Как жили в Кудельке лет сто назад
История интересна не сколько сама по себе, сколько сравнением с днем сегодняшним. Как жили наши прадеды, нелишне иногда узнать. Своя жизнь сразу покажется сказочной.
Немногочисленные жилые постройки Кудельки различались по классовому составу жильцов, населявших эти дома. Типичным в этом отношении был поселок Поклевского прииска. На живописном берегу полноводного тогда Щучьего озера стоял двухэтажный особняк управляющего прииском Б. В. Лозинского — «барский дом». От него по направлению к конторе располагалась небольшая улочка с домами для служащих. Мелкие служащие жили в некотором отдалении от центра прииска, а дальше шли домики и общие казармы для рабочих.
До самой революции все работы, особенно горные, выполнялись сезонниками-крестьянами, пешими и конными, общее количество которых в летнее время на всех приисках доходило до 10—12 тысяч человек. Уходить и уезжать на заработки на Кудельку во время перерывов между полевыми сельскохозяйственными работами стало обычным явлением.
Прибывающие на работу сразу же начинали устраивать себе жилье. Вокруг разрезов возникали целые таборы шалашей и балаганов. Все необходимое сезонники привозили из деревни и лишь иногда обращались в хозяйские магазины, где им по повышенным ценам сбывался лежалый товар и недоброкачественные продукты.
Со временем владельцы приисков начали строить для рабочих жилье — землянки. В землянках, сырых и низких, сколачивали нары, лепили печки с вмазанными в них котлами для кипячения воды. В 1898—1899 годах началось строительство казарм. К этому же времени около разрезов, поближе к появившемуся тогда водоотливу, были построены примитивные бани, у которых скапливались очереди.
Ни больницы, ни фельдшера до 1898 года не было. А между тем было много несчастных случаев и заболеваний, особенно желудочных. Заболевший сезонник уезжал домой, а зимогор собственными средствами боролся с болезнью или увечьем. Только в самых исключительных случаях администрация привозила фельдшера из соседних сел Грязновского или Белоярского.
В 1898 году на Вознесенском прииске появилась первая больница на десять коек. Единственный фельдшер Татьяна Никитична Заостровская исполняла на первых порах обязанности врача, акушера и аптекаря. И только когда владельцы приисков договорились, что эта больница будет обслуживать все прииски, медицинский персонал увеличился до четырех человек.
В феврале 1905 года на асбестовых приисках появились случаи заболевания холерой. Через несколько дней они участились, и уже 9 марта управители асбестовых приисков и соседних изумрудных копей были вынуждены создать санитарно-исполнительную комиссию по борьбе с эпидемией.
Но и здесь хозяевами руководили соображения наживы и чистогана. В первом же протоколе этой комиссии, в которую, кроме врача и двух фельдшеров, входили управляющие приисками, мы читаем: «Разразившаяся эпидемия холеры может привести к сокращению работ на приисках, что неминуемо повлечет за собой убытки и невыполнение договоров по поставкам» К Сама же судьба рабочих нисколько не беспокоила управителей и хозяев приисков.
Управители смотрели на медицинское обслуживание рабочих как на обузу. Поэтому труд врачей оценивался ими ниже «труда» полицейских и попа, помогавших хозяевам грабить и угнетать трудящихся. Урядник получал 42 рубля в месяц, священник, кроме того, что он имел доходы в виде «добровольных приношений» от прихожан, получал 60, а врач — только 25 рублей в месяц.
Долгое время асбестовые прииски были отделены от внешнего мира бездорожьем. Расстояние в 35 километров до железнодорожных станций Грязновская и Баженово едва покрывалось за день. Ездили, лавируя между деревьями, увязая в болотах и мочажинах. Только в 1906 году была построена сносная грунтовая дорога до станции Баженово. На этих станциях были организованы перевалочные базы и квартиры приезжих. На Баженово обосновались барон Жирард де Сукантон и Корево, на Грязновской — Поклевский-Козелл и Муханов.
По баженовской и грязновской дорогам везли все грузы, поступающие на прииски. По ним же шли пешие и ехали на работу обозы конных крестьян-сезонников. Обычно шли и ехали артелями по 30—40 человек. Езда и ходьба в одиночку — небезопасны. По дорогам часто можно было видеть вытесанные на соснах кресты-знаки совершенных убийств и дорожных происшествий.
Из книги П.Никитина и Н.Рубцова "Город горного льна"
Немногочисленные жилые постройки Кудельки различались по классовому составу жильцов, населявших эти дома. Типичным в этом отношении был поселок Поклевского прииска. На живописном берегу полноводного тогда Щучьего озера стоял двухэтажный особняк управляющего прииском Б. В. Лозинского — «барский дом». От него по направлению к конторе располагалась небольшая улочка с домами для служащих. Мелкие служащие жили в некотором отдалении от центра прииска, а дальше шли домики и общие казармы для рабочих.
До самой революции все работы, особенно горные, выполнялись сезонниками-крестьянами, пешими и конными, общее количество которых в летнее время на всех приисках доходило до 10—12 тысяч человек. Уходить и уезжать на заработки на Кудельку во время перерывов между полевыми сельскохозяйственными работами стало обычным явлением.
Прибывающие на работу сразу же начинали устраивать себе жилье. Вокруг разрезов возникали целые таборы шалашей и балаганов. Все необходимое сезонники привозили из деревни и лишь иногда обращались в хозяйские магазины, где им по повышенным ценам сбывался лежалый товар и недоброкачественные продукты.
Со временем владельцы приисков начали строить для рабочих жилье — землянки. В землянках, сырых и низких, сколачивали нары, лепили печки с вмазанными в них котлами для кипячения воды. В 1898—1899 годах началось строительство казарм. К этому же времени около разрезов, поближе к появившемуся тогда водоотливу, были построены примитивные бани, у которых скапливались очереди.
Ни больницы, ни фельдшера до 1898 года не было. А между тем было много несчастных случаев и заболеваний, особенно желудочных. Заболевший сезонник уезжал домой, а зимогор собственными средствами боролся с болезнью или увечьем. Только в самых исключительных случаях администрация привозила фельдшера из соседних сел Грязновского или Белоярского.
В 1898 году на Вознесенском прииске появилась первая больница на десять коек. Единственный фельдшер Татьяна Никитична Заостровская исполняла на первых порах обязанности врача, акушера и аптекаря. И только когда владельцы приисков договорились, что эта больница будет обслуживать все прииски, медицинский персонал увеличился до четырех человек.
В феврале 1905 года на асбестовых приисках появились случаи заболевания холерой. Через несколько дней они участились, и уже 9 марта управители асбестовых приисков и соседних изумрудных копей были вынуждены создать санитарно-исполнительную комиссию по борьбе с эпидемией.
Но и здесь хозяевами руководили соображения наживы и чистогана. В первом же протоколе этой комиссии, в которую, кроме врача и двух фельдшеров, входили управляющие приисками, мы читаем: «Разразившаяся эпидемия холеры может привести к сокращению работ на приисках, что неминуемо повлечет за собой убытки и невыполнение договоров по поставкам» К Сама же судьба рабочих нисколько не беспокоила управителей и хозяев приисков.
Управители смотрели на медицинское обслуживание рабочих как на обузу. Поэтому труд врачей оценивался ими ниже «труда» полицейских и попа, помогавших хозяевам грабить и угнетать трудящихся. Урядник получал 42 рубля в месяц, священник, кроме того, что он имел доходы в виде «добровольных приношений» от прихожан, получал 60, а врач — только 25 рублей в месяц.
Долгое время асбестовые прииски были отделены от внешнего мира бездорожьем. Расстояние в 35 километров до железнодорожных станций Грязновская и Баженово едва покрывалось за день. Ездили, лавируя между деревьями, увязая в болотах и мочажинах. Только в 1906 году была построена сносная грунтовая дорога до станции Баженово. На этих станциях были организованы перевалочные базы и квартиры приезжих. На Баженово обосновались барон Жирард де Сукантон и Корево, на Грязновской — Поклевский-Козелл и Муханов.
По баженовской и грязновской дорогам везли все грузы, поступающие на прииски. По ним же шли пешие и ехали на работу обозы конных крестьян-сезонников. Обычно шли и ехали артелями по 30—40 человек. Езда и ходьба в одиночку — небезопасны. По дорогам часто можно было видеть вытесанные на соснах кресты-знаки совершенных убийств и дорожных происшествий.
Из книги П.Никитина и Н.Рубцова "Город горного льна"