Уникальная дуэль «пантеры» против Т-34, такого в танковой истории больше не было
Милюков Александр Иванович — командир танковой роты 53-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, гвардии младший лейтенант.
Родился 19 марта 1923 года в селе Наровчат Пензенской области в крестьянской семье. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года. Окончил 10 классов и школу Гражданского воздушного флота. В Красной Армии с 1941 года. На фронте Великой Отечественной войны с 1942 года. Воевал механиком-водителем тяжёлого танка «КВ», а затем пересел на средний — «Т-34», и вскоре стал командиром танка. В феврале 1943 года в боях за город Харьков его экипаж одержал первую победу над «тигром». В самый разгар боев на Курской дуге в смертельном поединке «тридцатьчетвёрка» Милюкова уничтожает «пантеру», а затем ещё три немецких «тигра».
В первом же бою под Брянском у деревни Ольшаный Колодец их подбили: KB с перебитой гусеницей замер на нейтральной земле, в самом пекле. Лобовую броню KB немецкие снаряды не брали, но звон и грохот от их ударов стоял неимоверный, секла в кровь лица и руки окалина, а они вели бой, пока одним из попаданий не заклинило башню. Лишь когда стемнело, их отбуксировали в тыл. В броне KB торчало 17 вварившихся в нее, но не пробивших немецких бронебойных головок; экипаж всю ночь выковыривал из-под кожи окалину.
Получил Саша новенький «Т-34». Не изменяя своему правилу, разобрал и опять его собрал: кто сказал, что танки ползают? У него летать будет!
…Тридцатьчетвёрка» Милюкова вылетела из капонира, как ласточка: где и когда встретишь еще этого хитрющего немца? А фашист был асом, при второй с ним встрече Милюков это понял: крутилась «пантера» змеёй под их снарядами. И Милюков не орал на командира орудия Семена Брагина, видел, что это не он мажет — немец уворачивается. Ушёл он тогда, во второй раз. А в первый — чудом ушли они. От смерти. Двумя снарядами прошила «тридцатьчетверку» та «пантера». Именно та, он её никогда не забудет. И откуда она только взялась? Как не заметили ее в горячке боя? Ас, немец, ас. Он и в бой входит во втором эшелоне, на готовенькое, когда видны и цели, и расстановка сил: пощелкает наших и исчезает, прикрываемый своими, словно привидение: как можно упустить такой случай?»
Милюков знал, что действия без приказа наказуемы, что даже победа может не спасти его от трибунала, но что же другое мог он ответить немцу?! А если он проиграет, судить будет некого — на этот раз «пантера» его живым не отпустит. Место поединка было чистое, безлесное, но неровное: балки, овраги. Где произойдет встреча? Этого не знал никто. Сотни глаз с обеих сторон линии фронта провожали машины, и многие недоумевали: на что, сходясь лоб в лоб, рассчитывает «тридцатьчетверка»? Ведь её лобовую броню пушка «пантеры» пробивает с километра, а орудие «тридцатьчетверки» опасно для немца метров с трехсот. Пусть у «танюши» скорость в два раза больше, но что при атаке лоб в лоб от неё проку? Все равно семьсот метров она будет беззащитна, целых семьсот метров! «Пантер» в то время у гитлеровцев были единицы, и в боях они участвовали эпизодически. Когда на «Т-34» увеличили калибр орудия, он превзошел «пантеру» по всем статьям и впоследствии был признан лучшим танком второй мировой войны.
…Они увидели друг друга одновременно, и ствол «пантеры» тотчас же блеснул пламенем: немец не хотел терять ни метра преимущества из тех семисот. Снаряд вонзился в землю совсем рядом; Милюков взглянул на секундомер и скомандовал: «Не стрелять». Впрочем, он мог бы об этом и не говорить. Скорость — вот что сейчас было нужнее всего, и по ровной грунтовке Милюков пролетел бы эти семьсот за сорок секунд — да, да, под восемьдесят километров в час ходила его «тридцатьчетверка», хотя по паспорту ей полагалось не более шестидесяти! Воистину летала, не ползала, но и за эти секунды успел бы немец влепить в него три снаряда. А здесь не дорога, местность неровная, камни, овраги — ревет мотор во всю мочь, а «танька» катится где тридцать, а где и вовсе двадцать. Как ни крути, меньше чем за полторы-две минуты эти семьсот не пройдешь — десяток, а то и полтора снарядов выпустит немец за это время при своей скорострельности, как от них спрячешься? А вот он и вовсе встал — правильно, зачем ему-то спешить, да и целиться несравнимо удобнее…
Так на что же рассчитывал Милюков, командир танка, пересаживаясь за рычаги и выводя машину на ту дуэль, которая больше походила на расстрел? На машину? Да. Но прежде на мастерство. Свое и экипажа. В пушку его, мастерство, вместо снаряда не затолкаешь, броневой лист им не усилишь, а вот угадать момент вражеского выстрела, рвануть за секунду до него рычаги, увильнуть, торжествующе увидев, как в то самое место, где ты только что был, врезалась бронебойная болванка, и снова газануть вперед — это он мог. И это он сделал, увидев, как «пантера» замерла, и поняв, что в следующее мгновение она выстрелит.Двенадцать секунд, командир! — крикнул после второго выстрела Коля Лукьянский. — Двенадцать!!
Милюков и сам засёк, что между первым и вторым снарядом немца прошло двенадцать секунд. Перед танком оказалось метров двести ровного поля, и Саша дал полный газ: по-прежнему молча, не стреляя, вильнувшая было «тридцатьчетвёрка» метнулась вперёд. — Девять! Десять! Одиннадцать!! — заорал опять Лукьянский, и Милюков что есть силы рванул на себя оба бортoвых фрикциона. Танк замер, а снаряд немца прямо перед ним вспорол землю.
Вперед!
Да, сейчас они крутятся точно так, как крутилась в последнем бою под их пушкой эта вот «пантера», но она крутилась, убегая, а они наступают. Хватит ли у немца нервов не нажать спуск, когда снаряд уже в казённике, а смерть неумолимо приближается? Хватит ли воли сделать паузу, обмануть, подарить и несколько секунд, и полсотню метров перед собой, чтобы забрать потом жизнь, когда «тридцатьчетверка» растет в прицеле неестественно быстро — что за мотор у этого русского? Нет — снова двенадцать секунд, и гремит выстрел «пантеры». И снова Милюков уходит от смерти! Снаряд! — кричит он наконец долгожданное. У кузне! — Гриша Чумак давно, еще в капонире, запихнул бронебойный и давно уже, очень давно, сжимает в руках второй:- У кузне снаряд!! — повторяет он свою присказку. Сеня Брагин уже столько держит «пантеру» в прицеле, что занемели пальцы, кажется, что от одной ненависти его взгляда может расплавиться ее броня!
Но стрелять еще рано, ещё немножечко рано…
…Милюков аж охнул, когда «пантера» дернулась и резво покатилась задним ходом, не переставая нащупывать его пушкой. Охнул сначала радостно: «Сдрейфил немец!», а потом охнул еще раз, когда увидел, что впереди овраги и его преимущество скорости и маневра здесь практически равно нулю; он понял, что достанет «пантеру» на выстрел перед немецкими позициями, которые совсем рядом. А там — батарея, да и в танк ведь еще попасть надо! Милюков не знал теперь, зачем он выжимает из двигателя все пятьсот пятьдесят лошадиных и даже больше, зачем один летит на вражеский передний край, бьет машину, швыряя ее то в сторону от снаряда, то в камни, овраги, ямы — туда, где лежал кратчайший путь к улепетывающей «пантере». Сейчас, в такой ярости и ненависти, и он, и его ребята могли бы сражаться со всем враждебным миром.
…Ни разу немец не повернулся к «тридцатьчетвёрке» уязвимым бортом, аккуратно катился задом. Но что он мог сделать, когда оказался перед «пантерой» крутой спуск и лишь на секунду, задрав в небо пушку, она показала днище? И этой секунды хватило для того, чтобы точно в него влепить бронебойный снаряд!
В «тридцатьчетверке» орали и хохотали от восторга, словно дети, видя, что занялась «пантера» факелом, что рвутся в ней снаряды, что не открылся даже ни один люк. Их отрезвил, пожалуй, только голос комбата по рации: Дуэлянт! Гасконец пензенский! Под трибунал пойдешь, понял?
Саша взялся за рычаги и, разворачивая машину, подумал о комбате с благодарностью: молодец, что не под руку — понимает. Но дойти до своих не пришлось — начался бой, а Милюков был к немцам ближе всех. В том бою он сжег три «тигра», размесил с землей несколько орудий с расчетами — вот и думай, комбат: то ли судить Милюкова, то ли награждать?..
Командир танковой роты 53-й гвардейской танковой бригады гвардии младший лейтенант А. И. Милюков с 25 по 29 апреля 1945 года в уличных боях в Берлине под огнём противника проделывал проходы в заграждениях, уничтожал огневые точки врага, чем обеспечивал продвижение вперёд стрелковых подразделений. Был ранен, но не покинул поле боя.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года Милюкову Александру Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (No 7838).
Источники:
Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 2. М.: Воениз., 1988
Грачев Н.А., Нечаев М.М. Твои земляки. 2-е изд. Пенза, 1956
Когда пушки гремели… 1941-1945… 2-е изд. М., 1978
Кубани славные сыны. — Кн. 2. — Краснодар, 1985″