Под грифом «секретно»: как осетинские солдаты участвовали в ликвидации ядерного взрыва на химкомбинате «Маяк»
29 сентября 1957 года в половине пятого вечера в закрытом городке Челябинск-40 (ныне Озерск — прим. ред.) на химическом комбинате «Маяк» прогремел мощный взрыв. Как стало известно спустя 30 лет после аварии, случившееся – это первая в истории Советского союза техногенная авария, сопровождающаяся ядерным взрывом. Над ее ликвидацией, сами того не подозревая, трудились юные солдаты, призванные в те годы на срочную службу. Среди них были и 350 ребят из Северо-Осетинской АССР. О том, как проходила жизнь на радиоактивной земле, и как спустя 62 года живут «маяковцы» разобрался корреспондент «15-го Региона».
Со дня своего основания химкомбинат «Маяк» был строго засекреченным производством. На его территории располагались три секретных объекта: реактор и два завода. На первом из урана получали плутоний, а на втором плутоний очищали и создавали ядерное оружие. По официальным данным, которые были рассекречены лишь в годы перестройки, в результате взрыва на «Маяке» радиационное облако накрыло часть Челябинской, Свердловской и Тюменской областей. Общая площадь заражения составила 23 тысячи кв. км, с населением около 270 тысяч человек, в атмосферу было выброшено около 20 млн кюри радиоактивных веществ.
На сегодняшний день известно: взрыв спровоцировало нарушение режима охлаждения хранилищ так называемой «банки» №14, где содержались высокоактивные отходы. Уже в первые сутки после аварии в зону поражения были привлечены военнослужащие и заключенные.
Юрий Алехин из СОАССР, которого призвали на службу в сентябре, начал работать на территории комбината и ликвидировать последствия аварии. Получив существенную дозу облучения, он вернулся домой, где долгие годы, не сообщая своим близким и родным о произошедшем, вел борьбу за жизнь.
«Точных данных о погибших нет и сегодня. Официально, при взрыве никто не пострадал, но люди, участвовавшие в ликвидации, погибали. При этом, родителям сообщали выдуманные истории гибели их детей. Мой супруг — один из немногих, кому удалось после ликвидации выжить. Когда он приехал домой, у него была «высохшая» нога, он часто болел, но не говорил о своей службе ни слова, мы знали только местность, где Юрий служил. Когда случился распад Советского Союза и о «Маяке» заговорили, он признался, что находился в эпицентре событий, и подписывал соглашение о неразглашении военной тайны. До конца его жизни мы боролись с заболеваниями, которые были приобретены в тот период», — рассказала Людмила Алехина.
Молчали в те годы о трагедии не только солдаты, заключенные, гражданские, которых привлекли к ликвидации, но и газеты. Единственная заметка, которая появилась в газете «Челябинский рабочий» поясняла: «Многие челябинцы наблюдали особое свечение звездного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния». Пока гражданам рассказывали о «необыкновенном» явлении, уничтожался скот и имущество на загрязненных территориях.
После ядерного взрыва на химкомбинате долгие годы проходила очистка загрязненных территорий, куда по-прежнему привлекались служащие. Как рассказал в разговоре с корреспондентом Альберт Бидеев, на протяжении трех лет с 1960 по 1963 годы он собирал радиоактивные отходы.
«Туда привозили целые воинские части, а потом с солдат брали расписку вечно хранить военную тайну о том, где они были. Нас, 18–19-летних призывников из Осетии, завезли в зону эпицентра взрыва. Заниматься пришлось не только ликвидацией последствий катастрофы, но и охраной особо важных государственных объектов атомной промышленности, скрывая от всех масштабы трагедии и ее последствия. Голыми руками мы собирали различный мусор, не подозревая, что это был не просто хлам, а высокоактивные радиационные отходы. Был могильник, в который все сбрасывалось», — поделился он.
По его словам, из 350 жителей республики на сегодняшний день в живых осталось лишь 11, из них большая часть имеет серьезные проблемы со здоровьем.
«Те, кто был привлечен в год взрыва, давно ушли из жизни. Остались мы, кого призвали позже. Многие из выживших становились бездетными, болели онкологией. Мы не могли даже врачам рассказывать, от чего мы болеем, а они, не зная этого, не могли нас лечить. Многие год за годом уходили в мир иной, сохраняя государственную тайну», — рассказал Бидеев.
Так, «маяковцы» были вне закона до 1992 года, именно тогда их причислили к ликвидаторам радиационной катастрофы. Но, как признался Альберт Бидеев, данный статус не решил их проблем.
«К пенсии мы получаем доплату – одну тысячу рублей. Зачастую проблемы возникают в лечении. Те 11 человек, которые остались в живых, нуждаются в медицинских льготах. К сожалению, из-за подписки о неразглашении военной тайны, мы не можем даже предоставить в соответствующие структуры медицинскую документацию, чтобы получить инвалидность», — резюмировал Альберт Бидеев.
Отметим, доподлинно узнать, сколько человек пострадало от облучения в результате катастрофы на химическом комбинате «Маяк» не удалось и по сей день.