Мама подростка, заживо сгоревшего в прицепе машины, обратилась к Путину: "Наши дети гибнут, пытаясь честно заработать"
В августе этого года на Марпосадском шоссе в Чебоксарах произошла страшная трагедия: в загоревшемся прицепе легковой машины чудовищно пострадали подростки, которых везли с покоса травы вместе с бензином и триммерами. Двое ребят впоследствии скончались в больнице. Теперь мама одного из них обратилась к Путину - в первую очередь потому, что виновный в гибели детей пытается найти лазейки, чтобы избежать наказания.
Сын Марины Порфирьевой Илья скончался от 90% ожогов тела, которые получил, работая на Максима Борисова, сына чебоксарского депутата Юрия Борисова. Будучи не оформлены официально, работая только по устной договоренности, мальчики косили траву по всему городу, причем возили их в прицепе вместе с триммерами и бензином. 8 августа, во время такой перевозки бензин загорелся, дети оказались в зашнурованном снаружи прицепе, охваченном огнем внутри. Пять школьников получили страшные ожоги, двое из них умерли, еще двое остались инвалидами.
Сейчас Максим Борисов изо всех сил пытается уйти от справедливого наказания. В первую очередь он пытается доказать, что дети виноваты в трагедии - а следовательно, увечьях и смертях, сами, так как юридически он не являлся их работодателем и не может нести ответственность за трагедию. У трудовой инспекции другое мнение - от Борисова пытаются добиться оформления трудовых договоров и налоговых выплат, учитывая, что налицо все доказательства того, что дети работали именно на него, однако пока что добиться этого от кандидата в депутаты не удалось - защита Борисова активно пользуется тем, что в законодательстве нет четких алгоритмов оформления договоров на погибших сотрудников. Тем временем, адвокат позволяет себе хамить представителям трудовой инспекции, а также близким погибших и пострадавших. Опасаясь, что все идет к тому, что виновный в гибели ее сына Борисов отделается условным наказанием, потому что статью 216 УК РФ (“Нарушение правил безопасности при ведении строительных или иных работ”) ему могут заменить на более мягкую 143 УК РФ (“Нарушение требований охраны труда”), Марина записала обращение к Путину:
“С каждым годом все больше несовершеннолетних детей погибают на работе. Дети погибают на стройках, падают с высоты, их придавливает плитами, затягивает в конвейерную ленту, они гибнут на лесозаготовках, под колесами погрузчиков, в бетономешалках, получают смертельные удары током, на них падают железные конструкции… В нашем случае дети горели заживо. В то время, когда вся политика направлена на увеличение демографии, охрану и защиту детства, активную молодежную политику, наши дети гибнут, пытаясь честно заработать. Они умирают страшной и мучительной смертью”, - рассказывает женщина.
После трагедии она изучила немало аналогичных историй, и статистика, которую удалось собрать, неутешительная - практически 80% подобных судов после гибели несовершеннолетних на работах оканчиваются тем, что виновные в смертях работодатели получают условные сроки. Все потому, что официально подростков не оформляют на работу, не проводят с ними обучение, но допускают на опасные производства. При этом трудовая инспекция, даже имея на руках доказательства, практически не имеет полномочий изменить эту статистику, и зачастую бессильна.
“Все это обесценивает жизнь детей. Даже за кражу или другие преступления, в которых никто не погибает, дают больше и наказание предусмотрено выше. На основании всего этого я прошу: изменить статьи 143 УК РФ и 216 УК РФ в части назначения наказания и увеличить его, в случаях если травмируются и погибают несовершеннолетние; усилить контроль за исполнением госконтрактов, особенно если их выигрывают депутаты и передают на исполнение своим родственникам, детям; разработать алгоритм по оформлению трудовых договоров с погибшими и пострадавшими работниками, в том числе несовершеннолетними; расширить полномочия трудовой инспекции”, - предлагает Марина в обращении.