Последний премьер Советского Союза. Каким главой правительства на самом деле был Николай Рыжков
28 сентября 92-летие отметил Николай Рыжков. Его называли самым крепким главой советского правительства на излёте существования СССР. И – самым слабым, «бревном на пути перестройки»… Каков на самом деле человек, управлявший страной в её последние 6 лет?
Директор Уралмаша
Николай Рыжков родился в 1929-м в шахтерской семье в Донбассе. После окончания техникума должен был работать по распределению. Ему предложили несколько городов, и он выбрал Свердловск, завод Уралмаш. Выбирал по принципу: там хороший политех, а получилось, судьбу выбрал.
В институт он, конечно, поступил. Но стартовой площадкой для будущей карьеры стал завод. Он пришел туда мастером цеха, а в 26 лет студент 3-го курса Николай Рыжков стал уже его начальником. Цех по меркам завода был небольшим – «всего» 700 человек. А после окончания института его назначили главным технологом по сварке. На эту должность молодого перспективного инженера предложил лично директор предприятия. Чуть позже Рыжков уже главный инженер. А с 1970-го он стал директором и 6 лет возглавлял одно из крупнейших предприятий страны.
Перестройку начал Андропов
– Я не был в восторге от слова «перестройка», – уверяет Рыжков. – Слово это было ещё у Временного правительства Керенского. Мне больше нравится определение «реформы». Сначала я был категорически за реформы, даже был одним из их инициаторов, потому что мой жизненный опыт – и работа на заводе, и в министерстве, и в ЦК партии – показал: мы исчерпали возможности экономической модели, в которой жили до войны, в войну и после неё.
Николай Иванович рассказывает, что спустя две недели после того, как его избрали секретарём ЦК КПСС и назначили зав. экономическим отделом ЦК (это случилось буквально через 10 дней после того, как Андропов возглавил страну, – 22 ноября 1982-го), его вместе с Михаилом Горбачёвым и Владимиром Долгих пригласил к себе новый генсек и предложил разработать меры по реформированию экономики.
Рыжков вспоминает, как однажды тот спросил его о концессиях: что у нас в стране с этим делается? Да ничего, отвечал Николай Иванович. Андропов попросил изучить вопрос. Через день сотрудники Рыжкова нашли в Ленинке только одну книжку – диссертацию по концессиям…
– Со временем я все больше приходил к выводу, что Андропов проводил бы в стране мягкие реформы, а не как Горбачёв с Яковлевым. Он был знаком с основами китайского варианта. Если бы он дольше прожил, у нас, по сути, получился бы Китай, – в 2015-м говорил Рыжков.
Позже, в 1985-м, когда Горбачёв стал генсеком, а Рыжков – главой правительства, к теме реформ вернулись. Но быстро выяснилось: разработки ведущих экономистов страны, рассчитанные лет на 6–8 планомерных реформ, никому не нужны. Надо всё и сразу. Так начался раскол между главой кабмина и генсеком.
– Я поддерживал Горбачёва до 1987-го, – не раз говорил Рыжков, – после наши пути разошлись. Благодаря его торопливости, непродуманности и болтливости и иезуитским методам «архитектора разрушения» Александра Яковлева перестройка провалилась.
«Плачущий большевик»
В конце апреля 1986-го грянул Чернобыль. Глава правительства приехал туда 2 мая. Он летал над реактором на вертолете...
– Единственная защита – свинцовый лист на полу и специальные белые комбинезоны, – вспоминал он. – Летим чуть дальше от разрушенных реакторов – счетчики Гейгера позвякивают тихонько, приближаемся к реактору – звенят сильнее, а над самым жерлом начинают «кричать» как бешеные.
Он получил тогда серьезную дозу радиации. Потом шутил: «Видимо, на пользу пошла», имея в виду, что уже перешагнул 90-летний рубеж.
А в декабре 1988-го – землетрясение в Спитаке. Погибли по меньшей мере 25 тысяч человек, город был практически разрушен. Рыжков приехал туда сразу же. Увидев результаты трагедии, не сдержался, смахнул слезу…
Некоторые увидели в этом слабость и назвали «плачущим большевиком». А он просто по-человечески сочувствовал...
– Люди кричали! Лично мне, – рассказывал позже Рыжков. – «Зачем приехал? Где твои краны?..» Примерно через сутки удалось выстроить нормальную работу. Из-под завалов спасли 16 тысяч человек, а всего из зоны разрушения вывели более 40 тысяч.
Премьеру хотели выделить «Чайку». Но он отказался – мотался по республике на красном «Икарусе», который со временем знала уже вся Армения.
И вдруг одна женщина бросилась обнимать Николая Ивановича. Плачет и что-то говорит по-армянски… Как потом ему перевели, это было самое великое, что армянин может сказать: «Дай Бог, чтобы твои болезни перешли ко мне»…
Армяне до сих пор с благодарностью помнят то, что он сделал в те дни. В 1988-м Рыжкову – единственному политику при жизни – поставили там памятник, а в 2008-м присвоили звание «Национальный Герой Армении», единственному в истории, кто не имеет армянских корней.
Горбачёв в тот момент был в США, и в Спитак попал лишь на 4-й день после трагедии. Рыжков как-то рассказывал:
– Звонит мне начальник его охраны: «Летим к вам. Примете тяжёлый борт?» – «Но почему борт тяжёлый?» Подумал, может, они экскаватор везут? Оказалось – бронированный ЗИЛ. Чуть не выругался тогда: «Ещё, может, взвод мотоциклистов привезёшь?! Не вздумай «членовозы» сюда тащить: не развернётесь. Будете ездить на моем «Икарусе». Так и ездил Горбачёв на автобусе.
Как Горбачев его в больнице навещал
После всех передряг 1990-го, когда, по словам Рыжкова, он целый год простоял на трибуне, уговаривая людей прекратить спорить, обсуждать и наконец заняться делом (урожай не собрали, производства начали останавливаться, реформы пошли совсем не в ту сторону, что намечали, и т. д.), он твёрдо решил уйти с поста премьера. Сообщил об этом Горбачёву. А потом, под Новый год, загремел в больницу с обширным инфарктом.
– В первые дни было страшновато: может быть, как раз потому, что никогда не знал состояния боли и неподвижности, – рассказывал спустя год Николай Иванович.
Горбачёв приехал к нему 12 января 1991-го. Растрогался. Спросил, нет ли чего перекусить – не успел пообедать. Принесли чай и бутерброды. После дежурных вопросов о здоровье перешёл к главной цели визита: кого бы Рыжков посоветовал на своё место? Начал пробрасывать кандидатуры… Маслюкова? Было бы здорово, но тот сам не хочет. Бакланова? Абсолютно несерьёзно. Павлова? Финансист хороший, но с промышленниками у него никогда диалога не получится, да и пьёт сильно… В общем, расстались на том, что надо ещё искать.
– Думал, вот выпишут меня 25 января – и мы окончательно взвесим, кому же сдавать дела, кто на самом деле сможет вывести экономику из кризиса… – с горечью вспоминает Рыжков. – А уже через день услышал сообщение: Павлов назначен главой кабмина СССР. «Серьёзный вопрос», с которым ко мне приходил Горбачёв, как оказалось, долгих решений и не требовал.
Личная встреча
С 2003-го Николай Иванович – сенатор от Белгородской области.
...Просторный кабинет на Большой Дмитровке, хозяин которого – седовласый мужчина, в нём, несмотря на изменившуюся внешность, всё-таки можно узнать последнего премьера большой страны – таким я увидела Николая Ивановича в марте 2018-го, придя к нему на интервью.
Мы планировали поговорить о том, какие прорывы и какие нужды есть у представляемой им области и чем сенатор помогает губернатору.
– Я попросил службы региона подготовить цифры по тем вопросам, которые вы затронули, – протягивая мне объёмистую папку, начал беседу Николай Иванович. – Чтобы не быть голословным.
Это меня поразило, если честно. Но, видимо, столь основательно он всю жизнь подходил к любому порученному ему делу, а не только к простому интервью.