Осужденный на десять с половиной лет житель Бодайбо заявил о мести ФСБ

Фабула: два дела задом наперед 16 декабря 2018 года 33-летний житель города Бодайбо Иркутской области Владимир Баёв отдыхал с женой и детьми на природе, семья каталась на санках. После этого на дороге к детскому лагерю «Звездочка» черную Toyota Land Cruiser Prado Баёва остановил инспектор ГИБДД Хабеев. Баев сел в машину Хабеева, где инспектор составил на него протокол об административном правонарушении. Баёв вышел из служебного автомобиля ГИБДД, что происходило с Баёвым дальше инспектор не помнит, сказано в приговоре Бодайбинского городского суда, вынесенном 16 июня 2020 года судьей Половцевой. То, что происходило дальше описывают пять свидетелей: случайно отдыхавший неподалеку мэр Бодайбо Юмашев, представитель общественности Муруев и трое сотрудников ФСБ — Бородин, Орлов и Петровицкий. Сотрудники ФСБ проводили оперативно-розыскное мероприятие (ОРМ) — «обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств». Свидетели утверждают, что в ходе осмотра автомобиля Баёв двигал правое переднее сиденье автомобиля и пытался спрятать под санками-ледянками спичечный коробок с 0,17 грамма синтетического каннабиноида MDMB-2201. Баёв утверждал, что коробок ему не принадлежит, но экспертиза впоследствии обнаружила на коробке его генетический материал. По результатам ОРМ на Баёва завели уголовное дело по ч.1 ст. 228 УК РФ (хранение наркотических средств в значительном размере), его задержали и по представлению ФСБ арестовали — оказалось, что некий «скрытый свидетель Михаил» боится, что Баёв может его убить. По версии следствия, 6 августа 2018 года Баёв через аккаунт в телеграме предложил «Михаилу» купить синтетический наркотик за 5 тыс. рублей. «Михаил» сообщил об этом сотрудникам ФСБ Орлову и Бородину, которые привлекли оперуполномоченного Куйдина и представителей общественности Губанкова и Козлова, организовав наблюдение за проверочной закупкой. 7 августа, получив от «Михаила» через условленный почтовый ящик пять предварительно отксерокопированных тысячных купюр, Баёв сделал «закладку» с наркотиком у железного гаража около своего дома на улице Карла Либкнехта и через телеграм сообщил «Михаилу» место. В это время за ним наблюдали Орлов, Губанков и Козлов, а Куйдин фиксировал происходящее на фотоаппарат. Правда, момент, как Баёв кладет спичечный коробок с наркотическим средством, на фото не отражен, и Губанков с Козловым этого не видели, но видел сотрудник ФСБ Орлов. Свидетелями обвинения в суде выступили некто Смыков, Артемьев, Ляпустин, Климов и «Николай», которые рассказали, что в прошлом Баёв занимался сбытом наркотических средств, хотя Смыков и Климов не смогли определенно пояснить, откуда им это известно. При этом, по словам отца осужденного, сотрудник отдела МВД по борьбе с оборотом наркотиков в Бодайбо Куйдин Баёва не знал и по каким-либо связанным с наркотиками делам Баёв никогда и в поле зрения МВД не попадал. Баёв ни по одному эпизоду свою вину не признал и заявил суду, что «сбыт наркотических средств он ни 7 августа 2018 года, ни в другие дни не осуществлял». По совокупности двух эпизодов судья Половцева признала Владимира Баёва виновным и приговорила к 10,5 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Нестыковки в деле — позиция защиты и родственников Родственники осужденного задаются вопросом: почему уголовное дело по проверочной закупке в августе 2018 года возбудили только в декабре 2018 года. Но этот вопрос не единственный. «При предъявлении Куйдину и Губанкову для обозрения фототаблицы к протоколу ОРМ „Наблюдение“ они не смогли пояснить, в какой именно момент и в какое место Баёв положил коробок, — отмечает в апелляционной жалобе адвокат Василий Димов. — Более того, Куйдин и Губанков непосредственно из своего автомобиля „УАЗ Патриот“ не видели, что Баёв достал спичечный коробок, а затем именно Баёв положил коробок, позднее обнаруженный Орловым». На спичечном коробке с наркотическим веществом, который Орлов обнаружил у гаража на Карла Либкнехта отпечатков и потожировых следов Баёва экспертиза не обнаружила, но обнаружила следы неустановленного следствием мужчины. Смывы с ладоней рук и образцы буккального эпителия Баёва, срезы карманов его одежды, срезы ногтевых пластин правой и левой рук, смывы с ниши для ног водительского сидения его автомобиля, рулевого колеса, поверхности перчаточного отделения, чехла заднего сидения, с солнцезащитных козырьков, центральной консоли, как указывает защита, были исследованы экспертами и следов наркотических веществ на них найдено не было. Пять меченых тысячных купюр, которыми скрытый свидетель «Михаил» расплатился за закладку, положив их в почтовый ящик, в деле больше не упоминаются. Факт того, что Баёв забирал эти деньги, не установлен. Показания самого «Михаила» кардинально меняются по ходу судебного разбирательства от изначального «никогда не видел Владимира Баёва и не знал лично, не встречались» до «знаю его около десяти лет, знаю как и откуда доставлял и что именно». Баёв утверждает, что никакого аккаунта в телеграме у него никогда не было, как не было до 16 декабря и телефона, с которого велась переписка. Один из двух телефонов, который якобы был изъят у Владимира, по утверждению защиты, ему не принадлежит и изъят у него не был. Это подтвердили свидетели со стороны защиты, в результате судья исключила его из списка вещественных доказательств. В распечатках детализаций, затребованных судом по ходатайству адвоката, нет никаких данных о звонках с телефона Баёва «Михаилу» и наоборот. Неоднократные ходатайства Баёва о проведении экспертизы по его личному телефону судья Половцева отклоняла. Сергей Баёв считает, что в телефон сына кто-то «залез», чтобы сфальсифицировать материалы для его оговора. «Телефон Владимира находился в отделе полиции как вещественное доказательство со дня его ареста, в итоге оказалось, что он не работает, — утверждает отец осужденного. — Хотя на этом основаны все дальнейшие действия по проведению ОРМ и последующему аресту моего сына. Предоставленная по запросу суда детализация звонков с привязкой телефона сына к вышкам связи дала бы возможность отследить маршрут движения Владимира в день проведения „проверочной закупки“, однако в ней написано, что именно на этот день отследить передвижения абонента „нет технической возможности“. И опять, как я думаю, тут не обошлось без фальсификации при составлении справки под контролем ФСБ». Кроме того, по мнению защиты, проверочная закупка в нарушение норм закона об ОРД была проведена сотрудниками ФСБ без соответствующего постановления, подписанного руководителем УФСБ. На суде Владимир Баёв пояснил, что сотрудник ФСБ Орлов, участвовавший во всех мероприятиях по его уголовным делам, предлагал ему стать агентом ФСБ. Баёв ответил категорическим отказом, на что Орлов пообещал, что он об этом сильно пожалеет. Показания самого Орлова также менялись в ходе судебного следствия. Он единственный, кто утверждает, что видел, как именно Баёв 7 августа 2018 года «нагнулся и положил» в траву у гаража коробок с наркотическим средством, эта процедура была описана в протоколе ОРМ. Баёв в суде опроверг это утверждение, пояснив, что он наклонялся, чтобы поправить бампер и это было на расстоянии полутора метров от места, где обнаружили закладку. После этого Орлов исправил свои показания на «нагнулся и сделал бросок коробка на 50−70 сантиметров». Непрерывной видеозаписи закупки эксперт не сделал. Напомним, в мае 2020 года 2-й Восточный окружной военный суд рассматривал дело в отношении офицеров ФСБ из Бодайбо. Начальник отделения УФСБ Иркутской области по Бодайбо майор Сергей Поляков, капитан Юрий Черников, старший лейтенант Максим Сандул и привлекаемый чекистами для проведения ОРМ Виталий Войлошников, по версии следствия, превышали должностные полномочия, фальсифицировали доказательства, похищали людей и подкинули бывшему сотруднику полиции 2 кг золота. Защитник Димов указывает в апелляционной жалобе на многократные процессуальные нарушения. Например, поводом для возбуждения уголовного дела и преследования Баёва по эпизоду от 16 декабря 2018 фактически послужили результаты оперативно-розыскной деятельности. Формальным основанием для проведения в отношении Баёва ОРМ послужило отдельное поручение старшего следователя СО МО МВД «Бодайбинский» Писаренко от 14 декабря 2018 без номера. Поручение направлено следователем в рамках производства предварительного расследования по уже возбужденному уголовному делу № 11801250004000430, в тексте поручения отсутствует мотивировка, почему необходимо проводить оперативно-розыскные мероприятия как по установлению местонахождения Баёва, который никуда ни от кого не скрывался, так и проведению ОРМ «Обследование транспортного средства». Родственникам Владимира Баёва, его родному брату Алексею в ходе судебного разбирательства звонили неизвестные и предлагали через адвоката «переговорить» с Владимиром, чтобы тот признал вину, тогда он получит срок лишения свободы ниже нижней границы по статье обвинения. В аудиозаписях судебных заседаний содержатся показания свидетеля Болдырева, где он в ходе заседания 29 ноября 2019 года, говорит, что его вообще не допрашивали в отделе УФСБ 19 декабря 2018 года, хотя ФСБ предоставила протокол его допроса с этой датой. Болдырев утверждает, что на момент составления протокола находился на работе на золотодобывающем участке «Ново-Михайловский» в тайге, поскольку работает в золотодобывающем предприятии «Севзото». По словам свидетеля, примерно через три недели после даты проведения ОРМ к нему на участок приезжали сотрудники ФСБ и переписывали документы, больше он их никогда не видел, также он не смог объяснить суду, как подписал этот протокол сломанной в тот момент рукой. Сергей Баёв рассказывает, что обращался в военно-следственный комитет по СФО в Екатеринбурге, а сын обращался из СИЗО-1 Иркутска в военный следственный отдел СК по Иркутскому гарнизону для проведения проверки по фактам нарушений в деле. В ответ Баёвы получили отписки, что проверки проведены, хотя свидетели Курочкин и Губайдуллин сказали, что никаких проверок не было и никто из следователей их не опрашивал. «Они готовы это подтвердить по видеосвязи, — утверждает Баёв-старший, — письменных показаний давать не будут, потому что боятся реакции ФСБ в маленьком городе, которым является Бодайбо». «У Баёва Владимира Сергевича имеется двое несовершеннолетних детей — 13 и 6 лет, младший из которых болеет острым лимфобластным лейкозом — раком крови и имеет инвалидность, — пишет в жалобе Сергей Баёв. — А при таком раскладе и практически потере кормильца на такой срок как десять лет, есть большая вероятность Владимиру потерять сына, а мне — внука, поэтому очень прошу вас помогите найти правду, обращаться осталось только в Верховный суд РФ и Европейский суд по правам человека, а что нет пророка в своем Отечестве? Или как не было правды в России, так и не будет? На основании вышеизложенных фактов я прошу принять действенные меры по моему обращению, так как мой запас терпения и хождения по различным инстанциям исчерпан и я очень прошу не отправлять решение вопроса на местный уровень — ведь там вопрос не решится никак, мы это уже проходили, а от этого зависит дальнейшая судьба моего сына и его семьи!» Владимир Баев находится в иркутском СИЗО-1 с 16 декабря 2018 года. 3 декабря должен состояться апелляционный суд по его делу.