Как строилась тюрьма в Тайшете. Воспоминания первого начальника СИЗО-3 Романа Чупина
Роман Фёдорович Чупин возглавлял СИЗО №1 Иркутска с 1970-го по 1986 год. В учреждении до сих пор бережно хранится его автобиография – он написал её незадолго до смерти в 2004 году. «Жизненный путь ветерана МВД полковника внутренней службы товарища Чупина Р.Ф.» рассказывает о тяжелом детстве, службе в годы войны, охране военнопленных японцев и буднях уголовно-исполнительной системы. В историю ведомства Роман Фёдорович навсегда вошёл как строитель и первый начальник тайшетского СИЗО № 3, руководитель иркутского СИЗО № 1. «Моя жизнь богата историческими событиями, и, я считаю, прожита не зря», — писал Роман Фёдорович.
ГУФСИН по Иркутской области опубликовало отрывки из его воспоминаний. Представляем вниманию читателей фрагмент о строительстве следственного изолятора в Тайшете.
«…После шести лет в Бодайбо меня в 1960 году направили в Тайшет строить тюрьму №3 на базе штрафного изолятора Озерлага. Здесь я за пять лет прошел суровую школу жизни, приобрел большую практику руководителя тюремных дел и, как говорят, хлебнул мурцовки.
Подрядчиком на строительстве было управление Озерлага, а тюрьма являлась заказчиком. Одновременно со строительством тюрьмы на окраине Тайшета велось переоборудование бараков бывшего лагеря под жилье для сотрудников. Строительство шло медленно из-за отсутствия денежных средств и строительных материалов. Москва часто напоминала о сроках. Соответственно, и УВД делало выводы.
Начальника Управления Озерлага полковника Евстигнеева Сергея Кузьмича вызвали в Иркутск и за медленное строительство ему и мне объявили выговор. После этого я зашел в кабинет к полковнику Евстигнееву и сказал о необъективности приказа, на что он ответил: «Ничего, выговор не язва желудка, мы от этого не похудеем». Справедливости ради нужно сказать, что полковник Евстигнеев был волевой человек, грамотный, бывший журналист и литератор, пользовался большим авторитетом в партийных органах и у начальника «Братскгэсстроя» Наймушина Ивана Ивановича.
Довелось и мне встретиться с Наймушиным. Отгружал я с Вихоревки разобранные баржи для строительства административного корпуса и пищеблока в тюрьме. Одновременно необходим был цемент для бетонирования забора зоны. Зашел я к Наймушину по этому вопросу. Он меня внимательно выслушал и спросил: «А что, Вам необходимо было самому ехать по этому вопросу?» Я ответил, что мне нужно решать и другие проблемы, а на самом деле и послать было некого, так как в штате тюрьмы в то время были только два человека: я и бухгалтер. Наймушин поднял трубку селектора и передал, чтобы один вагон цемента отцепили в Тайшете. На второй день я приехал в Тайшет, и вагон стоял на разгрузочной площадке. Вот так быстро решались вопросы.
С большими трудностями построили административное здание, пищеблок, выгородили зону для хозяйственной обслуги. Стоял старый забор, и были поставлены временные вышки. Было приказано укомплектовать охрану и принимать контингент, а уже после этого своими силами строить забор и приводить режимные корпуса в соответствие с требованиями приказов и инструкций.
Приехал начальник УВД Иркутской области Дербенёв Борис Владимирович с комиссией и разрешил принимать в охрану женщин и выставлять их на наружные постовые вышки, так как в то время в охрану никто не шел. В городе мужчины могли устроиться на более высокую зарплату. Жизнь и сложившиеся условия вынуждали рисковать, вот один из примеров. Приняли девушку, обмундирования не было, пришла она на службу в шляпе с пером, напудренная, размалёванная. Дежурный докладывает, что в смену два человека не вышло по болезни и один пост на вышке не закрыт. Я дежурному говорю: «Спроси женщину, которая без формы, она держала в руках оружие?» Он сказал, что вроде когда-то стреляла из винтовки в ДОСААФ. Я разрешил поставить её на пост во всём праздничном наряде. На второй день мне звонит руководство: «Роман Федорович, что за Анну Каренину ты поставил на вышку, с ней надо идти в ресторан, а ты её на пост». После этого мне еще часто напоминали об этом случае».