Пётр Подлесный. Ни дня без экстрима
Петр Подлесный – руководитель бара в популярном гастромаркете «Вокруг света» и заядлый экстремал. Драйв и адреналин – то, без чего он не обходится даже в повседневной жизни. Бои, страйкбол, прыжки с парашютов – это не приключение для Петра, это его стиль жизни. Самые взрывные истории – в нашем интервью.
Судьбоносный грабеж
Мой путь в спорте начался в детстве. Мне было где-то 11 лет, и меня ограбили. Мама доверила мне 100 рублей, для того времени это были большие деньги. Она сказала мне: «Сынок, сходи за хлебом, только не потеряй деньги». Я пообещал, что всё сделаю.
Я пошел в магазин, кто-то со стороны увидел эти 100 рублей и большие парни меня ограбили. Парень с ножом подошел ко мне, я сначала попытался ему 10 рублей отдать, 20, 40, но они говорили, что знают, что у меня есть еще. Пришлось всё отдать.
Я расплакался, домой побежал в соплях, в слезах: «Мама, меня ограбили». Но хлеб принес, а сдачу не получилось.
И после этого я понял, что надо идти в спорт, надо уметь постоять за себя. Судьба так распорядилась, дала мне очень нужное направление.
Боевой путь
Сначала я пошел в карате. Насмотрелся фильмов про Ван Дамма, подумал, надо вертушки крутить. У нас на районе в Балашихе была секция, я пришел туда, на меня посмотрели и сказали: «Ты не особо сильный, мы таких не берем». Я взгрустнул, думал, что жизнь окончена. Но как-то спустя время у нас в школе открылась секция дзюдо. Я начал наблюдать за тем, как ребята занимаются. Это заметили тренеры и спросили: «Что, интересно?». Я говорю: «Да, очень». Они сказали прийти на следующий день в спортивной форме, позаниматься, попробовать. После этого всё как-то затянулось на 9 лет.
«На улицах пацаны постоянно проверяют тебя на прочность»
Я пробовал себя в футболе лет в 16-17, тогда как раз была волна популярности. На это время я борьбу забросил. Два сезона я отыграл, но понял, что это не особо результативно и мне ближе проявлять себя индивидуально. И я снова вернулся в борьбу.
Я пробовал заниматься рукопашным боем, но это мне было не близко, и я решил, что пойду куда-нибудь дальше. Потом пошел в бокс, учиться махать руками: бороться я умел, а вот руками махать – не особо.
Я рос в опасном районе и сложно было, если ты не умеешь за себя постоять. Во дворах, на улицах пацаны постоянно проверяют тебя на прочность. Если ты сильный, то к тебе проявляют уважение и не трогают.
Я решил, что надо заняться боксом, чтобы ударить разочек и все сразу поняли, что со мной шутки плохи. Я отходил туда 2-3 месяца, в голову наполучал. А мне это было не особо интересно – в голову получать, как-никак она мне еще нужна, нужны дальнейшие перспективы.
«Спорт для меня – это не средство заработка. В это хотелось бы вкладывать душу»
Как-то раз ко мне пришел друг, весь побитый. У него был пробит лоб, оторванное ухо висело, а он бывший боксер. И я ему говорю: «Лёх, что с тобой?». Он отвечает: «А я походил на кулачные бои». Я спрашиваю: «Ну и как тебе?». И он отвечает: «Очень круто, хочешь со мной?». И я говорю: «Не-не-не, я не любитель таких изысков».
Он потом пошел на микс-файт и меня потянуло туда, на смешанные единоборства. После этого где-то 7 лет я занимаюсь именно микс-файт: и выступаю, и тренируюсь, совмещаю это все с работой. Для меня это хобби, заработка там особо нет.
В наше время быть спортсменом – это какой-то определенный этап развития, возраста. Потом это все сходит на нет. Родители думают, что если дети не занимаются спортом, значит, они занимаются чем-то непонятным: пьют, курят по подъездам. Поэтому они решают – пусть на начальном этапе идет на спорт, а потом уже решит для себя, нужно это или не нужно. И в большинстве случаев это не нужно.
Я и малышей тренировал по борьбе. Где-то год я тренировал, но это штука не особо благодарная. Спорт для меня - это не средство заработка. В это хотелось бы вкладывать душу.
Спасительное увлечение
Это увлечение спасает меня всю жизнь. Я работаю в общепите, а там, где преобладает алкоголь, преобладает, в большинстве случаев, какая-то злость, ненависть. Некоторые люди, выпив алкоголя, пытаются самоутвердиться, и начинают задирать слабых, тех, кто не сможет ответить, например, барменов, официантов. И меня постоянно задирали. Но хорошо, что у меня всегда на аватарке в соц. сетях стоят фотографии, где я выступаю. Я сразу показываю фотографию и люди трезвеют. А у них стереотип сложился, что бармены ничем не занимаются, дохляки какие-то. Ну а я не особо выдающийся по формам, худенький, поэтому кто бы мог подумать, что я всю жизнь занимаюсь спортом.
«Я отрекся от драк и стал объяснять на словах, создавал образ бойца-психа»
Бывало на улицах нападали пару-тройку раз. Это было поначалу, когда я еще не контролировал силу удара. Я бил и люди падали. После этого я переживал, боялся, что убил, нанес большой ущерб этому человеку. Потом я отрекся от этого и больше стал просто пугать, объяснять на словах, создавать видимость, потрясти, например, за шкирку. Создавал образ такого бойца-психа. Это чаще всего помогает. А так бить не прикольно.
В большинстве случаев ты сопоставляешь, кто перед тобой стоит. Чаще всего это пьяный человек. Не надо лезть в драку – будь умнее, избеги этой драки. Я уже наперед вижу, что я сильнее, и говорю: «Отстань от меня, иди своей дорогой и будь счастлив». Надо нести позитив в этот мир, негатива и так уже очень много, поэтому я как-то всегда стараюсь обходить стороной.
Не делай добра – не получишь зла
В полицию из-за драк я попадал всего один раз. У меня очень много в жизни было примеров, когда из-за каких-то драк приезжает полиция. Кто-то пытается кому-то что-то доказать, всех забирают, происходит следствие. Я изначально понял, что если ты подрался, то быстренько убегаешь: «Меня в этих драках вообще не было, я сидел дома, смотрел телевизор».
Один раз был момент. Я работал в заведении барменом, и там сидело две компании знакомых посетителей (постоянных гостей) и незнакомых. Между ними произошла ссора. Они начали наезжать друг на друга, решили пойти на улицу. Я с нейтральной стороны пошел разнять народ.
Я начал успокаивать их, говорю: «Ребят, пожалуйста, не надо крови, давайте просто разойдемся и все будут счастливы». После чего чувак с незнакомой стороны разбегается и бьет мне в лицо. Я был в шоке, вроде с добрым посылом пришел разнять, сохранить мир, а тут мне прилетает. У меня сыграл рефлекс и я сразу провел двойной удар, после чего человек упал и началась массовая драка. Потом зачинщики пошли писать заявление в полицию.
«Чувак с незнакомой стороны разбегается и бьет мне в лицо»
Приезжает один человек уполномоченный, видит, у меня огромный синяк, потертые кулаки и спрашивает: «Ты участвовал в драке?». Я сказал: да. Он забрал меня, менеджера и официанта в отделение.
Нас поставили с этими людьми, которые спровоцировали драку, и начали вести разбор этой ситуации. Они начали прикидываться бедными, несчастными, якобы пришли попить кофе, а к ним пристали, хотели им рожу набить. То есть начали такую сказку рассказывать! Но хорошо, что попался адекватный оперативник. Он спросил у меня: «А ты что скажешь в свое оправдание?». Я запомнил, кто меня бил, и начал говорить ему: «Слушай, дружище, я вышел туда разнять вас как нейтральное незаинтересованное лицо, ты же напал на меня первый и в лицо дал. Зачем ты это сделал?». И он раз, сразу замолчал! Оперативник всё понял и сказал мне: «Пойдем, выйдем».
«Во время боев я испытываю раж, выплеск адреналина, мандраж»
Он вывел меня из кабинета, им люлей навешал, сказал, будем привлекать к ответственности. И тут они сразу начали оправдываться: не допили, не доели и так далее. После чего нас отпустили, и я познакомился с этими двумя оперативниками. Мы до сих пор поддерживаем связь. Такое было только раз в моей жизни.
Путь в страйкболе
Страйкбол – это имитация боевых действий. У мужчин изначально идет предрасположенность к войне, боям. Хоть это и страшная вещь, я думаю, каждый должен быть готов к тому, чтобы подавить агрессора. У меня это заложилось от фильмов. Классно же быть героем, супергероем, который побеждает тиранов. В фильмах-то все красиво снято, страшной стороны особо не видно. Так или иначе, ты сопоставляешь себя с киногероями. Потом у меня это все перешло в игры, шутеры на приставке, а в дальнейшем как-то получилось поучаствовать именно в имитации боевых действий. Когда ты уже не аватаром бегаешь на джойстике в видеоигре, а сам сражаешься, одеваешься и выполняешь определенный задачи. И я ушел в это с головой.
«Очень проблематично собрать даже 20 человек, потому что у всех семья, работа, понос, золотуха, а тут тебе не надо никого зазывать»
Сначала я поехал на пейнтбол. Я слышал, что там стрелялки, краски, активный отдых. Мы на работе с товарищем предложили нашему коллективу съездить. Первый раз нас поехало человек 15. Мы очень хорошо поиграли, постреляли, получили непередаваемые эмоции, азарт и выплеск адреналина, после чего захотели еще раз. Но там нас собралось всего человек 9. Когда ты с кем-то приезжаешь на площадку, кого-то подзаряжать под свою игру неинтересно, каждый приезжает своей компанией играть. На третий раз нас было уже 4. Я подумал: «Что, на свете больше нет игроков, клубов, как мы, которые приезжают большим количеством?». И кто-то мне подсказал, что многие занимаются страйкболом и там очень большое количество народа играет.
После этого я начал штудировать интернет, нашел пару-тройку групп, где ребята собираются и играют. С товарищем я нашел полигон, куда всех приглашают, и мы решили туда поехать. Мы приехали на площадку и там было 100 человек. Я был в шоке, подумал: «Господи, мне не надо никого собирать!». А это очень проблематично, собрать даже 20 человек, потому что там у всех семья, работа, понос, золотуха, а тут тебе не надо никого зазывать. Я начал много читать про страйкбол, изучать, что к чему, и поддался военной тематике.
«Здесь у тебя идет чуть ли не один-в-один имитация боевых действий: ездят танки, создаётся некий антураж, проводится разведка»
В дальнейшем, когда уже втянулись, организовали команду свою, нас начали приглашать на масштабные игры, где участвует более 3000 человек. Эти игры уже проходят при поддержке Министерства обороны РФ. Здесь у тебя идет чуть ли не один-в-один имитация боевых действий: ездят танки, создаётся некий антураж, проводится разведка. Ребята бегают, из пулемета стреляют.
Впечатления после игры очень крутые, все проходит очень эмоционально, энергично, динамично, активно. Это будто свершение какого-то чуда. Мы наигрались сутки целые, и, казалось бы, все, уже тошнит от этого, но все равно часа 3-4 эмоции внутри не утихают, обсуждение потом идет еще очень долго.
Страйкбольные травмы
Это не самый безопасный вид деятельности – тебя не убьют, но травматизм присутствует. Бывает многое: и с бронетранспортеров падают люди при движении, и ноги ломают, и в ямы попадают. У меня почти не было травм. Я хорошо подготовлен физически, постоянно тренируюсь, разминаюсь перед тем, как начать играть. Это пересеченная местность и попасть в яму – как нечего делать. Особенно когда какая-нибудь атака происходит. Стоять на месте нельзя – надо постоянно передвигаться. Обычно ты не смотришь под ноги – ты смотришь по сторонам, чтобы тебя не выбили из игры.
Минимально игра длится 6 часов, максимально – 2-3 суток. Есть дневная фаза, есть ночная. Ночная более красивая, потому что ничего не видно,только луна и звезды (смеется). Нет, потому что есть понятие такое – трассерные шары – они горят зеленым огоньком. И когда темнота, идет бой, с двух сторон идут вспышки, летят салатовые шарики. Это очень красиво. А когда еще масштабная игра – 150 на 150 с двух сторон сталкиваются в определенном месте при захвате какой-то базы или точки, то это вообще шикарно. Это просто надо видеть.
Откос от армии
В армии я не служил – откосил. На тот момент я думал, что в армию идет человек, который хочет быть мужчиной, поменяться, дисциплину получить, ответственность. А я этим начал обладать до того момента, как мне предложили в армию пойти. И я подумал: «А что мне там делать?». В какие-то спец. войска я еще думал пойти: на подводную лодку, танкистом, чтобы что-то новое усвоить, потому что у меня отец военный был, всю жизнь он служил
«Мне кажется, самое страшное в жизни – это убить человека»
А так я смотрел на друзей, спрашивал у них, чему они вообще научились и они отвечали: «Вообще ничему. Я даже на стрельбище ни разу не был». И я сопоставил это все и понял, что терять 2 года вообще не хочется. Лучше я дома посижу и пользы больше будет. Так что я вообще не жалею. Когда я общаюсь с людьми, которые служили, и когда они видят, как я полностью отдаюсь страйкболу, военной тематике, они все говорят: «Ты не служил просто, так у тебя все желание отбилось бы заниматься этой фигней». А я им отвечаю: «Ой, слава богу, что я не пошел в армию». Поэтому все складывается так, как должно складываться.
Настоящая война
На настоящую войну я бы не хотел попасть. Это не прикольно. Не прикольно лишить человека жизни. Мне кажется, самое страшное, что может произойти вообще в жизни – это убить человека. После этого, мне кажется, обратной дороги нет. Приходит осознание того, что ты лишил человека жизни – для меня это страшно. На страйкболе это все прикольно, круто с позитивной точки зрения. А так, мне уже предлагали по контракту в Сирию, но я, конечно же, отказался.
С небес на землю
Мне было лет 17, пацан-максималист, очень много всяких фильмов пересмотрел и видео про экстрим. Мне хотелось в этом участвовать. И девушкам это нравится, это их очаровывает и манит. И мы начали заниматься всякими экстремальными видами спорта, сноубордом, после чего нам было мало и мы решили прыгнуть с парашюта.
Всем было очень страшно, но никто этого не показывал, у всех же образ бесстрашного мужика, которому все по зубам. И мы решили все вместе прыгнуть. Я вообще не хотел прыгать, думал: «Господи, у меня, наверное, сердце слабое, оно там совсем остановится». Не знаю, как я на это подписался. И мы поехали на аэродром. Мы прыгали свободным падением 3 секунды с высоты 800 метров. Мы прослушали инструктаж в течение 6 часов, нас там тренировали и это был, наверное, самый жесткий мой спортивный лагерь. Мы отрабатывали всякие разные ситуации – штатные и внештатные. Мы должны были быть готовы ко всему.
«После этого мы опять начали говорить: «А что, слабо второй раз?»
Настал момент Х и нас уже выстроили на взлетную полосу. Мы должны были заходить в самолет. Мы в конце встали, чтобы посмотреть, как это все происходит, и потом уже мы прыгнем. И так получилось, что мы заходим в самолет последними, но в очереди оказываемся первыми.
Я сидел около люка. И вот мы уже поднимаемся на нужную высоту, уровень облаков виднеется. У меня паника, я кричу инструкторам, пилотам: «Ребят, вы там не перепутали с высотой? Вы нас выше не подняли?». Они говорят: «Нет, все как надо, 800 метров». У меня вся жизнь перед глазами промелькнула. Это все было так страшно! И тут инструктор мне говорит: «Все, пошел, прыгай». Я взял, пошел и прыгнул. Это был такой выплеск адреналина!
«Когда все делаешь по технике безопасности, то прыгай хоть до ста лет»
Я приземлился, орал, что я прыгнул, что я сделал это! Мы там с друзьями еще 20 минут радовались: «Ура, мы это сделали! Обалдеть!». Все на нас смотрели, не понимали, что с нами. После этого мы опять начали говорить: «А что, слабо второй раз?». И мы такие: «А что, не слабо!». И так на спор мы второй, третий раз прыгнули, но все равно страшно было. Три раза мы прыгали с 800 метров, после чего мы зарядились идеей пройти курсы, чтобы тебя допускали к самостоятельным прыжкам.
Парашютные курсы
Раньше мы прыгали, и факт открытия был 99,9%, то есть безотказно, как швейцарские часы. А если ты хочешь к самостоятельным прыжкам прийти, то нужно проходить обучение, и у тебя уже высота 4000 метров.
Мы пошли учиться, было 8 уровней подготовки, то есть 8 прыжков, на которых ты выполняешь определенные задачи, дающиеся инструктором, чтобы знать, что делать в воздухе.
Мы отыграли 8 прыжков, начали открывать категории разные, потому что там шаг влево, шаг вправо – расстрел. Это очень опасный вид спорта, хотя по статистике самый безопасный. Чаще травмы бывают от дурости: «Да я профессионал, я вот успею, смогу, сделаю». Но иногда это не выходит и ведёт к летальному исходу. А когда все делаешь по технике безопасности, то прыгай хоть до ста лет.
Прыжковая зависимость
Я добил до 25 прыжков. До этого момента я думал, что до 25 дойду и подзавяжу потом, потому что раньше я не умел совладать со страхом, с выплеском адреналина. Он бил настолько сильно, что я был ошарашен. Я ничего не понимал, мне было страшно и я думал: «Господи, как могут люди вообще кайфовать от этого, меня адреналин вообще не манит». И после 25 прыжков я научился дружить с ним, после чего у меня это все переросло в болезнь, я начал вообще непередаваемые ощущения испытывать.
«Адреналин - это же самый сильный природный наркотик, с которым если ты подружишься, то не сможешь расстаться»
Эмоции примерно такие: когда в воду падаешь, у тебя воздуха не хватает, ты выныриваешь и вдыхаешь в полную грудь, что у тебя аж мурашки по коже. Это можно сопоставить с тем, как захватывает дух. Вот мы в детстве катались на тарзанке, на качелях. Когда ты вниз падаешь – ты получаешь очень большое удовольствие. Когда ты прыгаешь, из самолета отделяешься, тебе хочется просто насладиться этим моментом от начала и до конца. И мне до сих пор это нравится.
По идее, адреналин – это же самый сильный природный наркотик, с которым если ты подружишься, то не сможешь расстаться.
Зимой я стараюсь как-то перебиваться на сноуборде. Когда ты разгоняешься, прыгаешь, у тебя тоже такой же адреналин. Нет дороги назад, если попробовал это.
Барменское искусство
Ресторанный бизнес – это, наверное, моя третья или четвертая работа. С 14 лет я работал в лагере, потом я пошел работать в фаст-фуд, а затем ушел в продажу одежды в «Спортмастер».
Был определенный момент, когда мне не хватало денег. Я уволился из «Спортмастера», а у меня двое знакомых пошли в бармены. Меня туда не взяли. И я как-то к ним в гости пришел в заведение, они мне начали показывать, что научились делать. Меня это заворожило. Там можно было творческий подход проявлять. Это как художник на холсте начинает рисовать что-то. Можно работать с творческим подходом, изобретать, придумывать и покорять людей своим произведением.
«Я думал, что это самая крутая работа. К тебе приходят гости, ты с ними общаешься, поддерживаешь беседу, готовишь для них напитки»
Я решил, что тоже хочу попробовать себя в этом. Я пошел в одно заведение и сказал: «Я хочу быть барменом, возьмите меня». У меня спрашивают: «Чего умеешь?». Я говорю: «Ничего не умею, но есть большое желание». Они отвечают: «Ну понятно. Иди в школу барменского искусства, пройдешь ее и приходи».
Я прошел, пришел, говорю: «Все, готов». А там был какой-то ресторан премиум-класса, сложно было туда попасть и они сказали: «Сходи сначала куда-нибудь в кафе, научись кофе варить, чуть-чуть опыта поднаберешься и придешь к нам, мы тебя возьмем». Я согласился, пошел в кофейню и попал очень удачно, помощником бармена, где меня научили всему.
Я там остался на 4 года, мне уже даже звонили из того места, говорили: «Ну чего, приходи». Я сказал: «Не-не-не, я уже работаю, спасибо». Мне казалось тогда, что это самая крутая работа. К тебе приходят гости, ты с ними общаешься, поддерживаешь беседу, готовишь для них напитки, смешиваешь, пробуешь. Это было очень спонтанно и так сошлись звезды, мне кажется.
Работа на драйве
Несмотря на мой экстремальный образ жизни, мне не скучно работать в ресторанах, потому что это всегда на драйве, на скорости, на позитиве.
Особенно мне нравится, когда гостей очень много, в пятницу-субботу, и ты начинаешь применять тактическое мышление. Тебе надо обслужить 50 человек, принять заказы. Обычно ты можешь запомнить только 3 заказа. Ты в голове у себя выстраиваешь алгоритм, выводишь для себя порядок действий – что делается быстро, что долго. Сначала ты делаешь долгие коктейли, потом, допустим, кофе, чай, а потом самое легкое, пиво наливаешь, например. Все собираешь и разом отдаешь. И так вот все в темпе, на драйве происходит. Все очень активно, и поговорить всегда интересно с разными людьми.
Минус четыре
В «Вокруг света» я попал от безвыходности. Я работал на четырех работах – в двух заведениях барменами, плюс у меня была своя фирма по купле-продаже строительных материалов и я продавал парашютное оборудование в интернет-магазине. На одной работе я сижу вторую работу делаю, а на третьей работе я делаю четвертую.
Затем у меня две работы отлетело – кризис тогда настал, евро пошел вверх и всё. Продажа парашютного оборудования стала вообще не рентабельна, потому что это было с Европой связано, строительные материалы тоже были подвязаны к металлу, к евро. Хорошо, я думаю, что у меня есть еще две работы вспомогательные. После чего через месяц у меня закрывается первый бар. Но я подумал: «Как круто, что у меня есть еще другая работа». И через 2 месяца она закрывается из-за кризиса.
«Приходишь, пьешь кофе, и тебе платят»
Два месяца я сидел ровно. Думал, вроде же недавно четыре работы было, и казалось, что потерять их вообще нереально. А обернулось, что я вообще без всего сижу. И я начал искать что-то по знакомым.
Два месяца я посидел, и уже подошел момент, когда меня финансовое положение начало немного подбивать. И вот один друг мне сказал, что есть вакансия менеджера в «Вокруг Света». Я спросил: «А что надо делать?». А он говорит: «Да ничего. Приходишь, пьешь кофе, целый день ходишь, фигней страдаешь и тебе платят». Я говорю: «Это то, что мне нужно! Я всегда так хотел».
«Вокруг света»
Я пришел в «Вокруг света», после чего я даже усомнился, что у меня есть друг. Он-то все видит со своей стороны, а он работал там шеф-поваром. И он думал, что менеджеры ничего не делают. А там столько работы было! С утра до вечера постоянно что-то надо делать. Тебе там накидывают задачи всякие, а ты их выполняешь.
Я отработал год, и мне предложили должность бар-менеджера. Это было мне намного ближе, потому что я много лет работал барменом. Уже больше двух лет я работаю в роли руководителя бара.
«Я даже не знаю, как я все успеваю»
Из минусов моей работы: проблемы с административно-управленческим составом, потому что попадаются люди несдержанные, поддающиеся эмоциям. Из-за этого возникают лишние трудности, но позитивных сторон в моей работе гораздо больше. У меня в подчинении центральный бар и 24 корнера, так что каждый день надо выполнять много задач. И интересно делать это все быстро, оперативно. Я даже не знаю, как я все успеваю. Иногда сам удивляюсь. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Смекалка и правильное делегирование помогают.
Для чего нужен риск?
Преодолеть свой страх, работать над собой, быть каждый день лучше, чем вчера. Это некий двигатель, который заставляет прогрессировать. Это можно соотнести с любовью к себе. Поэтому я хочу совершенствоваться, развиваться.
Изначально я натолкнулся на эти мысли, когда у меня в жизни начали происходить смерти близких. И я начал думать о том, что мало ли, завтра наступит мой день, и я должен сегодня сделать все по-максимуму, чтобы насладиться и чтобы мне было не стыдно. Это толкнуло меня на безумные вещи.
«Для меня главное – оставаться человеком»
В жизни я руководствуюсь судьбой. Раньше я вообще жил одним днем. Меня часто спрашивали, почему я не думаю о будущем. Но тут же вообще не угадаешь, где тебя смерть встретит. Некоторые люди идут на работу, у них вся жизнь на несколько лет вперед распланирована, и их сбивает машина. И где это все? Где эти планы? Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Так что, если суждено, то никуда не денешься.
«Главное, что не наркоман»
Мама всегда меня поддерживает в моих начинаниях. Говорит: «Сынок, главное, что ты не наркоман» (смеется). И к спорту она очень положительно относится. Конечно, она переживает, борется, но с другой стороны, она счастлива, что я занимаюсь такими интересными вещами. О многом я ей не рассказываю. Однажды я попал в больницу по боям, но я говорил ей, что я в Тамбове отдыхаю с друзьями, чтоб она лишний раз не переживала.
Вещи, на которые я никогда не пойду в жизни – не стану наркоманом и не стану геем, чтоб не расстроить маму (смеется). Наверное, это все.
Для меня главное – оставаться человеком, нести благородство, честность, быть преданным себе, своему делу, ценить людей, которые меня окружают, помогать родным и близким, не быть привязанным к материальным вещам, только к духовным.
Насчет планов на будущее – пока не знаю. Раньше я даже не мог предполагать, что пойду, например, в страйкбол, так что на данном этапе нет ничего такого. В дальнейшем, возможно, что-то промелькнет и я ударюсь во что-то с головой, но сейчас есть желание отдавать себя страйкболу и парашютным прыжкам, потому что в этом виде деятельности можно развиваться до бесконечности.
Автор: Яна Левхина
Фото: Ольга Шацкая, Ольга Коняшкина
Редактор: Екатерина Жукова
Статья Пётр Подлесный. Ни дня <BR>без экстрима доступна по ссылке GOODBYE OFFICE.