В деле предателя Беленко КГБ упустил самое главное

Беленко умер в доме престарелых в Южном Иллинойсе под фамилией Шмидт, а рядом с ним были его американские сыновья Тод и Пол. Ему долго удавалось вести вполне адаптированную к США жизнь, что сильно выделяет его на фоне других предателей и перебежчиков. Он не спился, до 1991 года успешно зарабатывал, инициативно предлагал ЦРУ какие-то идеи и женился на американке по фамилии Шмидт. Правда, брак этот все-таки распался, но отношения с новой семьей сохранились. С оставшимися в СССР женой Людмилой и сыном он демонстративно не поддерживал никаких отношений.

ЦРУ потеряло к нему интерес с окончанием холодной войны, а до этого даже исправно платило до одного миллиона долларов только за его переезды с места на место по маленьким городкам. В СССР он был приговорен к смертной казни – и его старались перепрятывать, хотя практика ликвидаций предателей давно ушла в прошлое.

В 1976 году после побега Беленко на остров Хоккайдо КГБ вывернул его жизнь наизнанку. Было опрошено более сотни человек, были найдены даже какие-то случайные его попутчики в купе поезда, когда он ездил в отпуск. Вывернули все грязное белье запутанных отношений в семье.

Итоговый доклад по «делу Беленко» опровергал традиционные представления о том, почему советский человек может оказаться предателем. Выяснилось, что в деле старшего лейтенанта Беленко не было никаких политических мотивов. Он никогда не высказывался крамольно, не имел отношения к диссидентству, у него не было репрессированных родственников или родни за границей, «подозрительной» национальности в анамнезе, он не слушал западные «голоса» и жене запрещал. У нее была какая-то одноклассница, которая вышла замуж за итальянца, и Беленко запретил жене с ней переписываться. Он неоднократно избирался заместителем секретаря партийной ячейки.

Не было у него и традиционных для предателей слабостей. Он не гонялся за деньгами и вещами, у него всего было в достатке. Он не пил более, чем все вокруг, не бегал по бабам, не играл в азартные игры. Следователи КГБ оказались в тупике. На первом этапе расследования они не находили никакого мотива для столь чудовищного поступка.

Стали разбираться с семьей. И вот там – да, нашлись проблемы, да еще с детства.

Мать его бросила, он долго жил с отцом и мачехой, с которой отношения не складывались. Выяснилось, что и отношения с женой у него были хуже некуда. Впоследствии в книге «воспоминаний» «Пилот МиГа», написанной по сути Джоном Бэрроном, близким к ФБР и ЦРУ публицистом, специалистом по предателям и перебежчикам, он утверждал, что «ненавидел» ее.

Беленко чуть ли не с подросткового возраста бредил авиацией. Уже став военным летчиком, он проявлял острый интерес ко всем авиационным новинкам, занимался самообразованием. Он явно тяготился деревенской и малообразованной родней – типичными представителями русского населения Северного Кавказа, а знаменитое Армавирское авиационное училище просто оказалось ближайшим к дому (он родом из Нальчика).

Беленко стал писать прошения на перевод в строевую часть. Ему раз за разом отказывали. В конце концов, он написал рапорт на увольнение из рядов советских Вооруженных сил, поскольку не хочет служить с теми, кто «злоупотребляет алкоголем». Конфликт было уже невозможно держать под ковром, и Беленко предложили выбор, куда именно он хочет перевестись. Он выбрал Дальний Восток, 530-й отдельный полк 11-й Краснознаменной армии ПВО в поселке Чугуевка. Это была элитная часть, охранявшая небо всего Дальнего Востока. Кстати, летчики именно этого полка сбили затем корейский «Боинг».

Он прошел переподготовку на новый МиГ-25, получил должность старшего летчика, позицию замсекретаря парткома. Мечтал постепенно дослужиться до позиций, позволяющих претендовать на поступление в Академию Генштаба СССР.

Таким образом, казалось бы, его карьерным мечтам был дан зеленый свет. Однако в 1976 году он все еще оставался старшим лейтенантом. Срок выслуги лет в этом звании истек для него в январе 1976 года, но представление Беленко на звание капитана где-то бюрократически задержалось. Видимо, эта задержка крайне раздражала Беленко.

В Советском Союзе приказы о присвоении следующего звания массово издавались, как правило, два раза в год: на 23 февраля и на 7 ноября. Если к этим датам документы на тебя не пришли – жди следующего года. Беленко ждать не хотел и не мог, поскольку семья разваливалась, теща и жена гнобили за жизнь в Чугуевке Приморского края. Он сорвался – и улетел в Японию. По самым приблизительным подсчетам, Беленко нанес Родине ущерб в районе двух миллиардов тогдашних рублей.

Но все-таки почему? Почему он сорвался? Может быть, он восхищался Америкой и ненавидел СССР? Следствие нашло только один случай, когда Беленко где-то в общей компании высказался о чем-либо негативно. Он стал ругать условия жизни в полку, постоянные переработки, дежурства и «отмены» праздников.

Уже живя в США, Беленко посещал американские элитные авиационные подразделения (базу Эндрюс, авианосец «Джордж Вашингтон»), публично восхищался уровнем жизни американских летчиков. Он сказал как-то, что если рассказать советским летчикам про все эти коттеджные домики для летчиков и супермаркеты, то «случится революция».

Одной из его идей, которыми он бомбардировал ЦРУ, заключалась в том, что он будет выступать по радио и описывать для советских летчиков условия жизни в США. «Дайте мне шесть часов на радио, – говорил он, – и сюда все массово перелетят». Американцы ему поверили, но от этой идеи якобы отказались по материальным соображениям. Содержать столько перебежчиков они не хотели и не могли. Конечно, Беленко все сильно преувеличивал, и никакого массового «перелета» от его агитации не случилось бы, но именно так он видел мир.

При этом следствие не нашло никаких прямых материальных мотивов в предательстве Беленко. Утверждалось даже, что до перелета он не интересовался уровнем жизни в капиталистических странах, конкретно в США.

После бегства Беленко соответствующие органы стали делать выводы, опираясь на итоговый доклад КГБ. Многие молодые летчики – особенно неженатые, разведенные и те, на кого были «сигналы» на нездоровую остановку в семье, попали под раздачу. Началась типичная советская кампанейщина. Молодых офицеров стали массово снимать с летной работы, переводить на штабные должности, а некоторых даже отправлять в другие рода войск. Ломались судьбы, карьеры, рушились семьи. Пострадали сотни ни в чем не повинных военнослужащих.

Летчики, моряки и ракетчики – элита вооруженных сил, которая по определению должна быть предметом самого пристального внимания со стороны контролирующих ведомств. Но кадровая система советских Вооруженных сил середины 1970-х годов работала согласно неверной логике, зашитой в советскую идеологию. Анкетные данные вытесняли суть человека, а реальные мотивы его поведения во внимание не принимались.

Психологи в воинских частях отсутствовали, их роль в лучшем случае исполняли замполиты. Это была системная ошибка кадровых органов советских Вооруженных сил. В 1976 году в СССР, и в КГБ в том числе, никто не умел составлять психологические профили, это считалось шарлатанством. Беленко по всем анкетам выглядел идеальным офицером, считался социально своим. Никто не смог разглядеть, насколько этот человек прогнил изнутри.

В итоге в деле Беленко было упущено главное. Беленко из-за особенностей своей семейной истории оказался крайне эмоционально нестабильной и в то же время амбициозной личностью. Человеком с избыточным самолюбием и гордыней. С представлением о себе как об уникальном летчике, которого не ценит командование. Давление семьи и задержка с присвоением очередного звания послужили спусковым крючком для принятия несопоставимого по тяжести последствий решения – измены Родине. Вне каких-либо иных мотивов, связанных с политикой и идеологией.

Главные выводы из этой истории в том, что к судьбам людей следует подходить индивидуально и более бережно, а карьеризм – не всегда повод для восхищения. И конечно, предательство – всегда акт крайнего падения и бесчестия.