Возвращать больницы к обычной жизни пока рано

С наступлением жары ростовчане окончательно сняли маски, а число заболевших коронавирусом снижается. Так может, не так-то и важна была самоизоляция? Может, уже пора возвращаться к обычной жизни? О том, как Ростовская область пережила самые сложные «ковидные» месяцы, о дефицитных специальностях и посткоронавирусном будущем медицины министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская рассказала редактору donnews.ru Марине Поюровой.

— Татьяна Юрьевна, судя по статистике, число заражённых коронавирусом в Ростовской области пошло на спад, но каждый день в сводках — данные о погибших. Как вы оцениваете текущую ситуацию?

— Я всё время оцениваю её как стабильно-напряжённую. Она не была напряжённой только в апреле. И когда мы сегодня анализируем, стоило ли уже тогда вводить первые ограничения, думаю, что всё-таки стоило. Тогда ежедневно фиксировали от одного до 10 заболевших, и людям казалось, что «это не про нас». Но именно ограничения позволили оттянуть время, подготовиться и понять вообще, с чем мы столкнулись и что нас ждёт.

Уже очевидно, что коронавирус пришёл надолго, поэтому никому не советую расслабляться. Многие пишут: «Где заболевшие? Покажите нам их». Я никому не желаю попасть в «красную зону» и посмотреть, как там. Да, люди каждый день умирают и от сердечно-сосудистых, и от онкозаболеваний, погибают в ДТП. Но отрицать, что существует этот тяжеленный вирус, нельзя. И как он действует, мы не понимаем до сих пор. В своё время, когда начиналась чума или холера, мы не понимали, что это. Так же и сейчас. И мы не знаем, какими будут отдалённые последствия, и как в дальнейшем будет чувствовать себя человек, который бессимптомно его перенёс.

— Много ли медиков отказалось работать в «красных зонах»?

— Отказы были, и заставить человека работать невозможно. Увольнений практически не было. Не очень просто формировались штаты в ковидных госпиталях. И это нормально и понятно, потому что любой человек опасается.

При этом мы доукомплектовали госпитали в Сальске, в Белой Калитве, и, между прочим, наши молодые специалисты, пройдя обучение, ехали туда по собственной инициативе, потому что там они получали хорошую президентскую доплату.

— В России смертность от ковида оказалась очень низкой, а смертность среди медиков гораздо больше, чем, например, в Европе. Почему так?

— За рубежом тоже очень много медиков погибло. Смертность среди медиков связана не только с нахождением в «красной зоне», у нас много заражений и вне больницы. К сожалению, наши медики более беспечно относятся к своему здоровью и зачастую сами себя лечат. А когда уже совсем невмоготу, обращаются к коллегам.

— 70% мест, которые в Ростовской области зарезервированы под больных коронавирусом, свободны. Может быть, уже пора их возвращать обычным пациентам?

— Мы должны понимать, что 1042 койки, которые готовы под covid-19 в четырёх госпиталях, ни одного дня «не работали». Это резервные койки. По плану должны быть развёрнуты 2664 койки. 1622 мы развернули и используем, а 1042 койки (в областной клинической больнице, в Усть-Донецке, в Миллерове и в Орловском районе) просто готовы: в палатах установлено необходимое оборудование, сформированы бригады врачей. Их планировали открыть в том случае, если всё будет накатываться как снежный ком.

Больных коронавирусом нельзя собрать в одном месте. В ростовской ЦГБ открыли провизорное отделение. Туда поступают больные с подозрением на пневмонию и после установления диагноза рассортировываются: с коронавирусом переводят в ковидный госпиталь, если нет, то оставляют. И тут есть возможность каждого пациента лечить в отдельной палате.

В общем, пока ни Ростовскую городскую больницу № 20, ни ЦГБ вернуть к обычной жизни мы не можем. У нас всё время занято в пределах 200 коек.

Пока мы готовимся только больницу № 4 вернуть к прежней жизни.

— Всю весну нас призывали носить маски и соблюдать социальную дистанцию, а число заболевших росло. Сейчас, наоборот, все ходят без масок, дистанцию не соблюдают, и тем не менее количество заболевших снижается. Значит ли это, что всё было излишне?

— Нет, не излишне. К маскам у меня своё особое отношение. Ещё в начале эпидемии я говорила, что маска не является панацеей от всех болезней. И в жару невозможно находиться на улице в маске, это может привести к развитию других проблем. Но социальная дистанция, мытьё рук и наличие перчаток обязательны. И в полёте на самолёте маска обязательна.

Я думаю, что идёт проэпидемичивание ситуации, то есть, бессимптомно переболевшие уже сегодня создали иммунную прослойку в обществе. Как с помощью вакцинации от гриппа.

Вот допустим, от гриппа мы вакцинировали практически каждого второго жителя области и создали чёткую прослойку, благодаря которой прошли эту зиму практически без заболевших. Но коронавирус не изучен. Он не похож на сезонный вирус, в прошлые годы в июне мы не видели по 36 человек в день госпитализированных с внебольничной пневмонией. Вирус мутирует и при переходе от человека к человеку становится, наверное, менее агрессивным.

— Погибают в основном пожилые люди с хроническими заболеваниями. У кого-то не выдерживает сердце, у кого-то почки. В Европе решили считать умершими от ковида всех, у кого он был обнаружен, независимо от конкретной причины смерти. А как у нас считают?

— Очень долго дебатировали, но сегодня мы тоже так считаем. Если человек при наличии онкологического заболевания умирает от ковида, что должно быть первичным? Мы считали, что онкология, но сначала в ВОЗ, а потом и наши эксперты пришли к выводу, что поскольку ковид отнесён к особо опасной инфекции, то первичным является он. В мае окончательно решили использовать эту систему подсчёта.

— Как изменилась структура смертности в Ростовской области с приходом ковида?

— Изменился лишь процент умерших от инфекционного заболевания. На первых местах по-прежнему остаются сердечно-сосудистые заболевания и онкология. Единственное хорошее, что принёс в нашу жизнь ковид, — в течение апреля-мая резко снизился травматизм на дорогах. Но сейчас опять возрос.

— Уже открылись летние веранды ресторанов, пляжи, детские лагеря отдыха. Всё это отнесено к третьему этапу снятия ограничений, а мы, судя по числу заболевших, даже ко второму не приблизились. Как это понимать?

— На воздухе, на расстоянии полутора метров, меньше шансов заразиться. Поэтому мы и говорим: давайте держать социальную дистанцию и не собираться компаниями в помещениях.

— Сейчас при плановой госпитализации от пациентов требуют тест на коронавирус, а это недешёвое дело. Можно ожидать скорой отмены обязательности тестов?

— При плановой госпитализации тест на коронавирус делается бесплатно, в рамках ОМС. Но это требует времени. Другое дело, если пациент хочет быстрее получить результаты, — тогда надо пойти в платную лабораторию. Пока это требование отменять не планируем, и это связано с тем, что слишком большой занос в больницы был всё это время. Сейчас перед нами стоит задача наращивать количество лабораторий, которые будут вправе тестировать жителей региона.

— В результате народного голосования по проекту «Народный совет» отдано предпочтение покупке машин скорой помощи. Между тремя победителями поделят 500 миллионов рублей. А сколько нужно денег на автомобили скорой помощи, чтобы закрыть потребность?

— Нам всегда нужны будут деньги на автомобили скорой помощи, потому что они из года в год требуют замены. В текущем году необходимо заменить 131 машину класса B и 22 реанимобиля. 37 машин уже поменяли за счёт областного бюджета, и из средств федерального бюджета закуплены ещё 24 машины. Остаётся совсем немного машин со сроком эксплуатации больше положенного.

Но такой выбор людей означает некое желание помочь медикам, понимание, что машины им нужны всегда. Когда люди сталкиваются с тем, что несвоевременно приехала скорая помощь, они же не думают, что она ехала так долго из-за пробок, а предполагают, что нет машин.

Если с машинами скорой помощи у нас неплохо, то с легковым транспортом для участковых и педиатров хуже. Голосование показало, что люди понимают: участковому терапевту или педиатру нужно добраться до больного.

— Насколько я знаю, в службе скорой помощи гораздо сложнее с медиками, чем с машинами. Что делать с кадровым дефицитом?

— Только одно — поднимать престиж профессии. Впервые за 15 лет в Ростове выделяются 50 квартир для медиков, в первую очередь для скорой помощи и участковой службы. В целом зарплата неплохая на скорой помощи, но разная с учётом образования, опыта, стажа. А в скорой помощи на селе фельдшер получает больше, чем начинающий врач в Ростове. Но в эту службу молодёжь не хочет идти по другой причине — из-за большой ответственности. По-моему мнению, самая сложная работа — это врач и фельдшер скорой помощи, потому что ты один на один с пациентом, и только ты и твой опыт позволяют тебе принимать решения, как спасать человека. Молодёжь — уже не те альтруисты, которыми были мы в своё время. Они хотят видеть свою социальную защищённость.

— Ни в Ростовской области, ни в Ростове нет главных инфекционистов. И вообще большой дефицит инфекционистов. При этом мы строим областную инфекционную больницу. Кто там будет работать?

— Да, пока нет, но мы объявляем конкурс и, возможно, уже нашли главного инфекциониста Ростовской области. Планируем, что в новую инфекционную больницу перейдут работать в том числе инфекционисты, которые работают в ЦГБ в отделениях барачного типа. А потом, там же будут работать не только инфекционисты, но и медики других специальностей.

У нас действуют программы по привлечению врачей, но я уверена, что молодёжь мы можем завлечь не только зарплатой, но и условиями работы. Посмотрите, в перинатальный центр специалисты пришли из других лечебных учреждений, но условия работы у них гораздо лучше, и появились другие результаты.

— А на каких специалистов самый большой дефицит в области?

— Фтизиатры. Просто молодёжь считает специальность фтизиатра, как и инфекциониста, непрестижной. И видит там большой риск заражения. Хотя это не так. В автобусе больше шансов подхватить инфекцию, чем в больнице.

— Всю весну эксперты всех мастей прогнозировали, как изменится мир после пандемии коронавируса. И все они сошлись во мнении, что во всех странах будет «поворот к медицине». Как этот поворот будет выглядеть в Ростовской области?

— Поворот должен быть в целом в системе. В Ростовской области есть много чего хорошего, чем не могут похвастаться другие регионы. В этом году впервые у нас бездефицитная программа государственной гарантии, то есть все средства, которые по нормативу должны быть отданы населению, были выделены. И я надеюсь, что на будущий год она тоже будет бездефицитной. Это позволит решить многие задачи по переоснащению больниц, по закупке оборудования и доплатам медикам.

Но здравоохранение очень затратная отрасль, и сюда сколько ни вложи — всё равно будет мало. Мне бы хотелось, чтобы после пандемии мир стал добрее по отношению к медикам с точки зрения понимания взаимоотношений врача и пациента. Чтобы мир понимал, что нельзя травить врачей, как это было последнее время. Медики — это те люди, которые, несмотря на какие-то страхи, встают и идут спасать человечество. Мне кажется, что люди должны по-другому относиться к врачам.