Альберт Ахметов 13 лет отработал в подтанцовке у Фирдуса Тямаева

«После перелома год уйдет только на восстановление»

– Альберт, недавно стало известно, что вы решили покинуть сцену. Речь об уходе из группы Тямаева или вы вообще больше не будете танцевать?

– Я ухожу из профессии. Причина – перелом ноги. Год уйдет только на то, чтобы она полностью восстановилась. К тому же возраст. Взвесив все это, пришел к выводу, что пора остановиться.

– Когда и как случился перелом?

– 14 марта на концерте в Бирске. Угодил в то место на сцене, где пролили воду… Я ведь уже 23 года в танце. Много раз падал, получал растяжения, но до перелома не доходило. Видимо, Бог сказал: «Не остановишься – сам тебя остановлю».

Все еще хожу на костылях. 1 июня снимут спицы, потом еще полторы недели нужно будет ходить в гипсе. Только после этого разрешат ступать на ногу.

– Почему много лет назад вы выбрали танцы как профессию? Учились в этом направлении?

– Я с детства любил танцевать, тогда и способности проявились. Как только музыка заиграет, мы с сестрой пускались в пляс. Я хотел поступить в институт культуры, но родители не разрешили. После школы пошел в училище, получил специальность электрика. Но и там не бросал танец, участвовал в студенческих конкурсах.

После училища все-таки поступил в институт культуры в Казани и начал ходить в ансамбль танца «Сайдаш» под руководством Тагира Латифуллина. Настоящих танцоров из нас сделал именно Тагир Магсумович. Мы ездили с ним по разным фестивалям, в том числе за границу. Считаю, что мне очень повезло – когда бы я еще увидел столько стран! Например, я с детства мечтал побывать в Японии. Нравятся японские культура и быт. Однажды четверых артистов нашего ансамбля должны были отправить туда на фестиваль. Один из них пропускал занятия, его решили не брать и взяли меня. Когда мне об этом сказали, был на седьмом небе от счастья!

В те же годы нас для участия в разных концертах и мероприятиях стали звать артисты эстрады. Я работал с Гузель Уразовой и на ее концерте познакомился с Фирдусом Тямаевым, он был там ведущим. А когда Фирдус сам начал петь, он позвал меня в свой коллектив. Я ушел из ансамбля и 13 лет проработал в его группе.

«Некоторые зрители ходят специально на танцовщика подтанцовки»

– Может быть, в государственном ансамбле вам было бы лучше? Не захотели, потому что на эстраде предлагают больше?

– Я обращался в Государственный ансамбль песни и танца РТ, там сказали, что возьмут. Но почему-то сам передумал. Из-за маленькой зарплаты или по другой причине – уже и не помню. Мне очень нравятся танцы разных народов в исполнении Госансамбля, я загораюсь, когда их смотрю. Потому что это истинный танец, не подтанцовка. Через народные танцы ты можешь раскрыть весь свой потенциал и талант.

– Танцовщик – тяжелая профессия?

– Кто-то считает, что танцевать легко, «две минуты на сцене – и всё». Но даже у этого двухминутного выступления много тонкостей. Во-первых, на сцене ты должен улыбаться и каждое свое движение выполнять продуманно. У танцовщика должны быть артистические данные. Я лично, например, не могу смотреть, когда танец исполняется без артистизма. Человек должен жить на сцене. Когда он танцует, полностью вживаясь в образ, раскрывая все свои способности, это притягивает зрителя. Бывают и такие люди, которые приходит на концерт, чтобы увидеть его танец, полюбоваться его выступлением.

– То есть вы не согласны с тем, что танцовщики, выступающие с артистами, – люди второго плана?

– Нет, не согласен. Некоторые зрители действительно приходят на концерт, чтобы увидеть выступление какого-то танцовщика. Когда я сказал, что ухожу, мне многие написали и сейчас пишут: «Альберт, мы ходили на концерты Фирдуса, чтобы увидеть твое выступление. Ты душу вкладываешь в танец, передаешь песню своими движениями».

– Видимо, вы были визитной карточкой группы.

– Так мне тоже говорили. Незаменимых людей не бывает, но личность заменить невозможно. Найдут того, кто будет танцевать, пустой сцена не останется, но, может быть, такого, как я, входящего в образ, живущего на сцене, найти и не удастся.

Помню, в одной песне я был в образе отца, который по сюжету когда-то оставил дочь, а когда она выросла, просит у нее прощения. Я так проникся этой историей, что каждый раз, танцуя сцену, где он просит прощения, по-настоящему плакал. Вот такие моменты танцовщик должен пропускать через себя.

Не получил «заслуженного», к сожалению. Очень хотелось мне удостоиться этого звания, но, поскольку я не работаю официально, не сложилось. Но если после моего ухода со сцены люди будут вспоминать, что был такой танцор, значит, я все делал правильно.

«Если на свадьбе тебя оскорбляет нетрезвый гость, ты должен сделать свою работу и молча уйти»

– Вы ведь с Фирдусом не только коллеги, но и друзья, близкие по духу люди. Ваши с ним отношения не пострадали из-за вашего решения уйти?

– Нет, все по-прежнему, мы общаемся. Со временем все артисты подтанцовки уходят. Мы не смешиваем работу и дружбу.

– Сложно было принять решение об уходе?

– Сложно. Сцена не отпускает. Но у меня семья, эта работа отнимает много времени, и на близких его остается мало. Все праздники мы работаем. Даже от приглашений на свадьбу приходится отказываться – вдруг у группы срочное выступление.

За рулем я тоже ездил очень много. Много лет возил Фирдуса. Он мне доверял, в дороге спокойно спал.

– Трудно завоевать его доверие?

– Он видит человека насквозь. Хотят ли его обмануть, или у человека другие намерения, – перекинувшись парой слов, Фирдус понимает, кто перед ним.

– Говорят, что он жесткий, с ним тяжело работать.

– Руководитель всегда строгий. Если бы я был руководителем, был бы таким же. Дружба дружбой, а работа работой. Если ты не требовательный, люди расслабляются, начинают отлынивать. Надо все держать в руках и ставить четкие требования, только тогда будет порядок. Это важно, чтобы в непредвиденной ситуации все можно было быстро исправить. Например, погас экран или танцовщик упал, надо его срочно заменить. Бывали случаи, когда на сцену вместо трех пар выходили два парня и одна девушка. Все мы люди, в жизни случается и хорошее, и плохое. В такие моменты надо быть жестким.

Наверное, новичкам с Фирдусом немного трудно. Я за 13 лет совместной работы уже привык. Знал, как себя с ним вести.

– Ошибки допускали? Доставалось за это?

– Нет, не доставалось. Хотя если на сцене что-то шло не так, он тоже переживал, конечно. Потому что танец – это украшение концерта.

Разное было за эти годы. Попадали в ситуации на дорогах, некоторые люди после банкетов, бывало, пытались устроить с нами разборки. Если после банкета пьяные неадекваты идут на конфликт, мы с ребятами собираемся вместе. Наша группа сплоченная, в обиду себя не даем.

И на свадьбе нетрезвый гость может выйти и начать оскорблять. В такой ситуации ты должен держать себя в руках, сделать свою работу и молча уйти.

«Оказывается, и на механике можно ездить с одной ногой»

– Фирдус уговаривал вас остаться?

– Пожелал успеха. Ему тоже тяжело отпускать человека, который работал с ним много лет. Но я не могу таскать аппаратуру и танцевать не могу. Группе нужны крепкие ребята. Я не хочу получать деньги просто так. Не могу так. Два месяца думал, все взвесил и принял решение. Даже после того, как мне разрешат ходить, нужно будет время, чтобы восстановиться окончательно.

За последние два месяца я, кстати, очень хорошо начал понимать людей с ограниченными физическими возможностями. Говорят, пока не испытаешь на себе, чужая беда не трогает. За что ни возьмись – без здоровых ног никуда. Ничего не поднимешь. Передвигаясь на костылях, убирался в гараже, заново научился водить машину. С одной ногой, оказывается, можно ездить и на механике, если очень постараться.

Даст бог, какая-нибудь работа найдется. Пока даже не знаю, чем буду заниматься. Мы держим гусей, делаем казылык на продажу. Пока этот доход позволяет более-менее обеспечивать семью.

– Когда ваша жизнь состояла из сплошных гастролей, это расстраивало вашу жену?

– Мы с женой знакомы со школьных лет, 10 лет встречались, прежде чем пожениться. Уже 16 лет в браке. Она знала, за кого выходит. Недовольства не проявляла, но она хочет, чтобы я всегда был рядом. Я все взвесил и решил уйти. И годы уже идут, не буду же я танцевать до пятидесяти.

– Сколько же вам лет? Чувствовали какие-то затруднения из-за возраста, когда танцевали?

– Мне будет 42 года. Нет, возраста я не ощущал, танцевал одинаково с 25-летними.

– Даже если появится очень хорошее предложение, не вернетесь на сцену?

– Где-нибудь я, наверное, все равно буду танцевать. Эти два месяца бездействия стали испытанием. Чувствовал себя запертым в клетке. Я человек, который всю жизнь провел в гастролях, а тут такое ограничение свободы… Морально тяжело. В то же время полноценно вернуться на сцену, скорее всего, не получится. Но у меня есть мечта сняться в кино. Мне в группе всегда говорили: «Альберт, тебе в кино надо сниматься, ты любую роль сможешь сыграть». Хочу поучаствовать в кастинге какого-нибудь фильма.

К сожалению, с танцем пришлось закончить вот так грустно. Никогда не думал, что уйду со сцены из-за перелома. Но у всего бывает конец. Это испытание я принял как есть. Самое главное – в моей семье все живы-здоровы. Нога срастется, я не унываю. Друзья, родители звонят, они со мной. Все будет хорошо!

Гульназ Хабибуллина, «Интертат», перевод с татарского Фото и видео предоставлено Альбертом Ахметовым