числе воспитательного плана, как, например, наш проект «Лекторий поколений».
– Что за проект?
– На самом деле, это классическая, но очень рабочая история, которую почему-то не все используют. Мы приглашаем родителей наших учеников, чтобы они рассказали детям, чем они занимаются. Вы не поверите, какой это сильный инструмент! Потому что одно дело, когда в класс пришел неизвестный, не близкий вам человек, который рассказывает, как он работает на железной дороге, и совсем другое, когда пришла мама Пети и рассказывает, как она работает проводницей. Потому что – вот он, Петя, сидит рядом со мной, а вот его мама, которая еще и какую-то отсылку к Пете делает. Это уже цепляет.
– И как родители это воспринимают?
– Когда мы полтора года назад запустили лекторий в еженедельном режиме, выступления сразу были расписаны на год вперед. Да, есть родители, которые стесняются, не любят выступать, это нормально. Да, какие-то встречи прошли на ура, а какие-то вызвали меньший интерес, но то, что родители проявили интерес, и детям было интересно, – это факт. Дети, может быть, не до конца понимают, но они точно расширяют свой кругозор. Например, они могли не знать, чем занимается человек с профессией менеджер по проекту, а тут он стоит перед ними и рассказывает, как проходит его стандартный рабочий день.
Мы вообще сторонники того, чтобы родители максимально вовлекались в образовательно-воспитательный процесс. Ведь почему возникают недопонимания между родителями и школой? Потому что родители чего-то не знают, им что-то не объяснили. А когда они вовлечены, когда они в курсе, сами варятся во всей этой движухе, то у них и вопросов нет. Наоборот, только предложения.
– Хотели бы что-то добавить к этому разговору?
– Мы же в День учителя выходим? Тогда хочу поздравить всех коллег с этим прекрасным праздником. И пожелать всем нам расти, двигаться, развиваться вместе со своими учениками. И самое главное, получать удовольствие от своей деятельности! С праздником, дорогие педагоги!