Жизнь без мигрантов, или когда россияне поднимутся с любимой печки

Иван Петровский Уже 50 регионов страны заявили о дефиците рабочих на стройках, им не хватает 190 тыс. рабочих. Всего же, по данным МВД в России, вместо традиционных 9-11 млн мигрантов сейчас осталось 6,3 млн человек. Плохо, кажется, почти всем. Коммерсанты рыдают горючими слезами без рабсилы, Сергей Собянин переживает, что улицы подметать будет некому из-за оттока 40% мигрантов, вице-премьер Марат Хуснуллин боится, что без приезжих, занятых на стройках, будет сорван нацпроект по жилищному строительству... А русский мужик все не горит желанием вскочить с печи и помчаться на заработки вместо освободивших вакансии иностранных граждан. По оценке hh.ru, лишь 3% соискателей готовы пойти заниматься тяжёлым физическим трудом на стройки и в сельское хозяйство. Минстрой даже внес в правительство законопроект об упрощённом въезде мигрантов. Чтобы легально попасть в Россию, достаточно будет просто купить патент. Но остальные заботы – постановка на миграционный учёт, обеспечение санитарно-эпидемиологического контроля, проведение тестов на ковид, оформление трудовых отношений должна на себя взять принимающая сторона... В общем, коммерсанты продолжают рыдать. Как собака на сене Чтобы разобраться, как на самом деле обстоят дела в бизнесе, мы обратились напрямую к предпринимателям. Но многие по понятным причинам не хотят афишировать найм мигрантов – не все могут быть оформлены, как полагается. Но не под запись рассказывают, что сейчас образовался острый дефицит рабочей силы, а местные жители не стремятся приходить даже на увеличенную зарплату – работать зачастую приходится в некомфортных условиях и много. Вот что говорят те немногие, кто согласился открыто рассказать о сложившейся ситуации. Рассказывают представители компании, производящей сантехмодули: - Несмотря на то, что в Modulbau открыты вакансии рабочих на завод с улучшенными условиями труда в теплом обогреваемом помещении в отличии от работ, осуществляемых на строительных площадках, крайне сложно найти сантехников, электриков, плиточников, гипсокартонщиков и т.д. Большинство граждан России этих профессий уже имеют места работы и держатся за них, а других соискателей практически нет. Поэтому даже существенное увеличение окладных ставок малоэффективно. Есть желающие работать из других сфер, но готовых специалистов мало, а на переобучение нужно какое-то время, это затраты. Наши граждане в трудовом плане крайне немобильны и очень ценят свой статус. Многие будут жить впроголодь, на деньги родственников и займы в микрофинансовых организациях (к концу года кредитный портфель МФО может вырасти на 10%-15% и достигнуть 243,8 млрд рублей), но ни за что не пойдут на непрестижную работу. Тем более, что на месте мигранта работать придётся много: в среднем по 10 часов в сутки 6 дней в неделю, получая за это в среднем 43 тыс. рублей. Час работы мигранта стоит в 1,5 раза меньше часа работы местного жителя. Необъяснимо, но факт: в это же время россияне боятся мигрантов, считая, что они отбирают у них работу. Например, исследование РОО «Центр миграционных исследований», проведённое в 2014 году, показало: 39% москвичей уверены в том, что мигранты вытесняют местных жителей с рынка труда. А доклад Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) от 2019 года в целом подтверждает, что ничего в принципе за прошедшие годы не изменилось. Вообще страх потерять работу из-за конкуренции с мигрантами типичен для многих стран, но особенно сильно проявляется в тех государствах, где население имеет низкие доходы. Можно сколько угодно бояться такой конкуренции, но мигранты как рабочая сила просто необходимы государству – отмечает политолог Дмитрий Орешкин: - Ни в одной стране мира экономического роста невозможно достичь без расширения рынка рабочей силы. Всегда территории ускоренного экономического роста являлись местами, которые притягивали к себе мигрантов. Вспомним СССР, когда людей из других городов, республик приглашали работать в Москву за перспективу получения московской прописки. Президент Федерации мигрантов России Вадим Коженов тоже отмечает острую проблему сочетания нехватки рабочих рук и нежелания местных жителей устраиваться на предлагаемую работу: - Спрос на трудящихся колоссальный, за неделю можно закрыть 10 тысяч вакансий. Был момент, что даже сотрудники Многофункционального миграционного центра в Сахарово обзванивали всех мигрантов, которые оставляли в колл-центре свои телефоны за последние два года, приглашая их на работу. Спрос наблюдается абсолютно во всех сферах. Например, сейчас в Ростове открывается завод по переработке и сортировке мусора. Туда нужны сотни людей, но местные жители не идут, несмотря на вполне приличный заработок – от 1500 до 2000 рублей за смену. Демографический вопрос: мигранты нас истребят или помогут выжить? Но не работой единой. Помимо сферы труда на повестке – серьезные проблемы с демографией. Что мы видим сейчас, когда границы закрыты и притока мигрантов нет? Ничего хорошего. Численность постоянного населения Российской Федерации по состоянию на 1 августа составила 146,5 млн человек – это на 251,1 тыс. человек меньше, чем было год назад. И опять-таки надо сказать «спасибо» мигрантам, которые успели въехать в страну: без них потери составили бы уже 316,3 тыс. человек. Такова естественная убыль населения, и она выросла на 30% по сравнению с 2019 годом. Это, примерно, как население Кургана, Череповца или Якутска. Детей не рожают, старики умирают. Перспективы не радужные. Это в Японии удалось повлиять на рождаемость искусственным интеллектом, который помогает одиноким людям подбирать пары, а в России рожать некому и не зачем. И это надолго. По прогнозу Минтруда, число женщин, способных рожать, достигнет минимума к 2035 году. Хочешь-не хочешь, а без мигрантов численность населения страны не поддержать никак. Ведь никто после прочтения пугающих прогнозов не побежит срочно делать детей. По мнению главного научного сотрудника Института социальной политики НИУ ВШЭ Натальи Зубаревич без мигрантов исправить демографию шансов нет: - У нас практически до 2030 года, то есть более, чем 10 лет, будет продолжаться депопуляция в силу естественной убыли. То есть смертность будет больше рождаемости. Единственный способ что-то изменить в динамике численности – это увеличивать миграционный приток. Однако независимый эксперт-демограф Алексей Ракша отмечает, что одних мигрантов для спасения демографии недостаточно. - Я против утверждения, что мигранты – основа поддержания численности населения. Мигранты, бесспорно, помогают поддерживать численность населения и не сильно стареть, но только в том случае, когда рождаемость не слишком низкая. Иначе даже в богатой стране с высоким уровнем экономики большой объем миграции вызовет всплеск возмущений и протестов. Почти всегда местное население недовольно большим потоком мигрантов, и это наблюдается даже в стране, созданной мигрантами, - США. Без мигрантов плохо, а с ними - страшно Демография – проблема государственного масштаба. Рядовых граждан больше заботит то, что мигранты могут просто вытеснить местных жителей, что русского (в широком смысле этого слова) населения в России не останется вовсе. В 2011 году демографы нас пугали тем, что к 2050 году каждый третий житель России будет мигрантом, а в 2019 году социологи обещали, что к 2050-2060 гг русская основа станет уступать по численности другим национальностям, преимущественно южным. Так что почва для предвзятого отношения к приезжим из соседних стран создана самая благоприятная. Многие россияне переживают и за свою безопасность. Трудовые мигранты в глазах большинства – потенциальные преступники. В новостях постоянно попадаются криминальные хроники с участием приезжих из стран Средней Азии. Но мало кто задумывается, сколько преступлений совершается гражданами РФ. (Россия вовсе не тихая-мирная страна, у нас за год происходит в 13 с лишним раз больше убийств в расчёте на душу населения, чем в Германии. "Новые Известия" уже писали об этом). По данным Генпрокуратуры, в 2019 году только 3,5% преступлений совершили лица без гражданства РФ. Сущая мелочь в общей массе преступлений. Тем более, что 2/3 таких преступлений – это кража продуктов с одеждой в супермаркетах и проблемы с миграционным учётом. Шанс серьезно пострадать от мужчины 30-49 лет с начальным или средне-профессиональным образованием, без работы, но с российским паспортом куда выше, чем от таджика или киргиза. А случаи вроде задержания женщины из Узбекистана с отрезанной головой ребёнка – это страшные исключения, никак не характеризующие миллионы мигрантов, проживающих в России. Питерский профессор-убийца и расчленитель юной студентки Олег Соколов, например, самый что ни наесть коренной житель северной столицы. Ужиться вместе – утопия? Так как же быть, когда и без мигрантов плохо, и с ними – страшно? Можно ли организовать их пребывание в России таким образом, чтобы и пользу в масштабах страны извлечь, и комфорт рядовым россиянам обеспечить? Или это задача не решаемая, и все равно придется чем-то жертвовать? Мигранты часто живут обособленно своими общинами, по-русски далеко не всегда разговаривают, дела вести с ними сложно – по оценке института Гайдара и РАНХиГС 64% трудовых мигрантов остаются в теневом секторе. В общем, выглядят подозрительно… Левада-центр замечает в последние пару лет рост ксенофобских настроений: в прошлом году уже 23% россиян беспокоились из-за проблемы наплыва приезжих и обострения межнациональных настроений. До рекорда 2013 года, когда 37% россиян были против мигрантов, дело ещё не дошло, но идём именно туда. - В нашем обществе очень сильно выраженные ксенофобские настроения. Ведь основной приток у нас – не из западной Европы, а из стран Цетнральной Азии. И соответственно российское население не очень этим довольно. Точнее так: хочет, чтобы двор был убран, чтобы продукты в гипермаркетах подносились вовремя, но чтобы не мелькали на улицах лица мигрантов. Стране нужна молодая миграция, мы очень старая страна. Но эта молодая миграция наталкивается на политический барьер ксенофобии российского населения – подчеркивает Наталья Зубаревич. Давно стоит на повестке дня языковой вопрос: чем лучше мигрант говорит по-русски, тем больше он похож на местного жителя, и тем меньше раздражения вызывает. Но есть ли толк от того, как сейчас организованы требования к экзамену по русскому языку для получения разрешения на работу? Как отмечает Вадим Коженов, такая система не работает, хотя деньги в ней вращаются немалые: - Для работы по патенту нужно отменять экзамены по русскому языку – это бессмысленная формальность. Если, например, человек хочет статус: вид на жительство, гражданство, то экзамен нужен, а если просто месить цемент – зачем? Сегодня все устроено так, что берется условное ООО «Рога и копыта», которое заключает договор с такими же маленькими ВУЗами, они принимают эти экзамены не глядя, а если что, то фирма просто закрывается, открывшись через день под новым названием. Прибыль огромная, в год в среднем выдается 1,2 млн сертификатов, один стоит пять тысяч рублей. Но есть еще накрутки на оформление и так далее, в итоге в год выходит 6 млрд рублей! Зато нелюбовь и опасения россиян к приезжим взаимны: страх самих мигрантов и напряжение в обществе подпитывают, кто бы сомневался, правоохранительные органы. 43% мигрантов боятся именно полиции. По мнению экспертов, ключевой ошибкой в данном случае была ликвидация ФМС и передача полномочий МВД. Алексей Ракша утверждает, что отдавать миграцию на откуп МВД – неправильно. - МВД – структура, которая заточена на применение силы: «не пущать», «наказывать», «устрашать» и в таком духе. Система МВД сегодня, по большому счету, направлена на создание препятствий гражданам России, чтобы они их героически преодолевали, и эта система не заинтересована ни в количестве, ни в качестве мигрантов вообще. Чем больше мигрантов, тем больше работы органам МВД, - если говорить бытовым языком. Необходимы отдельные миграционные службы, миграционная политика, языковая политика, развитие культуры. Вадим Коженов лояльнее относится к деятельности правоохранительных органов, отмечая глубинные вполне себе бытовые причины некачественной работы сотрудников МВД: - Все зависит от конкретной личности. В Москве, например, районное подчинение, получается, что начальник ОВМ подчиняется напрямую начальнику ОМВД, но при этом по линии ОВМ он еще получает задания и проверки и от Управления по вопросам миграции ГУ МВД России по городу Москве. По итогу «прилетает» и от одних, и от других и все это «удовольствие» за зарплату, сравнимую с зарплатой участкового. Поэтому, если у конкретного начальника ОВМ человеческое отношение к мигрантам, то он свою работу делает хорошо и внимательно. Мы каждый год стараемся наградить таких полицейских. Но если нет, то тут ничего не поделаешь. За такую зарплату он просто уволится завтра, и кем будет закрывать эту должность начальник ОМВД? Мы обратились с официальным запросом в МВД и решили узнать в самом ведомстве, с какими трудностями приходится сталкиваться, может быть у них действительно есть проблемы с финансированием этого направления, подготовкой кадров, законодательными ограничениями?.. Но в ответ представители МВД, сославшись на недостаточное количество времени на подготовку ответа, прислали лишь ссылку на выступление министра внутренних дел Александра Колокольцева в Совете Федерации по теме трудовых мигрантов... в декабре 2016 года. Зато о существующих проблемах и противоречиях в сфере нынешней миграционной политики согласился рассказать бывший замдиректора ФМС России Вячеслав Поставнин: - В главном управлении МВД по вопросам миграции есть руководители, есть специалисты, которые преданы своему делу, которые неплохо в нём разбираются. Но есть территориальные отделы, где большая текучка. Там совсем другое отношение, типично полицейское: мигрант – это потенциальный преступник для них. (большое интервью с В. Поставниным о проблемах в сфере миграционной политики, которые обычно не принято озвучивать, можно прочитать ЗДЕСЬ) Как видим, проблемы со всех сторон. Люди боятся и не хотят принимать мигрантов, а запуганные мигранты, лишённые всяких прав и всеми презираемые, объединяются в общины. Чуть что не так, и разгорается социальный конфликт. Привлекать квалифицированных, образованных, с хорошими навыками иностранцев, которые могли бы принести больше пользы стране, непросто. Алексей Ракша отмечает, что конкуренция за мигрантов сейчас слишком высока во всем мире: - Сегодня условия жизни и труда лучше, например, в Румынии, чем в России, и это факт. Климат у нас холодный, солнца – немного, и к нам едут только мигранты из бывших республик СССР. Грубо говоря, к нам едут только те, кому больше некуда ехать. В Китае низкая рождаемость и острый дефицит рабочей силы, поэтому люди в ближайшем будущем лучше поедут в Китай, чем в Россию. Как бы многим не хотелось жить в идеальном мире, где все сытые, здоровые и богатые, это утопия. Отгородиться от внешнего мира и жить своей постепенно вымирающей общиной тоже нельзя. Ведь государство – это не только территория, но, прежде всего, люди. Нет людей – нет государства. А мы – как собака на сене: боимся, что работу отберут, но работать на «непрестижных» работах не хотим, размножаться - ленимся, но при этом боимся, что и тут нас потеснят. «Да, приезжие во многом раздражают – причем во всех странах мира гастарбайтеры – раздражители, но этот негатив – плата за экономический рост» - подытоживает Дмитрий Орешкин. Так что или все дружно идут работать на стройку и рожать, или принимаем мигрантов с распростёртыми объятиями и смиряемся с тем, что дети, внуки и правнуки все чаще будут иметь миндалевидный разрез глаз.