«Дед Мороз, вышли нам корову»

Великий Устюг — райцентр в 450 км от Вологды. Славен городок знаменитой панорамой — десяток церквей выстроились по берегам реки Сухоны, как на выставке. Еще славен чернением по серебру, производством водки и кисте-щеточной фабрикой: если у вас есть в хозяйстве щетка с натуральной щетиной, скорее всего, она произведена здесь.

В федеральные новости город, где живет 30 тысяч человек, с завидной периодичностью попадает по единственному поводу: когда по весне проводится тендер на сооружение полоскалок — мостков у реки, с которых полощут белье. Блогеры ухмыляются, а местные обижаются. Водопровод в городе есть, но деревянных домов много.

Советская власть, хоть и разрушила добрую половину храмов, но не так обезобразила город, как постсоветская. Реклама на купеческих домах, пластиковые окна, макабрические памятники. И все же утонувший в сугробах Устюг благоуханен и свеж, как пряник. Ильич приветливо машет рукой в сторону очередного храма, лед на реке сверкает, синицы скачут по еловым веткам, в лабазах продается вологодский мармелад — предмет местной гордости, а в музее на берегу в открытом хранилище чудо из чудес — коллекция русских изразцов такой густоты и богатства, какие не сыскать.

Главная надежда устюжан — на чудо. Точнее, на волшебство. С 1999 года, когда в 8 км от города прописался Дед Мороз, он город и держит на плаву. Появились гостиницы, есть выручка в магазинах, есть рабочие места.

За воротами его усадьбы в ельничке притаился Юрий Лужков. Бронзовый. Наивно-натуралистичный (думаю, ему понравился бы) памятник изображает самого градоначальника, вице-мэра Людмилу Швецову и директора Московского зоопарка Владимира Спицына. Лужков, собственно, и придумал сказку сделать былью, поселив Деда на Вологодчине, Москва сделала первые серьезные вложения. Швецова проект курировала. А Спицын открыл при усадьбе филиал Московского зоопарка. Спустя много лет местный бизнес поставил памятник. Потому что без оживившего город «волшебного» проекта никакого бизнеса тут, может, и не было бы уже.

Антонина Андреева, директор Великоустюгского музея-заповедника, говорит, вотчина Деда Мороза спасла Устюг: познавательный туризм был развит в советское время, когда инженеры и служащие на выходные получали профсоюзные путевки в такие городки. Сейчас ради старой церкви мало кто поедет за тридевять земель. Дед Мороз стал поводом, ради которого приезжают, а заодно и сам Великий Устюг с его музеями успевают посмотреть, и деньги в городе оставляют.

Чиновники в начале проекта — на заре 2000-х — усадьбу любили и денег не жалели. Тогда «сказочный» туризм был еще диковинкой. С приходом в область нового губернатора Олега Кувшинникова устойчивость проекта пошатнулась, и на вотчине началась череда скандалов. В Великом Устюге вообще ходит слух, что губернатор — страшное дело — просто не верит в Деда Мороза. И правда, вступив в должность и обнаружив в своем хозяйстве сказочного деда на казенном обеспечении — «Дом Деда Мороза» был областным учреждением культуры, вроде музея или филармонии, — Кувшинников, по свидетельству участников событий, поинтересовался, не слишком ли дорого обходится бюджету эта новогодняя игрушка?

Вера Воробьева, бывший директор «Дома», рассказывает: «Проект был изначально не сугубо коммерческим. Это социальная история. Все, что касалось коммерции, придумывали с нуля, слова «маркетинг» еще не знали, просто интуитивно многое делали, учась развивать сезонный турпродукт. Основным направлением было социальное. Например,

Тогда Дед Мороз отвечал каждому. В детских письмах, которые тысячами несли почтальоны, были не только просьбы о дорогом подарке. «Папа пьет, мама не работает». «Дедушка Мороз, пришли нам корову — мама без работы, нечего есть». Взрослые пишут кто президенту, кто в суд. А дети писали Деду Морозу: кто же еще может помочь, если жизнь еще такая маленькая, а беда уже такая большая? Большое детское несчастье только чуду под силу поправить. А Дед Мороз — он ведь не может отказать из-за «несовершенства нормативной базы» или «нехватки бюджетных средств», нет у него этой чиновной лазейки. И помогал. Через тогдашнего губернатора Вячеслава Позгалева выходили на руководство регионов, проблемы решались.

Веру позвали возглавить проект в 2010 году. Учреждение проедало бюджетные деньги и копило убытки. За несколько лет доходы поднялись в 10 раз: «Мы получали из бюджета от 3 до 5 миллионов, а зарабатывали 70 млн. Для нас это очень большая сумма, которую мы получали только от экскурсионной деятельности: мы ведь не торговали сувенирами, не держали гостиниц, ресторанов. Но мы перестали быть обузой для бюджета». На вотчине открылись кузница, столярка, швейная мастерская (Вера хотела показать детям, что волшебство — это труд), ледник, где хозяин усадьбы, по легенде, обитает летом, выросли избы и терема, программы стали интерактивными. А вокруг устюгского Диснейленда появились кафе, рестораны и гостиницы.

На пустом месте создать успешный туристический проект в российской глубинке — опыт редкий. Еще реже серьезную прибыль приносит провинциальное учреждение культуры. Когда это случилось, вологодский минкульт решил… закрыть его.

Нет, «запрещать Новый год» никто не хотел, прибыльное хозяйство госучреждения просто передали в другие руки — в руки депутата областного заксобрания от «Единой России» Татьяны Муромцевой.

Учитель биологии Муромцева к тому времени руководила АО «Дед Мороз», которое ранее занималось туристским сервисом на вотчине. Его учредителями были правительство области и администрация района.

АО и должно было стать конечным получателем активов. А пока идет процесс передачи (он не завершен до сих пор), активы решили без конкурса сдать в аренду дочернему предприятию с 10-тысячным уставным капиталом — ООО «Дед Мороз-Сервис». В то время балансовая стоимость сказочного хозяйства превышала 100 млн рублей.

«Я была против, — говорит Вера Воробьева, — мы делали много проектов, которые коммерческому предприятию выгодны не будут. Значит, неизбежно повышение цен, и предприятие теряет конкурентные преимущества перед другими туркомпаниями. За то, что я была против ликвидации, меня уволили. Сейчас АО «Дед Мороз» накопило порядка 30 миллионов убытков, а от бывшего моего коллектива остались работать единицы».

Веру уволили по обидной статье «в связи с утратой доверия». Суд признал это незаконным, но работать было уже негде: ликвидацию провели без несговорчивого директора.

А дед-морозовское имущество тем временем уходило в ООО «Дед Мороз-Сервис». Только не то, учрежденное принадлежащей государству компанией, а другое — лично записанное на Татьяну Муромцеву. Это предприятие-двойник кормит обедами депутатов заксобрания — того самого, где Муромцева заседала. А еще — курсантов речного училища, узников СИЗО, детишек в летних лагерях. Отличить личного Деда Мороза от казенного можно только по ИНН.

В базе данных «Спарк» найдется десяток компаний, связанных с уже бывшим депутатом. «Дед Мороз-Сервис» едва ли не единственная из них успешная. Впрочем, сейчас Муромцева больше не является его учредителем и директором. Прочие, тоже имеющие в своем названии Деда Мороза, помечены как предприятия с высоким риском либо не предоставляющие налоговой отчетности.

В октябре 2020 года в квартире и на даче депутата Муромцевой прошли обыски, в отношении нее было возбуждено уголовное дело о превышении полномочий. За несколько месяцев до того с директорской должности ее уволили, с тех пор в АО «Дед Мороз» сменилось несколько руководителей. На компанию начали подавать в суд кредиторы.

В разгар кризиса областные власти то обещали построить Деду Морозу новый терем за 5 млн евро, то сулили ему приход крупного инвестора. В качестве такового рассматривался Алексей Мордашов с его туркомпанией TUI. Но вот зачем олигарху усадьба под Устюгом, никто не объяснял, и Вера подозревает, что сам Мордашов-то и не в курсе, что от него ждут инвестиций в сказку: «Для них это неинтересно, они владеют объектами в Европе и азиатских странах, организовать туда тур — это одна методика, а к нам — совсем другая, это просто не их направление. За все годы работы они нам привезли пять групп, не больше».

Чтобы привлечь инвестора, нужно показать хорошие цифры. И вот в отчетах звучат сотни тысяч туристов. При этом в гостинице на территории усадьбы горит всего пара окон. До реорганизации на территорию вотчины можно было пройти по единому электронному билету, при покупке которого автоматически шли отчисления компаниям, которые расположены на ее территории, зоопарку, например. Сейчас этой системы больше нет, учет посетителей на совести хозяев (можно, например, одного человека, посетившего пять объектов, для отчета посчитать как пять туристов), а контрагенты жалуются на многомесячные неплатежи.

Затевая реорганизацию, власти обещали новые перспективы развития дед-морозовскому проекту. На деле пока получается наоборот. АО «Дед Мороз» копит кредиторку, теряет работников (за год их число уменьшилось почти вдвое), зато во столько же раз выросли расходы на оплату управленцев. Акционеры с 2018 года не получали дивидендов, кредиторы подают в суд, выручка снижается, себестоимость растет. Из успешного предприятия «Дом Деда Мороза» превратился в кризисное и финансово нестабильное. Государство, которому оказался не нужен успешный имиджевый проект, в наступающем году его продаст — АО «Дед Мороз» уже попало в план приватизации на 2022 год.

Захожу в терем Деда Мороза — главный музей вотчины. «Вы знаете, у нас, конечно, можно карточкой расплатиться, но вот именно за билет — нельзя, только наличные. Как начинаю билеты пробивать, терминал глючит», — бесхитростно сообщает мне энергичный товарищ на входе. Он предлагает купить книгу про супергероев «наших, российских, а не какого-нибудь Остапа Бендера».

«У сказочных героев должен быть кодекс чести. Если ты хочешь, чтобы волшебство было, ты должен четко соблюдать определенные каноны», — говорит Вера. Помимо этической стороны, это и формальная: например, недопустим деанон персонажа в соцсетях.

Вера по-прежнему работает у сказочного деда — на территории вотчины она занимается приемом туристов, но уже у другого, частного оператора. Конкурирующие фирмы делят общую территорию. Хорошо, до установки заборов не дошло, хотя речь об этом уже заходила. Когда-то это место было пионерлагерем. Среди елочных ветвей еще можно встретить пионерку из крашеного гипса — и неожиданно радуешься ей, как старинной елочной игрушке, выкатившейся из заветной коробки. Настоящая!

На Верином предприятии ладные домики, скандинавские интерьеры, хороший сервис. За два года оно стало прибыльным, места забронированы на сезон вперед.

Директор компании Андрей Деревесников констатирует: никакого режима благоприятствования от региональных или районных властей их бизнес не чувствует. Налоговых льгот нет. Одни сложности. «РЖД-тур», которая привозит туристов поездами в разгар сезона прямо в Великий Устюг, работает только с компаниями Муромцевой: ее до сих пор привечают областные чиновники. «Почта Деда Мороза» потеряла социальную составляющую — семейных проблем волшебник больше не решает, а на получение писем с усадьбы есть прайс-лист.

Андрей долго рассказывает об особенностях сезонного бизнеса, когда все — риск. Нелетная погода, плохая дорога — все работает против. А потом отвлекается и на вопрос, каково строить коммерцию вокруг главной российской сказки, смущенно отвечает: «Я поймал себя на том, что я просто возвращаюсь в детство, то есть я начинаю верить в это».

Как тут не поверишь, когда, случайно столкнувшись с тем самым Дедом, выясняешь, что он тебя по имени знает. Ну как он это делает? И вообще интересно, чем он занят в несезон. Может, сыроварением? Уж больно сыр в усадьбе хороший варят. Но общаться с Дедушкой не в образе — строгое табу. Сказка должна оставаться сказкой.

Вера с гордостью показывает мне вечернее иммерсивное шоу — прогулку по усадьбе в сопровождении говорящего клубочка. Клубочек обаятелен, дети счастливы, травяной чай, которым угощают участников, благоухает, все кажется реальным на этом белом снегу — и Дед Мороз тоже.

«Так он настоящий у нас, конечно, он существует!» — авторитетно заявляет мне Воробьева. А ей, пожалуй, виднее.

Татьяна Брицкая, собкор в Заполярье

Великий Устюг