Щит милосердия. Часть III. «Ты просто рядом со мной посиди, дочка...»
Вера Васильевна Корсакова вспоминает, что ей «казалось, что в городе живут только одни раненые». Школьники, студенты тоже в свободное время дежурили в госпиталях санитарами, бегали бойцам за семечками, читали им книги, слушали их рассказы, переживали их горести и тревоги.
«Ты просто рядом со мной посиди, дочка…» (yandex.com)
Брандт Римма Алексеевна:
«Я помню, как отличались палаты раненых. Танкисты все были обгорелыми, а вот летчики были сплошь все переломанными. Обычно мы ходили к ним после «мертвого часа», так назывался раньше сончас. У раненых к этому времени уже проходил полдник, и поэтому они обязательно оставляли нам кто компот, кто булочку, кто сахар».
Масаева Зинаида Ивановна, 1926 г. р.:
«Первое время возвращалась домой вся в слезах. Я не могла без боли, без дрожи и страха смотреть на страдания, на отсутствие рук и ног, на слепых, обгорелых, беспомощных. Ночами снились кошмарные сны, я стонала, и мама часто меня будила».
Клименко Инна Петровна:
«Я не верила, что папа погиб, думала, что он ранен, поэтому часто бегала в госпиталь, который расположился в школе, и помогала раненым бойцам — чем могла: то карандаш, то бумагу принесу. Чтобы солдат мог письмо домой написать. А то с подружками концерт устроим. Я любила читать басню — до сих пор ее помню».
Прилепская Тамара Васильевна:
«Летом раненых выносили в сад, а ученики ухаживали за ними. Я помню, как устраивались концерты для раненых. Обычно это было во дворе школы, собиралось много жителей со всего квартала. Мой дед пел песни, почему-то мне особенно запомнилась «Дубинушка», когда вслед за дедом бойцы подхватывали припев: «Эх, дубинушка, ухнем!» Атмосфера доброты, сострадания, милосердия царила вокруг».
Да и сами раненые частенько «поддавали жару».
Группа раненых эвакогоспиталя №3609 на встрече Нового года (музей школы №76)
Лютова Ирина Васильевна, комсорг предприятия №520 (Оловозавод):
«…много месяцев ему (Николаю Горбунову) пришлось пролежать в госпитале и воевать со своим недугом. Его, весельчака и балагура, знал весь госпиталь, хотя Коля был не из «ходячих». Он умудрялся читать вслух, проводить беседы, играть на гитаре, петь. Мы не раз удивлялись его силе воле и оптимизму».
Липин Владилен Георгиевич:
«Часто нас просили писать письма. Для меня, 12-13-летнего мальчишки, они были непонятны. Часто начинались так: «Передаю низкий поклон…» А дальше следовали чуть ли не на страницу перечисления: шурину, деверю, сватье, куме… А в конце: «У меня все хорошо. Скоро подлечусь и снова отправлюсь бить фашистов». А у самого руки или ноги нет».
Некоторые письма адресовались, как говорится, «на деревню дедушке»: Ташкент, семье Петровых, эвакуированных из Брянска. На краю Базарной площади, где было кольцо трамвая (ныне Серебренниковская, 37а), была поставлена большая доска объявлений, на которой люди оставляли записки — кто кого ищет. Мальчишки специально для раненых смотрели и писали эти объявления. И ведь находились! А некоторых и домой забирали.
Липин Владилен Георгиевич:
«В нашем госпитале тоже был такой случай, при котором я присутствовал. Морозным утром к госпиталю на розвальнях подъехали родственники одноногого солдата. Для самого бойца это стало сюрпризом. Сколько было всеобщей радости, слез!»
Школьники также помогали готовить бинты. Это называлось «щипать корпию». Списанные простыни рвали на полосы, но такие бинты кровь почти не впитывали. Тогда ткань разреживали, выдергивали из нее часть ниток — она становилась пористой и уже вполне годилась хотя бы для грубой перевязки.
А вот младшеклассникам право попасть в госпиталь нужно было еще заслужить.
Кривошеина Зоя Афанасьевна:
«Чтобы сходить в госпиталь, нужно было заслужить хорошие отметки. И мы старались двоек не получать. Нам очень хотелось побыть с такими, как папа, который был на войне».
Липин Владилен Георгиевич:
«Нам, детям, тоже нужно было это общение. Побыть рядом с раненым, почувствовать мужскую руку, гладящую тебя по голове, его колючие усы — всего этого мы были лишены дома».
Над госпиталями брали шефство предприятия.
Работники завода №350 помогают ухаживать за ранеными в госпитале (Музей Новосибирска)
Лютова Ирина Васильевна, комсорг Оловозавода:
«В каждый праздник, а особенно в день Красной армии мы выезжали в госпиталь с подарками (№3609, Красный проспект, 2. — К. Г.) Рабочие завода отрывали талончики от своих продовольственных карточек, чтобы, отоварив их, женщины могли приготовить угощения нашим раненым».
В госпиталях постоянно проводились киносеансы, работали библиотеки-передвижки, устраивались шахматные турниры.
Двое раненых играют в шахматы в палате эвакогоспиталя №3609 (музей школы № 76)
Театральные коллективы, артисты регулярно устраивали для раненых выступления и концерты.
Гердт Зиновий Ефимович:
«Во время войны я лежал в госпитале в Новосибирске, к нам приезжали разные фронтовые бригады, в том числе и труппа театра Сергея Образцова. В палатах ставили ширму, за которой располагались артисты, их не было видно. Я подумал: с моей ногой — то, что нужно!»
Фрагмент из фильма «Золотой теленок». 1968 год. З. Гердт в роли Паниковского
Так, с новосибирской подачи, будущий знаменитый актер тридцать шесть лет проработал в театре кукол. О другом прославленном человеке вспоминает старейшая актриса Новосибирского ТЮЗа.
Булгакова Зоя Федоровна:
«Мы выступали в госпитале на Красном проспекте. Раненые, которые могли прийти, пришли все. Отыграли мы этот концерт, уже собрались уходить, мне кто-то говорит: Зоя Федоровна, вас ждет в палате один раненый больной. Он не мог прийти к вам сюда на общий концерт, нога у него, но сказал, что вы знакомы с ним. Ну, меня, конечно, это заинтересовало, я говорю: где, где? Пришла. А это Зельманов, молодой совсем. Вот так мы встретились с будущим директором оперного театра».
Семен Владимирович Зельманов до войны работал в Новосибирске, в кинофикации. Здесь и лечение проходил. Вернулся сюда и после, общепризнанно стал лучшим директором нашего театра оперы и балета.
Содействие госпиталям, подготовку младшего медицинского персонала, организацию санитарных дружин, работу с донорами, сбор средств в фонд обороны страны активно проводило и российское отделение Красного креста. Жителями организовывался сбор лекарственных растений, хвои, березового сока, клюквы и облепихи, что всю зиму служило для раненых хорошим источником витаминов. Только в 1941 году после окончания курсов медсестер РОКК на фронт ушли 407 девушек-добровольцев из Новосибирской области.
Курсы медсестер запаса, 1941 (Музей Новосибирска)
Кудряшова Мария Никитична:
«Мы работали по три-четыре часа на заводе, остальное — время обучения на краткосрочных курсах медсестер РОККа. Время распределялось так: днем теория, а практика — вечером и ночью в госпитале. Мы принимали раненых, обовшивленных, в ранах черви. Раны обрабатывали в операционных и распределяли раненых по палатам».
[div class="introduced"][link]
[/div]
Огромная работа была проделана специально созданной чрезвычайной противоэпидемической комиссией. В условиях перенаселенности, неразвитости системы водоснабжения и канализации она обеспечила не только недопущение массовых заболеваний, но и улучшение санитарного состояния города, открытие новых бань, прачечных, камер дезинфекции, прививание медперсонала и раненых. Круглосуточно работал санитарно-контрольный пункт, осматривающий военные эшелоны и проводящий их санитарную обработку.
Кроме того, медобслуживание осуществлялось и для гражданского населения, работников оборонных предприятий. За военные годы количество лечебных заведений в Новосибирске выросло на 71%, число больничных коек — на 50%. Среди населения проводилась санитарно-оборонная работа. Массовый характер приняла сдача норм ГСО (готов к санитарной обороне) и БГСО (будь готов к санитарной обороне). Развивалась и сеть больничных учреждений при предприятиях.
Также в обязанность медучреждениям была поставлена задача трудоустройства инвалидов войны. Для них в корпусах пионерских лагерей создаются интернаты. Для выздоравливающих рабочих шефские заводы открывали при госпиталях цеха, а для освоения навыков рабочей профессии организовывали мастерские и курсы. После реабилитации большая часть инвалидов продолжила трудовую деятельность.
Освоение ранеными профессии токаря (Музей Новосибирска)
«В э/г №1239 организован кружок со швейным профилем, в котором обучается 30 человек, а 32 человека уже закончило обучение и трудоустроено на работы по новой специальности. В э/г 1238 на курсах счетоводов обучается 60 чел. В э/г 1242 на курсах финансово-банковских работников занимается 60 чел. В э/госпитале 2492 производится обучение глухонемых (…) Трудоустроено через горсобес в Новосибирске 115 чел., через Облсобес 170 чел., а всего 285 чел. Направлено в интернаты инвалидов Отечественной войны 104 чел.»
История новосибирских госпиталей полна словами благодарности от раненых бойцов: «Завтра, исполненный новых сил, я уезжаю из госпиталя. Изголодавшийся по боям, восстановленный прочно и на совесть, я в неоплатном долгу у врачей, этих бодрствующих по ночам патриотов, которые возвращают способность утолить жажду мести проклятому врагу».
Поляков, инвалид Отечественной войны:
«Выполняя боевое задание командования на фронте, я был тяжело ранен в грудную клетку. Пуля застряла в легких. Требовалась сложная операция, за которую не решались взяться даже крупные специалисты. А вот здесь, в Новосибирском госпитале, где начальником доктор медицинских наук профессор Хмельницкий, меня оперировал хирург, доцент А. Г. Киселев. Операция прошла блестяще. Теперь я снова в строю. От всей души благодарю за это доктора Александра Григорьевича Киселева».
Чеботов, раненый госпиталя №3609:
«Помню, в тот день, когда меня девушки-санитарки на носилках вносили в эти приятные стены, переговаривались между собой: «этот у нас второй». Что именно, я этого понять не мог, так как у меня была температура 41,8, но после я узнал, что первый оставил жизнь в этих стенах (…) Благодаря советским врачам мое лечение шло быстро. Замечательный и настойчивый хирург Сапожников Константин Георгиевич, который не оставил меня калекой, но спас мне жизнь, сделал суставную операцию в области колена. Несмотря на указание профессора, который настаивал на ампутации. Я его вспоминаю и буду вспоминать с благодарностью до конца своей жизни».
Письмо бывшего больного эвакогоспиталя №3609 Мельника Адама Севастьяновича (музей школы №76)
Поздравление политотдела Н-й армии западного фронта В. М. Мышу:
«Вы, большевик-профессор, старейший ученый Сибири, воспитали много тысяч врачей, которые с честью защищают свою Родину-мать. Среди нас много Ваших учеников, которые высоко несут светлое знамя советского врача, спасая тысячи дорогих для нашей страны жизней. Дорогой Владимир Михайлович! Благодарим Вас за те кадры, которые Вы воспитали, благодарят Вас и Ваши ученики за хирургическую школу, которую Вы создали в Сибири».
В 1943 году всему личному составу окружного госпиталя №333 (Воинская, 1) приказом Верховного Главнокомандующего выражалась благодарность. В 1944 году Народный комиссариат здравоохранения отметил большую группу медицинских работников Новосибирска, наградив их орденами и медалями. В. М. Мыш награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами Ленина, был избран действительным членом АМН СССР. В начале 1946-го на итоговой конференции в Москве министр здравоохранения РСФСР подчеркнул, что Новосибирск вошел в число тех городов, которые являются «гордостью советского здравоохранения», превратился в крупный научно-методический, консультационный и лечебный центр по оказанию высококвалифицированной помощи раненым воинам.
Группа награжденных врачей, медсестер и раненых эвакогоспиталя №1503, Красный проспет, 42 (Музей Новосибирска)
И бывшие раненые не забывали своих спасительниц.
Лютова Ирина Васильевна, комсорг Оловозавода:
«Долгое время пролежал в госпитале тяжелобольной летчик из Ленинграда. Когда он стал немного вставать на ноги, мы его заново учили ходить. Позже он прислал группе оловозаводских шефов благодарность через газету».
Масаева Зинаида Ивановна, 1926 г. р.:
«Наступила весна. Госпиталь расформировали, школу стали готовить к новому учебному году. Наше шефство закончилось. Но я еще долго получала от Володи нежные записки, написанные им его «новыми» пальцами. Жаль, что не удалось их сохранить».
Уже весной 1942-го, после битвы под Москвой, эвакогоспитали начали возвращаться во фронтовые и армейские этапы. Только за этот год их было реэвакуировано из нашей области больше половины, а точнее 62 на 27800 коек, но даже после войны несколько новосибирских госпиталей продолжали нести свою благородную службу. Последние расформировали только в конце 1946 года. В том же году был издан приказ о переорганизации отдела эвакогоспиталей в отдел госпиталей для раненых и инвалидов Отечественной войны. Военврачи продолжили свою благородную работу.
[div class="introduced"][link]
[/div]
Более того, сибирское милосердие распространялось не только на своих, но и на противника. После начала реэвакуации госпиталей на запад два здания было отдано под лечение военнопленных, где наши врачи лечили больных солдат и офицеров немецкой и японской армий.
По официальным данным в Новосибирских госпиталях умерло 1 389 советских бойцов. Входят ли в этот список пациенты кожно-венерологических, инфекционных и психиатрических отделений (их было в городе семь – 3, 2 и 2 соответственно) ещё предстоит исследовать.
Тема инвалидности, венерологии и психо-неврологических нарушений не популярна в изучении военно-медицинской истории. И из-за законов о медицинской тайне, о персональных данных, и просто этики. Ведь не могли наши бойцы в боях за Родину заразиться сифилисом или сойти с ума. Числятся ли эти больные с «небоевыми травмами» умершими в госпиталях, или остались пропавшими без вести.
За годы войны из армии было комиссовано по ранению и болезни около 3,8 млн. человек, из них 2,6 млн. стали инвалидами. По состоянию на 1 января 1947 года в Новосибирской области значилось 32 000 инвалидов войны.
Описанному выше герою повести «Вечный зов» Кирьяну Инютину повезло – Анфиса нашла его и приняла, а сколько «обрубков с головой» специально не стали возвращаться в свои семьи, на каталках мотались между вокзалами страны, скрывались, меняли имена, оседали в домах инвалидов,где была такая возможность. От многих из них не осталось даже могил.
А вот документы ещё есть. В районных военкомах высятся стопки неразобранных папок с карточками ВТЭК (врачебно-трудовых экспертных комиссий). Но, скорее всего их никто и никогда не увидит. Слишком много сложностей - чтобы никого не оскорбить.
Совершенно точных цифр здесь быть не может. Ведь путаницы было много всегда и везде - не только в списках потерь, но и в захоронениях.
В центральном архиве Министерства обороны сохранился рапорт о расследовании в Новосибирске незахоронения двенадцати трупов умерших раненых в январе 1944 года. По документам, поданным в канцелярию, люди были похоронены в конкретных могилах, а фактически...
Хмельницкий Борис Моисеевич,начальник госпиталя № 3481, подполковник, профессор доктор медицинских наук:
«Когда эти два трупа (остальные были из других госпиталей – К. Г.) были привезены на кладбище, готовых могил не оказалось. Смотритель кладбища предложил нашему представителю трупы сгрузить и дал ему твердое обещание (как он это заявляет), что к позднему вечеру или утру 25-го оставленные трупы будут похороныэтим самым ввел в заблуждение командование Госпиталя».
В данном случае, всё закончилось благополучно, через несколько дней умерших солдат всё-таки предали земле, но вероятно уже не на том участке, что значится в документах. В списках в колонке «где похоронен» часто значится: «будет сообщено дополнительно».
Имена 109 воинов увековечены на бывшем городском кладбище в Березовой роще, называемого в документах также Новым, Молоковским, по ул. Гоголя, по ул. Крылова.
Страница именного списка умерших в госпитале 3481 (ныне ул. Гоголя, 195, школа 82)
В 1971 году в Берёзовой роще открыли монумент – «Воинам, умершим от ран в госпиталях Новосибирска в годы Великой Отечественной войны». Но в основном их хоронили на воинском кладбище, которое в июле 1941 года специально было организовано в северо-восточной части Заельцовского леса.
Сначала это были просто могилы с фанерной красной звездой. После войны кладбище стало оформляться, появилась ажурная арка на входе, позднее — и ограждение из бутового камня. 15 октября 1977 года здесь был открыт мемориал — Заельцовское мемориальное кладбище советских воинов, в центре которого установлен памятник «Раненый воин» авторства Валерии Семеновой.
Вдоль центральной аллеи сегодня находится почти 1650 захоронений. Сюда приезжают навестить своих героических предков люди со всех концов нашей страны.
Воинское кладбище в Новосибирске (Новосибирский краеведческий портал)
И закончить свой рассказ я бы хотел эмоциональными словами комиссара Данилова из телефильма «На всю оставшуюся жизнь»: «Тяжелое было время! Святое было время! Для всех нас, в нашем поезде… Так пусть же, дорогие мои, наш поезд всегда будет для нас мерилом доброты, правды, честного служения Родине. Честного! На всю оставшуюся нашу жизнь!»
Константин Голодяев, сотрудник Музея Новосибирска