«Совершенная государыня». Почему к Анне Иоанновне относятся предвзято?
330 лет назад, 7 февраля 1693 года, в семье Государя, Царя и Великого князя Всея Руси Ивана V родилась дочь. Девочку назвали Анной. Её ожидала странная судьба — в то самое время, когда она уже не ждала от жизни ничего хорошего, на неё внезапно свалилось невероятное богатство и невероятная власть. Мы знаем её как императрицу Анну Иоанновну.
Подмоченная репутация
Впрочем, «знаем» — это слишком громко сказано. Скорее, в курсе, что такая была. А почему в курсе? Да потому, что её имя более-менее на слуху. И ассоциируется оно не с самыми весёлыми временами отечественной истории. Бироновщина, Ледяной дом, инфернальные пиры и празднества с шутами и карлицами, засилье немцев, Тайная канцелярия, вырванные ноздри, кнут, Сибирь... Знакомо? Если знакомо, то примите поздравления — вы до сих пор находитесь под влиянием пропаганды. И тут нет ничего постыдного — просто пропаганда эта оказалась настолько блестящей, что превратилась в шаблон, в некое общее место, которое, к тому же, прочно закрепилось в литературе, учебниках и кино.
Реальная Анна Иоанновна — совсем другой человек. Равно как и её реальное правление, которое дало России, вздыбленной петровскими преобразованиями, успокоение, облегчение и стабилизацию. Во всяком случае, современники, например, испанский посол де Лириа, были уверены, что Анна в этом плане почти образец: «Она строго требует повиновения себе и желает знать всё, что делается в её государстве, не забывает услуг, ей оказанных, но вместе с тем хорошо помнит и нанесенные ей оскорбления. Говорят, что у неё нежное сердце, и я этому верю, хотя она и скрывает тщательно свои поступки. Вообще могу сказать, что она совершенная государыня...»
Оздоровила казну
Этот поворот может показаться неожиданным, однако так оно и есть. Просто надо отвлечься от романов «плаща и шпаги» и посмотреть на скучную статистику.
А она свидетельствует о любопытных вещах. Например, о работоспособности и активности императрицы, которую все подряд называли ленивой, праздной и не способной к государственному управлению. Итак. На троне она провела десять лет — с 1730 по 1740 гг. За это время Анной Иоанновной принято 2700 законодательных актов. В среднем где-то 22 в месяц. Если взглянуть на других правителей XVIII столетия, то получится, что по этому критерию она замыкает тройку лидеров. Безусловный фаворит — Павел I, издававший по 42 законодательных акта в месяц. Следом идёт Пётр III со своими 30 законами. Ну а потом — как раз Анна Иоанновна. Для сравнения — Екатерина Великая издавала по 12 законов в месяц, а Пётр Великий — всего лишь по 8.
Другой вопрос — как сказалась эта активность на государстве и на подданных. Известно же, что закон закону рознь.
И вот тут нас поджидает второй сюрприз. Анна Иоанновна — единственный правитель XVIII столетия, который оставил по себе не дефицит, а профицит государственного бюджета. Причём профицит солидный — 2 млн рублей. Много это или мало? Тут уж как считать. Её дяде, Петру Великому, этой суммы хватило на полное переформатирование армии и создание флота. А вот одной из её преемниц, дочери Петра Великого, «весёлой царице Елисавет», этой суммы не хватило — всё пожрал амбициозный проект «Зимний дворец».
В целом государство стало при Анне Иоанновне сильнее и здоровее. За счёт сокращения непомерно раздутого управленческого аппарата, налоговых реформ, упорядочения бюджета и развития горнорудной, металлургической и текстильной промышленности удалось изыскать средства на многие полезные вещи. Например, на Шляхетский кадетский корпус — учебное заведение, начавшее поставлять образованные отечественные кадры, как военные, так и административные. Что в скором времени дало интереснейший результат — количество иностранцев на русской службе начало снижаться. Нашлись средства и на восстановление заброшенного преемниками Петра флота, который почти утратил боеспособность и не пополнялся новыми судами — с 1727 по 1730 год не было заложено ни одного корабля. Анна Иоанновна не только сразу же заложила на Адмиралтейских верфях три больших корабля, но и пошла дальше — восстановила закрытый в 1722 году Архангельский порт и работу на архангельской верфи в Соломбале.
В чем провинился Бирон?
Всё это, в свою очередь, сделало возможным запуск невероятного по масштабу проекта под названием «Великая Северная экспедиция» — семь отрядов, которые на протяжении десяти лет занимались картографированием и всесторонним исследованием северного и восточного побережья Евразии и части Северной Америки. Именно по результатам этой грандиозной работы мировое сообщество нехотя, со скрипом, но всё-таки признало, что Сибирь и значительная часть Тихого океана — это Россия. По сути, Анна Иоанновна закрепила за страной уникальную ресурсную кладовую, равной которой нет на Земле. За одно это она заслужила если не памятника, то доброго слова. Но — тщетно. Как только вспомнят Анну, тут же всплывает «исчадие ада» Эрнст Иоганн Бирон. Прямо как Ленин и партия — говорим одно, подразумеваем другое.
Ни один другой временщик не вызывал столько ненависти. Хотя, например, всё его участие в работе зловещей Тайной канцелярии ограничивается тем, что он дважды ходатайствовал о помиловании обвиняемых. Чем же вызвана такая ненависть? Может быть, тем, что он немец?
Отчасти. На самом деле к немцам уже успели привыкнуть. Они приезжали в Россию на службу уже более ста лет, а самый пик «немецкого засилья» пришёлся как раз на годы правления Петра I — при Анне, повторим, количество иностранцев на русской службе неуклонно снижалось. Но одно дело, когда немец занимает высокий пост в армии, на флоте, в коллегии или в Академии наук. И совсем другое, когда немец фактически становится во главе царского двора. Ведь что такое двор в представлении элиты того времени? Прежде всего — грандиозный распределитель монарших милостей и благ, чинов и должностей. Главным, кто это дело распределяет, является, конечно, монарх. А вторым после него — обер-камергер двора. Им-то как раз и был назначен Бирон. Который слегка подправил направление потока милостей в сторону своей клиентуры. Грубо говоря, все жалобы на «засилье немцев» — это не «вопль народа, изнывающего под немецкой пятой», а стенания придворной элиты, отлучённой от кормушки.
А теперь посмотрим, могло ли быть иначе. Анна Иоанновна 20 лет провела вдовой в Курляндии, этом медвежьем углу Европы, и уже совсем было потеряла надежду на нормальную жизнь. Тут ей внезапно предлагают русский престол. Она, конечно, соглашается. Но вместе с престолом ей преподносят сюрприз — ограничение монарха в правах.
Кто преподносит? Представители русских элит, которым надоела «крепкая рука» Петра. Которые, сформировав при его преемниках Верховный тайный совет, вкусили сладость власти.
Можно ли, раскусив и разбив вдребезги все их замыслы, им доверять? Нисколько — это же аксиома! А кому можно доверять? Да тому, кто поддерживал тебя ещё в Курляндии, а значит, не сдаст и здесь. То, что на этом месте оказался немец Бирон, — случайность. Долгое время фаворитом Анны в Курляндии был Пётр Бестужев. И, протяни он в этом качестве ещё пару годков, никакого «засилья немцев» не было бы. Но в 1728 году в процессе весьма мутной и непонятной истории, связанной, вроде бы, с расхищением средств и долгами, Анна избавляется от русского фаворита. А в 1730 году уже восходит на русский престол.