Лечение коронавируса «по Черномырдину»
Рецепты русской мудрости оказываются живительными, когда перестают действовать антибиотики последнего поколения. В годы становления новой России на политическом небосклоне страны роль разработчика «русской веданты» и человека исключительной политической интуиции исполнял Виктор Степанович Черномырдин.
Черномырдин предвидел многое. Поработав в Украине, где ЧВС пробыл в изгнании долгих 8 лет, с 2001 по 2009 год, предсказал, что Москва потеряет Украину. Впрочем, это было ясно и без Черномырдина, которого вряд ли стоит рассматривать, как пророка в своём отечестве. А как создателя особого вневременного континуума, эдакой системы «нашенских» координат, сотканной из мудрых фраз, вспоминая которые легче выживать во время новой чумы? Пожалуй, да.
Эх, если бы Виктор Черномырдин, человек, демонстрировавший беспримерное мужество в самых сложных предлагаемых обстоятельствах, был сейчас с нами. Но нет его. Он умер в 2010-м, не использовав возможность стать российским президентом. Хотя в ходе «плановой» операции Ельцина на сердце, мог спокойно взять власть, отправив Бориса Николаевича на заслуженный отдых в «Горки-9» или на Новодевичье кладбище.
Сегодня, в разгар всемирной пандемии, всё летит в пропасть. Россия на пороге глобальной рецессии, российские работодатели мучительно размышляют, как изощриться, чтобы оставить своих подчинённых, простых россиян, без зарплаты, которую велено платить весь нерабочий апрель. И самое время для того, чтобы ухватиться за весёлые «черномырдинки». Исцелить? Не исцелят. Напомнят: через похожее мы проходили. В общем…
«Отродясь такого не было. И вот – опять!»
Фразочки в стиле «Здесь вам не тут» и «Лучше водки хуже нет» можно припоминать при любом удобном случае, даже в условиях относительного благополучия и стабильности. А вот шедевры уникального «поэтического косноязычия» Виктора Черномырдина хочется пересматривать, извлекая на свет Божий, словно драгоценности из запылившегося ларчика, и находя «теперешние» смыслы.
Некоторые высказывания Черномырдина, как снайперская пуля в монетку, ложатся на эпоху опасных пандемий, «скорректировавшую» планы не миллионов, а миллиардов. «Весь мир сейчас идёт наоборот!» — это сказал однажды Виктор Черномырдин. Не правда ли – фраза точно иллюстрирует положение вещей в 2020-м, чем в дни, когда была произнесена?
Видишь на улице человека в респираторе или в защитном костюме, всплывают в памяти птичьи да свиные гриппы, подзабытые формулы смерти а-ля H1N1, — всё намекает на то, что история ходит кругами, но почему-то в экстремальной ситуации опять «вся работа строится, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы».
Ковыряешься в интернете или «включаешь ящик», где российские доктора медицинских наук озвучивают диаметрально противоположные прогнозы (в диапазоне от «Зачем бояться сезонного вируса?» до «Нам всем конец!») и звучит в голове рассудительное Черномырдинское «Надо же думать, что понимать!». Или более категоричное «Это наглая ложь и не совсем так».
Проезжаешь блокпосты, которые перекрывают въезды и выезды из российских городов. И вновь мудрость Степаныча: «Вечно у нас в России стоит не то, что нужно». Слушаешь про апрельские каникулы, благодаря которым у огромного количества оставшихся на «лысой» (или «белой») зарплате людей возникают мысли о выходе на большую дорогу и грабежах магазинов. Из вечности глаголит Черномырдин: «Надо было делать то, что нужно нашим людям, а никак не то, чем мы все здесь занимались».
В общем, «Хотели ведь как лучше, а получится, похоже, опять как всегда». И, главное, как говорил ЧВС: «Никто не сможет упрекнуть власть в том, что у неё были хорошие помыслы». У кого там руки чешутся? Прежде чем почесать в другом месте, обработайте антисептиком. Мало ли.
Черномырдин стал во главе российского правительства в сложную эпоху – в самый разгар гайдаровских реформ. Советский панцирь треснул. На смену партократии пришли хаос и анархия, с которыми приходилось как-то разбираться. А ещё беспредел властей и братков, этих новых хозяев жизни, бригады которых охватили всю страну, как самый настоящий вирус.
В правительстве Черномырдина не было женщин. И на вопрос, почему так сложилось, он отвечал: «Не до того нам было».
Шахтёры стучали касками по планете. Голодающие пенсионеры – ложками в пустые кастрюли. Звучали автоматные очереди бригад. Взлетали на воздух шестисотые «Мерсы» вместе с сидевшими в них чертями. Обосабливалась Чечня. Посматривали с аппетитом на возможный статус субъекта мирового прав и другие российские регионы. Как тут верить власти? Какой власти?!
На фоне вечно пьяного Ельцина крайне выгодно и очень властно смотрелся знавший во всём меру премьер-министр Черномырдин, который, словно Винстон Вульф из «Криминального чтива», решал проблемы целой страны.
Именно Виктор Степанович разговаривал с нашими нынешними «братьями», захватившими в июне 1995 года больницу в Будённовске, выставившими в окнах-бойницах женщин с грудными детьми и потребовавшими прекратить боевые действия в Чечне.
Кроме Черномырдина с ними было некому разговаривать. Ельцин был невменяем от водки уже тогда. Силовики и Дума требовали штурма, который в итоге состоялся в 5 утра, приведя к многочисленным жертвам. Либералы и Запад расписывались в симпатиях к чеченцам, расстреливавших людей на улицах и в больнице напротив глухой стены.
Не министру же обороны, который вооружил боевиков и послал воевать с ними вчерашних десятиклассников, брать трубку в диалоге с террористом номер № 1?
Черномырдин не боялся рушить шаблоны. Плевал на то, что с террористами никто и никогда в мире не вёл разговоров на таком представительном уровне. Он сделал это, попытавшись найти с Басаевым общий язык. И, словно русский Макмерфи, в этом глобальном дурдоме 90-х под названием «Россия», мог с чистой совестью и сердцем сказать всем: «Я хотя бы попытался».
— Неужели вы считаете, что эти люди, которые сегодня оказались в заложниках, виноваты в чём-то? Они-то причём? – рассудительно и на повышенных тонах говорил Виктор Степанович в трубку, пытаясь образумить чеченского головореза. Тому не было жаль ни женщин, ни детей.
Но именно Черномырдин смог договориться с Басаевым, на протяжении нескольких часов ведя напряжённый диалог, стенограммы которого засекречены и, наверное, на столетия упокоились в архивах ФСБ. Благодаря мудрому премьер-министру та часть заложников, которым посчастливилось выжить, были освобождены 19 июня 1995 года.
А террористы? Им позволили уйти.
Кто-то рассматривал и рассматривает ситуацию, как проигрыш. Но это была колоссальная победа российской власти в лице Виктора Степановича Черномырдина, который спас полторы тысячи человек.
Говорят, что эта уступка террористам стоила Черномырдину репутации и карьеры, дескать, «продемонстрировал» полную некомпетентность, согласился на требования террористов. Но оставленный с бандитами и убийцами тет-а-тет, Черномырдин поступал не как расчётливый политик, а как мужчина, понимавший, что с такими «братьями» не надо никаких врагов.
Он думал не о продолжении политической карьеры и не о том, как взять или удержать в своих руках власть, а о женщинах и детях под прицелами автоматов, заботливо вложенных в руки «чехов» Грачёвым. И такой симпатии у побывавшего в заложниках народа никто из российских чиновников, наверное, не имел ни до, ни после инцидента.
Когда Виктор Степанович приехал в Будённовск, освобожденные женщины бросались перед ним на колени, пытаясь поцеловать человеку, спасшему жизни их детей, руки и брючины.
«Родненькие, вы что?!» - пытался поднять их на ноги премьер. Какое фантастическое различие во встрече этого председателя российского правительства и того, который разъяснял, что денег нет, но нужно держаться.
Искатели компромата «находили» у Черномырдина счета в швейцарских банках, куда якобы шли десятки миллионов долларов. Но даже, если бы это было так, за один лишь тот диалог с Басаевым, который состоялся ровно 25 лет назад, ЧВС стоило заплатить намного больше.
Пока гайдаровцы выбирали между скандинавской и американской моделью развития рыночной экономики, полки сияли инфернальной чистотой. Доверие к власти молодых реформаторов стремительно пикировало вниз. В Белом доме занимались политическими междусобойчиками. Народ верил промышленнику и «красному директору» Черномырдину, полагавшему, что
«Стране нужен рынок, а не базар!»
Черномырдин не был великолепно образован. Паренёк из Чёрного Острога Оренбургской области, родившийся в 1938 году, в семье простого крестьянина из деревеньки, в шесть лет сел за руль машины тяжелораненого на фронте отца, пас коров в бескрайних степях, полол огород, собирал для печки кизяки. Такой «деликатес», как яичница, Черномырдин попробовал впервые в 10-м классе – побаловать сына решила мать.
У него не было времени учиться. Он был занят делом. Поэтому имел тройки в аттестате, фото которого, сопровождённое надписью «Опять тройка, Виктор Степанович!», было услужливо опубликовано в «Комсомольской правде». Окончил политех в Куйбышеве. Но интуитивно, по-русски, смекалисто улавливал суть любых событий. Говорил с народом не пустыми лживыми обещаниями и заумными фразами, как Гайдар, а ёмкими метафорами в стиле:
«Мы никуда не вступаем. Нам нельзя вступать. Если мы начнём вступать, то обязательно на что-нибудь наступим».
Черномырдин летал в Казахстан просить хлеб у Назарбаева. Его обвиняют в том, что он сформировал олигархат, продавая государственные предприятия в частные руки за копейки, по цене в 7-8 раз ниже реальной?
Это было. Но когда это было?
В тот момент, когда страна сидела в глубочайшем кризисе, деньги, согласно законам драматургии, нужны были «здесь и сейчас», и необходимость сохранять ключевые отрасли России, на глазах становившиеся нежизнеспособными в ведении министерства, нельзя было отложить на завтра. А предложенные частниками суммы? Они были такими, которые могли предложить новые воротилы бизнеса.
Именно при Черномырдине, а не при Гайдаре, в стране были созданы ключевые институты рыночной экономики: банковская, финансовая и страховая система, ключевые отечественные корпорации. Например, Газпром, решение о создании которого появилось в половине второго ночи совместно с Николаем Рыжковым.
При Черномырдине, премьер-министре, был проделан беспрецедентно трудный путь к рынку и произошли ключевые события, поэтому вполне логично, что СМИ и «западная общественность», приписывали ему несметные богатства, пуская слухи о том, что одна лишь заколка для галстука у ЧВС стоит 10 тысяч долларов.
«Какая вопиющая скромность, однако», - подумает современный читатель, прекрасно знающий о том, что вчерашние телохранители Бориса Николаевича, по значимости на историческом отрезке рядом не стоявшие с Черномырдиным, имеют в сотни раз больше. Тем более, на поверку пресловутая булавка, подаренная Черномырдиным пронырливому журналисту, поднявшему вопрос, не стоила больше ста долларов.
Впрочем, долгое время по стране гулял анекдот: «Виктор Степанович, какое у вас место рождения?» - «Вы про которое – нефтяное или газовое?». А однажды западные корреспонденты задали российскому премьер-министру каверзный и обидный вопрос: «Правда ли, вы украли 7 миллиардов долларов?». Он, как обычно, не растерялся:
«Кто найдёт – половину отдам».
На критику и провокации ЧВС не обижался. Любил смотреть «Куклы», запрещённые уже в новую эпоху Путина, и даже позировал со своим двойником, от души смеясь.
Никто не скажет, какой была бы Россия Виктора Черномырдина, если бы он, в одночасье, решился стать президентом, получив шанс. Но этого не случилось. Во-первых, потому что этот удивительный человек, с детства зарабатывавший на жизнь тяжёлым трудом, был незнаком с приёмами питерской дворовой шпаны. Брать то, что плохо лежит, при удобном случае не умел. Во-вторых, история не терпит сослагательного наклонения. Но ясно одно: страна была бы совершенно другой. Теплее бы в ней было бы, что ли, или просто человечнее? Заразы, дурацких законов, решений да распоряжений при всей «необразованности» Виктора Степановича Черномырдина, этого русского человека от сохи, было бы значительно меньше.
Другая была бы история.