«Голодающее Поволжье» в конце XIX века: дореволюционная «репетиция» ужасов 1920-х
100 лет назад в России началась страшная гуманитарная катастрофа. Часть 1-я
Почему Александр III на докладе о голоде поставил резолюцию «У меня нет голодающих», имперское чиновничество не любило петровские хлебные магазины, автора «Девятого вала» зачислили в американские шпионы, а голод сегодня уносит в 5,5 раза больше жертв, чем пандемия COVID-19? Об этом и многом другом корреспондент «БИЗНЕС Online» узнал из рассказов и трудов о голоде ведущих в этой теме российских историков.
О «неправильных» датах, территориях и «голодных диетах»
Народная мудрость советует не зарекаться от тюрьмы и сумы́, почему-то не включив голод в этот краткий черный список. Сейчас, действительно, чье-то недоедание, а тем более голодная смерть, у нас в стране стало бы сенсацией. И слава богу! Целый век минул, как разразился самый массовый и страшный голодомор в отечественной истории, пришедшийся на осень — зиму 1921–1922 годов. С тех пор сменилось несколько поколений, старшее из которых помнит и сегодня Великую Отечественную войну с голодным урчанием в их детских животах. Но последние наши поколения воспринимают слово «голод» вовсе не зловещим, а как историческую информацию или нечто синонимичное диете и похудению для здоровья.
«Сегодня безопасность снабжения продовольствием у нас обеспечена на государственном уровне, — рассказывает доктор исторических наук, профессор Рафаиль Шайдуллин, заведующий центром энциклопедистики Института татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ. — Потому мы не ощущаем каких-то перебоев в этом отношении. Но в то же время приходится слышать по телевидению сообщения: то на гречку, то на хлопья из овса, то на овощи цены повысились вдвое-втрое и так далее. Это говорит не только о жадности коммерсантов. Это говорит об определенном дефиците продовольствия». Так, взлетевшая в одночасье цена «борщевого» набора овощей этим летом заставила вмешаться лично российского президента. Или совсем свежий пример. 1 ноября российский минсельхоз предложил отменить импортные пошлины на замороженную говядину и свинину. Ранее за ввоз этой зарубежной продукции компании платили сбор 15% и 25% соответственно — колоссальные деньги для российского бюджета, которых сейчас недосчитаемся. Эта радикальная временная мера направлена на сдерживание роста цен на мясо. За год на отечественном внутреннем рынке говядина и свинина подорожали на 7,8% и 19% соответственно. Это говорит о том, что с продуктами у нас сейчас не все спокойно. Мы, конечно, не Африка, где сегодня, по некоторым данным, от голода умирают до 18 тыс. детей в сутки. Но все же…
В прошлом, 2020 году на Земле от голода скончалось в 5,5 раза людей больше, чем от COVID-19 (по данным Всемирной организации здравоохранения, на 15 января 2021 года от пандемии скончались 1 млн 979 тыс. человек — прим. ред.); от недоедания сегодня страдает каждый 10-й житель планеты (по данным отдела народонаселения при департаменте по экономическим и социальным вопросам ООН, на конец 2020 года население Земли составляло 7 851 163 856 человек — прим. ред.). ООН занимается проблемой голода с 1949 года и ставит ее по важности в один ряд с вопросами предотвращения войн, разоружения, экологии, освоения космоса, мирового океана и другими глобальными проблемами. Эти цифры и факты были упомянуты в ходе недавнего заседания круглого стола под названием «Продовольственная политика и продовольственный вопрос в ТАССР» в Институте истории им. Марджани АН РТ, приуроченного к 100-летию массового голода в Поволжье и Приуралье. В нем приняли очное и дистанционное участие ведущие специалисты-историки не только из Татарстана, но и из Москвы, Пензы, Самары.
Голод 1921–1923 годов занимает особое место в истории нашей страны. Специалисты ставят его в один ряд с 1941 годом: в обоих случаях нам грозило вообще перестать быть страной как таковой. Голодали свыше 30 млн человек. Официальная статистика называет от 1 млн до 5 млн погибших. Независимые эксперты настаивают на другой цифре — не менее 10 миллионов. «Беспрецедентный по масштабам голод был вызван не только объективными природными, но и социально-политическими причинами, — написала в диссертации Анастасия Федотова, кандидат исторических наук, доцент КФУ. — В то же время история борьбы с голодом тех лет — пример объединения усилий различных социальных сил, общественных и государственных организаций России и зарубежья, спасших множество человеческих жизней».
В 1921 году голод охватил не только Поволжье, но и весь Урал, Северный Казахстан, Северный Кавказ, Кубань, Восточную и Южную Украину — всего около 40 губерний. Так что, по мнению участника круглого стола Григория Циденкова, кандидата социологических наук, доцента кафедры отечественной истории и археологии Самарского социально-педагогического университета, термин «голодающее Поволжье» не совсем корректен с точки зрения исторической науки. Но в ходу он потому, что голод начался именно здесь и что регионы Южного Урала и Поволжья пострадали наиболее длительно и массово.
Это о географии. Теперь о «неправильных» датах. «Голод в Поволжье», «голодающее Поволжье» — данные термины возникли не в 1921-м, а гораздо раньше, еще при царе, во время аналогичных гуманитарных катастроф 1872 и 1891 годов. В 1891-м, когда всем миром впервые стали собирать помощь голодающим Поволжья, они и вошли в обиход, стали нарицательными.
«Заграница нам поможет», или Художник Айвазовский как «иностранный агент»
«Всем миром» не просто фигура речи. Наталия Федорова, кандидат исторических наук, доцент из Казани, рассказала о любопытном «художественно-историческом» факте. «Масштаб голодомора-1891 был таким, что о нем узнали за границей, и не только в Европе, но и в Соединенных Штатах. В декабре 1891 года в США был организован фонд помощи голодающим в России по инициативе активиста, общественного деятеля, редактора журнала «Северо-западный» (The Northwestern) Уильяма Эдгара. Он часто припоминал своим землякам, что если бы не русский флот в Гражданскую войну, то неизвестно, что бы собой представляли сейчас эти самые США. Потому их долг — помочь сейчас России. Активисты создали движение с лозунгом: «Это вопрос не политики, это вопрос гуманности». Массовый сбор продуктов начался в декабре 1891 года.
К весне 1892-го фонд собрал более 10 тысяч тонн продовольствия, пожертвований в сумме 150 тысяч долларов на закупку продовольствия в других странах. Но когда группа кораблей, которая называлась «Миссия спасения», прибыла в Санкт-Петербург, российское правительство не спешило принимать эту помощь, всячески оттягивая сроки разгрузки. Тем не менее под нажимом общественности эту помощь приняли, начали раздавать. Она дошла и до Поволжья. Не знаю, дошла ли она до Казанской губернии, но точно известно, что она добралась до губернии Нижегородской.
Свидетелем прихода американских кораблей в Санкт-Петербург стал уже знаменитый в то время художник-маринист Иван Айвазовский, и в 1892 году он написал две картины на данную тему — настолько все это его поразило и вдохновило. На одном из полотен изображено, как приходят заокеанские корабли, а второе о том, как раздается американская помощь. На ней залихватский крестьянин в красной рубахе мчит на тройке по русской деревне и размахивает американским флагом.
Император всероссийский, увидев картины, предложил Айвазовскому немедленно от них избавиться, потому что получалось, будто крестьяне «продались» американцам за кусок хлеба. Государя поддержала элита российского общества, найдя картины непатриотичными и возмутительными. Автор же объяснял, что на самом деле крестьяне вставали на колени не перед флагом, а благодарили бога за то, что помогли добрые люди.
Дело кончилось тем, что Айвазовский отправился в Соединенные Штаты, прихватил с собой обе картины и подарил их в Вашингтоне в Коркоранский музей искусств (Corcoran Gallery of Art). Он написал сопроводительное письмо, где благодарил американцев за помощь в трудный год.
Это было в октябре 1892 года. А сегодня обе эти картины можно найти в интернете, но они весьма и весьма непопулярны при анализе творчества художника».
Россия недосчиталась 750 тыс. человек
«Страшное бедствие поразило ряд губерний с населением около 36 млн человек в Центральной, Юго-Восточной и Приволжской России вследствие полного неурожая 1891–1892 годов, — читаем в электронной энциклопедии „Всемирная история“. — Причинами голода стали не только погодные условия и истощение почв, вызвавшие неурожай (частичные неурожаи случались чуть ли не каждый год), но и экономическое положение крестьянских хозяйств, сокращение потребления сельхозпродукции и безработица. Важными причинами также были очень высокий экспорт хлеба за границу, т. н. „голодный экспорт“ и резкое падение цен на хлеб на мировом рынке».
Марина Книга, историк из Воронежа, отмечает: «Помимо неурожая хлебов не уродились также овощные культуры. Сложная ситуация сложилась в животноводстве. Резко сократилось поголовье скота. Голод поразил 29 губерний».
Статья «Население» в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона приводит следующие цифры: в Европейской России в 1892 году (после неурожая 1891-го) умерли 3 563 398 человек, тогда как за семилетие 1884–1890 годов умирало всего по 2 820 363 человека в год. То есть Россия в результате этой голодной катастрофы недосчиталась чуть менее 750 тыс. человек.
Голод начался в октябре 1891 года. Крестьяне проживали свои последние ресурсы, распродавали по очень низким ценам свой скот, брали хлеб и деньги в долг у местных помещиков, сельских богатеев и ростовщиков, попадая тем самым в зависимость от них. В декабре голод начал приобретать угрожающие масштабы.
«Голода были страшными, масштабными, — сказал в одном из интервью Циденков. — Официальная статистика по ним не велась. Существовала цензура, было запрещено голод называть голодом. Но мы знаем об этих масштабах, например, по документам земств, по отчетам губернских правлений. Они сохранились, это все есть, и мы их изучаем. Но, в отличие от Советской России, Российская империя XIX — начала XX веков была цельным государством с неразрушенной экономикой. Еще не было никаких войн и революций. В то же время государство это не создавало никаких механизмов по борьбе с голодом. Последние голода в Российской империи произошли в 1872–1874 годах, в 1891–1893-м (этот голод, кстати, был по охвату сравним с 1921-м), 1898–1899-м, 1906-м и 1911-м. Правительство с ними боролось совершенно одинаково, под копирку. Собирались сведения от губернских правлений, потом стали опираться и на земства. Причем собирались эти сведения долго, когда голод был уже совсем в разгаре. Данные сведения пересылались в министерство внутренних дел, и оно решало, сколько денег выделить губерниям. Эти средства предназначались на закупку продовольствия и зерна для голодающих. Причем нельзя было их просто раздавать, хотя иногда так и делали. Но официально следовало объявлять тендеры на закупку такого зерна. Эти тендеры разыгрывались на аукционах в голодающих губерниях, что приводило к различным махинациям, аферам. Например, кто-то выиграл тендер, закупил старое, прогнившее совершенно зерно за копейки и завез голодающим. Они ели его и умирали. Таких афер было много, случались они постоянно.
Непосредственно с голодом работали благотворительные общества. Но, во-первых, это было ненадежно, поскольку данные общества зависели от потока пожертвований. Во-вторых, они не могли охватить всех. То есть спасение голодающих превращалось в дело рук самих голодающих».
Крестьянское «меню»: только гнилая капуста и свекла
«Те, кто посетил голодающие местности, рисовали ужасающую картину, — читаем в электронной энциклопедии „Всемирная история“. — У крестьян не осталось ни картофеля, ни овса, ни пшена, ни проса, а только гнилая капуста и свекла. Был распродан весь скот, продавалась даже одежда, так что не в чем было выйти из дома, совсем не осталось яровых семян. Приходилось ломать на дрова дворовые постройки. Историк и общественный деятель Александр Корнилов писал об ужасной нужде населения, питавшегося негодной пищей и умиравшего от этого. С мест сообщали о страшных случаях, когда матери, не выдерживая страданий своих голодных детей, думали о том, чтобы убить их и избавить тем самым от мук».
Не осталась в стороне от «голодной темы» и татарская литература. В повести «Бедняки» (1907) Мажита Гафури читаем описание крестьянской жизни тех лет: «В доме Шарифа нет ни крошки еды. Окна обледенели, в дверные пазы и щели с шумом валит холодный воздух. Вчера варили суп на большом огне, и в комнате было тепло. Сегодня нет ничего. В мрачном молчании Шариф думал о том, как накормить сегодня семью. Тем временем Бадри стала обшаривать углы в поисках остатков пищи. Наскребла немного муки — последки вчерашней лапши — и сварила болтушку. Только после этого оживились лица детей, загорелись радостью их глаза, и они поднялись с тряпья, постланного на печи. Хотя этот обед был невкусен, они съели его с аппетитом… Утром они заварили последнюю щепотку чая и пили его без хлеба. Шариф ушел на поиски заработка, но и в этот день работы не нашлось».
«Начались разговоры о частной помощи голодающим крестьянам, — продолжает тему «Всемирная история». — Эпизодически она стала появляться. Но сама идея частной благотворительности пришла в столкновение с правительством. Верховные власти вообще долгое время отрицали наличие голода. Ходили слухи, что Александр III на докладе одного из министров, в котором упоминалось о голоде, написал: «У меня нет голодающих, есть только пострадавшие от неурожая». Циркуляром от 12 ноября 1891 года запрещалось публиковать в газетах призывы частных лиц вносить пожертвования голодающим, если эти лица не будут иметь особых разрешений от «подлежащих властей». Вместо страшного слова «голод» пишущей братии было предписано употреблять термин «недород». Когда же факт голода стал неоспоримым, правительство было вынуждено ассигновать средства для борьбы с ним, но и они сильно урезались. При этом для голодающих местностей не было сделано никаких отсрочек в выплате податей. Не удалась и правительственная идея общественных работ для голодающих крестьян, так как сами условия этих работ были невыносимыми.
В условиях, когда высшая власть дискредитировала себя, а земство не имело достаточных средств и зачастую натыкалось на противодействие местной администрации, общество становилось единственной силой, могущей оказать действенную помощь в борьбе с голодом.
Первые воззвания о помощи в печати возникли еще в июле 1891 года. В ноябре 1891-го в «Русских ведомостях» вышла статья Льва Толстого «Страшный вопрос», в декабре того же года в сборнике «Помощь голодающим» появилась его статья «О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая». Они произвели огромное впечатление на всю прогрессивную общественность. Великий писатель предлагал помогать пострадавшим не только путем покупки на пожертвованные деньги муки и ее раздачи, но и путем организации работ, а самое главное, устройством даровых столовых в деревнях и селах.
Сам же он подал первый практический пример, начав организацию столовых в Тульской и Рязанской губерниях. Вскоре Толстому стало приходить много пожертвований (даже из-за границы), к нему приезжали все новые работники. В Москве в результате тесного сотрудничества редакции газеты «Русские ведомости», московского комитета грамотности и благотворителей, группировавшихся вокруг Толстого, сложился неофициальный центр помощи голодающим. Он занимался исследованием размеров бедствия, собирал пожертвования и рассылал их лицам, «пользовавшихся доверием общества» и организовывавших помощь на местах. Тогда правительство, недовольное развернувшейся деятельностью, предприняло попытку поставить общественную инициативу под административный контроль, учредив «Особый комитет для помощи нуждающимся в местностях, пострадавших от неурожая» под председательством наследника-цесаревича. Но комитет смог объединить только консервативную часть общества.
Многие общественные деятели пошли по пути Толстого и, разъезжаясь по разным губерниям, начали устраивать там даровые столовые для голодающих, школьные столовые для детей, покупать и раздавать лошадей безлошадным крестьянам, семена для посева, помогать погорельцам, лечить больных «голодным тифом», холерой и т. п. Так, в Нижегородской губернии на голоде работал Владимир Короленко. В Тамбовской губернии действовало Приютинское братство. Также свой вклад в борьбу с голодом внесли многие другие деятели, представители «третьего элемента» земства — земские врачи и учителя, студенты. Общими усилиями к 1893 году голод удалось побороть».
«Голод — вот что делает людей революционерами»
«Как известно, Поволжье находится в зоне рискованного земледелия, — сказал профессор Шайдуллин. — Проблема обеспечения населения продовольствием в России — давнишняя. Будучи аграрной страной, она все время имела неразвитую систему земледелия. На агрономию начали обращать внимание только в XIX веке, с появлением земств. Но только в советское время, когда прошла полностью коллективизация деревни, в село пришла реальная агротехническая и другая помощь.
Долгие годы обеспечение населения продовольствием рассматривалось только на общественных началах. Государство не вмешивалось в этот процесс, им занимались церковь, какие-то благотворительные учреждения, богатая часть населения, тем самым обеспечивая продовольствием на уровне отдельно взятого села или города.
При Петре, в 1723–1724 годах, заговорили о государственных хлебных магазинах (хлебные запасные магазины — склады хлеба, устраиваемые правительством или местными общественными учреждениями на случай голода или дороговизны, для ссуды или продажи по низкой цене хлеба для продовольствия и посева, — прим. ред.). Впрочем, и эта система работала плохо. Чиновничество не любило эти хлебные магазины, само устройство и содержание которых было крайне дорого и вызывало необходимость постоянного надзора, весьма затруднительного.
Хочу сказать относительно Казанской губернии. По данным первой всероссийской переписи населения 1897 года (о ней читайте недавнюю публикацию „БИЗНЕС Online“ „Переписи населения в России: опыт Золотой Орды, служилые татары и „дефекты“ 1937-го“ — прим. ред.), в ней было 7 272 деревни и других населенных пунктов. По моим подсчетам, на них приходилось где-то 129–130 хлебных магазинов. Я нашел данные за 1891 год, год самого страшного голода в России ХIХ века, что в этот момент в них было не более 15 процентов от требуемых запасов».
«В России проблема продовольствия всегда стояла особенно остро по сравнению с другими странами, — пишет в своей кандидатской диссертации историк из Воронежа Книга. — А нищета и голод благоприятствовали восприятию революционных идей.
Первое сообщение о народных волнениях на Руси относится к голоду 1024 года: «Мятеж велик и голод по всей той стране». Известен мятеж 1325 года, причиной которого был голод в Новгороде. В XVI веке усиление стихийной классовой борьбы народных масс относится к голодным 80–90-м годам. Непосредственным толчком к крестьянской войне явились неурожайные 1601–1603 годы. Неурожаи, эпидемии и голод привели к массовому бегству крестьян и холопов в крупные города и южные районы, резко обострили все социальные антагонизмы и вызвали подъем классовой борьбы в форме массовых разбоев. Во время царствования Анны Иоанновны крестьян казнили и ссылали за «разбои с голода». Изданный в 1736 году указ разрешал помещикам наказывать кнутом «бегающих с голода». Тесно связан с неурожаем, охватившим восточные области России, пугачевский бунт. Самый разгар этого бунта относится к осенним месяцам голодного 1774 года.
Волнения крестьян проходили в различных формах: от бегства голодных крестьян от помещиков, бунтов при вывозе хлеба из запасных магазинов, забрасывания своей земли, поджога своих жилищ до грабежей, разбоя и, наконец, убийства представителей царской администрации и открытых массовых восстаний (Болотников, Булавин, Пугачев)».
«Вы видите на экране совершенно замечательную цитату: „Голод — вот что делает людей революционерами“, — обратилась к участникам круглого стола Федорова. — Ее автор — всем нам знакомый, особенно старшему поколению, выдающийся революционер Латинской Америки и Кубы Эрнесто Че Гевара. Это говорит о том, что проблема голода не только российская, а мировая. Она проходит практически через всю историю всех стран мира. И еще. Спасая людей от голода, система спасает себя. Накормив людей, государство, его имущие слои по сути дела заботятся не только и не столько о голодающих, сколько и о своем благополучии, о своей стабильности».
«В результате этой катастрофы мы могли перестать существовать как страна»
Во всех странах Западной Европы массовые голодания закончились в первой половине XIX века. В России же голод не прекратился. Более того, с течением времени он становится все чаще и масштабнее.
Реформа 1861 года не дала до начала XX века ожидаемых результатов подъема сельского хозяйства. Сущность продовольственной проблемы в России во второй половине XIX века состояла в попытках решения проблемы интенсификации аграрного сектора. Эти попытки оказались неэффективными. Как результат нерешенных вопросов — регулярно повторяющиеся голодные годы. Но до октябрьской революции 1917-го подобные регулярно повторяющиеся голодные периоды можно назвать лишь предтечей, трагическими репетициями того, что случилось в 1921-м.
«Голод 1921–1923 годов, наверное, самая крупная природная и социальная катастрофа, которая когда-либо случалась с нашей страной в новейшей истории, — считает Циденков. — Данную проблему можно рассматривать в разных аспектах. В результате этой катастрофы мы вообще могли перестать существовать как страна, но мы эту катастрофу победили всего за полтора года, что очень интересно для дальнейшего изучения».
Окончание следует