В Чувашском драмтеатре поставили пьесу башкирского писателя о Великой Отечественной войне
Придумать, ради чего жить
«Война — это не только смерть, но еще и такая жизнь!» — восклицает главный герой фильма «Битва за Севастополь». Эти слова, произнесенные в один из самых напряженных моментов повествования, могут послужить эпиграфом к спектаклю «Аманнӑ шӑпа» (Израненная судьба), премьера которого прошла в минувшую пятницу в Чувашском академическом драматическом театре имени К.В. Иванова.
Произведение создано народным писателем Башкортостана Нажибом Асанбаевым, фронтовиком. В начале Великой Отечественной войны его, 19-летнего парня из деревни Ахманово Белебеевского уезда, направили в Рязанское артиллерийское училище, которое он окончил в декабре 1941 года. Батарея под командованием Асанбаева мужественно сражалась на Воронежском, Калининском, Брянском и первом Прибалтийском фронтах. Нажиб Асанбаев дважды был тяжело ранен, награжден медалью «За отвагу» и орденами Отечественной войны первой и второй степеней. Сегодня имя драматурга носят музей и Бакалинский районный Дворец культуры, а постановка «Израненная судьба» или «Яралы я?мыш» шла в Башкирском академическом театре драмы имени М. Гафури.
Неудивительно, что материал так органично лег на нашу труппу. Какая разница, кто ты — башкир, чуваш или русский. Война объединяет, уравнивает и обезличивает, стирая национальную идентичность и превращая родину в один сжатый кулак, а населяющие ее народы — в монолит сплоченности, стойкости и надежды. И хотя развязка спектакля трагическая, думать о смерти совсем не хочется, ведь там, за линией огня, тоже кипит жизнь, да еще какая! Когда каждый день может стать последним, особенно остро ощущается ее сладкий вкус. Здесь клянутся в верности и предают, строят иллюзии и погибают, но не всегда от пули врага. А любят так крепко, жадно и пылко, как на гражданке не умеют.
И вот мы уже ловим себя на мысли, что война — не только беспросветность, ужас, победы и поражения, но и определенная форма существования, как бы шокирующе это не звучало. И вновь приходит в голову фраза из фильма «Битва за Севастополь»: «Если ты не придумаешь, ради чего тебе жить, то тебя убьют…» Какая простая и вместе с тем роковая истина! Поэтому режиссер Борис Манджиев выводит на подмостки не комбатов, полковников и капитанов, а прежде всего обычных людей, и в таком смещении акцентов, когда вместо блеска боевых наград мы видим блеск человеческих слез — главная ценность его постановочного решения. Патриотизм, чувство долга перед родиной, ответственность за будущее страны, семьи и потомков — безусловно. Об этом мы говорим часто и громко, особенно в контексте современной политической ситуации. Но ведь есть за душой у наших ребят, ушедших на фронт тогда и сейчас, что-то помимо твердой гражданской позиции.
Актерам Алексею Герасимову, Надежде Зубковой и Александру Демидову удалось очень точно нащупать это «что-то» и пропустить через себя, словно открыв портал энергетической силы или золотой рудник. Причем было очевидно: сегодня далеко не предел, и от показа к показу они еще будут набирать мышечную массу, экспрессию, эмоциональную плотность, наливаясь соком подобно созревающим плодам. На каждом из их героев — колючий терновый венок, будь то лейтенант Сергей Журба, приговоренный к расстрелу за проступок, которого не совершал, юная медсестра Катя Романова, не вынесшая унижений и покончившая с собой, или солдат Алман Чувашов, вынужденный до самой старости мучиться угрызениями совести за поставленную не в том месте подпись. Как при таких сложных обстоятельствах, среди которых доносы, клевета, домогательства и прочая грязь, играть радость, желание, молодой задор, жажду любовных приключений? Оказывается, возможно, и одна из палочек-выручалочек в этом трудоемком процессе — движение. Режиссер по пластике Рамиза Мухаметшина, много лет проработавшая солисткой Государственного академического ансамбля народного танца имени Ф. Гаскарова, «расшевелила» ансамблевые сцены, лишив их статики и «инкрустировав» речевые диалоги активной жестикуляцией, характерной танцевальностью, изобилием сюжетно-игровых элементов.
Когда каждый день может стать последним, особенно остро ощущается сладкий вкус жизни. Люди клянутся в верности и предают, строят иллюзии и погибают… А любят так крепко, жадно и пылко, как на гражданке не умеют.
Музыкальное оформление композитора Аркадия Манджиева тоже дышит полной грудью, сочетая в себе авторские темы с мелодическими символами эпохи. Так, например, лейтмотивом спектакля можно назвать популярное танго конца 1930-х годов «Утомленное солнце нежно с морем прощалось». Оно словно следует за персонажами попятам и проходит сквозной путь развития, преломляясь и трансформируясь, меняя окраску подобно хамелеону и звуча то весело и беспечно, то вызывающе и грубо, то застенчиво и полушепотом. А в эпизоде расстрела Сергея Журбы, когда сцена буквально захлебывается всепоглощающей краснотой, точно кровью (художник по свету — Михаил Добрышин), и время резко сбрасывает скорость, останавливается и музыка. Мелодия взлетает в верхний регистр, переходя почти на звон, бесстрастный, металлический и холодный, как весенняя капель, да так и застревает там, растерянно переминаясь с ноты на ноту. Эффект сломанной шарманки, механически прокручивающей один и тот же назойливый мотив, нередко используют в драматических постановках для наиболее сильного психологического воздействия на зрителей, когда нужно максимально правдиво погрузить их в состояние крайнего напряжения и дискомфорта. Сработал он и на этот раз.
Но есть еще один момент, цепляющий ухо. В кульминационных точках сценического действа мелодическая линия теряет ясно очерченный облик, распадаясь на миллионы рассредоточенных звуков, будто молекула на атомы. Какофония, хаос, дисгармония… Или некий «белый шум», позволяющий слышать голоса тех, кто когда-то пал смертью храбрых? Неслучайно по замыслу художника Марии Шуплецовой декорации, реквизит и костюмы, однотонные, немногословные и графичные, тоже выкрашены в белый цвет. И бледнолицее солнце, насмерть пронзенное сияющим копьем, и сухие деревья, безвольно повисшие вверх тормашками как символ перевернутости мира, и военная форма, в которую одеты актеры. Как будто кто-то безмолвно напевает известную песню: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю эту полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…»
КСТАТИ
На следующей неделе труппа Чувашского драмтеатра отправится в Башкортостан, где покажет три спектакля на сцене Уфимского татарского театра «Нур» в рамках программы «Большие гастроли» Всероссийского гастрольно-концертного плана Министерства культуры России. Это драмы «Вĕри юнлă çемçе чун» (Константин Иванов), «Шуйттан чури» (Раб дьявола) и комедия «Туя туй пек тăвар-и?» (Не сыграть ли нам свадьбу?), которую также увидят в Стерлитамаке. В сентябре нынешнего года театр «Нур» приедет в Чебоксары с ответным визитом. «Это долгожданные гастроли, большое событие республиканского и федерального масштабов», — отмечает директор коллектива Фирзат Габидуллин.