Международный центр искусств в Екатеринбурге представил зрителям одномоментно более 500 полотен
«Главный проспект» превзошел сам себя. Более 500 полотен и не один десяток авторов. Потому, видимо, и название «Искусство без границ». Потому и жанр события – Российский фестиваль искусств. Даже навскидку среди тем и героев – Пушкин и поход Ермака, традиционное веселье российской Масленицы и нетрадиционное (для нас, россиян) – монгольских празднеств, легенды Байкала и песни Чили, православие и славянские традиции, уходящие корнями в язычество.
В этом многообразии, понятно же, есть сюжетные композиции, а есть философское, образное осмысление событий – и уже хочется остановиться, расспросить авторов. Но, похоже, на это всё увеличивающееся любопытство и рассчитывают организаторы фестиваля.
«Мы верны традиции – раз в квартал знакомить с новыми экспозициями, – сказал на открытии учредитель «Главного проспекта» Олег Гусев. – Планов на 2025-й еще много. Международный центр искусств выиграл президентский грант: до декабря будем проводить большую плеяду мероприятий, посвященных 130-летию со дня рождения Сергея Есенина. С Домом дружбы готовим большой проект, посвященный памяти Зураба Церетели. Но на этот фестиваль мы постарались пригласить больше уральских художников. У кого-то – целая экспозиция, кто-то представлен одной-двумя работами. В любом случае убежден: представленное оставит в сердце каждого незабываемую память. Желаю каждому зрителю яркого вкуса жизни!»
… плюс «Выставка в чемодане»
Известный художник Алексей Ефремов представил на открытии Российского фестиваля искусств целую династию художников Ефремовых. От Ефремова-старшего, 93-летнего Валентина Михайловича, – десять картин, десять регионов нашей огромной страны, бывшего СССР. Будучи архитектором и художником-любителем, он объездил когда-то весь Советский Союз. На полотнах – Карелия, Камчатка, Северный Урал, Средняя Азия, пустыня Каракум и побережье Японского моря, гора Белуха на Алтае и Сванетия в Грузии… Такое было время, такое поколение, такой взгляд. Не наивный – по-хорошему ностальгический.
Сам Алексей Ефремов подготовил серию уральских пейзажей. В разных языковых манерах.
«Вот водопад на Северном Урале. Можно сказать, «рисование глазами»: художник просто очарован местом, стоит и вместе со зрителями наслаждается, – с легкой самоиронией говорит автор. – А вот этот перелесок написан в пуантилистической манере. Здесь какой главный герой? Правильно: свет! Картина так и называется – «Движение света». А здесь мне было интересно нарисовать сосны без зеленого цвета. Есть оранжевые, желтые, пурпурные тона, но зеленых нет…».
Алексей Ефремов известен как пейзажист, рисующий город. Но на Российском фестивале искусств он «отдал город» дочери Анне, выпускнице Архитектурной академии по классу «Живопись». От нее на фестивале – тоже «персональная десятка», графическая серия из 10 работ с маленькими историями. В смешанной технике (маркеры, карандаши, пастель) на тонированной бумаге Анна представила сюжеты Екатеринбурга: дом Железнова, часовню Екатерины, ротонду в парке… Кстати, зрителям рекомендуется прочесть истории к ним. Очень любопытно. И важно!
Но кода «пространства Ефремовых» на фестивале – «Выставка в чемодане», международный проект, объединивший разные поколения семьи и посвященный Чили.
«Две недели мы жили в Чили, удивительной стране протяженностью 4,5 тысячи километров, мотались от пустыни до пингвинов, – рассказывает Алексей. – Сантьяго де Чили как раскаленная сковорода: штиль, жара, а на берегу океана, где дом Пабло Неруды, – ветра и шторм. Написали там более 30 работ. Чилийцы предлагали оставить картины у них. Сказал: нет, я должен показать их землякам. Эта часть нашей экспозиции «Уральские горы и Анды. Искусство без границ» называется «Выставка в чемодане». Работы и впрямь были привезены на Урал в одном чемодане. Это и этюды, написанные с натуры, и пейзажи, сделанные в Сантьяго, Вальпараисо. Анна написала три портрета. В «Песне потухшего вулкана» молодой человек на самодельном музыкальном инструменте, среди выжженного пеплом пространства, создает мелодию, рассказывает драматическую историю, как вулкан погубил город. А вот на портрете «Просящий» ей было интересно нарисовать человека со взглядом собаки, противопоставить фон и образ…».
В Чили, не раз повторяет Алексей Ефремов, принято при знакомстве обнимать друг друга. «У нас у всех было головокружение, только – в разные стороны, потому что солнце в Чили идет против часовой стрелки». Художник, по-моему, до сих пор восхищен этим и так хочет передать этот восторг зрителям.
Ермак Тимофеевич: факты и аллегории
Александр Ремезов представил на фестивале одну-единственную картину. Но какую! По собственному признанию художника, «решил расширить географию»: оставил привычную тему «металлургия» и занялся Ермаком. Окунулся в документы, исторические факты. Понял, что герой достаточно непрост: в Сибири его считают почти святым, а в столице подчеркивают, что был из воровских казаков. Наверное, то и другое имеет место. Но надо же совместить это в одном образе.
На картине – момент перехода Ермака через Уральские горы. Ермаково войско выходит из леса, спускается в великую Сибирскую низменность. Сейчас поставят струги на воду. А струги, которые по суше несли на руках, переполнены, есть опасность – будут набирать воду. Но провиант не выбрасывали, наращивали струги… Александр пересказывает коллизию, легшую в основу сюжета огромного полотна. Попутно признается, что уже пришлось столкнуться с историками. Спрашивают, мол: почему у него казаки зимой в сапогах и не в крутых сыромятных тулупах? Объяснял: если «нарисовал бы всех казаков в желтых охристых тулупах – получилась бы одноцветная ватага воров. Хотите так? Нет. На то и существуют художественные отступления».
Но это, кажется, вечный конфликт историков и художников. Историкам важна правда, художникам – образ. Иногда – поэтический, иногда – образ-символ. С правдой не в мелких деталях, а в главном.
«Поход для Ермака был в целом неудачным, – уже «за рамками» своего полотна рассуждает Александр Ремезов. – Об этом почему-то не любят вспоминать, но сподвижники Ермака почти все погибли от голода. Эта жертва была принесена, чтобы потом, вслед за Ермаком, сюда пришли регулярные войска, чтобы территория не попала под влияние Кучума, который точно ориентировал бы ее в сторону Бухары. Весь торговый, экономический поток пошел в ту сторону. Похоже на наши события?.. А Ермак прекратил это. И думаю, что действовал не сам по себе – это был проект Ивана Грозного. Его любят вспоминать кровавым. Но он думал и о территории государства Российского, и о людях, которые, в случае другого развития событий, могли быть обречены на положение рабов…».
Художник так подробен и убедителен в рассуждениях, что «ОГ» не преминула спросить: знакомство с какими документами повлияло, быть может, на визуальный образ Ермака?
Александр Ремезов склонен во всем, что изучил, отдать предпочтение своему однофамильцу – Семёну Ульяновичу Ремезову, его «Летописи», его «Чертежной книге». Картограф, архитектор, строитель, историк, художник, писатель, Ремезов XVII века был все же, по мнению художника, «самый системный историк».
Зачем художнику надевать исторический костюм?
По словам учредителя «Главного проспекта» Олега Гусева, «Урал не родил еще серьезного художника-реалиста. Только-только выходит на взлет Андрей Прохоров. Но когда он войдет в полную силу, иным нынешним кумирам придется посторониться». Возможно, так и будет, ведь уже сегодня профессионалы признают: по монументальным работам Прохорова можно изучать историю освоения Уральского края. Не посмотреть – изучать!
У Андрея Прохорова на фестивале два самостоятельных проекта. «Сокровища Урала» – о природе малой родины. Любитель туризма, художник всегда берет в свои походы-сплавы этюдник, делает зарисовки. Потом рождаются картины. Многие в этой серии – с налетом сказочного романтизма. Каждая картина – как самоцвет. То малахит, то яшма. А то вдруг в разломе камней-гигантов – золотое свечение. Когда картины рядом – поистине уральская «сокровищница», россыпь самоцветов.
А вот в «Летописи героев» – россыпь характеров, плеяда личностей. Диапазон – от былинного эпоса до реальных полководцев-первооткрывателей. Многие известны. Но у автора же – свое открытие характеров. Например, в истории Ильи Муромца художника поразил тот факт, что 33 года сидел-сидел богатырь, да вдруг встал. «Проходящие мимо странники попросили напиться. Илья Муромец превозмог себя ради них – встал на ноги, подал воды. Хочу сказать этим сюжетом: подвиг начинается с малого». Еще на полотнах Прохорова – гигант Святогор-богатырь, способный передвигаться по большим горам, Александр Невский, свершивший свой подвиг в неполные 19, но главное – Ермак. Художник увлечен им уже много лет, создал большой цикл, посвященный сибирскому походу Ермака.
«Но в одной работе, наверное, аккумулировалось все, – признается Андрей. – По Чусовой, против течения, на веслах и парусах идут струги. Дружина Ермака занята делами, все что-то делают, и только один человек – он спиной к зрителям – смотрит вперед. Это главный персонаж – атаман. Я долго думал над композицией. Решил сделать вытянутую: четырехметровый холст поддерживает это движение вперед, а еще – паруса, которые переходят в облака. Казаков окружают чайки, символ свободы…».
Работы Андрея Прохорова, отмечают многие, исторически достоверны даже с точки зрения костюмов. Сам жанр, конечно, обязывает – приходится консультироваться с историками, ходить по музеям. Но художник еще участвует в фестивалях-реконструкциях, сам надевает исторический костюм. Говорит: интересно, хочется максимально приблизиться к той или иной эпохе.
Может, от подробного, личного погружения в эпоху и рождаются выразительные метафоры. В картине «Над Сибирью» на протянутую руку Ермака спускается орел. Те, кто даже понаслышке знают об опасности когтей птицы-хищника, не раз спрашивали художника: что же у тебя Ермак без перчатки? Отвечает: «Это аллегория – приручение дикой Сибири».
Чудо яблоневой ветки, когда в доме – ремонт…
В экспозиции художников Елизаветы Нетреба и Руслана Саржанова сложно найти «общий знаменатель». Похоже, здесь тоже – без границ: в сюжетах, героях, темах. «Широкая Масленица» – послевкусие нескольких поездок в Нижнюю Синячиху, картина русского раздолья собрала персонажей, типичные характеры Урала с разных масленичных гуляний. Серия «Байкал» – поражающее сочетание незабываемых пейзажей, легенд о «семейных распрях» красавицы Ангары и сурового отца Байкала, образов и культуры шаманизма. Натюрморт «Яблочный спас» – абсолютно реальная, своя семейная история. «Мы только окончили вуз, приехали на новую квартиру, делали ремонт, – рассказывают Елизавета и Руслан. – Но принесенная в дом ветка яблони-дички, упавший на нее солнечный свет, августовское лето создали этот красивый образ. Несмотря на окружающий ремонт!» А рядом с «Яблочным спасом» – портрет племянницы в новогодний вечер. Ожидание праздника. «Сколько бы нам ни было лет, мы всё равно ожидаем этого волшебства. И каждый год загадываем желания…» – говорят о себе художники. А может, и о нас?
Единственное, что, кажется, объединяет красочную, жизнерадостную полифонию художников – практически все работы написаны в соавторстве. Творческий «семейный подряд». Невозможно было не спросить: «Как работается в соавторстве? Как рождается одна картина двумя художниками? Персонажей делите между собой? А если, как в байкальской серии, один персонаж на картине, всё равно в соавторстве?»
Руслан:
– Идея может быть как моя, так и Елизаветы. Где-то идея, где-то образ. Практически все – 99 процентов – это постоянное, на разных этапах создания картины, совместное творчество. Может Елизавета за мной переделать что-то или я за ней. У кого лучше – тот и победил».
Елизавета:
– Вначале еще были споры. Но за практически 20 лет совместной жизни мы научились слушать, нашли интонации друг друга. Когда идет эскизирование работы – обсуждаем, как можно дополнить идею, а от чего стоит отказаться. В диалоге рождается концепция. Одному сразу все увидеть сложно. Здесь не существует «мое – твое», здесь только то, что полезно и хорошо для работы. Картины – наши дети. И как от мамы-папы мы берем самое лучшее, так и в картину стараемся вложить сильные стороны Руслана и мои».
– И какие же они у каждого?
Елизавета:
– У Руслана в большей степени – композиционное понимание, концептуальные подходы, тональные отношения, потому что мужчина более точно и видит, и берет тон. А мои – психологическое наполнение работы, ее философские смыслы…
Среди экзотики Байкала и шаманизма, масленичного раздолья Нижней Синячихи не забывается «простенькая» и не такая уж большая картина, на которой поют три женщины-уралочки. Разные костюмы, разные народы, потому что Урал очень многонациональный. Но поют они одну песню…
«Подбор экспозиций, которые мы видим на Российском фестивале искусств, очень точно отражает наше уральское мироощущение, открытость другим культурам. И в то же время невероятную любовь к своей малой родине, уральским героям, – сказала на открытии фестиваля первый заместитель министра культуры Свердловской области Юлия Прыткова. – Поздравляю «Главный проспект» со взятием новой высоты: Президентский фонд культурных инициатив высоко оценил их проект, который нам еще предстоит увидеть. А еще хотела бы поблагодарить Олега Андреевича за то, что не государственное учреждение, не муниципальное, а частная институция так тонко и очень точно чувствует государственную культурную политику».
Ранее «Областная газета» писала о том, что в Екатеринбурге представили работы художников Золотого века искусства Фландрии.