Такой родной на мачте огонек. Осенний вечер с Андреем Смолиным
Несколько лет назад я приехал в командировку в Вологду, чтобы написать о Николае Рубцове. Хотелось увидеть места, воспетые поэтом. Прошло так много лет со дня его гибели, что было понятно: все изменилось. Но почему-то теплилась надежда: а вдруг что-то осталось нетронутым.
Андрей Смолин смотрит на родной город с нежностью и надеждой. Фото: Из личного архива автора
Быть моим проводником по рубцовской Вологде я попросил своего старого товарища Андрея Смолина. Думал: невелик город Вологда, управимся за один долгий летний вечер.
В результате мы ходили по Вологде четыре вечера подряд. Рубцовская Вологда оказалась бескрайней: дворики, скверы, мостики, причалы, храмы, улицы, забегаловки, хрущевки, ресторан на причале, где подавали кадуйское вино, деревянные узорчатые домики с резными палисадами и пепелища, оставшиеся от них... А дощатый катер "с таким родным на мачте огоньком"!
Андрей может рассказать не только о каждом доме в родном городе, но, кажется, и о каждом светящемся вечернем окне, о каждой калитке, ведущей в глубь заросших лопухами дворов, о каждом сарае, полном нелепых старых вещей, о каждом овраге, заросшем крапивой.
Я понял, что жить в Вологде и не быть поэтом очень трудно. Как поется в старой песне: "Жить на земле и не петь невозможно. Это я точно тебе говорю..."
В нашем кружении по городу мы с Андреем говорили и не только о Рубцове, но и вообще о жизни. Такой разговор вразброс, обо всем на свете, и составляет упоительную, щемящую радость дружеского общения тех, кто связан неисчислимыми нитями детства в одном городе.
В конце 1960-х мы жили неподалеку друг от друга, почти в соседних дворах, учились в одной школе, а потом работали в редакции местной "молодежки". Андрей по праву старшего был моим первым наставником. Он ничего мне не внушал, ничему не учил, а просто был рядом - вдумчивый, приветливый, бережный к каждому встречному, невероятно начитанный. А ведь он знает и не самые утонченные стороны жизни: детский дом, армия, завод...
Пропадают, горят и рушатся деревянные домики Вологды, а вместе с ними гибнет целый мир тихих двориков, укромных садов и картофельных огородиков. Фото: Из личного архива автора
Мы вместе дежурили в типографии, где печатники вытаскивали нам ящичек с цинковыми заставками: "Вот эти, с журавлями, мы раньше ставили к стихам Коли Рубцова…" За 1960-е годы вологодская "молодежка" напечатала более полусотни стихотворений Рубцова. Гонорар был копеечный, но для поэта существенный. Одно время он и работал в редакции.
После нашего ежевечернего многокилометрового бродяжничества в поисках рубцовской Вологды я приходил в гостиничный номер и падал без сил. Теперь я вспоминаю эти вечера как счастье и нахожу их отзвук в стихах Андрея.
Милые дворики Вологды старой!..
Как бы вернуться туда?
Что пропадает в мечте этой странной?
Вечность! И - наши года…
Пахнут опилками дворики снова,
Встали поленницы дров,
Шарику-пёсику будет обнова -
Домик дощатый готов…
Выставлен стол для игры в доминошки -
Гомон, костяшек постук.
Запах из кухонь крапивной окрошки,
Важно гуляет петух…
Памяти Николая Караченцова
Не скрывай же от меня -
в доме горе коли.
Будем жить до Судна дня,
но уже без Коли.
И к экрану не зови -
я и так всё помню,
только фото обнови,
где не сгорблен Коля...
* * *
Подслеповатая старуха,
приняв меня за своего,
восторженно кричала в ухо:
- Так, оказалось, ты живой!..
Я только вздрогнул, улыбаясь:
- А что? И мне уже пора?..
Старуха, вроде извиняясь,
пошла из нашего двора.
* * *
Теперь не сыщешь глухомани,
на карту глянь - везде шоссе!
Не карта, а мечта нас манит
вновь побывать в родном селе.
И мы, предчувствуя дорогу,
прокручивая путь в уме,
к родному движемся порогу -
начальной меточке в судьбе.
От этой метки мы когда-то
ушли, казалось, навсегда.
И не были пустой ведь тратой
попавшие в судьбу года...
Так почему теперь мы медлим,
маршрут без карты зная весь?
И будто вновь себе не верим,
усвоив городскую спесь.
И начинаем вдруг лениться,
и не спешим купить билет...
Нам просто горько поклониться
тому, чего давно там нет.
* * *
Всю ночь где-то плакал ребёнок...
Похоже, в соседнем дому.
Вдруг сердце заныло спросонок:
Так чем я ему помогу?
И стало печально и грустно,
Как будто бы плакал и я.
Бывает, что в жизни так нужно
Узнать, чем страдает дитя.
* * *
Зачем-то вспомнился октябрь,
его тепло, хотя без солнца.
А я шепчу чудной тропарь,
таская воду из колодца,
и прославляю банный день
(отраду, может, всей недели),
мне каменку топить не лень,
от сажи стены почернели...
И будет радость в этом дне,
когда откроется калитка,
и ты - без сумок, налегке -
вдруг скажешь "здравствуй"
без запинки...
Андрей Смолин о себе
Меня рано научили читать
Родился в Вологде. Раннее детство прошло в городке Кадникове близ Вологды. Сейчас он другой, но и прошло больше 50 лет. Не так давно я там был, обошел весь Кадников за полчаса, сел на автобус и уехал. Никого там уже нет, никому я там, вероятно, уже не нужен. С 1966 года снова жил в Вологде. Меня рано научили читать. Раньше, чем других обычно. Первая книжка, как сейчас помню, была "Руслан и Людмила". После школы учился в Архангельском электротехникуме связи, в Ленинградском высшем военном училище связи, в Вологодском педагогическом институте. Закончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в Москве. Сейчас чаще живу не в Вологде, а на родине мамы, в Тотьме.
