Типовая школа переходного периода
Наряду с точечным строительством, которое не так давно главенствовало в центре Москвы, но, к счастью, постепенно уходит, посеяв лебеду новоделов и вырастив зубы аляпистых высоток, остекленных офисов, царящих на уровне «выше звезд», псевдобашенок и зданий в стиле «что вспомню, то и построю», город имел и имеет типовое строительство, разделенное на периоды и эпохи, необходимость и экономичность, экспериментальность и удобство.
Одним из самых важных для типового строительства периодов было время возведения школ, в которых Москва не просто нуждалась, а изнемогала от их отсутствия при наличии программы борьбы с неграмотностью и желанием получить собственные инженерные и научные кадры.
Но для того, чтобы понять, как это происходило и каких трудов стоило, надо немного вернуться в прошлое.
До 1917 года в Москве было одиннадцать казенных гимназий. Из них в специально построенных зданиях размещалось всего две. Остальные располагались в красивых, но предназначенных для совершенно других нужд зданиях, а нередко даже и дворцах.
К этому можно добавить еще пять частных гимназий, реальные училища и некоторые учебные заведения полузакрытого типа, куда принимали по религиозному или сословному принципу.
Итого к революции Москва располагала не более чем 50 школьными зданиями специальной постройки.
В период, когда Советская республика задумалась о строительстве новых школ и даже нашла для этого средства, школы в Москве не строили уже 12 лет.
Отдельные жилые районы Москвы были средоточением всех видов «обслуживания нужд населения: материальных, духовных, культурных». На их территории проектировались кооперативы, общественные столовые, прачечные, больницы, амбулатории, диспансеры, общеобразовательные школы, детские сады, библиотеки-читальни, клубы, театры, кино, физкультурные учреждения, парки для отдыха и культуры, мастерские для развития художественной культуры, изобретательства, учреждения связи. Одним из самых трудных был вопрос о «социальном воспитании», то есть о сети детских учреждений и школ.
«Соединение места работы и жилья» было первичной ячейкой в схеме будущей Москвы, объединение различных городских ячеек составляло следующую ступень - район города, обеспеченный органами снабжения, гигиены, культуры и отдыха.
Сеть ясель и садов предлагалось устраивать за счет освободившихся от индивидуальных кухонь помещений, а персонал их комплектовать из женщин-работниц, живущих в жилых комбинатах. Школы, школьные городки с общежитиями предлагалось строить на базе политехнического образования и художественного воспитания.
Московская архитектура того времени была всегда прикреплена к имени ее непосредственных создателей. Дом Жолтовского, театр Алабяна и Симбирцева, Дворец культуры Корнфельда, школа Джуса, шлюз Гольца — именно так входили в профессиональное сознание новостройки города.
Примерно то же происходило и с развитием типового проектирования, уже в середине 1930-х гг. начавшего набирать скорость. Типовое проектирование вынуждало в интересах развития профессии отказываться от собственного имени, потому, что разработка типового проекта — почти всегда творчество коллективное.
Уже к середине 20-х годов вслед за жилыми зданиями, в городе стали появляться и новые школы. Правда зачастую они носили весьма причудливую форму и мало походили на учебные заведения. Период экспериментов был в самом разгаре.
В основу их проектирования закладывалась разработанная Московским отделом народного образования программа, то есть подробное описание школьного здания, рассчитанного на два комплекта при семилетнем обучении. Программа эта получила название «фабрично-заводская семилетка», сокращенно ФЗС.
Как пишет в своей книге «Москва. Великие стройки социализма» Алексей Рогачев, «они открылись почти одновременно в 1927 году: по Автозаводской улице, 15/2 и во дворе дома номер 22 по Кутузовскому проспекту. Авторы их проектов – инженеры А.И. Палехов и Н.И. Сметнев – в соответствии с программой рассчитали их на 560 учащихся, то есть на четырнадцать групп по сорок человек. Трехэтажные здания содержали четырнадцать классов, два рекреационных зала, три лаборатории. На первом этаже разместились физкультурный зал, столовая, гардероб, а в цокольном – мастерские».
Однако всего через два года появились новые требования к школьным зданиям
В 1929 году срок обучения увеличили до десяти лет, а в основу преподавания положили лабораторно-бригадный метод. Классы перестали быть главенствующими помещениями школы, переместив основной обучающий процесс в лаборатории и мастерские. Обязательными были клубно-кружковые комнаты и помещения общественных организаций.
Наведение окончательного порядка в среднем образовании началось с постановления Центрального комитета ВКП(б) от 5 сентября 1931 года о начальной и средней школе.
Реализация постановления началась немедленно. Проектные мастерские Наркомпроса на основе новых нормативов в течение всего нескольких месяцев разработали восемь типовых проектов, из них два – школ на 880 учащихся.
Новый проект представил архитектор И.К. Рыбченков. Запроектированное им здание помимо классов (их было одиннадцать), семи кабинетов и трех лабораторий включало просторный физкультурный зал со всеми подсобными помещениями, не менее просторную столовую, библиотеку, зал для рекреаций, несколько мастерских, большую аудиторию и множество вспомогательных комнат для внеклассной работы.
Но дальше проекта его предложение, к сожалению, не продвинулось.
В моде были гигантские мрачные здания, которые, хоть и не отличались красотой, зато могли вместить больше количество учеников. Да и экономия в этом тоже была немалая.
За четыре года в Москве появилось около двух десятков новых школ, а старые надстраивали, чтобы увеличить вместимость.
Предпочтение отдали проектам трех авторских коллективов.
Первый из них работал в тресте Мосстрой, а возглавлял его архитектор М.И. Мотылев. За школьные здания отвечал архитектор Малышев. Группа построила школы на Крымской площади, Усачевке, в Чапаевском переулке.
Второй коллектив работал в Моспроекте, где всем заправлял А.И. Антонов, а под его общим руководством проекты разрабатывали С.В. Семенов, В.А. Симкин и др. Этим коллективом выстроены школы по Грузинской, Борисовской и Черкизовской улицам, в Филях.
Третья группа проектировщиков во главе с И.К. Рыбченковым, трудилась в строительном бюро Московского отдела народного образования. Работой этого архитектора в сотрудничестве с А.М. Жаровым являются школы на Лихачевском шоссе (ныне Онежской улице) в Лихоборах, на Шлюзовой набережной и очень похожая на последнюю школа по шоссе Энтузиастов, 16.
Школы этого времени состоят из нескольких корпусов и имеют план в виде букв «Г», «Н», «Ч» или «Е». Почти все школы этого периода оштукатурены серой терразитовой штукатуркой, что опять-таки выделяет их на фоне школ 1930—1950-х годов, большая часть которых не штукатурилась.
1935 году суждено войти в историю Москвы, да и всей страны в качестве исходной точки поистине великого школьного строительства. В том знаменательном году в Москве было выстроено 72 современных школьных здания, большинство которых продолжает служить по своему назначению и сейчас. Проектировали их около шестидесяти архитекторов, и среди множества разнообразных проектов достаточно скромно выглядела школа на Усачевой улице, 48–50.
Но именно в ней Константин Иванович Джус-Даниленко проявил себя мастером внутренней планировки. Задание на проектирование школьного здания жестко ограничивало его объем, но при этом требовало устройства коридора‑рекреации, освещаемого с одной из длинных сторон. Выполняя это требование, большинство проектировщиков вытянули классы скучной вереницей вдоль коридора, превратившегося в длинную и узкую кишку (шириной обычно около трех метров). В отличие от них Джус мастерски использовал торцы здания, сгруппировав в них дополнительно по три классных помещения. Это позволило при сохранении окон с одной стороны коридора сократить общую длину школы и в рамках заданного объема превратить коридор в просторный зал шириной в шесть метров.
Справка:
Константин Джус (1893–1962) - сын маляра из Одессы, принимавший участие в Первой Мировой и Гражданской войне. Джус начал свой путь к вершинам архитектурного мастерства довольно поздно. С 1921 года он учится на рабфаке, с 1923 года – на архитектурном факультете МВТУ.
В 1929 году окончил архитектурный факультет МВТУ, в 1937 году — факультет усовершенствования Академии архитектуры СССР. В 1930-х годах работал в Архитектурно-планировочной мастерской Моссовета № 4 под руководством И. А. Голосова и Архплане Моссовета; позднее возглавлял мастерскую № 9.
Скончался в 1962 году. Похоронен в закрытом колумбарии №18 Донского кладбища.
Уже через год в Москве построили 152 школы. Джусу было поручено сооружение тринадцати из них. Школы, построенные в 1935–1938 годах по проекту Джуса, легко опознать по небольшим двухколонным портикам, акцентирующим парадные входы в здания.
В успехе школьного строительства немаловажную роль сыграла развивающаяся стандартизация деталей. Были разработаны типовые наличники, плинтусы, паркет, плиты для лестничных площадок, подоконники, скобяные изделия, а также колонны, карнизы, перегородки.
Почти у всех школ довоенной постройки есть одно общее слабое место – перекрытия. Железобетонных плит нужных размеров в то время еще не делали. Большая часть перекрытий выполнена деревянными, уложенными на стальные балки. Перекрытия московских школ изнашиваются раньше, чем их стены.
В 1937 году из запланированных 80 школ 24 предполагалось возводить по его проекту (реально по скорректированному плану выстроили 22). И вновь архитектор дорабатывает проект. Сохранив тот же объем здания, он сумел выкроить на четвертом этаже актовый зал (175 кв. м), а несколько классов расширились до 57 квадратных метров вместо 50 по норме. Проект нашел применение не только в Москве, но и Подмосковье, по нему, в частности, выстроена школа № 1 в городе Фрязино (1938 год).
Поставив перед собой задачу создать проект школы северной ориентации (то есть предназначенной для постановки главным фасадом на север), он перенес учебные помещения в заднюю часть здания. «Джусовских» школ северной ориентации выстроено относительно немного – одна их них расположена по улице Достоевского, 25.
Но 1938 год принес не только радость от новых проектов. На Джуса обрушились критики. Коридоры им казались слишком узкими, фронт гардеробов – слишком тесным, лаборатории слишком растянуты в длину при недостаточной ширине.
Школы 1939 года сооружались в соответствии с новой, заметно измененной Джусом программой. В них сохранялся лишь один парадный вход вместо прежних двух, в состав помещений включили физкультурный зал. Длина здания увеличилась, вдоль коридоров теперь размещалось по пять классов вместо прежних четырех. Благодаря этому с первого этажа удалось убрать почти все учебные помещения, оставив лишь кабинет биологии. Всю остальную площадь занимали вспомогательные помещения. Актовый зал на четвертом этаже исчез, но появился большой физкультурный зал в одноэтажной пристройке с тыльной стороны.
Всего по проектам Джуса было выстроено более полусотни школьных зданий. В 1939 году Джус назначается руководителем архитектурно-проектной мастерской № 6.
Одновременно с середины тридцатых годов архитектор активно участвует в разработке типовых секций жилых домов для массового строительства в Москве. Жилые дома шириной 15–18 метров вместо привычных двенадцати обещали повышенную экономичность строительства и эксплуатации. Увеличению квартир на площадке мешал лифт. Вместо привычных двух - четырех квартир на этаже Джус разрабатывает планировку секции на целых шесть квартир при ширине корпуса в 16 метров. Существенным недостатком были длинные узкие коридоры двух трехкомнатных квартир.
Его секции использовались не только до войны, но и в первые послевоенные годы. В частности, в огромном доме 23 по Кутузовскому проспекту, выстроенном в 1947 году по проекту Ю.Н. Емельянова, три средние секции являются типовыми секциями Джуса.
Помимо жилых секций Константин Иванович является автором ряда крупных и заметных жилых домов в Москве. Одной из первых его работ в этой области стал жилой дом Наркомместпрома на проспекте Мира,15.
Были и два дома на Фрунзенской набережной около Крымского моста. Один из них завершили в 1940 году, второй достраивался уже после Победы. Из‑за этого фасады задуманных одинаковыми домов заметно различаются по своей отделке.
А для Константина Ивановича последней крупной работой стал монументальный жилой дом на Малой Колхозной площади, 3 (1948–1951), угловая башенка которого отмечает впадение в Садовое кольцо улицы Щепкина.
Подводя итоги реализации Генерального плана 1935 г., архитектор Н. X. Поляков писал: «Только за пять лет... с 1935 по 1940 г., было построено 500 семи-девятиэтажных домов с жилой площадью 1800 тыс. кв. м, 379 новых школ, большое количество лечебных и культурно-просветительных учреждений. В течение двух лет, с 1936 по 1938 г., было возведено 10 крупных мостов через Москву-реку и Обводной канал... Набережные облицованы гранитом... Широко развернулась реконструкция улицы Горького — главной магистрали Москвы... Вслед за улицей Горького крупными жилыми домами стали обстраиваться Ленинградский проспект, Садовая, Ленинский проспект, Б. Дорогомиловская улица и др.».
Новый Генеральный план, утвержденный в 1952 г., первоначально предполагался к осуществлению в течение 20—25 лет, но в процессе работы срок его действия был определен в 10 лет. «Укрупненный жилой квартал — микрорайон,— писал главный архитектор Москвы того времени И. И. Ловейко,— окончательно стал основной единицей городской застройки. Архитектура «штучного» дома перестала играть главенствующую роль в художественном облике застройки».