Россия всем должна
«В 1923-м, одновременно с разработкой своей национальной концепции, советское правительство учредило и дотационный фонд для развития союзных республик. Фонд этот рассекретили лишь в 1991-м после доклада премьера Ивана Силаева президенту Борису Ельцину. Когда расходы из него пересчитали по валютному курсу 1990 года (1 доллар США стоил 63 копейки), выяснилось, что ежегодно союзным республикам направлялось 76,5 млрд долларов. Формировался этот секретный фонд исключительно за счет РСФСР: из каждых трех заработанных рублей Российская Федерация лишь два оставляла себе. И почти семь десятилетий каждый гражданин республики отдавал своим братьям по Союзу ежегодно 209 рублей — больше своей среднемесячной зарплаты…
Существование дотационного фонда многое объясняет. Ну, например, становится понятно, как, в частности, Грузия могла по уровню потребления обойти российский показатель в 3,5 раза. Для остальных братских республик отрыв был меньше, но они «рекордсмена» успешно догоняли все советские годы, включая и период горбачевской перестройки».
***********************************
«21 августа 1923 г. был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого предназначались для экономического и социального развития кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину. Фонд формировался за счет РСФСР, но последняя из него ничего не получала. При этом, в отличие от РСФСР, в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений) и подоходный налог. Уже в 1924–1925 гг. доля средств центра, скажем, в бюджете Туркмении составляла 90 %, а Украины – более 60 %. Опубликованные отчеты Минфина СССР за 1929, 1932, 1934 и 1935 гг. показывают, что в указанные годы Туркменистану в качестве дотаций было выделено 159,8 млн руб., Таджикистану – 250,7, Узбекистану – 86,3, ЗСФСР (в ее состав до 1936 г. входили Грузия, Армения и Азербайджан) – 129,1. В результате такой политики за период 1922–1972 гг. промышленное производство возросло в Таджикистане в 513 раз, в Армении – в 527, в Узбекистане – в 239, Казахстане – в 601 раз. В 1975 г. РСФСР могла оставить себе 42,3 % налога с оборота, в то время как Азербайджан – 69,1, Грузия – 88,5, Армения – 89,9, Таджикистан – 99,1, Киргизия – 99,2, Казахстан и Туркмения – 100.
По данным председателя Совета министров РСФСР в 1990–1991 гг. И. С. Силаева, в течение всех лет советской власти Россия ежегодно выплачивала союзным республикам, включая и Прибалтийские, около 30 % своего годового бюджета – 46 млрд руб. в год. Производство на душу населения в РСФСР было в 1,5 раза выше, чем в других республиках, а потребление в 3–4 раза ниже, чем в Грузии, Армении, Эстонии. Даже на закате советской эпохи, занимая первое место по промышленному производству, РСФСР по душевому доходу стояла только на 10-м месте среди 15 «братских республик». Кроме того, говоря словами К. Л. Гильчевского из письма Калинину, в Советском Союзе «не только русский рабочий и мужик содержит окраины, он строит для них фабрики и заводы». РСФСР отдавала «младшим братьям» «свой самый драгоценный капитал – высококвалифицированных специалистов. В 1959 г. за пределами России находилось 16,2 млн русских, в 1988 г. – 25,3 млн. За 30 лет их численность увеличилась на 55,5 %… Представители российской диаспоры (в национальных республиках) создавали значительную часть их национального дохода. Например, до 1992 г. 10 % русского населения Таджикистана производили до 50 % внутреннего национального продукта» (В. Г. Чеботарева).
Условия, в которых, особенно в 1920—1930-х гг., русские «цивилизаторы» жили в том же Таджикистане, были далеки от привилегированных: «…люди на самом деле [оттуда] бежали. С самого начала был введен запрет на возвращение из Таджикистана. Постоянно выдавались и шли в ход специальные справки, так что, если ты работаешь в Душанбе, нельзя было уезжать из города, не получив направления, чтобы сохранить за собой квартиру. Если ты уехал из Таджикистана, это каралось тюрьмой. Можно было уехать по медицинскому направлению, но потом врачам запретили их выдавать, потому что все начали пользоваться своими болезнями как аргументом. Сейчас идет большая дискуссия о том, был ли Советский Союз колониальным режимом и был ли он современным государством, и тогда я смотрю на этих своих „беспомощных колонизаторов“, у которых была одна забота – как же вернуться обратно… Многие „колонизаторы“ сами вовсе не хотели быть колонизаторами, были бы рады возвратиться к себе и не нести никому никакую „высшую культуру“», – рассказывает в своем недавнем интервью специалист по данной теме Ботакоз Кассымбекова.
Даже среди высшей государственной бюрократии «позитивная дискриминация» русских порой вызывала протесты. Так, А. И. Рыков в 1920-е гг. заявлял, что считает «совершенно недопустимым, что туркмены, узбеки, белорусы и все остальные народы „живут за счет русского мужика“». Он же язвительно провел разницу между русским и английским колониализмом: «Колониальная политика… Великобритании заключается в развитии метрополии за счет колоний, а у нас колоний за счет метрополии». М. С. Соломенцев вспоминал: «Когда Брежнев рекомендовал меня на должность предсовмина РСФСР, я поставил лишь одно условие: перестать затюкивать Россию. Леонид Ильич, помнится, не понял меня, спросил: „Что значит затюкивать?“ Я объяснил: отраслевые отделы ЦК и союзное правительство напрямую командуют российскими регионами и конкретными предприятиями, руководствуясь больше интересами союзных республик, оставляя России лишь крохи с общесоюзного стола». Но от этих возражений принципиально ничего не менялось.
Особенно ярко «затюканность» России видна на примере положения русской деревни. Замечательно, например, что в феврале 1930 г. ЦК принял секретное постановление, в котором запрещалось применять в национальных районах Средней Азии, Казахстана, Закавказья, Северного Кавказа и Бурят-Монголии те методы коллективизации, которые использовались в русских областях. По расчетам В. П. Попова, в военном 1944 г. в РСФСР средний валовой доход на колхозный двор составлял 8917 руб., 17 % этой суммы уходило на прямые налоги (сельхозналог – 8,1 %, военный налог – 8,9 %), 9,2 % – на так называемые «добровольные платежи» (займы, лотереи). Аналогичные показатели по республикам Закавказья: Азербайджанская ССР – 14 530 руб., 6,4 % (2,6 и 3,8), 7,4 %; Грузинская ССР – 20 199 руб., 8 % (3,6 и 4,4), 5 %; Армянская ССР – 16 325 руб., 6,9 % (2 и 4,9), 5,1 %. По данным Г. И. Литвиновой, в 1951 г. смоленский колхозник за один трудодень мог получить 890 г зерна и 17 коп., эстонский – 1 кг 830 г зерна и 1 руб. 50 коп., а таджикский – 2 кг 40 г зерна и 10 руб. 05 коп. Стоимость валового сбора продуктов растениеводства за один трудодень по закупочным ценам в Центральной России в 1950-х гг. была в 10 раз ниже, чем в Узбекистане, и в 15 раз ниже, чем в Грузии.
Но и сравнение жизни в городах было не в пользу России. В 1988 г. этнографы В.В. Коротеева и О.И. Шкаратан писали в академическом журнале «История СССР»: «На текущий момент состояние социальной инфраструктуры в крупных городах РСФСР существенно хуже, чем в столицах и других крупных городах большинства республик. Что особенно печально, Москва — столица СССР и величайший город России — по показателям развития социально-культурной инфраструктуры оказалась в седьмом десятке [!] городов страны».
В 1997 г. писатель Александр Кузнецов сетовал: «Горько становится на душе, когда видишь старые русские города. Старинные дома с обвалившейся штукатуркой, деревянные одноэтажные дома ушли по окна в землю, а двухэтажные покосились и пропахли уборной. Картина знакомая. Так выглядят сейчас все старые русские города, не то что кавказские или среднеазиатские. Ереван целиком построен в годы советской власти. Раньше он состоял из глинобитных и каменных одноэтажных домишек, а теперь возведен из благоустроенных многоэтажных и, заметьте, нетиповых домов, облицованных разноцветным туфом. И ни одного старого дома во всем городе. Советский период — золотой век для Армении. В Тбилиси оставили одну старую улицу, как памятник истории. Реставрировали ее, выглядит как картинка. Все остальное выстроено заново, как и в других кавказских городах. О среднеазиатских республиках и говорить нечего — дворцы, театры, парки, фонтаны, все в граните и мраморе, в каменной резьбе. Богатели, тяжелели 70 лет края государства, чтобы, насытившись, потом отвалиться. Россия же как была нищей, так и осталась».
И даже по количеству научных кадров РСФСР, несомненный интеллектуальный лидер Страны Советов, явно отставала. В 1973 г. на 100 научных работников имелось аспирантов: среди русских — 9,7 человека, белорусов — 13,4, туркмен — 26,2, киргизов — 23,8. В 1987 г. научных учреждений на душу населения в России было в два раза меньше, чем в среднем по союзным республикам, даже в академиках у нее была пятикратная недостача, сравнительно с общесоюзным уровнем. Внутри самой РСФСР дело обстояло не лучше. В 1989 г. «в Якутии на 1000 человек среди якутов приходилось 140 человек с высшим и незаконченным высшим образованием, среди русских — 128 человек. В Бурятии и Калмыкии эти показатели еще больше в пользу титульной национальности. Примерно такая же ситуация и по республикам Поволжья» (В.А. Тишков). И это, разумеется, произошло не из-за врожденной пониженной способности русских к высшему образованию, а стало следствием все той же политики «позитивной дискриминации» — в советских вузах существовали официальные квоты для представителей «националов», скажем, в 1932/33 учебном году она составляла 7500 мест. В некоторых республиках «коренным» студентам платили стипендии на 10—15% больше, чем русским. В вузах Казахстана «некоренные», составляя 60% населения, имели лишь 10% студенческих мест.
При этом столичные вузы широко открывали двери для гостей с национальных окраин. Автор этих строк хорошо помнит свое изумление, когда он, поступая летом 1985 г. на истфак МГПИ им. В.И. Ленина, увидел в главном корпусе на Пироговке огромную и шумную толпу юных восточных красавиц — как оказалось, это были абитуриентки узбекского отделения филфака.
В результате перипетий коммунистического эксперимента — войн, репрессий, систематического измывательства над деревней, тяжкого бремени «старшего брата» — Центральная Россия, которая и при старом режиме жила не сладко, надорвалась. Ее население стало заметно сокращаться, что особенно хорошо видно при сравнении с демографической динамикой восточных республик.
Если из 20 экономических районов СССР выделить два с самыми низкими показателями естественного прироста населения — Центрально-Черноземный и Волго-Вятский и два с самыми высокими темпами роста населения — Средне-Азиатский и Казахстанский, то обнаружится, что до войны они имели почти равную численность населения. В 1940 году в двух районах РСФСР было 17,9 млн человек, а в двух последних — 17 млн. К 1987 г. численность населения первых сократилась на 2 млн человек, а численность населения последних увеличилась на 30 млн человек».
В Вологодской области рождаемость, составлявшая 42 155 детей в 1940 г. и 23 651 — в 1959 г., сократилась до 9647 новорожденных в 1967 г., то есть более чем в четыре раза! С конца 1950-х в России на одно рождение приходилось около двух абортов. Конечно, упадок рождаемости был во многом связан со стремительной урбанизацией русских (в 1959 г. 52% из них жило в городах РСФСР, в 1979-м — 69%), но сами темпы этой урбанизации не были вполне естественными, их спровоцировала тяжелая и бесправная жизнь на селе. Причем росли в основном мегаполисы, малые русские города хирели».
Автор Sergey Oboguev
Источник https://oboguev.livejournal.co...