Врачи должны жестче контролировать спортсменов. Травмы Усачевой можно было бы избежать
В какой момент контроль взрослых над несовершеннолетней фигуристкой перестал работать, и как это привело к драме.
Российская фигуристка Дарья Усачева в пятницу получила серьезную травму. На 6-минутную разминку перед короткой программой этапа Гран-при в Японии спортсменка вышла с сильной болью в правой ноге, из-за чего прыжковые элементы давались ей с большим трудом. В один момент Дарья пошла на тройной флип, но, очевидно почувствовав резкое ухудшение самочувствия, скрутила только два оборота и очень неприятно рухнула на лед. Она с трудом смогла подняться на ноги и, плача, поехала к тренерам. В подтрибунное помещение ее на руках унес врач сборной Филипп Шветский.
По данным «Матч ТВ», предварительный диагноз фигуристки — вертельный перелом. Позже федерация фигурного катания внесла уточнения — по официальной информации, у Дарьи «произошел отрыв связки одной из внутренних мышц правой ноги в зоне роста бедренной кости».
Эта версия, к сожалению, совершенно не исключает перелом. По крайней мере, на данном этапе. Дело в том, что, по нашим данным, у Дарьи возникли проблемы не с большим, а с малым вертелом. Для него характерны так называемые «отрывные» переломы, клиническая картина которых схожа с тем, что было озвучено в пресс-релизе федерации — мышца или сухожилие может оторваться и прихватить с собой костную ткань. Судя по комментариям врачей ФМБА, у нашей стороны пока нет оснований для самого неприятного диагноза, но полностью отвергать его они тоже не могут.
Стоит понимать, что на данном этапе мы можем говорить лишь о предварительном диагнозе, так как углубленного обследования под надзором российских профильных врачей Дарья не проходила. И не могла пройти, хотя с момента получения повреждения уже прошли сутки. Попытки забрать Дарью домой пораньше, чтобы своевременно начать лечение, ни к чему не привели — по внутренним правилам Японии нашей фигуристке придется ждать понедельника, чтобы вылететь в Россию вместе с остальной командой. «Матч ТВ» обратился в оргкомитет турнира для прояснения этой неоднозначной ситуации, но ответа пока не получил.
В ФМБА говорят, что после прибытия в Россию Дашу обследуют, и тогда уже можно будет говорить и о конкретных диагнозах, и о сроках восстановления. Надеемся, углубленное обследование не подтвердит перелом в любой его классификации. Хорошо бы, чтоб и «отрыв связки» не подтвердился, ведь эта травма на самом деле не менее серьезная.
В любом случае Дарье по возвращении в Москву предстоит довольно длительное по меркам непомерно ускорившейся женской одиночки восстановление. В федерации (и это логично, пока нет собственных данных обследования) пока не готовы говорить о перспективах ее участия в отборе на февральские Олимпийские игры, но сейчас кажется, что главным турниром сезона для нее была бы не пекинская Олимпиада и даже не декабрьский чемпионат России, а первый в карьере взрослый финал Гран-при, на который она имела все шансы отобраться. А там, в финале, Даша вполне могла претендовать и на подиум — особенно с учетом того, что ее напарница по группе Александра Трусова сейчас тоже залечивает перелом (возможно, стрессовый, но официальных комментариев на этот счет не поступало) одной из костей стопы и выбыла из борьбы за финал, пропустив один из этапов. Как раз, к слову, японский.
Ради этого Усачева терпела боль и выступала через силу. Мышечные проблемы преследовали ее на всем протяжении сезона — до и во время контрольных прокатов в Челябинске (Дарья сама вскользь упоминала о «травме», мешавшей готовиться. Во вчерашнем эфире говорил о них и Даниил Глейхенгауз), перед этапом Гран-при в США и в особенности — после него, когда к мышцам добавились еще и болезненные ощущения примерно в той области, в которой в итоге и произойдет травма.
В этой истории есть несколько «может быть» и одно единодушное «НЕ может». Начнем с первого.
Может быть так, что Дарья сама, что называется, рискнула здоровьем ради карьерных перспектив? Может. Тот же финал Гран-при стратегически виделся довольно важным для нее турниром. Даша — единственная фигуристка из нашего нынешнего пула олимпийских кандидаток, у кого пока не было даже попыток исполнения ультра-си на соревнованиях, и побеждать квадисток/трикселисток в равной борьбе она просто не может. Соревнования с высокой концентрацией технически сильных девушек не оставляют ей ни форточки, ни малейшего зазора, а рассчитывать на то, что хотя бы три-четыре девушки разом попадают и дорога к медалям откроется сама собой… Не слишком надежно, в общем.
В этом плане финал Гран-при был выгоден для Дарьи, по крайней мере, по причине снижения конкуренции за счет отсутствия Трусовой. Двух других девушек Этери Георгиевны, Камилу Валиеву и Анну Щербакову (никто ведь не сомневается, что при отсутствии форс-мажора они попадут в финал?), обыграть можно только при помощи большой удачи, а вот посоперничать с Елизаветой Туктамышевой за бронзу теоретически можно, пусть и не совсем на равных.
Японок и американок Даша уже обыгрывала, так что финал в Осаке имел все шансы сложиться для нее очень и очень удачно. Не говоря уже о том, что сам факт квалификации в финал серии пусть и немного, но все-таки повышает статус и авторитет в глазах судей. И Дарье, для которой этот сезон стал первым на взрослом уровне, это точно не помешало бы.
В интуитивной погоне за остальными 15-летняя девушка действительно могла не до конца рассчитать все риски и загонять саму себя. Косвенно эту версию поддерживали многие комментаторы, включая паркетного хореографа «Хрустального» Алексея Железнякова. Но даже если это так, я бы точно не стал винить в случившемся саму Дарью. В парадигме «умри, но сделай», в которой весь наш спорт жил и продолжает жить, достигать чего-то иным путем просто не получается.
Может быть так, что тренеры Даши не знали всей серьезности ситуации или элементарно не предполагали худшего? Конечно. Сейчас вообще модно критиковать штаб Этери Тутберидзе за все подряд, но давайте посмотрим на ситуацию их глазами. В команде всего три человека — Даниил Глейхенгауз, Сергей Дудаков и сама Этери Георгиевна. Взрослых спортсменов топ-уровня — восемь: Камила Валиева, Анна Щербакова, Александра Трусова, Алена Косторная, Майя Хромых, Дарья Усачева, Даниил Самсонов и Морис Квителашвили. Плюс в группе несколько мощных юниоров — как минимум Софья Акатьева, Аделия Петросян и Егор Рухин.
Итого 11, и это мы, повторюсь, говорим только о самом топе, а ведь есть еще и ребята с результатами поскромнее.
Помимо того что их надо, собственно, тренировать, с ними надо еще и ездить на соревнования. Сезон олимпийский, интенсивность высокая, календарь плотный. Тренеры «Хрустального», по моей информации, и так работают практически без выходных — добавьте сюда бесконечные разъезды и получите график, в котором у любого поедет крыша. Некоторых спортсменов они в определенный промежуток времени могут банально не видеть, потому что сами находятся в Турине, Токио, Лас-Вегасе или еще где-то. Отправить спортсменов одних на соревнования они тоже не могут — просто представьте, что было бы, если бы с Дашей в тот самый момент не было вообще никого?
Объективно притупленное внимание тренеров на фоне непомерных физических нагрузок наслаивается и на два других фактора. Первый — идеология группы, основанная на работе на пределе возможностей организма. Она действует применительно ко всем спортсменам «Хрустального» без исключения, и до тех пор, пока она дает такой невероятный результат, мы просто не имеем права считать ее неправильной. В ее рамках не существует поблажек, так как послабление одним непременно повлечет за собой снижение активности у других. И все рухнет как карточный домик.
Второй — спортсмены и правда могут не рассказывать тренерам о том, насколько серьезно у них все со здоровьем. А тренеры все ж таки не профессиональные врачи, чтобы на глаз высчитывать все возможные проблемы и предотвращать их. Поэтому даже если штаб Этери Георгиевны и имел теоретические возможности что-то изменить, глобально в случившемся все равно их вины нет. Их работа — не лечить, а тренировать. А тренируют они замечательно.
Может быть так, что федерация не знала, что у Дарьи уже были проблемы со здоровьем перед Японией? Скажете «нет», а я однозначно отвечу — да, такое возможно. В болельщицких кругах фраза «Федра не в курсе» — уже давно один из самых ходовых мемов, но давайте опять же посмотрим на мир глазами людей, которых обсуждаем. Работа у руководителей федерации не то чтобы сахарная. Во-первых, она ежедневная. И Александр Георгиевич Горшков, и Александр Ильич Коган отвечают на вопросы в любой день недели, практически в любое время дня и ночи. Ну, «отвечают», конечно, не всегда, но, по крайней мере, дают обратную связь, что говорит о том, что они все равно не устраивают себе отдых.
Они в работе, а работы этой много. Людям тяжело представить весь этот объем «административки», что лежит на них, но просто поверьте на слово — управлять одним из самых популярных видов спорта в стране действительно сложно.
Во-вторых, работа у них многогранная. Они держат на контроле все хозяйственные вопросы внутри своего ведомства, но при этом часто ходят с ревизиями на катки к тренерам и лично следят за тем, как идет процесс. То есть высшее руководство федерации в буквальном смысле отслеживает все, что происходит в нашем фигурном катании. Или, во всяком случае, изо всех сил старается это делать.
Но могут ли они сидеть на катках каждый день и самостоятельно фиксировать все, что там происходит? Конечно же, нет. Быть может, они профессиональные врачи, способные ставить диагноз? Снова мимо. Или все тренеры абсолютно всегда своевременно предоставляют им сведения о состоянии здоровья своих подопечных?
Опять нет. По моей информации, тренеры (речь не о группе Тутберидзе, а в целом о российском фигурном катании) время от времени сами утаивают эту информацию от федерации, а руководству потом приходится все расхлебывать. Виновата ли федерация в этом? Каждый тут ответит сам за себя. Мой ответ однозначен — нет.
А теперь о том, чего однозначно не может быть. Фигурное катание шагнуло в новую эру медийности и элитарности, но мозгами, похоже, все еще осталось в «провинциальных» временах. Кто-то скажет, что главный критерий успешности спорта — просмотры, клики, лайки, статус и все прочее. И будет прав. Это действительно ключевые атрибуты. Внешние.
Но есть и еще один — внутренний. Это бережное отношение к тем, благодаря которым спорт стал успешным, ведь без них все пойдет прахом.
Сейчас многие подумают, что я говорю о тренерах, но это не так. Речь о тщательном врачебном присмотре за спортсменами — регулярных медобследованиях и своевременном предупреждении различных повреждений. Современная спортивная медицина действительно совершила большой скачок вперед в течение последних лет 10, причем как в части непосредственно лечения, так и в плане диагностики. При должной квалификации и регулярном осмотре спортивный врач может отследить момент, когда организм близок к износу, и помочь его отсрочить. В том числе — и своевременным нажатием на стоп.
В крупнейших спортивных лигах планеты — НБА и НХЛ — медицинские штабы команд вообще рассматриваются чуть ли не как один из активов при подписании звездных игроков. Говорят, 36-летний разыгрывающий Крис Пол захотел играть в «Финиксе» именно потому, что в Аризоне одни из самых крутых врачей в НБА и они могут помочь ему максимально продлить карьеру. В то же время двукратный MVP финала Кавай Леонард едва не ушел из «Клипперс», потому что местные доктора неправильно диагностировали и лечили его травму колена.
Здоровые богатые мужики тратят миллионы на свое здоровье и стараются всячески за ним следить. Как и клубы, за которые они играют. Ведь если звезда сломается и вылетит на долгий срок (а то и вообще завершит карьеру), кому нужен будет сам клуб?
Разве фигуристы не заслужили такого же отношения к себе? Разве может быть такое, чтобы ведущие спортсмены недостаточно контролировались врачами?
Сейчас в тренерских группах есть свои доктора, но либо их полномочия ограничены, либо парадигма «умри, но сделай» просто сильнее их. Совершенно очевидно, что нам необходим некий внешний врачебный регулятор, который проводил бы мониторинг состояния здоровья фигуристов и бил бы в колокола при любом намеке на серьезные проблемы. Чтобы тренеры и спортсмены получали четкую картину, где и в какой момент что-то может сломаться/оторваться.
Но главное — у врачей должна быть власть запрещать спортсмену выходить на лед, если проблема близка к критической. Ну, или хотя бы «настоятельно рекомендовать», как было сделано с Александрой Трусовой.
Взрослые могут самостоятельно принять решение, рисковать здоровьем или нет в той или иной ситуации (и то, наверное, не всегда), но в случае с несовершеннолетними кто-то все же должен вовремя говорить «нет». И этот «кто-то» не тренер (не их работа), не родитель (чаще всего не обладает должными знаниями), не федерация (не могут бегать за всеми с палкой плюс не все докладывают о здоровье) и не сам спортсмен («умри, но сделай»), а врач. Если мало-мальски серьезных проблем со здоровьем можно избежать, это нужно делать в любой ситуации.
Случай Дарьи Усачевой — однозначно из таких.
Знаете, у нас — в журналистской и в болельщицкой среде — принято активно хвалить одних фигуристов и немного недохваливать других. К примеру, все знают, что самая красивая и чистая речь в фигурном катании у Анны Щербаковой. И я с этим совершенно не спорю — по крайней мере, с тем, что идет после превосходной степени. Более того, сам долгое время считал так же.
Весной прошлого года ехал в «Хрустальный» на интервью с Дашей. Ехал с определенными ожиданиями, признаюсь честно, так что качество самого материала меня не удивило. Но в плане личного впечатления важно не что говорит человек, а как он это делает.
Так вот, после того интервью я свое мнение поменял. И если вы сейчас спросите у меня, кто лучший оратор в нашем фигурном катании, я отвечу без тени раздумий — на тот момент 14-летняя, а ныне 15-летняя Даша Усачева. И говорит она с такой же элегантностью и изяществом, с каким и катается.
А еще тогда, на том интервью, я увидел девушку с харизмой и действительно крепким внутренним стержнем. С индивидуальностью, которая уже бьет ключом в повседневной жизни и начинает раскрываться в полной мере в фигурном катании. И эта индивидуальность не пропадет, сколько бы ни пришлось пропустить из-за лечения.
Даша, поправляйся как можно скорее! Мы все тебя очень ждем.