Тайна гибели маршала Ахромеева
В далекие уже августовские дни 1991 года гибель Маршала Советского Союза Сергея Фёдоровича Ахромеева прошла практически незамеченной, оставшись в тени громких шагов «победившей демократии». Победители тогда старались не афишировать данную смерть. Если о ней и сообщалось в те дни, то лишь в том ключе, что покойный Сергей Ахромеев чувствовал свою вину и ответственность за то, что примкнул к «путчистам». Чем дальше от нас отдаляются события тех лет, тем меньше политизированных оценок происходящего доходит до нас, однако обстоятельства трагической гибели маршала СССР, которого знали и любили в армии, все еще остаются не до конца ясными и понятными.
Обычно, вспоминая жертв августовского путча 1991 года, в СМИ появляется информация о 3-х погибших, которые стали жертвой достаточно странных событий на Садовом кольце и ставших одними из последних Героев Советского Союза. Гораздо реже в прессе вспоминают имена еще троих погибших, которые покончили с собой. Их не принято относить ни к жертвам, ни тем более к героям, хотя в последнее время оценка их поступков серьезно пересматривается обществом. Но тогда многие считали, какие это герои, если они наложили на себя руки и кем они были? Один министр внутренних дел СССР – член «пресловутого» ГКЧП, второй управляющий делами ЦК КПСС, махровый «партократ», третий – маршал Советского Союза, советник Горбачева по военным вопросам, также поддержавший ГКЧП.
Необходимо отметить тот факт, что когда это все произошло (а самоубийства следовали одно за другим уже после провала «путча»), многие стали думать о том, что никакие это не самоубийства, а организованные кем-то убийства, целью которых является устранение важных и особо неугодных для кого-то свидетелей.
Все трое самоубийц были достаточно яркими личностями, но один из них – маршал Советского Союза Сергей Ахромеев был настолько уникальной и яркой фигурой, что его трагедия наиболее характерна для того времени, которое называется перестройкой и позволяет лучше понять то время и события тех дней. Ахромеев был боевым маршалом, который участвовал в Великой Отечественной войне с первого до последнего дня и прошел весь армейский путь от командира взвода до начальника Генерального штаба.
Сергей Ахромеев родился в Тамбовской губернии в 1923 году. За год до начала войны он поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище. Окончание первого учебного курса совпало с началом войны. По мере того как немцы продвигались к Ленинграду, на оборону города выдвигали всех, кого могли. Сначала курсантов со старших курсов выпустили досрочно с лейтенантскими званиями и отправили на фронт. А в июле дошла очередь и до первокурсников. Ахромеева и других курсантов свели в отдельную бригаду морской пехоты.
На Ленинградском направлении тогда разгорелись самые ожесточённые бои. Ставка пыталась всеми силами не допустить немцев к городу, а затем, по мере их продвижения, деблокировать город. В этих боях 18-летний Ахромеев получил ранение в ногу.
После выздоровления Ахромеева отправили доучиваться в Астрахань, куда эвакуировали военно-морское училище. Учёба в военное время была сокращена до предела, поэтому уже через несколько месяцев Ахромеев в звании лейтенанта был направлен в 197-й стрелковый запасной полк командовать взводом. Затем командовал батальоном автоматчиков в бригаде САУ.
Послевоенная карьера Ахромеева типична отсутствием резких скачков, что говорит, скорее, в его пользу. То, что он планомерно прошёл все ступеньки, вплоть до высших чинов, говорит о том, что он продвигался по службе без каких-либо таинственных благодетелей и покровителей.
Окончив офицерскую школу бронетанковых войск, он стал заместителем командира дивизиона САУ. Затем командиром танкового батальона в учебном центре. Потом командовал батальоном САУ. Несколько лет провёл в отдалённых дальневосточных частях. Был начальником штаба танкового полка, затем командиром танкового полка, заместителем командира танковой дивизии и, наконец, в 1960 году стал командиром танковой дивизии.
Попутно Ахромеев отучился в Военной академии бронетанковых войск и в Военной академии Генштаба. В следующие несколько лет Ахромеев проделал путь от заместителя командующего танковой армией до заместителя командующего Дальневосточным военным округом.
Наконец, в 1974 году, в разгар брежневской эпохи, он выдвигается в число высшего военного руководства, став начальником Главного оперативного управления Генштаба. Главное оперативное управление — это мозг армии. Именно там планируются все армейские мероприятия, начиная от военных операций и заканчивая планами обороны государства и стратегией развития вооруженных сил. Начальник ГОУ автоматически становится заместителем начальника Генерального штаба. Весьма распространённой в советское время практикой при выборе нового начальника Генштаба было назначение руководителя ГОУ.
Именно под руководством Ахромеева планировалась военная операция в Афганистане. При этом сам он всегда был противником вторжения в эту страну. Однако задачей Генштаба было планирование операций, а не решение политических вопросов. Этой привилегией обладал только крайне узкий круг, сложившийся вокруг уже одряхлевшего Брежнева. Ахромеев, на тот момент первый заместитель начальника Генштаба, и его непосредственный начальник маршал Огарков составили от Генштаба аналитическую записку в Министерство обороны о нецелесообразности полномасштабного военного присутствия в стране. Однако тогда победила другая линия, Андропов пользовался куда большим влиянием, чем военные, и смог убедить Брежнева и его окружение, что, если не зайти в Афганистан, там начнётся контрреволюция и укрепятся американцы. Вдобавок министр обороны Устинов также был активным сторонником военной операции.
В 1980 году он был удостоен Ленинской премии за исследование и создание новых систем автоматизированного управления ВС.
Вскоре к власти пришел Горбачёв с весьма амбициозной программой перестроения социалистического общества. Немалая роль в этой программе отводилась военным, из-за бесконечной гонки вооружений СССР тратил большую часть своих ресурсов на оборонную промышленность, тогда как товары народного потребления производились в недостаточных масштабах. Кроме того, колоссальную часть бюджета съедало военное присутствие в Афганистане. Войска были в этой стране уже шесть лет, а конца и края войне не было видно. В общем, ситуация складывалась затруднительная.
Горбачёву надо было найти союзников в высшем армейском руководстве. Ахромеев отлично подходил. Во-первых, он был противником советского военного присутствия в Афганистане, во-вторых, поддерживал идею "ядерного разоружения".
Ахромеев был убеждённым сторонником сокращения ядерного вооружения, но по взаимной договорённости с американцами и на паритетных началах. Ещё в годы брежневской политики разрядки он принимал участие в составлении договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений.
М. Горбачев, А. Яковлев, С. Ахромеев с одной стороне и Джордж Буш на другой, положили конец холодной войне, ныне этот исторический эпизод можно называть односторонней капитуляцией СССР
Политика разрядки прервалась после прихода к власти Рейгана и ухудшения отношений между странами из-за вторжения в Афганистан. Но после того как американцы объявили о создании стратегической оборонной инициативы, советское руководство пошло на новые переговоры по своей инициативе.
До определённого момента у Ахромеева с Горбачёвым не было существенных разногласий. Они начались после подписания Договора о РСМД в 1987 году. Американцы прекрасно понимали, что СССР стал сговорчивым не от хорошей жизни, и торговались очень жёстко. В итоге советское руководство пошло на ряд существенных односторонних уступок. Например, включив в Договор о РСМД ракеты "Ока" (SS-23), которые формально под него не попадали. Ахромеев был категорическим противником этой уступки.
Ахромеев действительно поддерживал перестройку, но до определённых пределов. К концу 80-х его стало беспокоить то, что управляемые поначалу реформы с течением времени приняли совершенно хаотичный и даже разрушительный характер. Словом, над ними был потерян контроль и процессы стали развиваться уже сами по себе, не подчиняясь никому.
Маршал верил в Горбачёва почти до самого конца. Но постепенно стал разочаровываться в нём. Президент СССР уже не контролировал происходящие в стране процессы, завертелись такие события, что ему стало не до советов Ахромеева, который регулярно писал шефу рекомендации, советы и аналитические записки и обижался, что на них не обращают внимания.
В июне 1991 года он подал в отставку с должности советника по военным вопросам. Однако Горбачёв был слишком занят борьбой с руководителями союзных республик, которые тянули одеяло на себя, и прошение не удовлетворил, предложив советнику повременить с уходом.
По словам известного писателя, публициста и историка Роя Медведев, маршал Ахромеев был очень достойным человеком и пользовался очень большим уважением как в армии, так и среди членов партии. Маршал был решительным сторонником скорейшего вывода советских войск с территории Афганистана. Вместе с заместителем главы МИД СССР Г. М. Корниенко он считал, что рассчитывать на то, что НДПА сможет удержаться у власти не стоит, максимум, на что можно рассчитывать, это то, что НДАП смогла бы занять законное, но при этом скромное место в новом режиме.
Так получилось, что первый крупный некролог памяти погибшего маршала написали не в СССР, а в США и вышел он в журнал «Тайм». Написал его адмирал У. Кроу, который в свое время занимал пост председателя комитета Начальника штабов США. Кроу писал, что Ахромеев был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем фактом, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Узкие его представления о капитализме были главной причиной наших с ним споров. При этом при всей своей преданности партии и большом патриотизме Сергей Ахромеев был современным человеком, который прекрасно понимал, что многое в СССР было ошибкой, и многое должно измениться в том случае, если СССР еще собирается оставаться великой державой. Отметил Кроу вклад Ахромеева в контроль за распространением вооружений, созданием и работой над конструктивными советско-американскиими отношениями, уменьшение мировой напряженности и ядерной гонки, которая продолжалась 45 лет. Он назвал Ахромеева человеком чести. Слова из заголовка некролога «Коммунист. Патриот. Солдат» родственники маршала выбили на памятнике маршалу.
Самоубийство или убийство
Согласно официальной версии, которой придерживался следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Леонид Прошкин, который и занимался расследованием гибели Сергея Ахромеева, события развивались следующим образом. 6 августа 1991 года маршал Ахромеев вместе со своей супругой находился в очередном отпуске, который проводил на территории военного санатория в городе Сочи. При этом о подготовке ГКЧП и планах его участников ему было ничего неизвестно. Уже утром 19 августа, узнав из передач по телевидению о происходящем в стране, он тут же вылетел в Москву, где в тот же день провел встречу с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где занялся работой по сбору и последующему анализу информации о военно-политической обстановке в государстве.
24 августа 1991 года Ахромеев прибыл в собственный рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала инициативы ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9:40 минут утра он предпринял первую попытку, после чего оставил об этом записку. «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь».
Вечером того же дня тело маршала Советского Союза было обнаружено в его личном кабинете, он повесился. На место была вызвана бригада следователей во главе с Прошкиным, который прибыл в Кремль в 23:27 и зафиксировал увиденное на видео. Маршал сидел у окна кабинета на полу. Его шея была перетянута синтетическим шпагатом, свободный конец которого крепился к ручке оконной рамы.
В такой позе был найден маршал СССР С.Ф. Ахромеев, без признаков жизни.
При этом в его кабинете был идеальный порядок, не было обнаружено никаких следов борьбы. На своем рабочем месте Ахромеев оставил предсмертные письма и записки – всего 6 штук. Опрос лиц, которые контактировали с Ахромеевым, осмотр места происшествия и содержание предсмертных записок и данные проведенной экспертизы позволили Прошкину сделать вывод о том, что Сергей Ахромеев свел счеты с жизнью по своей воле.
Однако, если внимательно познакомиться с материалами дела, которые были собраны в 2 достаточно увесистые папки, возникает достаточное количество вопросов. В деле содержится много нестыковок и элементарных противоречий, которые были зафиксированы в ходе следствия. Можно привести лишь несколько цитат из этого дела, чтобы и у вас возникли некоторые сомнения в правильности выводов следствия.
«24 августа 1991 года в служебном кабинете № 19а в корпусе 1 Московского Кремля в 9:50 вечера дежурным офицером охраны Коротеевым был найден труп маршала СССР Сергея Ахромеева (1923 г. р.), который работал советником Михаила Горбачева по военным вопросам» (из рапорта).
«Прибыли в Кремль. Сергей Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И так и не вызвал. В 10:50 минут утра я позвонил ему в Кремль и отпросился у него на обед, после чего он меня отпустил и сказал, чтобы в 13:00 я был на базе» (из показаний кремлевского водителя Н. В. Платонова).
«Был на рабочем месте с 10 до 15 часов, Сергея Ахромеева не видел, но его кабинет был открыт, я определил этот факт по тому, что в кабинет маршала входили и выходили люди, но кто это был – я не знаю. Я полагал, что это входит и выходит сам маршал, так как секретари по субботам на работу не выходили. Когда я покидал здание, заметил, что в двери кабинета Ахромеева ключа не было.. Я точно помню, что ключ в двери кабинета отсутствовал, иначе я бы не стал гасить свет в коридоре» (из показаний, которые дал советник президента СССР В. В. Загладин).
«Дежурный офицер В. Н. Коротеев доложил мне (около 24 часов), что в кабинете 19а советника президента СССР С. Ф. Ахромеева в замочную скважину вставлен ключ, а свет в кабинете не горит и, что он просит меня прибыть на место» (из показаний, которые дал коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсуков).
«От кого-то из представителей охраны, которого зовут Сашей, я слышала, что он видел маршала живым около 2-х часов дня в субботу» (показания А. В. Гречиной – референта советника президента СССР).
Уже из приведенных цитат следует, что, очнувшись после неудачной попытки самоубийства в 10 часов утра (из записки Ахромеева), маршал преспокойно разговаривает с шофером в 10:50 и собирается даже куда-то ехать около 13:00. Опять же уже после 10 часов утра в кабинет к маршалу кто-то многократно входит и выходит. Некто из охраны Кремля Саша видит маршала живым и здоровым около 14:00. А Загладин, который покидает Кремль около 15 часов дня, говорит о том, что ключа в двери кабинета маршала не было, в то время как в 21:50 ключ откуда-то появляется. Наличие данных фактов уже представляется достаточным основанием, для того чтобы следствие продолжалось и попыталось ответить на возникшие в ходе опроса свидетелей вопросы.
При этом в данном деле есть и другие вопросы, которые не очень хорошо укладываются в официальную версию произошедшего. Во-первых, вызывает вопросы сам метод самоубийства, который для военного человека является крайне нехарактерным. Удивляет и способ – маршал повесился сидя. Данный метод обычно применяется в криминальном мире, так вешаются в тюрьмах из-за «архитектурных особенностей» камер. Однако мало того, что Ахромеев сам дошел до такого метода, так он еще и проигнорировал более традиционный вариант с потолком, на котором будто специально были оборудованы крюки для тяжелых люстр.
Во-вторых, когда Прошкин получил приказ расследовать обстоятельства смерти маршала, следователи в течение длительного времени не допускались к месту происшествия и им не разрешили брать с собой понятых, которыми в итоге стали сотрудники КГБ, которые дежурили в том же здании, где был расположен кабинет маршала.
В-третьих, непосредственно перед трагедией 23 августа Сергей Ахромеев завершил работу над текстом своего выступления на предстоящей сессии Верховного Совета, которая должна была состояться 26 августа 1991 года. Свое выступление он обсуждал с дочерью (которая даже сохранила черновик речи). Маршал собирался донести до общественности и депутатов сведения и факты предательства некоторыми высшими чиновниками из руководства страны интересов государства. Если 26 августа Ахромеев собирался публично выступить перед депутатами, зачем ему было вешаться 24 числа..
Учитывая данные обстоятельства, ряд исследователей и друзей маршала предположили, что Ахромеева подтолкнули к самоубийству. Возможно, ему угрожали последующими репрессиями или арестом членов семьи (тогда в это еще можно было поверить) и предложили единственный возможный выход из ситуации – самоубийство. Исполнители же в соответствии с имеющимся у них профессиональным опытом определили для него и метод самоубийства, вручив синтетический шпагат, взятый в комнате секретарей и, возможно, заперев маршала одного на какое-то время.
Данная версия, которая остается только версией, способна хоть как-то дать ответы на некоторые вопросы. К тому же на тот факт, что Ахромеева начали шантажировать благополучием его семьи, невольно наводит и одна из его предсмертных записок, в которой он пишет родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни…»
Однако следователь генпрокуратуры Леонид Прошкин не рассматривал эту версию или аналогичные ей. По его словам, для этого не было никаких оснований, так как не просматривались мотивы, по которым надо было убивать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии Верховного Совета СССР он не слышал. Кажется странным, что профессионал такого уровня упустил из вида такой серьезный факт, который мог изменить все дело.
Семья Маршала Ахромеева не поверила в его самоубийство. Так, обе дочери Сергея Федоровича, с которыми он провел на даче последний вечер и утро последнего дня, не заметили в нем ни малейших признаков предстоящей беды. Все было как обычно: ранним утром очень долго, полтора часа, делал зарядку на улице. Во время завтрака обсуждал с ними, как лучше встретить жену и внучку, которых ждали в тот день из Сочи: «Когда мама уточнит номер рейса, обязательно позвоните мне на работу». Уезжая, обещал младшей внучке после обеда повести ее на качели, то есть к обеду этого субботнего дня собирался быть дома.
Жена Ахромеева говорила в одном из интервью: «Мы много кочевали. После войны и Академии бронетанковых войск - Дальний Восток, потом Белоруссия, Украина, опять Белоруссия и опять Дальний Восток... Знаете, у него, как у командира, отвечавшего за очень большие коллективы людей в войсках, бывали тяжелейшие ситуации, всякого рода ЧП. Естественно, переживал, иногда очень остро переживал, он ведь не железный. Но в растерянности, а тем более - в панике я не видела его ни разу. Вот и поэтому не верю, что мог руки на себя наложить».
Сегодня можно утверждать, что у возможных убийц Ахромеева были на то причинны. Он был правой рукой Горбачева и много знал, он знал, куда и кто продает советское вооружение, знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, о том как разворовывается техника и средства западных групп войск СССР. Его компромат мог быть убийственным, но все свои секреты маршал забрал с собой.
Похороны Ахромеева состоялись 1 сентября без положенного в таких случаях военного салюта. Советские газеты не удостоили это событие вниманием. Вскоре после его смерти была разграблена его могила, откуда похищен маршальский мундир, который так и не был впоследствии обнаружен. Власть для которой он столько сделал в плане разоружения СССР, не оценила его заслуги. Ни М.Горбачев, ни А. Яковлев о своем старом соратнике не вспомнили.
А вот в 2019 году лидер общественно-политического движения «Суть времени» Сергей Кургинян 9 декабря в эфире передачи «Вечер с Владимиром Соловьевым» заявил: «Ахромеев был готов военной силой восстанавливать Советский Союз».
Кургинян подчеркнул, что Ахромеев говорил это ему лично, это не какие-то слухи из третьих рук. «Я вам просто об этом свидетельствую», — заявил политолог. И добавил: «И если бы этого не было, не висел бы он в петле. Именно за то, что Ахромеев ко многому был готов, его и повесили».
Горельеф Ахромееву С. Ф. на Мосфильмовской улице, 11, к. 4, ск. Е. Дубровина, арх. Е. Кузнецова, открыта 12.3.2015
http://www.e-reading-lib.org/chapter.php/1009735/216/Nepomny...
http://www.peoples.ru/military/commander/ahromeev/history.ht...
http://www.stoletie.ru/kultura/tajna_marshala_ahromejeva_201...