Россия после жизни
В Брянской области, как и во многих других регионах, введен режим принудительной самоизоляции граждан. Регион, в котором нет городов-миллионников и множества крупных предприятий, в значительной степени выживает за счет самозанятости сотен тысяч людей. Сейчас все они оказались в крайне затруднительном положении. Если добавить к этому абсолютно репрессивный характер действий полиции и органов власти, то не трудно предположить, что скоро в области произойдет социальный взрыв. В таком же положении население десятков других регионов страны. Репортаж специального корреспондента «Совершенно секретно»
«Я живу в Фокинском районе Брянска. Работаю тут же, недалеко. Ходим на работу конечно. Интересно, кто нас кормить будет? Сейчас даже лимит на кредитной карте не повысить, деньги на жизнь взять просто негде. Так вот, дважды когда я выходила в магазин, ко мне подходили полицейские с вопросом, куда я иду. И когда я им отвечала, что в магазин, они шли за мной, проверить, так ли это. На второй раз я обернулась и задала вопрос о том, знакомы ли служители правопорядка с Конституцией страны? Мне кажется, что эти ребята решили создать все условия, чтобы «взорвать людей», вывести их на улицу», – говорит Татьяна Смойленко, которая работает в одном из учебных заведений Брянска, зарабатывая репетиторством. По ее словам, располагаемых средств семейного бюджета хватит еще на 10 дней. Что делать дальше совершенно непонятно. Естественно, что в условиях самоизоляции людей, объем работы резко упал.
«ХОДИМ В СОПРОВОЖДЕНИИ ПОЛИЦИИ»
«Итак, всех граждан Брянска поделили на три категории, рабы, как я, которые не могут свободно передвигаться по городу, полурабы – те, которые не могут ходить, но могут ездить, и, наконец, те, которые с пропусками, они свободны, их 130 тысяч. Что мне это напоминает? Да, желтые звезды Давида, а вам?!», – задается вопросом брянский историк, исследователь Екатерина Деревянко.
В дни после 4 апреля чиновникам Брянской области было чем заняться. В областном и районных центрах началось оформление бумажных пропусков для тех, кому необходимо передвигаться по работе и другим делам. В дальнейшем губернатор региона Александр Богомаз заявил о том, что в регионе всего около 120 тыс. тех, кому нужно передвигаться по работе. В области живет немногим менее 1,5 млн человек. То есть общее число «свободных» по терминологии историка Екатерины Деревянко, – менее 10% всего населения.
Теперь давайте посмотрим, кто не вошел в число этих «счастливчиков». Около 60 тыс. из тех, кто получил пропуска на передвижение, живут в Брянске, и только 60 тыс. по всей остальной совсем не маленькой Брянской области. В регионе 6 городов областного подчинения, включая второй по значению город области Клинцы с населением более 60 тыс. человек. И 26 районов, центрами которых в большинстве своем являются малые города или поселки городского типа с населением более 10 тыс. человек.
Брянская область, крупный центр «гаражной» экономики и самозанятости. Область известна в России как поставщик на рынок труда строителей и ремонтников хорошего уровня. Основной рынок сбыта их услуг – Москва и Подмосковье.
«Мы только приехали на смену, приступили к работе, как шеф раздал деньги кому на бензин, кому на билет и сказал: разъезжайтесь по домам. В нашей бригаде только два человека из Смоленской области, все остальные брянцы», – Андрей Чурсин во время разговора показывает специальный пропуск, который давал бы ему возможность передвигаться по Московской области. Но не пришлось, стройка остановилась. В поселках и деревнях районов, непосредственно окружающих Брянск, в каждом третьем-четвертом доме есть кто-то, кто работает вахтовым методом в Москве. Еще 5–6 лет назад многие семьи пытались со временем перебираться ближе к столице, но медленный упадок в стране развивается не первый год, поэтому от планов переезда большинству пришлось отказаться.
Брянских строителей часто зовут на частное домостроительство по ряду причин. Во-первых, они мастера рациональной оптимизации смет. За счет хорошего знания строительных материалов, технологий, как правило, большого опыта в этом деле, они умеют экономить заказчикам существенные деньги. Во-вторых, в бригадах брянских строителей, как правило, все умеют все – от прокладки труб до укладки крыш – многопрофильность их конек. Поэтому даже в последние годы у армии мастеровых не было проблем с работой. Кто не хотел ехать в Москву, всегда мог найти что-то в Брянске или даже в своем районе, хотя и объемы частного строительства здесь резко сократились.
Сейчас все они дома, и ладно бы только это – теперь они еще и под «колпаком». По указанию из Брянска, районные и сельские администрации собирают сведения на людей, недавно вернувшихся из Москвы.
Здесь нет естественного для более близких к Москве регионов подспудно тлеющего огонька вражды между местными и «дачниками». Слишком уже далеко от Москвы до дач. Поэтому не может быть и конфликтов подобных тем, которые бывают в это время в Тверской и Калужских, например, в областях, где местные боятся «московской заразы». В Брянской области, напротив, давление вкупе с теми или иными ограничениями свободы передвижения для людей, вернувшихся из столицы, может вызвать еще одну линию назревающего конфликта. Кто-то кто работает в московской агломерации, есть почти в каждой семье. Сейчас эти люди оказались в очень уязвимом положении. Они самозанятые, они не встроены ни в какое поле легальной деятельности в регионе. У них нет работы, и есть кредиты.
«НА КРЕДИТКЕ ОСТАЛОСЬ СЕМЬ ТЫСЯЧ….»
Александр Темерников – логопед. В Брянске он работает на трех работах. По понедельникам и четвергам один детский центр, в другие дни работа в двух других центрах. Трудовая книжка у Александра есть, но дома. С 2016 года он в свободном полете, после того как потерял работу в колледже. Оплачивают его труд родители детей, с которыми он занимается. Его час работы стоит 350 рублей. Если дети по каким-то причинам не приходят на занятие, значит Александр не получает ожидаемого гонорара.
ГУБЕРНАТОР БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ
АЛЕКСАНДР БОГОМАЗ. ФОТО: СЕРГЕЙ КАРПУХИН/ТАСС
«В обычное время я зарабатываю 45–50 тыс. рублей в месяц. Но сейчас работы практически нет, несмотря на то, что образовательные центры стараются работать. Аренду никто пока не простил, также как и кредиты. Но в реальности, родители почти не приводят детей, боятся, на улице за ними следят. Сидим, ждем. На карточке у нас 7 тыс. рублей, дотянем числа до 14–15 апреля. Кредитные лимиты банки тоже не обновляют, взять взаймы даже под высокие проценты невозможно. Весь гуманитарный Брянск работает так как я. Также на частных подрядах выживают спортсмены. Даже если у кого есть официальная работа и зарплата, редко, кто получает больше 20 тыс. в месяц. Все остальное люди зарабатывают сами. Моя жена готовит детей к ЕГЭ и при этом печет торты. Наши друзья все, кто переводчики, кто репетиторы... Мы в реальном рынке уже десятки лет. И до сих пор жизнь была не сахар. Сейчас я бы дал нам всего неделю. Если все это не отменится, мы будем голодать», – говорит Александр Темерников.
«ОНИ ПОСТАВИЛИ ЗАДАЧУ УБИТЬ МАЛЫЙ БИЗНЕС»
«Я посмотрела списки предприятий Брянской области, которые могут работать. Там почти все кроме малого бизнеса. В том числе промышленные производства, например, предприятия, цеха, технология работы которых неизбежно подразумевает наличие трудовых коллективов, большого скопления людей, которые работают вместе, в тесноте. При этом почему-то нельзя работать спортивным залам, фитнес-центрам, где между людьми большая дистанция. Можно ездить на машине, но закрыты магазины автозапчастей. Запрещено функционирование парикмахерских салонов и студий красоты, где вообще-то предварительная запись и не бывает толкучки, клиенты размещаются по одному. Если мы посмотрим на все эти списки предприятий, кому можно работать, то поймем, что в них нет конкретно малого бизнеса. Нас собираются ликвидировать», – считает Наталья Счастная владелица салона красоты в Клинцах, на западе Брянской области. Ее имя изменено, потому что салон работает, принимает постоянных клиентов через «черный ход».
Режим самоизоляции ввели, пожалуй, в самое неудачное для этого время. Когда начинается посевная страда, но и кроме того время строек, ремонтов.
«Вчера был квест – «найти и купить несколько мешков цемента». Нет нигде, все магазины закрыты. Знаем продавцов, хозяев, вышли на них, просим, откройте, продайте цемент. – Нет, отвечают, оштрафуют. Нашли брата хозяина этого магазина, он его уговорил. Приехали, нас таких было несколько человек, открыл магазин, продал. Грузимся, приезжает полиция. Штраф 40 тыс. Едва драка не случилась», – рассказывает житель города Фокино Виталий о том, как готовится к сезону строительных и ремонтных работ.
Закрыты магазины по продаже садового инвентаря, сельскохозяйственных удобрений, семян и рассады. Но стартует огородный сезон, имеющий огромное значение для очень значительного числа сельских жителей. В Брянске все магазины, торгующие агротоварами, закрыты. В районных центрах тоже. В селах бывает, работают на свой страх и риск.
«Мы развозим саженцы фруктов и ягод в сельской местности. Люди заказывают удобрения, даже навоз. Просят также привезти самые обыкновенные семена овощей, зелени и т.д. Ничего этого сейчас у них нет и купить негде», – говорят сотрудники одного из плодово-ягодных питомников Брянской области.
«МОЛОКО БУДЕТ ЗАВТРА, ПОСЛЕ ОБЕДА»
Режим самоизоляции граждан подразумевает возможность выйти за продуктами в магазин на расстоянии 100 метров от дома. Кто придумал такое «удобное» решение, конечно же, не имеет представления о том, как организован потребительский рынок в сельской глубинке. К счастью, в деревнях не додумались пока следить за передвижениями людей, потому что иначе в селах уже был бы голод. Редко, кто живет на расстоянии всего лишь ста метров от продуктового магазина.
Но нужно понимать, что такое сельский магазин в наше время. В поселке Тросна Жуковского района, в советское время на 1,5 тыс. человек населения, был один магазин. Там всегда были очереди, торговая точка была местом борьбы и разобщения селян. Затем, на протяжении постсоветских десятилетий в поселке открыли еще 4 магазина, и это, наверное, был большой шаг вперед. Однако на сегодняшний день редко где в сельской местности есть возможность удовлетворить запросы современного потребителя. Нет, речь не идет о хамоне и свежей форели. Но в Тросне, а это большой поселок, как и в сотнях таких же населенных пунктов, смеем предположить, не только Брянской области, нельзя приобрести, например, свежее мясо. Также как нельзя купить свежую зелень, трудно купить свежие овощи и т.д. Но сейчас все хуже. По ощущению, количество населения после бегства из коронавирусной Москвы увеличилось. Но объем производимой пищевой продукции после введения режима самоизоляции граждан, резко уменьшился. И если в городском магазине это заметно, постольку-поскольку молоко бывает недельной свежести, то в сельской местности молока и хлеба в эти дни совершенно не хватает на всех. Чтобы успеть купить «молочку» – нужно знать график привоза товара. То же самое с хлебом. Сельское население испытывает трудности с доступом к товарам первой необходимости.
А люди здесь живут законопослушные. Не все ныне поедут в ближайший районный центр или тем более в Брянск за едой. Ведь это явно дальше, нежели отведенные для свободного передвижения 100 метров от дома.
«ЧТОБЫ ВЫЛЕЧИТЬ БОЛЬНОМУ МИЗИНЕЦ, ОТКЛЮЧИЛИ СЕРДЦЕ»
В конце первой декады апреля Брянская область находилась в числе регионов-лидеров по числу больных с подтвержденным диагнозом коронавируса. За короткое время их число выросло до 100 человек. О том, «чтобы не было как в Брянске» начали писать федеральные и даже зарубежные СМИ. Но тем временем, в области всего один очаг заражения – это широкий круг людей, заразившихся от женщины, прилетевшей из Испании. Она в свою очередь заразила своих сыновей, которые будучи участниками религиозной организации перезаражали возможно до 200 человек. Но в регионе это все не вызвало панику, скорее люди тут «коронаскептики».
ФОТО: ГАВРИИЛ ГРИГОРОВ/ТАСС
«Я думаю лучше умереть от коронавируса, чем от голода», – считает ныне нелегальный предприниматель Наталья Счастная из Клинцов.
Брянская область относится к числу довольно небогатых регионов. По уровню жизни населения, область в начале нижней части списка российских регионов. Но в отличие от более северных регионов российского Нечерноземья, здесь существенно более высокая плотность населения – более 30 человек на квадратный километр. Для сравнения – в Тверской – 11. Это живая область, где много малых городов и живая в основном сельская местность.
Но широкого экономического развития в последние десятилетия здесь не было. Окрестности Брянска, районы, непосредственно окружающие областную столицу, это территории, где крестьянская жизнь деградировала еще со времен застоя, и где население с тех пор уже уходило от земли на брянский завод в город, полный больших производств. Но после распада Советского Союза и в течение последующих затем десятилетий, фабричная и заводская жизнь Брянска тоже деградировала. В городе и сегодня много крупных промышленных предприятий, но для обеспечения их работы людей нужно в 10 раз меньше, чем 30 лет назад.
Аграрный комплекс региона развит в западной части области, но в отличие от более южных областей, сельское хозяйство не создает в глубинке региона массовую занятость. В малых городах области работа есть в торговле и сервисе с зарплатами около 20–25 тыс. рублей. Ну, или можно пойти в такси. Крупных производств, с зарплатами от 30 тыс. рублей совсем немного. Дети и внуки заводчан и крестьян сегодня выживают самозанятостью и близостью Москвы. Столица заливает на местный потребительский рынок приличные деньги, они создают здесь движение малого бизнеса и «гаражной» экономики. Но сегодня у брянцев отняли и Москву и работу.
«Мы промолчали, когда подняли пенсионный возраст. Теперь у нас отняли работу», – вот основная мысль, с которой брянцы живут в эпоху коронавируса.
Естественно, что никому не отменили платежи по кредитам. Нет никаких арендных каникул для малого бизнеса. И естественно, малый бизнес не в состоянии платить работникам, когда нет работы. Здесь среда, в которой «волка ноги кормят», – каждый рабочий день приносит деньги на хлеб.
А значит, деньги на хлеб кончатся уже завтра. А значит послезавтра – здесь будет социальный взрыв.