Ефим Курганов. "А.С. Пушкин и Хвостовиана"
Ефим Курганов - доцент русской литературы Хельсинкского университета. Автор книг: “Литературный анекдот пушкинской эпохи” (Хельсинки , 1995), “Анекдот как жанр” (СПб., 1997), “Опояз и Арзамас” (СПб., 1998), “Сравнительные жизнеописания. Попытка истории русской литературы” (2 тома; Таллин, 1999), “Василий Розанов и евреи” (СПб., 2000),и “Лолита и Ада” (СПб., 2001), “Похвальное слово анекдоту” (СПб., 2001), “Роман Достоевского “Идиот”. Опыт прочтения” (СПб., 2001), “Анекдот-символ-миф” (СПб., 2002), ""Русский Мюнхгаузен": Реконструкция одной книги, которая была в свое время создана, но так и не была записана" (М., 2017), "Анекдот и литературно-придворный быт (на материале русской жизни пушкинского времени)" (М., 2018) и др.
А.С. ПУШКИН И ХВОСТОВИАНА
Все-таки не зря граф Дмитрий Иванович Хвостов стал героем целого анекдотического эпоса, который несколько десятилетий активно функционировал в виде эпиграмм, пародий и особенно анекдотов. И дело тут было не в какой-то особенной, чрезмерной графомании графа Дмитрий Ивановича (были тогда графоманы и пострашнее, и безграмотнее). Главная причина заключалась совсем в ином. Хвостов отличался исключительной, феноменальной беззлобностью, хотя последняя и так весьма редка среди литераторов. Е.А. Баратынский, милостивее других отнесшийся к графу, отмечал:
Поэт Писцов в стихах тяжеловат,
Но я люблю незлобного собрата...
(Русская эпиграмма (XVIII – начало XX века). Л., 1988, с. 260).
Миролюбие графа было настолько неожиданным, настолько невероятным, что это необычайно возбуждало его собратьев по перу и толкало их к нападениям, дабы дождаться, когда он все же выйдет из себя. Причем, надо сказать, что Хвостов вовсе не был при этом наивен – он отнюдь не являлся простаком. Однако, как собратья по перу ни старались, они не оказались не в состоянии поколебать миролюбие графа. Бывали все же исключения. Иногда граф мог вдруг и осерчать, и ответить своим обидчикам весьма хитроумным ударом. Один такой случай я приводил. И отвечал Хвостов не спонтанно, не в порыве гнева, а совершенно продуманно. Так что в любом случае его не могли вывести из себя.
Как же именно граф реагировал на вакханалию эпиграмм, пародий, анекдотов о нем? Как правило, он их демонстративно не замечал, хотя прекрасно был осведомлен о составе Хвостовианы. Возьмем для примера взаимоотношения Хвостова с Александром Сергеевичем Пушкиным. Классик наш на протяжении 20 лет, с 1814 по 1834 год, буквально измывался над графом. Он вывел его в весьма уничижительном, презренном облике в послании «К другу-стихотворцу», «Исповеди бедного стихотворца», в оде «Усы», в послании «Моему Аристарху», поэме «Тень Фонвизина», и это еще в лицейский период.
Дальше больше. Но по мере того, как Пушкин распалялся, он стал забывать о приличиях. В пародийной «Оде Его Сиятельству гр. Дм. И. Хвостову» он не только высмеял хвостовскую поэтику, но еще посмел требовать, чтобы граф поскорее оставил земной мир, стал прогонять его на тот свет:
Певец бессмертный и маститый,
Тебя Эллада днесь зовет
На место тени знаменитой.
Пред коей Цербер днесь ревет.
Как здесь, ты будешь там сенатор,
Как здесь, почтенный литератор,
Но новый лавр тебя ждет там,
Где от крови земля промокла:
Перикла лавр, лавр Фемистокла;
Лети туда, Хвостов наш! сам
(А. С. Пушкин. Полн. собр. соч.: В 10 т. Под ред. Б. В. Томашевского. М., 1963, т. 2, с. 248).
А в стихотворении «Ты и я» Пушкин перешел уже к прямым оскорблениям:
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой
Хоть и морщуся, да тру.
За такое дают пощечину и вызывают на дуэль, или, в крайнем случае, жалуются высшему начальству. И что же граф Хвостов? Пощечины не дал, на дуэль не вызвал, начальству не пожаловался. А впоследствии, а именно в 1831 году он написал послание, обращенное к Пушкину, чрезвычайно комплиментарное. И это еще не все. В 1832 году граф Хвостов сочинил песенку в честь Пушкина, в которой всячески восхвалял поэтический дар Александра Сергеевича:
Пусть голос соловья прекрасный,
Пленяя, тешит, нежит слух,
Но струны лиры громогласной
Прочнее восхищают дух.
Любитель муз, с зарею майской,
Спеши к источникам ключей:
Ступай подслушать на Фурштадской,
Поет где Пушкин-соловей!
(Литературное наследство, т. 16–18, М., 1934, с. 597).
Хвостов переслал эту песенку Пушкину при следующей записке: «Свидетельствуя почтение приятелю-современнику, знаменитому поэту Александру Сергеевичу Пушкину, посылаю ему песеньку моего сочинения, на музыку положенную, и прошу в знак дружбы ко мне доставить вашей Наталье Николаевне» (Там же, с. 597). Вот это был ответ на многолетнее глумление Пушкина над графом Хвостовым. Пушкин хоть на миг не мог не почувствовать себя виноватым за все свои многолетние грехи по хвостовской части. Граф Дмитрий Иванович оказался на высоте. И он был явно уверен, что хотя бы издавая переписку Пушкина, о нем точно вспомнят, и песенку его перепечатают и помянут добрым словом.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
А.С. ПУШКИН И ХВОСТОВИАНА
Все-таки не зря граф Дмитрий Иванович Хвостов стал героем целого анекдотического эпоса, который несколько десятилетий активно функционировал в виде эпиграмм, пародий и особенно анекдотов. И дело тут было не в какой-то особенной, чрезмерной графомании графа Дмитрий Ивановича (были тогда графоманы и пострашнее, и безграмотнее). Главная причина заключалась совсем в ином. Хвостов отличался исключительной, феноменальной беззлобностью, хотя последняя и так весьма редка среди литераторов. Е.А. Баратынский, милостивее других отнесшийся к графу, отмечал:
Поэт Писцов в стихах тяжеловат,
Но я люблю незлобного собрата...
(Русская эпиграмма (XVIII – начало XX века). Л., 1988, с. 260).
Миролюбие графа было настолько неожиданным, настолько невероятным, что это необычайно возбуждало его собратьев по перу и толкало их к нападениям, дабы дождаться, когда он все же выйдет из себя. Причем, надо сказать, что Хвостов вовсе не был при этом наивен – он отнюдь не являлся простаком. Однако, как собратья по перу ни старались, они не оказались не в состоянии поколебать миролюбие графа. Бывали все же исключения. Иногда граф мог вдруг и осерчать, и ответить своим обидчикам весьма хитроумным ударом. Один такой случай я приводил. И отвечал Хвостов не спонтанно, не в порыве гнева, а совершенно продуманно. Так что в любом случае его не могли вывести из себя.
Как же именно граф реагировал на вакханалию эпиграмм, пародий, анекдотов о нем? Как правило, он их демонстративно не замечал, хотя прекрасно был осведомлен о составе Хвостовианы. Возьмем для примера взаимоотношения Хвостова с Александром Сергеевичем Пушкиным. Классик наш на протяжении 20 лет, с 1814 по 1834 год, буквально измывался над графом. Он вывел его в весьма уничижительном, презренном облике в послании «К другу-стихотворцу», «Исповеди бедного стихотворца», в оде «Усы», в послании «Моему Аристарху», поэме «Тень Фонвизина», и это еще в лицейский период.
Дальше больше. Но по мере того, как Пушкин распалялся, он стал забывать о приличиях. В пародийной «Оде Его Сиятельству гр. Дм. И. Хвостову» он не только высмеял хвостовскую поэтику, но еще посмел требовать, чтобы граф поскорее оставил земной мир, стал прогонять его на тот свет:
Певец бессмертный и маститый,
Тебя Эллада днесь зовет
На место тени знаменитой.
Пред коей Цербер днесь ревет.
Как здесь, ты будешь там сенатор,
Как здесь, почтенный литератор,
Но новый лавр тебя ждет там,
Где от крови земля промокла:
Перикла лавр, лавр Фемистокла;
Лети туда, Хвостов наш! сам
(А. С. Пушкин. Полн. собр. соч.: В 10 т. Под ред. Б. В. Томашевского. М., 1963, т. 2, с. 248).
А в стихотворении «Ты и я» Пушкин перешел уже к прямым оскорблениям:
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой
Хоть и морщуся, да тру.
За такое дают пощечину и вызывают на дуэль, или, в крайнем случае, жалуются высшему начальству. И что же граф Хвостов? Пощечины не дал, на дуэль не вызвал, начальству не пожаловался. А впоследствии, а именно в 1831 году он написал послание, обращенное к Пушкину, чрезвычайно комплиментарное. И это еще не все. В 1832 году граф Хвостов сочинил песенку в честь Пушкина, в которой всячески восхвалял поэтический дар Александра Сергеевича:
Пусть голос соловья прекрасный,
Пленяя, тешит, нежит слух,
Но струны лиры громогласной
Прочнее восхищают дух.
Любитель муз, с зарею майской,
Спеши к источникам ключей:
Ступай подслушать на Фурштадской,
Поет где Пушкин-соловей!
(Литературное наследство, т. 16–18, М., 1934, с. 597).
Хвостов переслал эту песенку Пушкину при следующей записке: «Свидетельствуя почтение приятелю-современнику, знаменитому поэту Александру Сергеевичу Пушкину, посылаю ему песеньку моего сочинения, на музыку положенную, и прошу в знак дружбы ко мне доставить вашей Наталье Николаевне» (Там же, с. 597). Вот это был ответ на многолетнее глумление Пушкина над графом Хвостовым. Пушкин хоть на миг не мог не почувствовать себя виноватым за все свои многолетние грехи по хвостовской части. Граф Дмитрий Иванович оказался на высоте. И он был явно уверен, что хотя бы издавая переписку Пушкина, о нем точно вспомнят, и песенку его перепечатают и помянут добрым словом.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky