Был ли мальчик: наказание за подмену детей в роддоме могут усилить

В Якутии следователи провели эксгумацию новорожденного, умершего в роддоме в 2008 году через три дня после рождения. Спустя 17 лет мать младенца Дарья Лузина неожиданно выяснила, что ее ребенка могли подменить. В ближайшее время изъятый в ходе эксгумации биологический материал отправят на генетическую экспертизу, которая должна показать наличие или отсутствие родства между матерью и ребенком. «Известия» проанализировали этот и другие случаи подмены детей и выявили лакуну в законодательстве — привлечь к уголовной ответственности за такие преступления невозможно из-за слишком низких сроков давности. В Госдуме «Известиям» заявили, что готовы изучить статистику случаев с подменой детей и в случае необходимости проработать вопрос о внесении изменений в законодательство.

Нестыковки в медкарте

В Якутии прошла эксгумация новорожденной девочки, умершей в роддоме при центральной районной больнице поселка Хандыга в 2008 году. Мама девочки Дарья Лузина тогда ждала мальчика — череда УЗИ во время беременности показала, что ребенок будет именно мужского пола.

Роды прошли при помощи кесарева сечения, и отошедшей от наркоза Дарье врачи рассказали, что родилась девочка с многочисленными патологиями, так что она вряд ли выживет. На третий день малышка умерла, а спустя 17 лет ее мать неожиданно выяснила, что этот ребенок мог быть ей неродной, а настоящий — жив.

Как писали «Известия», на этот вывод многодетную теперь уже маму натолкнула череда событий. В частности, из роддома ей в этом году прислали документы, в которых говорилось, что девочка родилась с многочисленными внешними уродствами — но 17 лет назад при выдаче ребенка и его похоронах Дарья визуально их не заметила. Странности были и в архивном журнале морга — там написано, что умерший ребенок был мальчиком.

Получить официальную медкарту женщине не удалось — роддом отказался ее выдавать. Следователи пошли навстречу Дарье и инициировали по ее обращению проверку. В пятницу, 14 марта, в якутском селе Опаловка, где похоронена девочка, прошла эксгумация. Останки ребенка отправили в Якутск на генетическую экспертизу, которая, как рассчитывают следователи и Дарья, должна установить или опровергнуть биологическое родство.

— Всё прошло хорошо, на процедуре присутствовал отец ребенка, всё фиксировалось на видео, — рассказала Дарья. — Следователи сообщили, что в ближайшее время будет результат.

Как путают детей в роддомах

«Известия» изучили данные о подменах детей и выяснили, что история Дарьи Лузиной далеко не единственная, но такие происшествия — чаще все-таки случайность, а не умысел.

В январе 1987 года в Областном перинатальном центре Челябинска медики перепутали новорожденных со схожими фамилиями. В тот день рожали Зоя Туганова и Эльвира Тулигенова. Обе девочки росли не со своими биологическими родителями.

Факт подмены Зоя Туганова установила только в 2017 году, рассказала женщина «Известиям».

— Я чувствовала, что не похожа девочка на нас. Но мы растили ее как свою, — сказала она.

Женщина нашла предполагаемую родную дочь (Люцию) — ДНК-анализ показал генетическое родство: девочка росла в детдоме, а затем попала в приемную семью. Сейчас она взрослая, у Люции трое детей.

— Я обратилась с исковым заявлением в суд, — поделилась Зоя Туганова. — Требовала взыскать с перинатального центра 10 млн рублей, но мне в итоге выплатили только 1 млн. Нашу апелляционную жалобу суд отклонил.

Кроме того, в 2018 году суд выплатил еще по 1 млн рублей Люции и неродной дочери Зои Тугановой Кате.

Начальник юридического отдела Областного перинатального центра в Челябинске Евгения Соломатова заявила, что была не довольна решением суда.

— В 1987 году не существовало ответственности за моральный вред. Она появилась только в 1991 году, — объяснила «Известиям» она свою позицию.

По словам адвоката пострадавших Андрея Марченко, все три женщины не согласны с такой материальной оценкой пережитых ими потрясений и сейчас готовят жалобу в Конституционный суд.

Ошибка или преступление

По словам Дарьи Лузиной, ей очень хочется, чтобы виновные в возможной подмене ее ребенка понесли наказание. Однако уголовная статья о подмене ребенка (ст. 153 УК РФ) на практике применяется крайне редко — настолько, что ее вполне можно назвать «мертвой», сказали источники «Известий» в правоохранительных органах.

В Госдуме «Известиям» заявили, что готовы изучить статистику случаев с подменой детей и этот конкретный случай — и при необходимости проработать вопрос о внесении изменений в Уголовный кодекс. Специфика этой категории дел связана с тем, что очень долгие годы фактические обстоятельства произошедшего могут быть неизвестны родителям, напомнил первый зампредседателя комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Даниил Бессарабов.

— Но нередко обстоятельства, заставляющие родителей задуматься, а тот или не тот ребенок у них, возникают, когда установленный срок давности уже прошел, — сказал депутат. — Это исключает возможность привлечения к уголовной ответственности лица, которое умышленно подменило ребенка, исходя из корыстных или иных побуждений. И, конечно, нам стоит изучить вопрос, нужно ли увеличить срок давности по таким делам. Сейчас он дает возможность уйти виновному от ответственности, что несправедливо по отношению к биологическим родителям ребенка.

Депутат отметил, что у родителей сейчас есть возможность предъявить требования в гражданско-правовом иске о компенсации морального вредя, но нет возможности добиться справедливого приговора за умышленное преступление.

В оценке статьи о подмене как «мертвой» сошлись и все опрошенные «Известиями» адвокаты.

Чтобы квалифицировать подмену как преступление, важен умысел, сообщила «Известиям» адвокат, лидер юридического направления «Женской ассоциации Сколково» Анастасия Расторгуева.

— По смыслу статьи подмена должна быть совершена из корыстных или низменных побуждений, — сказала она. — Если же умысла нет, то речь скорее об ошибке, а ошибка — это не преступление по подмене.

Корыстные побуждения заключаются в стремлении извлечь материальную выгоду либо избавиться от материальных затрат, рассказал «Известиям» управляющий партнер юридической компании «Альтависта» Владимир Воронин.

— А низменными побуждениями следует считать намерения, противоречащие требованиям общественной морали и нравственности, например, зависть, замена здорового ребенка больным, девочки — мальчиком и наоборот, — сказал адвокат. — С течением времени практически невозможно установить, когда возник такой умысел, тем более, если он возник спонтанно, когда речь идет о зависти или иных сомнительных чувствах.

По словам адвоката, даже в случае выявления такого преступления и установления причастного к нему лица, человек сможет уйти от ответственности, объяснив свой поступок банальной халатностью, например, когда акушерка перепутала бирки новорожденных после их кормления.

Если умысла не было или он не доказан, человеку могут предъявить обвинение в халатности (ст. 293 УК), отметила Анастасия Расторгуева. А это преступление небольшой тяжести, срок давности по которому истекает уже через два года после его совершения. Кроме того, привлекая человека по этой статье, следствию необходимо доказать, что именно его халатность привела к таким плачевным последствиям.

— Поэтому максимум, на что в таких случаях можно рассчитывать потерпевшим, — это взыскание компенсации морального вреда с медучреждения, работники которого так ошиблись, — полагает юрист.

Адвокат подчеркнула, что максимальное наказание за подмену детей — пять лет, а срок давности для привлечения к ответственности не превышают шести лет с момента совершения преступления.

Установление факта подмены ребенка еще не гарантирует выявление и привлечение к ответственности виновного лица, добавил Владимир Воронин. Свидетели тех событий забывают важные нюансы, сотрудники роддомов меняют место работы или уходят на пенсию, медицинские документы с течением времени уничтожаются или утрачиваются в силу иных причин. Всё это приводит к невосполнимой утрате доказательств.

По статистике Верховного суда, за последние восемь лет судами дела о преступлениях по ст. 153 УК РФ не рассматривались вовсе, обратил внимание адвокат.

Со временем установить фактические обстоятельства преступления становится трудно, само преступление превращается в недоказуемый ввиду прошествия времени инцидент, считает адвокат Коллегии адвокатов «Монастырский, Зюба, Степанов и Партнеры» Анастасия Городова.

— Но безусловно, с развитием ДНК-экспертиз и цифровых архивов установить факт подмены ребенка стало проще, — сказала она. — Вина в совершении преступлении должна доказываться достаточной совокупностью доказательств, а не опираться на одно единственное доказательство, например заключение эксперта, указывающее на отсутствие родственных связей между родителями и ребенком.

Она также рассказала, что уголовное законодательство стран СНГ демонстрирует практически аналогичные подходы к криминализации подмены ребенка: рассматриваемые действия подпадают под отдельный состав в УК, при этом суровость санкций и сроки давности практически идентичны российскому подходу.

Поскольку о фактах подмены люди узнают порой спустя десятки лет после рождения, доказать умысел со стороны виновного лица бывает сложно, подтвердила председатель комиссии Ассоциаций юристов России по защите социальных и экономических прав Оксана Старожильцева. По этим причинам уголовных дел по таким случаям, как подмена детей, на практике единицы. Семьи, которые подверглись в своей жизни такому испытанию, как правило, в гражданском порядке обращаются в суд с исками о взыскании морального вреда с больниц, где произошла подмена.

Но и здесь есть определенные трудности. Если преступление было совершено очень давно, то больницы, в которой происходили роды, в реальности может и не быть. Тогда возникает вопрос о правопреемнике. Есть случаи, когда на этом основании суды отказывали истцам, потому что выяснялось, что правопреемника нет. Тогда остается предъявлять иск к федеральным профильным ведомствам — Минздраву либо Минфину.

Помимо иска в суд, семья, которая узнала о факте подмены, имеет право обратиться в правоохранительные органы — Следственный комитет и прокуратуру с просьбой провести проверку. Эта проверка в том числе может затронуть и медицинскую документацию — по запросу органов медучреждения обязаны будут ее предоставить.

Над материалом работали: Елена Балаян, Наталия Графчикова, Анна Муравьева, София Прохорчук, Валерия Мишина