Виктория Маркова: «Картины Тьеполо из Архангельского очень многое пережили»
Главный научный сотрудник ГМИИ им. А.С.Пушкина Виктория Маркова. Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
Размещенная в одном из залов Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина экспозиция «Московская жизнь Джамбаттисты Тьеполо и его сына Джандоменико» представляет работы ведущего венецианского живописца XVIII века и его сына, исторически связанные с коллекционерами Москвы. Выставка включает два огромных полотна из «Архангельского», которые в прошлом были гордостью галереи князей Юсуповых и временно переехали в центр Москвы из-за проходящей сейчас в музее-усадьбе реставрации.
Они дополнены станковыми произведениями и графическими работами из собрания ГМИИ им. Пушкина, которые преимущественно тоже происходят из юсуповской коллекции. Несмотря на то что полотна «Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры» (около 1745–1747) находятся в России уже свыше 200 лет и, казалось бы, хорошо известны, они достойны более глубокого изучения, считает главный научный сотрудник Пушкинского, специалист по итальянской живописи Виктория Маркова.
Полотно Джамбаттисты Тьеполо «Пир Клеопатры» (1745–1747) из собрания усадьбы «Архангельское» в экспозиции «Московская жизнь Джамбаттисты Тьеполо и его сына Джандоменико». Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
Насколько ценны эти полотна — с точки зрения всего наследия Тьеполо и для России?
Это одни из лучших работ Тьеполо в России, учитывая, что в наших собраниях его вообще не так много. Самая большая коллекция его живописи — в Эрмитаже: пять (из десяти) картин из серии для палаццо Дольфин в Венеции на темы истории республиканского Рима, знаменитое полотно «Меценат представляет императору Августу свободные искусства», поступившее при Екатерине II в составе собрания графа Брюля. Эрмитажу принадлежала и великолепная большая композиция (249 на 346 см) «Пир Клеопатры», но она была продана в 1930-е годы и сейчас находится в Австралии, в Национальной галерее Виктории в Мельбурне. В Муромском историко-художественном музее хранится «Мадонна с Младенцем».
Джамбаттиста Тьеполо. «Пир Клеопатры». 1743–1744. Из собрания Национальной галереи Виктории. Фото: National Gallery of Victoria
Обе картины из музея-усадьбы «Архангельское» относятся к середине 1740-х годов и признаны капитальными работами Джамбаттисты Тьеполо периода его творческой зрелости. С ними связаны два подготовительных эскиза. Один из них — к «Встрече Антония и Клеопатры» — находится в частном собрании в Нью-Йорке, второй — к «Пиру Клеопатры» — в лондонской Национальной галерее. В середине 1740-х годов Тьеполо неоднократно обращался к истории Антония и Клеопатры, но точного объяснения этому факту нет. Центральные работы этого периода на тот же сюжет — росписи знаменитого венецианского палаццо Лабиа, созданные, возможно, чуть позднее или почти одновременно с картинами из «Архангельского». Там Тьеполо работал в сотрудничестве с художником-квадратуристом Джероламо Менгоцци Колонной, выдающимся мастером перспективных архитектурных композиций. Полотна из «Архангельского» Тьеполо писал сам (с помощниками, конечно). Это важные работы, предшествующие его последнему творческому взлету и созданию росписей архиепископского дворца в Вюрцбурге и королевского дворца в Мадриде.
Переезд «Встречи Антония и Клеопатры» и «Пира Клеопатры» в ГМИИ был вынужденным?
Экспонирование этих грандиозных полотен (а их размер 6 м в длину и 3,4 м в высоту) в ГМИИ связано с тем, что во дворце в Архангельском сейчас проводятся серьезные реставрационные работы. Однако их приезд способствовал тому, что возникла очень московская история: сейчас мы можем показать вместе те картины Тьеполо-старшего и его сына, которые с начала XIX века, то есть с момента, как они оказались в России, связаны с Москвой, с ее собирателями. В разное время в ГМИИ попали три картины Тьеполо из юсуповского собрания, а еще две хотя и не имеют отношения к Юсупову, но тоже связаны с историей московского собирательства (они из коллекций Ильи Остроухова и князя Долгорукова).
Джамбаттиста Тьеполо. «Пир Клеопатры». 1746–1747. Из собрания Палаццо Лабиа. Фото: Web Gallery od Art/Labia Family Trust
Как эти два полотна оказались у Юсупова?
В 1800 году они были приобретены князем Николаем Борисовичем Юсуповым в числе других работ Тьеполо, привезенных в Петербург венецианцем Пьетро Конколо. Согласно документам, всего их было 11, но не все дошли до наших дней. Всегда считалось, что эта группа работ происходит из одного интерьера, но мы не знаем, так ли это. И из какого именно дворца — тоже неизвестно.
Помимо «Встречи Антония и Клеопатры» и «Пира Клеопатры», там еще был плафон, изображающий богов Олимпа и аллегории стран света, который, как сейчас очевидно, написан совсем другой рукой. В 1962 году авторство Тьеполо было отвергнуто, написанную на холсте композицию плафона передали из Архангельского в Екатерининский дворец Царского Села, где она сейчас экспонируется. Недавно мы с Ириной Артемьевой (ведущий научный сотрудник отдела западноевропейского изобразительного искусства Эрмитажа, специалист по венецианской живописи. — TANR), обсуждая этот вопрос, говорили о том, что интересно было бы изучить эту работу, сделать рентген. Вдруг на ней есть какие-то надписи, которые могут пролить свет на происхождение плафона? Возможно, это прояснило бы и историю других работ, приобретенных у Конколо.
Еще четыре узкие вертикальные композиции с аллегориями в 1820 году были уничтожены пожаром в Архангельском — подробностей мы не знаем, их изображений нет. Это было до того, как Николай Борисович Юсупов заказал рисованный каталог своей коллекции. Также Юсупову принадлежали находящиеся теперь в ГМИИ «Смерть Дидоны», «Мадонна с Младенцем» и «Возвращение блудного сына» (последняя картина написана либо Джандоменико, сыном Джамбаттисты Тьеполо, либо мастерской).
Все эти работы составляли один ансамбль?
Эта история не так проста. Представьте себе, вот итальянец — венецианец! — привозит в далекую северную страну работы Тьеполо, чтобы их продать. Он прекрасно понимает, что скорее будет востребован готовый ансамбль из нескольких композиций. Но почему сегодня мы так уверены, что они и в самом деле происходят из одного палаццо? Плафон вообще мог не иметь отношения к этому ансамблю, равно как и другие работы, и Конколо просто добавил его к «комплекту». Очень важно было бы понять происхождение больших композиций. Ведь только что прошел итальянский поход Наполеона (1796–1797), Венецианская республика впервые за тысячелетнюю историю утратила независимость, и оттуда массово вывозились произведения искусства. Это было время глубоких изменений во всех сферах жизни. Не исключено, что палаццо, в котором находились две большие композиции, именно тогда было разрушено — можно начать поиски с этой стороны, и, возможно, со временем они дадут желаемый результат.
Джамбаттиста Тьеполо. «Встреча Антония и Клеопатры». 1746–1747. Из собрания Палаццо Лабиа. Фото: Wikipedia Commons
Полотна «Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры» таят в себе много загадок. Почему такие огромные работы были написаны на холсте, а не в технике фрески, как Тьеполо сделал в палаццо Лабиа? Потом, уже в конце XIX века в Петербурге, они были переведены с авторского холста на новый холст (перевод — способ реставрации, при котором грунт и красочный слой переносят с одной основы на другую. — TANR). Это трагическая история. Венецианцы писали алла прима по тонкой подготовке под живопись, да и сам красочный слой тоже был тонким. Перевод таких картин — вещь весьма опасная. В результате в красочном слое неизбежны утраты.
Вероятно, у этих двух полотен была тяжелая судьба?
Эти картины многое пережили. К моменту продажи они наверняка были уже повреждены, ведь мы не знаем, как и откуда их снимали (обычно полотна такого размера в дворцовом интерьере были несколько утоплены в стене и обрамлены архитектурной рамой). Громадные картины были накатаны на вал, сначала их везли морским путем из Венеции до Петербурга, а затем — видимо, на запряженных лошадьми повозках — в Архангельское. Даже сейчас было немалой проблемой перевезти их из музея-усадьбы в ГМИИ — что уж говорить про то время! Рамы, в которые картины оформлены, сделали позднее, уже в России, в 1830-х годах. В Архангельском полотна, посвященные Антонию и Клеопатре, висели в особом зале, он так и назывался — зал Тьеполо. В конце XIX века наследники князя решили перевезти их в фамильный дворец в Санкт-Петербурге. Есть документ о том, что в 1892 году картины подверглись реставрации. Что было сделано — точно не известно. Возможно, именно тогда и был осуществлен перевод живописи на новую основу. В подобных случаях реставраторы обычно ставили на обороте свои имена и даты проведения работ, но здесь никаких надписей на оборотах нет. В итоге сейчас на лицевой стороне видна отпечатавшаяся в красочном слое фактура авторского холста саржевого плетения (он был сшивной, и рельеф шва заметен), в то время как перевод был сделан на плотный, но совсем тонкий холст полотняного плетения.
В советское время картины вновь вернулись в Москву. Причем «Пир Клеопатры» был привезен в ГМИИ, но в 1927 году, благодаря настойчивости тогдашнего директора «Архангельского», работу вернули во дворец.
Полотно Джамбаттисты Тьеполо «Встреча Антония и Клеопатры» (1745–1747) из собрания усадьбы «Архангельское» в экспозиции «Московская жизнь Джамбаттисты Тьеполо и его сына Джандоменико». Фото: ГМИИ им. А.С.Пушкина
В 1963 году «Встречу Антония и Клеопатры» реставрировали в мастерских Центра Грабаря, где ее расчистили, освободили от слоя потемневшего лака, грязи и поздних записей — а их было немало. Сейчас картина в хорошем состоянии, и ничто не мешает по достоинству оценить великолепие живописи и мастерство создавшего ее Джамбаттисты Тьеполо.
А каково состояние «Пира Клеопатры»?
С композицией «Пир» другая история. Ее сохранность требует срочного вмешательства реставраторов. Ничего угрожающего с живописью не происходит, но на полотне большое количество записей, искажающих авторский замысел, снижающих его художественный уровень. Они относятся, по-видимому, ко времени реставрации 1892 года (не позднее), но можно предположить, что записи и более старые — периода продажи работ Юсупову. На рентгенограмме видно, что под записями сохранилась авторская живопись, это заметно и невооруженным глазом. Они сделаны, как тогда было принято, с заходом на авторскую живопись, чтобы скрыть границы участков реставрации. Мы провели также съемку в инфракрасных лучах, которые пробивают красочный слой, позволяя увидеть подготовительный рисунок.
«Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры» экспонируются в зале ГМИИ, где работы висят на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга, тогда как в «Архангельском» эти картины исторически находятся на противоположных стенах в торцах огромного зала. Размещение в ГМИИ позволяет сравнивать два полотна, сопоставлять их с точки зрения того, как художник организует композиции, как решает отдельные фигуры, вплоть до характера мазков и цветовых вариаций. Здесь появилась и уникальная возможность для более детального сравнения картин с точки зрения состояния их сохранности, что на данном этапе очень важно.
Я искренне надеюсь, что вопрос о реставрации картины «Пир Клеопатры» будет решен положительно и в самое ближайшее время.
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина
Московская жизнь Джамбаттисты Тьеполо и его сына Джандоменико
До 1 ноября 2022