Болела за Медведеву, участвовала в шоу Загитовой, занималась у Плющенко. Истории фигуристки с прошлым в цирке
Таисия Собинина — на Sport24.
19-летняя Таисия Собинина прошла огромный путь в фигурном катании — переезды в разные города, смены партнеров, участие в шоу и даже цирковое прошлое. Обо всем этом она рассказала в интервью корреспонденту Sport24 Константину Лесику, которое проходило в рамках прямого эфира на платформе Boosty.
«Дела у нас с Денисом (Ходыкиным, партнером — Sport24) хорошо. Занимаемся потихоньку, катаемся в шоу, тренируемся. На тренировках перед шоу делаем элементы — и спортивные, и просто для выступлений.
Со здоровьем все нормально. Колено вроде зажило, сейчас реабилитация проходит.
Планы выступить в сезоне у меня есть. Мы с Денисом разговаривали, он вроде тоже планирует. Не знаю, посмотрим. Это надо у него спрашивать.
У меня желание есть, мы хотели в этом сезоне выступить, покататься. Тренеры тоже за, поддерживают. Я все рвусь на лед… Если на репетициях выхожу, охота попрыгать. Денис говорит: «Аккуратно, спокойно». Было такое, что вышла уже на лед, пару дней попрыгала, а потом колено опухло. Сейчас все нормально, вообще не беспокоит», — начинает Таисия рассказ о планах по возвращению на соревнования.
***
— Как ты стала фигуристкой?
— В фигурное катание пришла сама. Поздно, лет в 7-8. А вообще начала ходить на каток в 3 года в Великом Устюге каждую зиму. Просто так. Не падала вообще, хорошо стояла, быстро бегала по льду. В Великом Устюге тогда не было ледового катка и секции фигурного катания. Когда семья переехала в Ухту, там есть красивый ледовый дворец. Попросилась, и меня отвели в секцию.
— Там Дима Алиев катался, не пересекалась с ним?
— Он был раньше, но я начинала у его тренера. Приезжал к нам. У Димы семья в Ухте живет.
— Что заставило тебя заниматься?
— Мне всегда нравилось фигурное катание. С трех лет я занималась танцами и акробатикой, потому что в городе не было секции фигурки. А тут она появилась, и я решила, что надо. Да и акробатики в Ухте не было. Но на льду мне больше нравилось кататься.
— Чувствовала разницу с теми, кто начал раньше заниматься?
— Я начинала с ребятами помладше, но в первый же год меня перевели уже в более старшую группу. Через полгода запрыгала одинарный аксель, хотя пришла вообще без прыжков. Еще через неделю — двойной сальхов. Через какое-то время появились риттбергер и тулуп. Сначала освоила дупель, а потом только двойные флип и лутц. Дупель вообще получился на массовом катании, я с катка не вылезала.
С шести утра до девяти был лед, потом ехала в музыкальную школу, затем на учебу во вторую смену. После школы ехала на растяжку, танцы и снова на лед. После льда ехала в ангар и каталась в нем. Там настоящий лед, его заливают зимой. Прыгала в болоньевых штанах, а по выходным выходила на все массовые катания.
— В детстве были кумиры в фигурном катании?
— Я начала заниматься в год, когда проходила Олимпиада-2014. Естественно, это Юлия Липницкая. У нас с ней хорошие отношения, я каталась в «Ангелах Плющенко». Юдзуру Ханю — нравится его «Сеймей», смотрела очень много раз. Вообще, программы, которые не просто от элемента к элементу, а насыщенные разными хореографическими находками, цельной идеей, могу пересматривать прям очень много.
— Ты долгое время каталась в ангаре в Ухте. В какой момент поняла, что нужно переезжать?
— Не думала об этом. Хорошо училась в школе, в техническом лицее — в республике это считается одним из престижных мест. Оттуда ребята поступают и в МГУ, и в хорошие институты в Санкт-Петербурге. Спрашивают сильно, хорошее образование. Мне нравилось там учиться.
Как-то зимой поехали в Сыктывкар на сборы, там работал тренер по скольжению из Петербурга. Он предложил съездить в Питер, поставить программы. Подумала: почему бы и нет? Приехала, работала с постановщиком из Академии фигурного катания. Мне предложили сходить на просмотр. Параллельно ходила на скольжение к Сергею Невзорову — он же мне ставил дорожку для программы. А на прыжки ходила к Ольге Григорьевой, она как раз пристроила Диму Алиева в группу к Евгению Рукавицыну. Сказала: «Давай попробуем с тобой тоже сходить». В итоге меня взяли. Мне было 12 лет, тройные не умела еще. В одиночном их прыгала потом, конечно, но более-менее нормально только с Денисом уже вот.
Прокаталась год у Рукавицына. Потом на разминке в зале что-то вытворяла, меня подозвали Великовы (тренеры парного катания) и сказали: «Давай попробуем. Мальчик, подними ее». То ли Валера Колесов, то ли еще кто-то. Предложили попробовать в парном, а я в парное вообще не хотела! Мне нравится, когда я сама за себя отвечаю. Хотя в цирке выступала на катушках в паре с мальчиком, там меня все устраивало и ничего не смущало.
Перешла к Великовым. У них не было мальчика, так что у меня не складывалось: один решил сразу в учебу пойти, другой куда-то уехал. Их ученик, Алексей Владимирович Соколов, тоже работал тренером в Академии. Они говорят: «У него есть свободный мальчик, иди к нему». Меня перевели туда. Мы с этим мальчиком прокатались полгода, даже не выступали. Потом поставили в пару к Никите Володину. По-моему, был выбор между Володиным и Лешей Святченко. У Леши на тот момент была девушка, она его в другую группу увела. Остался один вариант. Но если честно, больше хотела с Лешей кататься. У нас неплохо получалось, делали в зале четверную подкрутку, и с Лешей было удобнее.
С Володиным мы прокатались один сезон, попали в юниорскую сборную. Начался ковид, я уехала в Ухту сдавать экзамены. В Питере последний год жила одна, мне 14 лет было. Потом публикуют списки сборной, и я вижу, что Никита стоит с Викой Васильевой. Позвонила: «Как так?» Говорит. хотел сказать при личной встрече. А мы уже в Питер ехали, он же сказал: «Приезжай, будем кататься». И по дороге я это узнаю. Что ж, ладно.
С Алексеем Владимировичем мы остались в хороших отношениях. Он сразу же мне предложил другого мальчика. Высокого, ничуть не хуже Володина, но мы с ним не сходились по взаимоотношениям. Не понимали друг друга, я не хотела оставаться в этой группе.
Уехала, поступила в 9 класс — уже не в лицей, потому что было сложновато. Параллельно ходила каталась. Вроде бы все хорошо, учусь. После распада пары я выложила объявление, что ищу партнера, и забыла про это. Полгода никто не писал. Прям на уроке мне звонит Станислав Александрович Морозов. А я знаю, что он выводил Волосожар с Траньковым на Олимпиаде, вместе с Ниной Михайловной Мозер за бортиком стоял. У меня в голове: «Что-о?!»
Говорит: «Приезжай, есть мальчик». Это было в середине недели, а в выходные я уже была в Армавире. Он мне помог там квартиру найти, обустроиться. Это очень далеко, я туда поехала без родителей. С мальчиком мы поставили программы, начали вкатывать, входить в форму. Потом у мальчика приехала жена, она оказалась беременна. Он закончил по семейным обстоятельствам, что-то такое случилось. Я опять осталась одна.
Каталась долго сама, по 5 часов. Выучила каскады, дупель-тулуп и тройной сальхов через ойлер. Как-то раз Павел Слюсаренко созвонился со Станиславом Александровичем. Морозов меня подзывает и говорит: «Не хочешь в Пермь, чтобы кататься за Грузию? Поменяем тебе паспорт, будешь Собинидзе».
Я не поехала, Лука Берулава в итоге встал с партнершей Сережи Бахмута (Кариной Сафиной — прим. Sport24). Мы с Сережей были знакомы, связались, решили попробовать покататься. Буквально за неделю переехала из Армавира в Пермь. Нам поставил хорошую программу Николай Морозов, безумно понравилось с ним работать.
Там тоже не пошло. Уехала из Перми на Новый год и не вернулась. У меня никак не получалось получить допуск по здоровью, хотя чувствовала я себя хорошо. Было очень странно. Меня не пускали на тренировки, пока не получу допуск. Приняли решение, что останусь в Великом Устюге, буду ставить программы детям — там построили хороший каток.
Работала ежедневно со всей группой. Мне платили, но чисто символически. Мне было 16, я еще школу не закончила. Без высшего образования меня не могли на ставку поставить, особо не зарабатывала. Это было больше для опыта, я и учиться пошла на балетмейстера.
Поехала писать проект для школы в Ухту. Мне опять звонит Станислав и спрашивает: «Что думаешь по поводу фигурного катания? Катаешься ли вообще?» А он крестный отец у дочки Арины Ушаковой и Владислава Жовнирского. Станислав предложил ряд вариантов, вместе планировали поехать в Питер.
Не знаю, как так произошло, но мне позвонила Арина Андреевна. Я даже не знала, с каким мальчиком меня хотят поставить. Позвонил Илья Миронов. В тот момент я уже думала про Дениса, потому что у меня была информация, что Илья пробуется с Дашей Павлюченко.
— Засматривалась, получается.
— Да я не то чтобы засматривалась, просто мне нравилось, что он большой и сильный мальчик. Думала, что он очень серьезный молодой человек. Решила: «Ладно, потерплю». Но Денис оказался очень теплым и мягким.
Когда Илья мне позвонил, решила, что приеду и попробую. Тем более что предложили хорошие условия — нас поселили в домике прямо на территории у Яны Александровны [Рудковской]. Позже предложили гостиницу, но это было дороговато для меня, плюс гостиница была расположена за территорией.
Прокатались сезон у Евгения Викторовича. Поначалу он посещал наши тренировки, помогал по прыжкам, а насчет парных элементов ездили с Ильей опять же к Станиславу Морозову. Все шло вялотекуще, в программах что-то постоянно меняли, никак не могли закончить постановку. Весь сезон мы «ставили» программу — на каждом старте что-то менялось. Даже заезжали на элементы по каким-то разным рисункам — то ему здесь неудобно, то тут неудобно, то давайте вот тут вперед, а она просто постоит. Я понимаю, что он хочет себя показать, а пара немножко не про это.
— Характерами не сошлись?
— Да нет. Мы с ним хорошо общались, да и сейчас, в принципе, нормально. Я со многими партнерами хорошо расставалась. А как встала с Ходыкиным, сама не понимаю.
— Сама ему предложила?
— История такая. Мы прокатались с Ильей сезон. Буквально за неделю до расставания к нам подходил Евгений Викторович, разговаривали по поводу возможности кататься за Казахстан. Мне не нравилась эта идея, а Илья вроде бы хотел. Сказали, что есть такая возможность, но, если хотите за Россию — катайтесь за Россию.
Потом был разговор насчет программ на следующий сезон. Проходит неделя — Арина Андреевна звонит моему папе. Разговор был не очень приятный, хотя не понятно, по какой причине. Разговаривали со мной — и Илья, и его мама. Она сказала: «Мы хотим кататься с тобой, но давай попробуем сначала с одной и с другой девочкой». Видимо, для успокоения тренера.
— Тренеру что-то не нравилось?
— Мы постоянно ссорились на тренировках, потому что мне не нравится, когда партнерша работает, а партнер — нет. Должно быть какое-то равноправие, не знаю. Как-то все не сходилось. Вроде все хорошо, а вроде и никак. Мне хотелось спокойно кататься, работать.
— Понимание работы было абсолютно разное?
— Да, абсолютно точно. У нас было шоу «Русские сезоны» у Евгения Плющенко. На первом мы выступили вместе, а на втором Илья травмировался — дальше я каталась одна. В каких-то гримерках мамочки начали говорить, что Павлюченко с Ходыкиным расстались… Сначала подумала, что это мой шанс, а потом такая: «Нет, не буду этого делать. Что за бред?» Девочка не должна писать первой, хотя спорт — это не про это уже, мы равнозначные партнеры.
Подумала день, подумала два. Потом Денис выложил пост [о распаде с Дашей]. Я за ним не следила, не была подписана, но новость разошлась по всем пабликам. Не особо общалась с ними, Дашу только в раздевалке видела.
Думала, что он злой и серьезный. Такой большой серьезный дядя. Во всех группах цитировали Ходыкина, «намерен продолжать карьеру и ищет партнершу». А я заканчивала 11-й класс, были планы по учебе. Думала, что поеду в Петербург, поступать в Вагановское. Мне очень хотелось всегда туда поступить, документы подала уже. В итоге ночью решила, что напишу. Встала, еще раз продумала, что напишу. Думала, что не ответит. У меня не было ни телефона, ни других контактов — написала в ВК.
Пошла гулять, чтобы выдохнуть. Пока спускалась по лестнице, он мне ответил: «Приезжай». Так совпало, что в плотном туре шоу был день отдыха в Москве. И именно в этот день он меня пригласил на просмотр. Там как-то все легко и хорошо складывалось. На первой же разминке тренеры сказали: «Да, классно».
Никому об этом не говорила, но мне сразу же и Арина Андреевна позвонила, и Станислав Морозов. Родители не знали, что я пробуюсь с кем-то. Вечером после тренировки звоню им, говорю, что еду домой. Они такие: «Откуда? Что? Куда?» Отвечаю, что с Денисом. Родители говорят: «С каким, блин, Денисом?! Ладно, потом перезвонишь». Как-то так.
Потом к нему приходили еще какие-то девушки, он с ними покатался одну тренировку чисто для приличия и все.
— И все, коннект сложился?
— Да. Сергей Сергеевич [Росляков] еще первое время был очень веселым, я думала: «Сейчас пройдет время, начнем работать, и он станет таким букой-злюкой, строгим». Но нет, он весь сезон, сколько мы были, со всеми так. Это мой первый тренер-улыбака.
— Как работается с Денисом?
— Да он нормальный. Очень сильно странный, но нормальный.
— А в чем странный?
— Не знаю. Интересный молодой человек. Мы хорошо ладим. Иногда бывает, что он противничает, но нормально.
— А ты противничаешь?
— Естественно.
— Кто больше противничает?
— Он.
— Тебе нужно было сообщить Илье, что ты договорилась с Денисом? Или он уже пробовался с другими?
— Нет. У него была травма, он не катался. Но на тот момент у него было уже три партнерши. Когда я приезжала в Академию забирать документы, при мне катался с двумя девочками, а третья каталась одна.
Отпустили нормально. Мы занимались там бесплатно, спасибо Евгению Викторовичу за возможность кататься на таких условиях.
— То есть вы платили только за жилье?
— В гостинице было дороговато, поэтому мы снимали квартиру в Горках-10.
— Сейчас тоже снимаешь?
— Да, недалеко от «Медведково». Но мне, наверное, надо поближе к центру — и институт, и в «Лужниках» сейчас катаемся, там все ближе.
— У тебя была возможность выступать за Грузию и Казахстан. Почему отказалась?
— Мне кажется, что в душе это какой-то патриотизм. В принципе, ничего не имею против ребят, которые сменили гражданство. Это их выбор. Классно, что они выступают — у них будут регалии. Что нужно спортсмену? С самого детства спортсмен идет к Олимпиаде, всю жизнь. А за какую страну он выступает — кому-то все равно, это их выбор.
— Но ты все-таки не захотела?
— Сейчас, думаю, ФФККР не будет отпускать российских спортсменов, это сложно. В текущей ситуации в стране я бы не хотела переходить ни в какую сборную. Хотелось бы, конечно, на международные соревнования, тем более с Денисом. Такой партнер — все шансы, весь мир нам открыт. Но хочется именно под флагом России, с гимном. Душа спокойнее.
— Как прошла притирка? Не страшно было начинать с таким опытным спортсменом?
— На самом деле, спокойно. После первого партнера было тяжело. Думала, что больше ни с кем не смогу кататься — все другое, чужое. А потом как-то нормально. С Сергеем и Ильей каталась не так долго. В принципе, могу выйти на лед с любым партнером и через пару дней сделать все элементы. С Деном мы на второй день сделали все тройные выбросы, тройной подкрут. Прям очень быстро.
— Ты участвовала в шоу Алины Загитовой. Как это было?
— В массовых номерах примерно тот же состав, что и у Татьяны Навки. Знакомые мне ребята. Алина позвала хореографа Татьяну Розанову, которая работает и у Навки, и у Петра Чернышева. Работать комфортно, номера интересные, музыка очень классная. Алина сама писала, за все отвечала и выступала в роли продюсера. Ей было непросто.
Есть у нас девушка-продюсер, которая планировала номера, но я вижу, что Алина тоже принимает активное участие. Они ездили на студию, записывали музыку, которая специально придумывалась для шоу.
— За кого болела на последних Олимпиадах?
— В 2018-м — Юдзуру Ханю, Алена Савченко, естественно. Из одиночниц… По-моему, чисто по-человечески болела за Евгению Медведеву. Мне всегда нравилась Юля Липницкая, к Жене и Алине я уже не так относилась. Просто Юля более сильное впечатление произвела. В Пхенчхане почему-то болела за Женю, но знала, что победит Алина.
Дима Алиев и Миша Коляда от нас еще были. Я тогда уже каталась в парном и ходила на прыжковый лед к Валентине Михайловне Чеботаревой, у нее Миша катался. Я болела за Мишу Коляду. Очень тяжело было, когда он падал — Миша ведь много работал. Ну и, конечно, за Диму Алиева болела и переживала. И порадовалась, когда откатался хорошо, и огорчилась — весь спектр эмоций. У Пападакис/Сизерона понравились программы.
В 2022-м переживала за Марка Кондратюка. У девочек не знала, что будет. Была тогда в Устюге, пришла домой с катка, вижу — награждение. И такая: а что происходит? Где Камила? Стоит заплаканная Саша, стоит Аня, а третья — Каори Сакамото. Только потом удалось посмотреть выступления, уже не в прямом эфире. За кого болела? Думала, что победит Камила, но Аня заслужила быть олимпийской чемпионкой. Болела за Сашины пять четверных. Просто за Аней я следила, когда еще в Ухте была и начала наблюдать за группой Тутберидзе.
Думаю, больше болела все же за Аню. Она и четверной раньше прыгнула на тренировке, и коньки еще перед ОИ сломались — тоже было переживательно. Я понимаю, что такое кататься на новых коньках. Грубо говоря, даже если ты неделю на них катаешься — раскатывать тяжело.
— Что тебе ближе — сложность и уникальные элементы или красота и образы?
— Просто элементы — да, классно, супер, но без образа это ничто. Так же, как и если ты просто красиво катаешься. Если это балет, то мне нравится балет Леонида Якобсона. Номер «Снегурочка» — офигенный. Она вроде бы ничего не делает, но так передает танец мелкими движениями… И так каждый образ. Никаких сложных элементов нет, но все продумано до мелочей. Это классно, да.
На льду точно так же. Если катаются, например, танцоры, и у них образ продуман, это смотреть очень классно, вопросов нет. Но если это парное катание, то должны быть, помимо элементов, какие-то хореографические находки.
— Поэтому тебе понравилась Бетина Попова с ее креативом?
— Да, да. И у Дениса, и у Бетины, и у меня — благо, Сергей Сергеевич тоже разрешает. Бывает такое, что тренеры настаивают на одном заходе. Никакого сложного захода — делаем ровно, просто чтобы элемент был стабильный. Возможно, в нашем случае было бы лучше делать все спокойно. Но когда ты накатываешь все со сложных шагов и заходов, элемент по-другому нарабатывается. Без этого сложного захода потом делаешь намного легче.
— У тебя же цирковое прошлое. Сальто сможешь сделать?
— Да. Рондат и сальто назад.
— А на льду?
— На льду не делала. Мы делали так, что Денис меня держит за ручку, а потом я без рук переворачиваюсь. У нас сейчас есть ребята-жонглеры, я у них иногда прошу что-нибудь пожонглировать, на руках могу постоять.
— Жонглировать тоже умеешь?
— Да, мячиками и булавами.
— Сколькими?
— Тремя. Не просто, а одна-две-одна-две. Какими-то фишками могу делать. Булавами, на самом деле, начала жонглировать только в этом году. В цирке есть разные направления. Есть девочки-каучук, они гнутся. Есть клоуны, есть эквилибристы, канатоходцы, воздушные акробаты — очень много разных подразделений. Точно так же, как нельзя одиночнику без подготовки поднимать девочку в парах. Нужно тоже тренироваться. На шоу так получилось, что где-то пожонглируешь, где-то постоишь, а тебе говорят: «О, будешь летать на кольце!» Думаю: «Ну ладно, хорошо, на кольце летала». Потом такие: «Будешь летать еще и на полотнах для воздушной гимнастики».
Руки очень болят после них, еле разгибаю, потому что вчера пошла на занятие на полотнах. Летать на льду, еще и в коньках — это тяжело. На кольце раньше что-то пробовала, а полотна впервые в жизни держала. Руки умирают, хотя выглядит все легко. Вроде бы что такого: закрутиться, взять полотна, тебя поднимут — сбросишь их, зацепишься за петлю. Сделаешь несколько элементов и спустишься вниз, закрутишь ноги и сядешь в разножку. А приходишь — ползешь туда как медведь. В общем, если выступать, то надо этим заниматься.
— Адам Сяо Хим Фа делал сальто, Дима Алиев на шоу. Тебе не хотелось?
— Я бы не хотела. Ден все рвется, хочет научиться делать сальто. Максим Мирошкин делает сальто, но он как-то крутил его на роликах и приземлился на шею. Там же не зубец, а стопор — можно не попасть и плохо толкнуться. На льду, как говорят, нельзя не попасть зубцом, ты все равно в это сальто вылетишь и сделаешь. Мне неохота.