Фильм Николая Сванидзе "Гетто": критичный взгляд из Израиля

Владимир Лазарис, писатель, сценарист (Тель-Авив) С такой темой, как Катастрофа европейского еврейства, было легко скатиться к слезливой сентиментальности и спекуляции на ужасах, но автор успешно обошел эти ловушки. Много лет занимаясь темой Катастрофы и побывав в Освенциме, я не могу сказать, что узнал из фильма что-то новое, но в том и состоит сила документального кино, что каждую фразу сопровождают кадры кинохроники. По большей части – немецкой. Они и делают погоду. Кроме того, этот фильм определенно предназначен не для тех, кто знает, а исключительно для тех, кто не знает. Название «Гетто» исчерпывающе определяет содержание: это – фильм о первом этапе «окончательного решения еврейского вопроса». Сначала – гетто, потом – лагерные крематории и газовые камеры. В соцсетях «Гетто» сравнили с «Обыкновенным фашизмом» Ромма – и попали впросак. Помимо того, что Ромм подменил название (не фашизм, а нацизм), за 2 часа слово «еврей» мелькнуло всего один раз (!). Это был советский подцензурный фильм, в котором узников гетто и лагерей смерти даже не называли евреями – просто «люди». Тогда как «Гетто» – только о евреях. О том, как они жили и умирали. Кажется, что у Сванидзе тоже стоит ком в горле. Но его сдержанный тон и негромкий голос – самый верный ключ для описания неописуемого. Сванидзе впервые показал фотографию своей еврейской прабабушки с внуками, погибших в минском гетто. Но сделал это без всякого нажима, включив их в шестимиллионный мартиролог убитых евреев. В этом фильме метафора «на разрыв аорты» превращается в физическую боль. Вот он – избранный народ в самые жуткие минуты истории, когда он был снова избран – на погибель. Всех. Под корень. Фильм Сванидзе весьма прозрачно говорит о частичной ответственности Сталина за гибель польских евреев, перед которыми он наглухо закрыл границу. Если бы не его антисемитизм, сотни тысяч евреев могли выжить, попав хотя бы в тот же упомянутый в фильме Биробиджан и превратив его в советский Гонконг или Сингапур. За послевоенные годы словом «гетто», забыв о его еврейском происхождении 500 лет назад, стали называть места компактного проживания разных групп населения («негритянские гетто» в Америке). Фильм Сванидзе вернул этому слову его изначальный смысл, став откровением и ликбезом для нынешнего поколения российской молодежи. Автор справедливо не стал перегружать фильм цифрами и хорошо известными историями (Корчак), а постарался собрать малоизвестные факты и детали. Но при всей его подготовке «Гетто» не лишен изъянов. Главный из них – доминирующий мотив еврейской покорности и беспомощности без всякого упоминания о героизме и вооруженном сопротивлении узников гетто. Ни слова о первом в оккупированной Европе восстании против немцев в гетто волынского города Тучин – за год до знаменитых восстаний в Белостокском и Варшавском гетто. Если Сванидзе счел нужным отметить, что поляки 20 дней обороняли Варшаву, тем более стоило напомнить, что бойцы Варшавского гетто потрясли немцев, продержавшись целый месяц. Удивление вызвала сомнительная цитата Адольфа Эйхмана: «Терезин подарен евреям фюрером и станет маленьким сионистским экспериментом для будущего еврейского государства». Гитлер в роли Теодора Герцля? Да и не Терезин, а Терезиенштадт – образцово-показательное гетто, где евреи ежеминутно оставались смертниками, но никак не жителями «подаренного города». При долгом показе счастливой истории американских евреев, которые за год до войны посетили в Польше семейные места и вовремя вернулись в Америку, Сванидзе вообще не упомянул неоднократные случаи спасения евреев из гетто Праведниками народов мира. Он несколько поспешно назвал «подонками» всех еврейских полицейских в гетто, где «евреи убивали евреев». Да, было и такое. Но они также спасали евреев от очередной акции или предупреждали о ней, и сами погибли с остальными. И уж, конечно, следовало особо подчеркнуть всю трагичность положения председателей Юденратов, которые порой предпочитали самоубийство – выдаче на смерть других евреев. О встрече Сталина в Москве с руководителями польского правительства в изгнании в декабре 1941 года сказано, что генерал Андерс был «известным антисемитом», считавшим, что «евреи в армии бесполезны». Но почему же не сказать, что освобожденные из сталинских лагерей польские евреи не без пользы пошли служить в армию Андерса. Впрочем, даже эти замечания никоим образом не умаляют важности работы, проделанной журналистом и историком Николаем Сванидзе во имя единственного культа, имеющего право на существование – культа Истории. Об авторе: ВЛАДИМИР ЛАЗАРИС – журналист, писатель, сценарист и переводчик. Автор более двадцати книг: романов, повестей, биографий, переводов и публицистики. Переведенный на польский язык роман "Белая ворона" номинирован на премию Букера в 2004 году. Подготовил к печати антологию израильской детской поэзии и работает над переводом классического произведения средневековой еврейской литературы – рифмованных плутовских новелл «Махбарот» Иммануэля Римского. По сценариям В. Лазариса на израильском телевидении поставлены документальные фильмы «Я не умру» (1995) – о еврейском поэте Довиде Кнуте, «О,Тель-Авив!» (1996) – о первом еврейском городе в новейшей истории Эрец-Исраэль, «Когда МЫ приехали» (1997) – о репатриации 90-х годов, «Марина» (2002) – о покойном иерусалимском экскурсоводе Марине Фельдман. Родился в Москве в 1947 году. Окончил Индустриальный техникум по специальности «техник-технолог по пластмассам». По окончании юридического института занимался патентным правом. После отказа в выезде в Израиль был одним из редакторов самиздатского журнала «Евреи в СССР» (Москва), подвергался преследованиям властей. С 1977 года живет в Тель-Авиве.