Безграмотный редактор безграмотной газеты на фоне безграмотной Москвы: краткая история Николая Пастухова и его «Московского листка»
Николай Пастухов успел побыть крепостным и кабатчиком, а в итоге стал миллионером и отцом самой яркой желтой газеты Российской империи. О том, как это ему удалось, читайте в материале Беллы Аскаровой.
Представьте человека из глубинки, который прожил четверть века, но так и не осилил даже школу, не говоря уже о каком-нибудь захудалом колледже или тем более вузе. Что такой персонаж будет делать, приехав в Москву? Казалось бы, бомжевать, спиваться или — в лучшем случае — работать грузчиком. Но нет.
Этот человек откроет одну из самых успешных газет своего времени. Станет богачом, влиятельной персоной и объектом хейта — свое фи пару раз выскажет даже Антон Чехов, недовольный тлетворным влиянием человека на молодежь. Впрочем, последнее не заставит человека унывать, а с Чеховым они в конце концов поладят.
И да, всё вышеперечисленное куда проще сделать, если ты живешь пару веков назад. Но и тогда удавалось немногим. Как зовут умельца? Николай Пастухов.
О пользе коммуникабельности
Родился будущий миллионер в городе Гжатске Смоленской губернии. Город до сих пор существует, только с 1968 года называется Гагариным. В 2021 году, по данным Всероссийской переписи населения, там жило чуть больше 26 тысяч человек.
Во времена Пастухова Гжатск тоже не претендовал на звание центра мира. Тогда его населяли меньше трех тысяч человек, большинство купцы и мещане — это данные за 1802 год. Город считался хлебной житницей Петербурга и мог похвастаться ежегодной ярмаркой.
В юности Пастухов не получил нормального образования, разве что научился читать и считать. Зато рано начал работать.
«Во время крепостного права служил подвальным и поверенным при винных откупах», — пишет Гиляровский.
В его «Москве газетной» Пастухову посвящена отдельная глава.
Не слишком понятно звучит, да? В общем, частные предприниматели торговали вином и за эту великую милость платили государству заранее оговоренную сумму. Пастухов был кем-то типа аудитора.
Уже в Москве открыл свое заведение — пивную. Правда, больше трепался с посетителями, чем торговал. Конечно, в итоге прогорел, но не сильно расстроился: зато завел полезные знакомства. Одного из постоянных клиентов и друзей Пастухова, тогда еще студента, звали Федор Плевако. Через некоторое время он будет писать для «Московского листка».
Другие знакомые как раз начали публиковаться в «Русских ведомостях». Тут-то Пастухову и пригодилась его общительность: он по-прежнему оставался безграмотным, зато добывать сведения умел как никто другой. Полезное качество для журналиста, особенно репортера.
Позже, свидетельствует Гиляровский, Пастухов так и говорил своим корреспондентам, которых где только ни находил:
«Ну и что, что ты малограмотный? Для того корректору и плачу, все поправит. Ты только пиши, как всплывет что-нибудь интересное».
Работая уже в другой газете, Пастухов постоянно ездил на Нижегородскую ярмарку и сконнектился там с градоначальником. Вскоре тот поднялся по карьерной лестнице и стал министром внутренних дел. Повезло же!
Почему повезло? Потому что, чтобы издавать газету, требовалось разрешение. Пастухов подал ходатайство и вскоре стал издателем с полным на то правом. Открыл ежедневную газету «Московский листок» и быстро привел свое детище к успеху.
Тираж первого номера, по данным исследователей, составил 5000 экземпляров и разошелся почти сразу. Через десять лет москвичи будут расхватывать 30 тысяч экземпляров, еще немного погодя — 40 тысяч.
Что помогло Пастухову? Предпринимательская жилка, правильное позиционирование и время. 1860-е и в особенности 1880-е годы оказались для отечественных газетчиков золотыми. Во всех смыслах — благоденствия и заработка.
Почему россияне вдруг взялись за газеты
Потому что в XIX веке страна наконец-то встала на путь демократизации. Главное преобразование вы наверняка знаете: 3 марта 1861 года император Александр II, народом и историками прозванный Освободителем, в ходе крестьянской реформы отменил крепостное право — через двести с лишним лет после того, как оно появилось. Россия перестала быть феодальной монархией и стала монархией буржуазной.
В воду ухнул огромный булыжник, и от него разбежались круги. Как написал бы Стивен Кинг, мир сдвинулся с места. Перестройка коснулась всех сфер жизни общества. Вчерашние крестьяне ломанулись в города и поняли, что без хотя бы минимальной грамотности тут нельзя. Народ нуждался в актуальной информации, и народ начал читать прессу. Не книги, потому что они много дороже и не так оперативны.
Чтение газет перестало быть привилегией образованных и интеллигентных и стало массовым занятием.
Теперь страницами шуршали даже в кабаках и ночлежках. Неважно, купец ты, судья, извозчик, студент или дама — всем найдется чтиво по душе и карману. В общем, газет стало много и разных.
Новые люди в бизнесе
По данным исследователей, если в 1871 году в России выходило только 14 журналов и 36 газет, то меньше чем через двадцать лет — уже 29 журналов и 79 газет. С учетом прежнего черепашьего темпа развития — заметный рост.
Появился новый тип издателей: предприниматели вместо прежних просветителей. Купцы, банкиры и прочие ухватистые дельцы почуяли наживу. Как я уже писала, сильно выросла аудитория печати. Больше аудитория — больше подписчиков и покупателей — больше барыши. Грех не попробовать себя в издательском деле, коль скоро оно наконец-то стало более-менее выгодным, а не как обычно — проверенным способом понести убытки.
И, позволю себе заметить, издательский бизнес сделался куда менее проблемным даже с точки зрения производства.
Хочешь быстро изготовить тираж, чтоб читатели получили материалы с пылу с жару? Не вопрос — есть отличные печатные машины. А для оперативной передачи информации как раз придумали телеграф.
Даже контролирующие органы исполняли свои функции не так рьяно, как раньше. Более того, случилось страшное: цензуру частично убрали. Согласно «Временным правилам о печати» 1865 года от предварительной цензуры освобождались московские ежедневные газеты и журналы. Провинциальной прессе снова не повезло, но ей никогда особо не фартило.
Вам газету большую, малую или прям очень маленькую?
Свой «Московский листок» Пастухов открыл 1 августа 1881 года. Новатором, правда, не стал: издатель первого листка, «Петербургского», опередил Пастухова почти на двадцать лет. Что за листки такие? Сейчас расскажу.
Газеты тогда делили на большие и малые. Большие, они же качественные, предназначались для образованных людей, привыкших к хорошей литературе. Образованных и к тому же обеспеченных: годовая подписка стоила от пяти рублей. Тогда за эти деньги можно было купить несколько пудов муки — то есть килограммов этак шестьдесят. Рабочий столько получал месяца за три.
Представьте нынешний «Коммерсантъ-Daily» — и поймете, про что писали тогдашние качественные газеты: экономика, политика, наука, общественные проблемы. А большими их называли, потому что они… ну, были большими. Много страничек, крупноформатные листы.
Малые газеты, к которым относились и листки, предназначались для провинциалов и не настолько образованных товарищей. Читать их было куда выгоднее благодаря сравнительно бюджетной подписке и удобнее — за счет небольшого формата и более приземленного круга тем: сенсации, слухи, объявления и прочие скандалы-интриги-расследования.
Еще печатали заметки о происшествиях (Пастухов особенно любил пожары), театральные анонсы и фельетоны. Сейчас этот жанр практически умер, а жаль.
Простому люду листки нравились, зато некоторые интеллигенты презрительно плевались: низкопробная и безыдейная пресса, в руки побрезгуем брать.
Чехов, например, опубликовал в журнале коротенький фельетон о мальчиках, которые начитались пастуховского «Московского листка», решили уйти в разбойники и в дороге убили мужика, который согласился их подвезти. Сидят, мол, теперь в тюрьме и строят планы побега. А ведь раньше дети читали рыцарские романы, Купера и Майн-Рида!
Почему именно в разбойники? Потому что «Московский листок» печатал роман с продолжением, назывался «Разбойник Чуркин». Такой вот исторический аналог компьютерных стрелялок и аниме; те тоже, как известно, делают детей агрессивными и на страшные вещи толкают.
Автор «Разбойника» — Пастухов собственной персоной, главный герой — кто-то типа отечественного Робина Гуда. Кончил, правда, плохо: товарищи в лесу убили. Гиляровский пишет, что зафиналить роман настоятельно попросили откуда-то сверху.
В другом тексте Чехов рассказывает о дрессированной свинье, которая не только умела хрюкать по команде, плясать и стрелять из пистолета, но и читать газеты. Точнее, одну конкретную…
«Когда свинье стали подносить одну за другою газеты, она с негодованием отворачивалась от них и презрительно хрюкала. Сначала думали, что свинья вообще не терпит гласности, но когда к ее глазам поднесли „Московский листок“, она радостно захрюкала, завертела хвостом и, уткнув пятачок в газету, с визгом заводила им по строкам».
Короче, «Московский листок», по мнению Чехова, годится только для свиней и их братьев по разуму. С Чеховым и его сторонниками не согласен кандидат исторических наук Владимир Богданов. Он считает, что «Листок» не так уж и плох.
«Издание позиционировало себя как большое общественно-политическое издание и стремилось быть популярной газетой, старалось в доступной, подчас развлекательной, форме сообщать о важных явлениях общественной жизни», — пишет Богданов в книге «История благотворительности в России. Москва и московская пресса конца XIX века».
Сохранился ответ журналиста из редакции «Листка», который в письме недоумевал: наша аудитория недавно читать начала, мы же не можем с места в карьер грузить людей размышлениями о судьбах родины, философией и прочими высокими материями. Мол, еще бы у младенца спросили, где его аттестат об окончании школы.
К счастью, в интернете есть всё, в том числе цифровые архивы. Можно полистать некоторые номера и составить свою точку зрения. Если не смущает дореволюционная орфография.
Объявления, советы поварам, кое-что о скачках
«Монтировщики и чеканщики трезвые нужны в электротехническую мастерскую В. И. Виноградова. Немецкий рынок, Нижняя Ханиловская улица, дом Крутикова».
Или вот еще:
«Ресторан „Золотой якорь“ в Сокольниках вновь роскошно отделан, при нем зимний сад. Концертное отделение с 9 часов до 1 часа ночи. Участвуют известное трио ГРЕК со своею труппою и национальный венгерско-цыганский оркестр. Ресторан открыт до 4 часов ночи».
Милота же. Что-то подобное до сих пор можно прочитать в интернете, а тогда вот в «Московском листке» печатали. Разделы с объявлениями традиционно помещали на первую и последнюю полосу.
Надо сказать, со временем газета толстела. Самые старые номера на том сайте за 1899 год, везде по четыре полосы. Позже их станет шесть и иногда даже восемь. И это без приложений, которых тоже выходило великое множество.
После объявлений — информация от корреспондентов. В основном речь шла о жизни Москвы: в театре с успехом показали «Пиковую даму», из тюрьмы сбежал арестант, крестьянин попал под товарный поезд и лишился ноги, во двор дома подкинули ребенка. Иногда печатали российские и даже зарубежные новости.
Гиляровский со своими скачками и другие известия спорта обычно оказывались на третьей полосе — рядом с рубрикой «По садам и театрам» и котировками московской биржи.
Исследователи выделяют рубрику «Советы и ответы». Вероятно, во многом благодаря ей «Московский листок» выписывали даже те купцы и предприниматели, которые не питали к газете ни малейшей симпатии.
Наталья Егорова в своей статье приводит пример такого совета:
«Повару Оливье на Трубу. Рябчики-то ваши куда как плохи, нельзя ли подавать посвежей. Узнает о том санитарная комиссия — протокол составит».
Со временем «Московский листок» умнеет: становится больше аналитических материалов, усложняются темы. Кажется, безграмотный редактор стремится подтянуть свою безграмотную аудиторию.
Добряк, самодур, рыбак. Ко всем обращается на «ты» (если не злится)
Пастухов в тогдашней Москве был фигурой заметной. Театральный критик Александр Плещеев писал в воспоминаниях:
«Когда он ехал в ландо (он почему-то всегда ездил в огромном ландо), то ему городовые козыряли».
Еще одну особенность отмечали многие современники: Пастухов почти всем «тыкал» — своим корреспондентам, друзьям, знакомым людям и незнакомым. К вежливости прибегал, если злился.
Гиляровский знал Пастухова тридцать лет, еще до миллионов и популярности. По его мнению, Пастухова всё это ничуть не изменило: как был добряком (правда, с несколько диким нравом), так и остался. Всю жизнь любил рыбалку — и только попробуйте рядом пошуметь.
Кажется, Пастухова уважали даже те, кто не слишком его любил. Даже Чехов неоднократно с ним обедал. Многие из тех, кто вроде как от всей души презирали «Московский листок», писали для него тексты. Хотя, может, и не в любви дело — Пастухов не скупился на авансы.
Не будут читать газету? Хорошо, пусть покупают и курят
Пастухов оказался еще и креативным пиарщиком. Об этой особенности «Московского листка» кто только ни писал — что бумага отлично подходила для самокруток.
Еще он посылал своих людей в трактиры. Ну представьте: заходят они и спрашивают, есть ли здесь «Московский листок». Слышат, что нет, — разворачиваются и уходят.
Романы с продолжением, которые во множестве печатались на страницах газеты, тоже отлично работали в качестве заманухи. Можно сказать, Пастухов приохотил своих читателей к беллетристике. Зачастую не самой качественной, но надо же с чего-то начинать.
***
Пастухов умер в 1911 году, немного не дожив до восьмидесяти лет. «Московский листок» продержался до 1918 года. Можно сказать, газету убила революция: большевики посчитали, что она клеветала на революционных рабочих и отвлекала читателей от злободневных вопросов. Пастухов бы с этим не согласился. Да и читатели, наверное, тоже.