Правда о захваченной майкопской нефти

Немецкий танкист наблюдает за горящим нефтехранилищем в районе Майкопа В истории битвы за Кавказ, развернувшейся во второй половине 1942 года, есть примечательный момент, связанный с нефтедобывающим районом, расположенным у Майкопа, или с майкопской нефтью. В июле 1942 года немецкая группа армий «А» перешла Дон, разбила Южный фронт и стала преследовать отступающие по степи советские войска. 17-я немецкая армия наступала западнее, в направлении Краснодара, 1-я немецкая танковая армия наступала восточнее на Армавир. Танковой армии удалось добиться значительного успеха, 6 августа 1942 года ими был взят Армавир, 9 августа — Майкоп, и дальше 1-я танковая армия наступала на юг, на левобережье Кубани, в направлении побережья и Туапсе. Правда, до порта им дойти не удалось, наступление выдохлось 15-17 августа, и затем танковую армию перебросили на восточное направление, к Моздоку. 17-я армия 12 августа 1942 года взяла Краснодар и продолжила наступление на Новороссийск. 31 августа немцам удалось захватить Анапу, 11 сентября части 17-й армии достигли Новороссийска. Бои там были исключительно тяжелыми, весь город захватить немцам не удалось, и с 26 сентября 1942 года немецкие войска в Новороссийске перешли к обороне. Схема наступления немецких войск в августе-октябре 1942 года Это общий абрис немецкого наступления августа-сентября 1942 года, в ходе которого им и достался на некоторое время Майкопский нефтедобывающий район. Майкопская нефть была на острие удара 1-й танковой армии, поскольку нефтепромыслы находились в обширном районе юго-западнее и западнее Майкопа. Вскоре после того, как 1-я танковая армия ушла на восток, этот район перешел в ведение 17-й армии и командующего тылового района 550 (Korück 550), подчиненного командованию 17-й армии. Микромиф родом из военной пропаганды По этому поводу в литературе сложился своего рода микромиф, суть которого состоит в том, что промыслы и оборудование «Майкопнефти» были разрушены почти что подчистую, так, что немцам ничего не досталось. Я этот миф видел в нескольких вариациях, мало отличных друг от друга, в качестве примера можно привести статью Е.М. Малышевой «Российская нефть и нефтяники в годы Великой Отечественной войны», см. «Экономический журнал», 2008, № 4(14). Там довольно подробно об этом сказано. Во-первых, там утверждается, что будто бы у Германии кончалась нефть в Румынии, и все спасение было лишь в захвате черноморской нефти. Это, разумеется, не совсем так или даже совсем не так, и этому интересному вопросу можно посвятить отдельный разбор. Во-вторых, говорится, что на «Майкопнефти» было ликвидировано 850 скважин, НПЗ в Краснодаре, компрессорные станции с 113 компрессорами, оборудование скважин и буровое оборудование были уничтожены. Было также уничтожено 52 тысячи кубометров нефти в ходе боев, около 80 тысяч тонн нефтепродуктов на НПЗ. Так что использование нефтепромыслов «Майкопнефти» было невозможно. В-третьих, известная статья из газеты «Грозненский рабочий» от 10 октября 1942 года, которую цитируют почти во всех работах, где уделяется внимание майкопской нефти: «Заняв район Майкопа, немцы сразу же кинулись к нефтяным промыслам. Однако надежды гитлеровцев на майкопскую нефть не оправдались, на месте промыслов они нашли развалины. Скважины были забиты, нефтепровод разрушен. С этого начали свою работу майкопские партизаны. Они не дали врагу нефти. Майкоп стал мертвым городом. Люди старались не попадаться на глаза фашистским головорезам. Жизнь ушла в леса и горы, где действовало несколько партизанских отрядов. Напрасно фашисты разыскивают нефтяников. Они здесь. Партизанский отряд за короткое время уничтожил на лесных дорогах 100 немецких солдат и офицеров. Не найти немцам майкопчан-нефтяников, зато партизаны-нефтяники ежедневно находят немцев и беспощадно уничтожают их». В общем, рассказы в стиле: «Ни одного литра нефти врагу!» На мой взгляд, подобное изложение событий является производным от военной пропаганды того времени. Как образец военной пропаганды, статья в «Грозненском рабочем» выглядит прекрасно. Положение было тяжелым и надо было чем-то ободрить солдат на фронте и работников тыла. Немцы сначала врезали Южному фронту, потом Северо-Кавказскому фронту, за месяц захватили огромную территорию. Остановили их наступление с большим трудом. Что в подобных условиях могли политруки и агитаторы сказать людям? Вот только такое: да, мы отступили, но, по крайней мере, нефти немцам не досталось, сорвали их планы грабежа, без нефти немцы долго не провоюют и так далее. После войны и победы, когда ободрять солдат и тружеников тыла было уже не актуально, можно было бы разобраться в вопросе более детально и предметно, с изучением немецких документов. Но этого не произошло. Изложенный микромиф выступил перепевкой пропаганды военных лет, и дальше этого советские и российские историки не пошли. Почему этого не произошло? Во-первых, потому, что исследователям пришлось бы учить немецкий язык, выправлять разрешение на выезд, копаться в немецком архиве. Дело само по себе подозрительное. Да и к тому же в немецких документах можно было начитаться всякой всячины: вроде того, как инженер Филиппов починял нефтепромыслы в Ильской или как 1-й казачий полк «Платов» (позднее вошедший в состав 1-й казачьей дивизии фон Паннвица) охранял дорогу Ильская — Дербентская. За такие архивные находки можно было получить «награду» в виде увольнения с волчьим билетом. Во-вторых, детальное рассмотрение вопроса показало бы, что дело обстояло вовсе не так залихватски, как изложено в газете «Грозненский рабочий». Те, кто хорошо знал довоенное хозяйство «Майкопнефти», конечно, понимали, что, кроме разрушений, были еще факторы, не позволившие немцам использовать нефть, но предпочитали помалкивать. Зачем людям сложности? Перепиши газетную статью в свой научный труд — и задача выполнена. Мой же интерес к этому вопросу состоял в ответе на вопрос: почему у немцев не получилось? Нефть для них и в самом деле была весьма важна и они предприняли попытку восстановления нефтепромыслов, отправив в Майкоп специальную часть Technische Brigade Mineralöl (TBM). Ответить на этот вопрос без немецких документов было нельзя. Однако Bundesarchiv любезно отсканировал несколько дел из архива тылового района 550, среди которых были и три дела (RH 23/44, RH 23/45, RH 23/46), посвященные специально нефтяному района Майкопа. Эти документы были посвящены в основном вопросам охраны района нефтедобычи, набору специалистов-нефтяников среди гражданского населения и военнопленных, обеспечению их продовольствием, различным административным вопросам и переписке. Но среди них было несколько отчетов о состоянии нефтепромыслов, какими их увидели немецкие войска. Это, конечно, не все, поскольку документов собственно технической бригады там не было (возможно, они отыщутся где-нибудь в другом месте), но уже позволяет посмотреть на захваченные немцами майкопские нефтепромыслы весьма детально. Сколько нефти досталось немцам? «Немцы сразу же кинулись к нефтяным промыслам…» Немецкие документы, впрочем, этого совершенно не подтверждают. Части 1-й танковой армии появились юго-западнее Майкопа в середине августа, 10-15 августа 1942 года, и район нефтепромыслов был занят частями дивизии СС «Викинг», создавшей там ортскомендатуры. Как пишет начальник ортскомендатуры I/921 майор Меркель, эсэсовцы ушли из этого района 19 сентября 1942 года, передав свои комендатуры в Нефтегорске, Нефтяной, Хадыженской и Кабардинской охранному батальону 602 (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 107). Только после этого немцы отправились на осмотр нефтепромыслов. 13 октября 1942 года охранный батальон составил донесение о том, что ими было обнаружено в ходе осмотра местности с 28 сентября по 2 октября 1942 года. К этому донесению мы вернемся несколько позднее. Прошло полтора месяца с момента захвата нефтепромыслов, прежде чем немцы озаботились осмотром захваченного хозяйства. Очень уж они неспешно «кинулись к нефтепромыслам». Тому была веская причина. Части 1-й танковой армии, в частности, дивизия СС «Викинг», с середины августа по середину сентября 1942 года пытались наступать на юг, на Туапсе, и это для них была приоритетная задача. Для них было важнее разбить советские войска, а нефтяные скважины никуда не денутся, трофеями можно будет заняться позднее. Была еще одна причина, почему немцы «кинулись к нефтепромыслам» столь неспешно. Судя по письму из ортскомендатуры I/918 от 10 октября 1942 года, часть нефтепромыслов ими еще не была захвачена. В письме указано, что работы могут проводиться лишь в Нефтяной и Хадыженской, поселок Асфальтовая Гора в 6 км от Хадыженской был под артиллерийским обстрелом, а некоторые другие нефтяные поля были заняты советскими войсками (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 91). Отсюда вполне очевидно, что немецкие танковые части своим первоначальным натиском захватили лишь часть нефтепромыслов, восточную их половину. Есть сообщение о том, что нефтепромыслы Асфальтовая Гора и Кутаиси (к западу от Хадыженской) были захвачены к 24 октября 1942 года (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 40). К декабрю 1942 года фронт проходил примерно в 20 км западнее и 40 км южнее Хадыженской. Артиллерийский обстрел уже не достигал нефтепромыслов. И вообще, на направлении Хадыженская — Туапсе немцы два раза пытались начать наступление, в середине октября и в середине ноября 1942 года. Немецкая схема линии фронта на декабрь 1942 года: ЦАМО ф. 500, оп. 12473, д. 121, л. 19 «На месте промыслов они нашли развалины». Когда охранный батальон 602 отправился на осмотр местности, видимо, заранее проинструктированный, что именно ему надо искать и что отразить в своем отчете, его находки были все же побольше, чем развалины. Вот, к примеру, скважина 341 (забита). При ней было найдено: 20 длинных буровых штанг, 60 насосных штанг, поврежденная насосная установка, две нефтяные емкости, одна разрушенная буровая тренога и один крюк. Скважина 397: разрушенная деревянная буровая вышка, 30 буровых и 30 насосных штанг, поврежденная насосная установка (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 68). Ну и так далее. Начало отчета охранного батальона 602 о результатах обследования нефтепромыслов: Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 68 Суммарно находки составили: Буровые вышки (пригодные к эксплуатации) — 3 Нефтяные емкости — 9 Газовые емкости — 2 Буровые штанги — 375 Насосные штанги — 1017 Насосные трубы — 359 Скважинные насосы — 5 (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 68-72.) Это только на промыслах, без находок в других местах. Трубы, захваченные на станции Майкоп. Фото итальянского корреспондента Ламберти Соррентино Этот отчет и другие сообщения позволяют определенно говорить, что майкопские нефтепромыслы были разрушены сильно, но не до конца. Некоторое количество скважин досталось немцам в рабочем состоянии. В районе Адагым из 34 скважин работали 6 (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 104). Уташ — из 6 скважин работали 2 скважины. Джигинское — из 11 скважин 6 остались в рабочем состоянии (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 113). Калужская (к югу от Краснодара) — 24 скважины, из них одна скважина с подорванным насосом и трубопроводом и еще две без насосных установок; остальные скважины были забиты. Нефтепромысел работал до 4 августа 1942 года и уничтожили его на скорую руку. Немцам досталось 10 буровых вышек, а повреждения насосов и трубопроводов они оценивали как небольшие (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 129, 151). Ильская (к юго-западу от Краснодара) — из 28 скважин осталось в рабочем состоянии 3 скважины. На скважине 210 давлением нефти и газа выдавило бетонную пробку. Именно на этой скважине работал инженер Филиппов и 65 помощников из гражданского населения. На скважине 221 нефть тоже начала выдавливать бетонную закупорку (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 53). Хадыженская — из скважины 65 нефть изливалась прямо на землю (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 151). В общем, собрав из разных документов упоминания о предполагаемой добывной способности скважин, которые находились в рабочем состоянии или могли быть легко восстановлены, я составил такой список (тонн в месяц): Адагым — 60 Кесслерово — 33 Киевское — 54 Ильская — 420 Джигинское — 7,5 Калужская — 450 Нефтегорск — 120 Хадыженская — 600 Всего — 1744,5 тонны. Это очень немного. Добыча 1744 тонн в месяц соответствует 20,9 тыс. тонн в год, или 0,96% от уровня довоенной добычи (в 1938 году — 2160 тысяч тонн). Это, замечу, еще до того, как начались восстановительные работы (эти данные были собраны в конце сентября — в октябре 1942 года), еще до вскрытия забитых и зацементированных скважин, то есть, так сказать, немедленно к услугам. Ну и еще в кучу: «Напрасно фашисты разыскивают нефтяников». Проблемы с набором рабочих на нефтепромыслы у немцев и вправду были. Но и сказать, что немцы никого не смогли привлечь на свою сторону, тоже было бы ошибкой. 3 ноября 1942 года Техническая бригада направила командованию тылового района 550 ведомость об имеющемся у них личном составе и транспортных средствах. У них имелось в разных местах: 4574 немецких военнослужащих, 1632 гражданских лиц и 1018 военнопленных. В распоряжении бригады имелось 115 мотоциклов, 203 легковых и 435 грузовых автомобилей (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 30). На совещании 24 октября 1942 года командир Технической бригады генерал-майор Эрих Хомбург заявил, что если ему дадут дополнительно к 600 военнопленным, уже занятым на восстановлении нефтепромыслов, еще 900 немедленно и еще 2500 до наступления зимы, то он сможет ввести месторождение Ильская в строй (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 40). Небольшая добыча и неопределенные планы В изученных немецких документах вообще почти ничего не говорится о добыче нефти. Только на Ильской, как следует из сообщения штаба охранного батальона 617, в начале октября 1942 года была установлена небольшая перегонная установка мощностью 1 тонна в сутки. Она получала 300 литров керосина, 200 литров бензина и 500 литров нефтяных остатков. Топливо поставлялось для колхозов в районе Северской (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 53). Другой пример использования нефти — пекарня в Анапе, которая работала для нужд 10-й румынской дивизии. Ее печи работали на нефти, и румыны брали нефть в Джигинской, к неудовольствию немецкой ортскомендатуры I/805 в Анапе (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 45). Эту нефть немцы использовали для городского хозяйства и предприятий Анапы. Почему немцы не озаботились скорейшим восстановлением нефтедобычи? Причин тому было несколько. Во-первых, у них были неплохие трофеи в разных местах, вопреки заверениям газеты «Грозненский рабочий»: Нафта — 157 кубометров (124 тонны). Петролеум — 100 кубометров (79 тонн). Мазут — 468 кубометров (416 тонн). Моторное масло — 119 кубометров (107 тонн). Тракторное топливо — 1508 кубометров (1206 тонн). Газолин — 15 кубометров (10 тонн). Всего 1942 тонны нефти и нефтепродуктов в емкостях и бочках (Bundesarchiv, RH 23/44 Bl. 152-155). Это чуть больше месячной добычи оставшихся в рабочем состоянии скважин. Причем большая часть этих трофеев — готовое тракторное топливо, скорее всего, лигроин. Во-вторых, Краснодарский НПЗ, который до войны имел мощность около 1 млн. тонн в год и перерабатывал примерно половину майкопской нефти, был фактически уничтожен, сначала немецкими бомбардировками, а потом подрывом при отступлении советских войск. Фотография развалин Краснодарского НПЗ, сделанная в августе 1942 года Еще один снимок разрушенного Краснодарского НПЗ, более детальный. По существу, завод предстоять построить заново. Хотя железнодорожная станция была менее разрушена, что создавало возможность устроить временный завод, работающий на подвозе нефти железной дорогой Техническая бригада работала на разборке руин и, по оценкам командира бригады, было можно соорудить временный завод мощностью 300 тонн в сутки (около 110 тысяч тонн в год) до января 1943 года и 600 тонн в сутки до марта 1943 года. В-третьих, электроснабжение нефтепромыслов и значительная часть насосов были уничтожены. Потому можно было добыть нефть только вручную, она изливалась сама. И не только из скважин. Немцы обнаружили 12 нефтяных колодцев (по-немецки Brunne) суммарной мощностью 12 тонн в сутки или 360 тонн в месяц. В-четвертых, вывоз нефти в Германию был невозможен. Хотя немцы захватили нефтяной причал в порту Новороссийска, на котором трубопроводы, наливная станция, насосы и пять емкостей на 4500 кубометров оказались в исправном состоянии (Bundesarchiv, RH 23/45 Bl. 63), пользоваться им они не могли из-за продолжающихся боев и отсутствия необходимого нефтеналивного флота, чтобы вывезти нефть хотя бы в Одессу. Порт Туапсе немцы так и не захватили. По этим причинам немцы отказались от немедленного восстановления скважин и возобновления добычи, ограничившись только небольшой добычей нефти для местных нужд, в основном для различных местных предприятий: мельниц, пекарен, водопровода, колхозов, отчасти работавших для немцев и румын, отчасти для местного населения. Какие у них были дальнейшие планы? Судя по распределению сил, основное внимание уделялось восстановлению промысловой инфраструктуры и нефтепроводов в Хадыженской, Нефтяной и Нефтегорске, нефтепроводов Хадыженская — Кабардинская — Краснодар и Хадыженская — Белореченская — Армавир. В Хадыженской, Апшеронской и Кабардинской было 2670 человек из состава Технической бригады и в Армавире 860 человек. Видимо, предполагалось восстановить или построить крупные нефтебазы в Майкопе и Армавире. Армавир, как можно полагать, задумывался как перевалочная база, откуда нефть можно было отправлять железной дорогой в Краснодар или в другие места. Очень мало сил был на НПЗ в Краснодаре: 30 немцев, 314 гражданских лиц и 122 военнопленных. Очевидно, они расчищали развалины и ожидали доставки нефтеперерабатывающего оборудования. Только после этого завод мог стать крупным центром снабжения нефтепродуктами. Планы несколько неопределенные, и, в общем, рассчитанные, скорее, на снабжение войск. Пока не буду ставить на этом точку, поскольку могут быть и другие архивные находки, способные пролить свет на этот вопрос. Можно лишь сказать, что майкопская нефть немцами явно не рассматривалась как источник, способный снабжать Германию, по крайней мере в обозримой для них перспективе. Не стоит сочинять мифы Как видим, история захваченных майкопских нефтепромыслов весьма ощутимо отличается от того, что обычно об этом пишут в литературе. Микромиф о майкопской нефти неудовлетворительный совершенно, потому что он излагается так, что искажает всю картину. Во-первых, миф делает упор на разрушения, хотя по немецким документам видно, что главным фактором, тормозившим восстановительные работы, была близость фронта и активность партизан. Кроме того, линия фронта прошла так, что отрезала майкопскую нефть и от портов в Новороссийске, и в Туапсе, а также от Грозненского НПЗ. Во-вторых, майкопско-краснодарский район и до войны был несамодостаточен по переработке нефти. Краснодарский НПЗ перерабатывал лишь половину добычи, остальная часть направлялась в порты для вывоза морем, на Грозненский НПЗ (который был мощным — 12,6 млн. тонн, и по нынешним меркам большой; тогда как Грознефть добывал в 1938 году 2,6 млн. тонн нефти; завод перерабатывал в основном бакинскую нефть) или потреблялась на месте в сыром виде. Поэтому, при том положении фронта, которое сложилось в конце 1942 года, и при том, если бы вся нефтедобывающая, транспортная и перерабатывающая инфраструктура осталась бы совершенно целой и готовой к работе, немцам все равно пришлось бы сократить добычу нефти наполовину ввиду невозможности ее вывоза. Эта особенность «Майкопнефти» была хорошо известна нефтяникам, но историки нефтяников не спрашивали. В-третьих, разрушения были велики и их нельзя было исправить по щелчку пальцев. Немцы начали работы лишь в конце октября 1942 года, а уже в январе 1943 года началось наступление Черноморской группы, которой 12-19 января 1943 года удалось прорвать немецкую оборону в районе поселка Горячий Ключ и выйти на подступы к Краснодару. Тут уже немцам, под угрозой окружения, пришлось все бросить и отступать к Краснодару и Новороссийску. 29 января 1943 года был взят Майкоп, что для немцев означало полную потерю майкопской нефти. Таким образом, на все работы у них было не пять с половиной месяцев, как пишут в литературе, а всего лишь чуть более двух месяцев, с конца октября 1942 года до начала января 1943 года. Как нетрудно догадаться, зима — не самое подходящее время для восстановительных работ. К тому же после освобождения майкопской нефти советским нефтяникам тоже пришлось потратить много времени и сил, чтобы исправить нефтепромыслы. В июле 1944 года суточная добыча достигла 1200 тонн, или 438 тысяч тонн в годовом исчислении — 20,2% довоенной добычи. Это результат более чем годичной работы, причем в условиях, несравненно лучших, чем у немцев, потому что им не угрожал близкий фронт и была возможность вывоза нефти в Грозный. Мораль этой истории проста: не стоит сочинять мифы. Реальная история получается интереснее и занимательнее, чем перепевки пропаганды времен войны.