Наивный фантазёр среди своих и среди чужих
Его сердце остановилось в ночь на 15 апреля 2012 года. Пороховщиков тогда без сознания лежал в больнице, а по многим федеральным каналам уже во всю «феерили» всевозможные ток-шоу, где какие-то чужие ему люди гадали, «выживет-не выживет Шалвович» и что скажет, когда узнает, что его «любимая жена Ирочка Пороховщикова» (кстати, в девичестве – Жукова, внучатая племянница маршала Победы), покончила жизнь самоубийством. Повесилась, поверив пущенному кем-то слуху, что он уже умер.
Александр Шалвович не выжил. Невероятно крепкий духом был, упрямец, каких мало. Казалось, он одним своим взглядом способен испепелить целое вражеское войско. Но болезни, которых хватило бы на десятерых, добили. Хронически больные суставы, печень, почки, сахарный диабет, гангрена, инсульт… Больше месяца его вытаскивали с того света врачи одной из лучших клиник страны. Шансов изначально было немного. Безумно жаль, что его больше нет. Остались его фильмы, его роли. И добрая память об этом очень неординарном, талантливом, ярком и особенном человеке и актёре. «Наивном фантазере» - как сам Пороховщиков себя называл. Давайте вспомним, каким он был.
Саша Пороховщиков на руках у мамы. 1939 г.
СВОЙ СРЕДИ СВОИХ
Однажды один мой коллега заметил: любой журналист, пришедший брать интервью у Александра Пороховщикова, уже через секунду ощущает себя «особо приближённым» к нему. И это - чистая правда! Редчайшее качество характера Пороховщикова: он так умел «распахиваться», становиться «своим в доску» перед теми, кто вдруг оказывался в «его орбите», что те поневоле начинали ощущать себя немножечко «избранными» - ведь тебе одному и больше никому именитый актёр доверяет самое сокровенное.
Не знаю, как он сортировал людей, и сортировал ли, но он был фантастически открытым человеком. Непростым, даже сверхсложным, с резкими перепадами настроения, но открытым. Я так уверенно об этом говорю потому, что в течение нескольких лет сам общался с ним чуть ли не ежедневно и ощутил это на себе в полной мере. Мы встречались у него в его фамильном особняке – на Староконюшенном, 36, резались в бильярд, без которого он не представлял жизни, в его любимой бильярдной «Актер» в районе «Олимпийского».
За рулём своего чёрного джипа Пороховщиков творил поистине каскадёрские трюки - он очень любил лихую езду по Москве. При этом грустно констатировал: «Представляешь, пять метров могу пробежать с мировым рекордом – клянусь! Но больше – ни сантиметра, рухну и не встану. Суставы ни к черту – держусь на французских уколах…» Смеялся: «Подсел, как на наркотик!»
В те времена мы помногу разговаривали – обо всём, запретных тем не было. Порой его откровенность и искренность потрясала – говоря о маме или «своей любимой Ирочке», Александр Шалвович мог пустить совсем нескупую мужскую слезу, и не стеснялся, по сути, постороннего человека. Мог попросить позвонить Ирине, с которой они «утром поссорились и не разговаривают»: «Скажи, что мы здесь. Все нормально». И добавить: «А то переживать будет. Она же - ребенок!» Как тут не почувствовать себя «своим среди своих»?!
В такие минуты казалось, что у Пороховщикова и его любимых зрителем брутальных киноперсонажей вообще нет ничего общего. Он был какой-то совсем другой – ранимый, лиричный, сентиментальный, мечтательный.
«До сих пор во мне живут два человека, - признавался актёр, - один, который слишком много для своих лет повидал, а второй – мальчишка, наивный, неиспорченный. И хулиган, и романтик, и фантазёр. Чем я, кстати, горжусь. И вот этот первый, который всякое видел, защищает во мне этого мальчишку, потому что, если этот наивный фантазёр уйдет, - мне жить не нужно. Скучно будет».
Хотя мог и взорваться. Зная о том, что многие его за глаза называют «Порох», как-то я спросил, оправдывает ли он фамилию.
«Ещё какой порох! – рассмеялся Пороховщиков. - Гремучая смесь. Потому что у меня папа-то родной - грузин. Правда, быстро отхожу: в моей фамилии есть и усмиряющие «щи». Но когда мне говорят: «Вы такой спокойный, у вас такой мягкий темперамент», отвечаю: «Вы не знаете, что такое темперамент». Шаляпин говорил: «Темперамент - это когда я сел, а зал - встал. А уж если я слово скажу, - выносите святые угодники». Вот так!»
«ВЕРНИ НАС В МОСКВУ, ИНАЧЕ САШКА В ТЮРЬМЕ БУДЕТ»
Александр Шалвович любил рассказывать о своём детстве. Сначала семья жила в Москве, потом - в Магнитогорске и Челябинске. Но родовую фамилию «Пороховщиков» дома вслух не произносили, он носил фамилию своего отчима - Дудин. О том, что он - внук «врага народа» Саша даже не догадывался.
«Мама с бабушкой мне долго ничего не говорили, скрывали. Мне только врезалось в память, что они иногда по ночам плакали. Причины я не знал. Не понимал, почему меня сначала не приняли в октябрята, потом в пионеры. Хотя я очень хотел. Помню, купил красный галстук и носил его дома. Однажды пришёл в свою школу в Магнитогорске, а он - торчит из кармана. Один мальчик пожаловался учителю: «А Сашка носит галстук». На переменке всем классом меня начали бить. Но физически я был крепкий. Схватил деревянную чернильную ручку и воткнул одному прямо в лицо. В итоге меня выгнали в 16-ю школу, где одни хулиганы учились».
По собственному признанию, он первый раз крепко выпил водки – в 10 лет. Стал постарше, связался с самой настоящей шпаной. Их банда целыми днями шаталась по подворотням в поисках приключений, курили чинарики, выпивали.
«Я к тому времени драчун был просто жутчайший - дрался каждый божий день. Хулиганил так, что мама однажды сказала отчиму: «Верни нас в Москву. Иначе Сашка в тюрьме будет». Михаил Николаевич Дудин был главным архитектором области, но тут же все бросил и перевёз нас в Москву».
Не все знают, что Александр Пороховщиков в юности мечтал стать хирургом или нейрохирургом – делать операции на сердце, мозге. Три года учился в мединституте, с удовольствием дежурил в больницах – ухаживал за безнадежными старушками. Настолько был увлечён профессией, что после работы приносил домой лягушек - делал им «операции», «запускал сердца». Потом всегда говорил, что, несмотря на любовь к актёрской профессии, – врачевание всю жизнь любил больше. И скорее всего, стал бы медиком, если бы в конце концов не узнал славную историю своей семьи.
«Ещё когда до Магнитогорска с Челябинском мы в Москве жили, - рассказывал Пороховщиков, - бабушка часто ходила на Арбат, в Староконюшенный переулок. Бывало, приду вместе с ней, она говорит «Шурик, ты пока здесь на уголочке постой». И уходила. А возвращалась с заплаканными глазами. Когда я подрос, мама мне рассказала, что на Арбате стоит дом, который построил мой прадед – Александр Александрович Пороховщиков. И что дед мой – изобретатель первого в мире танка, разработчик первых военных самолётов - был тоже Александр Александрович Пороховщиков. Его расстреляли в 1941-ом, как врага народа, имя вычеркнули из всех справочников и энциклопедий».
По словам Александра Шалвовича, когда он обо всём этом узнал, все в нём перевернулось.
«Я решил восстановить справедливость: ведь мои предки, как и многие другие, ни в чём не были виноваты. Я задумался: как вернуть нашей фамилии отнятое звучание. Варианта у меня было два – спорт (к тому времени я занимался боксом) и актёрство. Я пошёл в артисты, и жизнь показала, что я оказался прав».
Студент Щукинского театрального училища
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ РОМАНТИК ПО ПРОЗВИЩУ «ПОРОХ»
Правда, поступление в Щукинское театральное училище чуть не закончилось фиаско. Абитуриент Пороховщиков готовился читать сложный отрывок из «Фомы Гордеева», был сосредоточен. А вокруг народу тьма-тьмущая, настоящее столпотворение таких же как он – поступающих…
«Иду, а пожарник пятернёй своей меня в грудь толкает: «Куда прёшь?» И как пихнет меня! Я с лестницы – вниз головой, вся моя белая накрахмаленная рубашка в грязи. В общем, была драка… Не успев толком отойти, выдал приёмной комиссии свой отрывок – чувствую не так. «Теперь, - говорят мне, - читайте басню и стих». А я так расстроился из-за этой драки, что психанул. Пришёл домой и дня два пил. С горя! Ведь мединститут я бросил, а в театральный меня не взяли. Потом позвонила какая-то девушка и сказала, что ректор Щуки Борис Евгеньевич Захава просит меня прийти. В итоге я поступил на вечерний факультет».
На сцене Театра Сатиры, середина 1960-х
В кино правнук фабрикантов и меценатов, внук гениального изобретателя дебютировал в 1967 году - в картине «Поиск».
«Да какой это фильм? – вспоминал Александр Шалвович. - Мелькнул в эпизоде, получил за это деньги. Первой своей картиной я считаю дипломную работу Никиты Михалкова «Эти губы и глаза зелёные» по Сэлинджеру. Там играли Рита Терехова, Лёва Дуров и ваш покорный слуга. А второй своей серьезной работой считаю «Свой среди чужих…» того же Михалкова. Моментальная слава пришла тогда ко всем, кто снимался в этом фильме. Там талантливо всё – и актёры, и режиссёр, и оператор толковый, Паша Лебешев, и сценарий великолепный, и музыка гениальная. Неудивительно, что вкупе получился шедевр. К тому же мы во время съёмок почти все дружили. И эта атмосфера чувствуется».
Что интересно, когда позже Пороховщикова сравнивали с голливудскими звёздами и, в частности, называли «русским Марлоном Брандо», он открещивался, мол, не имеет с ними ничего общего. Считал себя типичным представителем русской актёрской школы.
На сцене Театра Сатиры, середина 1960-х
«Есть такой актерский приём - «айсберг», - как-то откровенничал Александр Шалвович насчёт своей профессиональной кухни. - Его редко кто использует и им мало кто владеет. А что такое айсберг? Чуть-чуть наверху, все основное – под водой. Вы же, наверное, заметили, что некоторые актёры на сцене бегают, прыгают, кричат, мельтешат. Но на них никто не смотрит, потому что в углу сидит актёр – настоящий актёр, у которого и текста-то нет. Но почему-то он манит к себе внимание зрителей. Почему? А потому что внутреннее содержание мощное... Я и сам люблю людей немногословных, обладающих внутренней силой. Уж если они скажут слово, – то оно на вес золота».
Кадр из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих»
Самым необычным в своей кинокарьере Пороховщиков считал предложение сыграть Ленина. Тогда, в 1976-ом, за роль пролетарского вождя ему посулили «златые горы» - квартиру на улице Горького, машину, кремлёвский паек, звания… Актёр согласился, но поставил условие: он будет играть «гениального сатану». Потом со смехом рассказывал, что коллеги его посчитали чуть ли не сумасшедшим.
Своей самой любимой картиной и «своей лебединой песней» он, не задумываясь, называл фильм «Цензуру к памяти не допускаю». И это понятно – лента автобиографическая, Пороховщиков в ней и автор сценария, и режиссёр, и исполнитель главной роли. Говорил, что перед запуском попробовал несколько замечательных актёров, но они не подошли. «Потому что сыграть там сложно, - объяснял, - в этой роли нужно жить. Пришлось самому играть».
С гордостью вспоминал, как в 1993-ем в Сен-Рафаэле после просмотра «Цензуры…» потрясённые французские докеры и моряки их с Ириной из зала вынесли на руках. Картина получила главный приз - «Золотой парус». А критики написали: «Мы знали Россию по Каневскому и Лунгину. Сейчас мы узнали настоящую Россию - по Пороховщикову».
Кадр из фильма «Ворошиловский стрелок»
ЕДИНСТВЕННЫЙ БРАК УБЕЖДЁННОГО ХОЛОСТЯКА
Иногда Александр Шалвович затрагивал тему своей бурной личной жизни, но оговаривался, что это не для прессы. Впрочем, все и так знали: его харизма на слабый пол воздействовала магнетически. Недаром, даже сегодня, в 2022-ом, в СМИ периодически всплывают подробности его неизвестных романов. О своём «мужском кредо» он говорил так: «Я был молод, имел шевелюру на голове, был интересен внешне. И женщин любил и боготворил всегда, как почти все нормальные мужчины. Но при этом я был убеждённый холостяк». Объяснял это тем, что неплохо изучил женщин, мол, поэтому терпеливо ждал «свою», и наконец, дождался.
Александр Пороховщиков с женой Ириной
«Когда мы встретились с Ириной, - описывал Пороховщиков судьбоносную встречу, - ей было всего четырнадцать, а я уже был сорокалетним актером. Она пришла в театр Пушкина, работала костюмером. Небольшого росточка, на вид хрупкая. Но она своей гигантской силой внутренней (плюс ещё что на маму мою похожа!) меня просто сломала мгновенно».
О странном по меркам советской нравственности романе «взрослого» Пороховщикова и «практически школьницы» Иры Жуковой тогда судачили не только в театре, но и во всей кино и театральной тусовке.
«Более того, - признавался Александр Шалвович, - нас судили. Причём это были не товарищеские суды, а самые страшные – партийные. На гастролях нашего театра в Барнауле Ирочку на партсобрание вызвали: «Чего ты, проститутка, такая-сякая, лезешь к актёру?! Уволить её!» И Верочка Алентова на её защиту встала: «Тогда меня тоже увольняйте!» Тогда же время было такое – каждый чинуша считал своим долгом залезть в чужую личную жизнь. Но время расставило все по местам – мы с Ирой уже более четверти века вместе. А 13 мая 2007 года обвенчались».
О себе, даже не самое лицеприятное, Пороховщиков, рассказывал обычно без прикрас – просто констатируя факты. Например, о том, как трижды чуть не погиб и о своих проблемах с алкоголем.
«Два раза я почти утонул, когда занимался подводной охотой на Чёрном море. Однажды на съёмках в Польше чуть не умер от заражения крови - врачи занесли инфекцию. Когда-то по молодости крепко выпивал, пока не понял, что засасывает, и не сказал себе «стоп». Я в этом отношении человек волевой. Сломать меня уже ничего не может, потому что страшнее ухода матери ничего нет в жизни. Ни-че-го! Да мне плевать на все остальное, хоть голову мне отрежьте».
По большому счёту он жил по правилам, сформулированным для себя ещё в юности, и старался не отступать от них ни на йоту. Что бы ни случилось.
«Я живу, руководствуясь формулой: делай своё дело, а какой ты актёр и человек – тебе люди скажут. А в остальном… Несмотря на то, что много дрался в свое время, я очень миролюбивый. Никогда слабее себя человека не обижу. Стараюсь быть искренним. Мне свойственно всё, что свойственно живому человеку. Радуюсь, расстраиваюсь. Я - очень сентиментальный».
Лично меня именно это его качество больше всего удивляло. Суровый на вид мужчина, бывший боксёр и драчун, трижды был на волосок от смерти, «Порох» опять-таки… И вдруг такой неожиданный расклад – сентиментальный романтик.
«Меня очень легко растрогать. Например, бывает, еду с дачи в город, услышу минорную мелодию, сразу вспоминаю маму, и… как накатит. Реву – в голос! Иногда даже останавливаюсь и пока не выплачусь – не поеду. Я не стесняюсь слёз, могу и на публике разрыдаться, если вот так нахлынет… Я отдыхаю, когда я вижу свою Ирину. Голову ей на колени положишь, она ручкой мою лысину погладит… Ты не представляешь, какое это счастье!», - признавался он незадолго до смерти.
Сейчас уже твердо можно сказать, что, к сожалению, многое, о чём мечтал Александр Пороховщиков, не сбылось. Не судьба – не получилось завести детей-наследников. Не сбылась мечта клонировать (он свято верил в возможность этого до последнего) любимую маму – Галину Александровну.
Снять фильм про Остапа Бендера – с Никитой Михалковым в главной роли. Дожить до 120 лет, как он сам себе наметил.
Ну и наконец, не удалось умереть со «своей Ирочкой» в один день как Ромео и Джульетта (как они когда-то договорились).
Зато осуществилась его главная мечта: ему удалось вернуть фамилии Пороховщиковых былую славу. То есть его юношеский план гениально удался - теперь это и «научный», и исторический факт!
Материал подготовил Андрей Колобаев. Фото из семейного альбома А. Пороховщикова