Адмирал, у которого всё получилось

Впереди – дежурные статьи про создателя отечественного океанского флота в различном официозе и брюзжание на тему допущенных при его создании ошибок на медиаплощадках «калибром поменьше». А между тем главное содержание деятельности главкома совсем в другом, и это другое стабильно уходит от внимания отечественной публики много лет подряд. 

Человек, бросивший вызов

С. Г. Горшков занял пост главкома 5 января 1956 года, а покинул 9 декабря 1985-го. Весь процесс создания флота, его взлёт и упадок прошли «при Горшкове», и это был по-настоящему интересный и поучительный процесс. 

Те годы были временем, когда ещё разорённый Советский Союз внезапно столкнулся с противостоящим ему объединённым Западом, имевшем несоизмеримо превосходящий экономический и технологический потенциал. Флагман Запада – США – превосходили СССР во много раз и по количеству ядерного оружия, и по числу средств его доставки. 

Отдельной проблемой было абсолютно неоспоримое господство англосаксов на море и мощь их флотов. Тогда главным средством нанесения ядерных ударов в ВМС США были палубные бомбардировщики, на тот момент поршневые North American AJ Savage, которые вскоре начали заменяться на реактивные А3D Skywarrior. Такие самолёты, взлетая с авианосцев в Средиземном, Баренцевом, Охотском и Японском морях, могли атаковать ядерными бомбами большинство важных городов СССР. Для тех же Savage штатной задачей был пролёт через воздушное пространство Турции из Средиземного моря и удар по черноморским объектам и городам СССР с возвратом на авианосец в «Средиземке». ПВО же тогда была просто небоеспособна, что показывали другие американские самолёты, разведчики RB-47, которые нагло хозяйничали в советском небе так, как будто никакой ПВО у СССР и не было. В таких условиях уверенность американцев в том, что они могут бомбить СССР с палуб, была вполне обоснованна. Впрочем, постройка первых атомных подводных лодок с баллистическими ракетами в США начнётся всего через два года. 

Со всем этим надо было что-то делать. ВМФ СССР к тому времени являл собой откровенно жалкое зрелище – более-менее приличными кораблями были только лёгкие артиллерийские крейсера, значительная часть кораблей относилась ещё к довоенным проектам. Сравнивать этот флот с английским или американским было бы просто безумием. 

Между тем политическое руководство СССР собиралось вести активную внешнюю политику. В таких условиях сильный флот являлся бы хорошим подспорьем, но Н. С. Хрущёв в возможности такого вида вооружённых сил не верил, будучи убеждённым, что противодействие американцам на море невозможно. Была и ещё одна проблема – армейские генералы, получившие огромную власть и славу после Великой Отечественной войны, категорически не хотели перераспределять скудные советские ресурсы на иные, нежели Сухопутные войска, виды Вооружённых сил. Конечно, Советская армия в Европе тогда была серьёзным сдерживающим фактором для американцев, но было понятно и то, что в будущей войне до самой территории СССР никакие американские танки не дойдут, а вот палубные самолёты – долетят, и подлодки с торпедами у советских портов окажутся. И корабли. 

Но генералитет, ослеплённый нежеланием делиться бюджетами, активно давил флот. Дошло до того, что даже само понятие «война на море» было исключено из нормативных документов, а в 1957 году маршал Соколовский поставил точку в вопросах, связанных в ВМФ, провозгласив принцип, согласно которому флот предназначен для решения тактических и оперативных задач, но не выше. Важный момент – чуть позже это выродится в откровенно маниакальный подход, когда ВМФ нельзя было использовать даже тогда, когда это было нужно и полезно. 

Именно в таких условиях Горшков принял флот под своё руководство. Казалось, что такой совокупности негативных факторов, как неверие политического руководства в смысл существования ВМФ и желающих «прижать моряков к земле» маршалов Победы, флот просто не переживёт. Но Горшкова не зря называют не только военачальником, но и политиком. Он им и был, и сумел не просто удержаться на плаву, не просто сохранить вверенные ему силы, но создать в кратчайшие сроки флот, с которым вынужден был считаться весь мир, в том числе американцы. Но сначала было две «оплеухи». 

Индонезия и Карибский кризис

Дебютом ВМФ при новом главкоме стала операция по поддержке Индонезии во время кризиса в провинции Западный Ириан. Откуда отказывались уходить голландские колонизаторы. До сих пор неясно, какими соображениями руководствовался Хрущёв, санкционировав применение против голландского и нейтрального судоходства подлодок с нашими экипажами в индонезийской форме без знаков различия. При переходе дизельные подлодки Тихоокеанского флота попали под прицел американских подводников, а вскоре в открытом эфире из неизвестных источников пошли предупреждения на разных языках о советских пиратах-подводниках с указанием точных координат районов нахождения подлодок. Повоевать в итоге подводникам не пришлось, и к счастью. Такое начало, как и имевшийся приказ вести неограниченную подводную войну, ничем хорошим бы не закончился, особенно в условиях, когда за нашими лодками скрытно следили американцы, готовые «вписаться» за Голландию при необходимости. Наши же моряки их не наблюдали. 

Урок, однако, Хрущёву впрок не пошёл, он продолжал пребывать в уверенности, что знает, как надо действовать. Следующей оплеухой стал Карибский кризис. Торговые суда с оружием и войсками, перебрасываемыми на Кубу, шли без эскорта. И это в условиях, когда только крейсеров у СССР было на западном направлении (Северный, Балтийский и Черноморский флоты) 14 единиц! А ещё эсминцы проектов 56 и 57, сторожевики... Естественно, случись война, победить американцев эти силы не смогли бы, но в начале Карибского кризиса никакой войны не было, решения Конгресса США о начале военных действий тоже. А случись таковому появиться, воевать СССР стал бы далеко не только кораблями, и даже не столько, и американцам пришлось бы это учесть.

Сегодня известно, что американцы ожидали наличия наших военных кораблей на защите торговых судов и очень удивлялись тому, что их там не было. Это удивление проходит в американской литературе до сих пор. В итоге, когда Кеннеди всё-таки объявил блокаду Кубы, все советские транспорта, которые ещё не достигли её портов, повернули назад. У нас любят представлять Карибский кризис как некую победу СССР, но как же тогда объяснить этот поворот обратно? 

Зато опять были посланы в поход дизельные подлодки – четыре единицы против всех ВМС США. Три из них американцы выследили и, применяя взрывные источники звука и оружие, принудили к всплытию. Одна проскочила. Это было, мягко говоря, не похоже на победу. Как известно, всё наступательное оружие СССР с Кубы потом убрал. А Кеннеди через несколько месяцев вывел ракеты «Юпитер» из Турции, но зато приказал обеспечить присутствие в Средиземном море новеньких стратегических ракетоносных подлодок типа «Джордж Вашингтон» с баллистическими ракетами «Поларис», способными поразить оттуда цели в европейской части СССР. 

Этот результат оказался очень болезненным и для СССР, и для Хрущёва. Стратегическое положение СССР реально по итогам операции «Анадырь» ухудшилось, враждебность США выросла, страна потерпела серьёзное унижение, вынужденная принимать один ультиматум американцев за другим, а самому Хрущёву это во многом стоило карьеры – Карибский кризис сыграл не последнюю роль в мотивации людей, которые свергли его через два года. Кубу, правда, удалось отстоять, но это можно было сделать куда менее рискованным способом. 

Был во всём этом, однако, и плюс – Хрущёв наконец-то понял, что вопросы военно-морского строительства нужно доверить профессионалам. Такой профессионал, по счастью, уже был главкомом, и благодаря своим качествам политика сумел пережить все эти повороты отечественной истории. И вовремя. 

От позора к славе

Подчинённая армейским генералам советская военная наука отрицала саму возможность существования отдельной морской стратегии. У Горшкова таковая, однако, была. И что самое главное, у него была решимость её применить. Занятно, но факт – тот взлёт отечественного ракетно-ядерного океанского флота и та роль, которую он играл в мировом балансе сил, шли вразрез с отечественной военной наукой полностью. Горшков говорил и писал одно – то, что от него хотели слышать в Генштабе и в Министерстве обороны, а делал зачастую другое – то, что нужно было для страны. Это сегодня забыто, но это было. Сегодня мы вполне вправе сказать, что эта стратегия главкома оказалась для СССР спасительной. 

США открыто планировали ядерную войну против СССР. И с середины 60-х к американским берегам начинают ходить советские подлодки с баллистическими ракетами, сначала дизельные, проекта 629, потом первые атомные, проекта 658. Дальность первых баллистических ракет подводных лодок была мала, сотни километров, и приходилось находиться буквально под берегом США. Лодки часто обнаруживались противником. Но никогда не обнаруживались все. Чуть позже в ВМФ появились более мощные подлодки, проекта 667А, с ракетами, имевшими дальность 2400 км, и теперь районы патрулирования подлодок расширились – новые 667А несли службу дальше от берегов США, старые как раньше. 

Надо понимать – экипажи, ходившие на те первые боевые службы, были смертниками. Но именно они «вытянули» на себе ядерное сдерживание, вместе с бомбардировочной авиацией. 

Привычные нам РВСН тогда только что были созданы и только изучали, что такое ракеты и как с ними обращаться. Значимым количеством баллистических ракет РВСН обзавелись только после 1967 года, командными структурами, соответствующими поставленной задаче, – в начале 70-х, достигли полной боеспособности примерно в 1973 году. Этот момент и считается достижением «ядерного паритета» с США. А до этого «страховкой» СССР от ядерного нападения был подплав. Но и потом его значение не уменьшилось – только теперь он обеспечивал неотвратимость ответного удара в условиях, когда противнику удалось бы уничтожить большую часть наших ракет и бомбардировщиков на земле. Ведь системы предупреждения о ракетном нападении тогда просто не было, внезапный сокрушительный удар со стороны американцев был технически возможен. Но подплав ответил бы, даже если бы страна погибла... Впрочем, к ядерной войне всё не сводилось. 

В 1964 году был выполнен первый налёт самолётов-ракетоносцев Ту-16 на американскую авианосную группу – внезапный и успешный. Это показало США, что их превосходство в численности может просто не сработать. И что их авианосцы могут просто не дойти до рубежа подъёма авиации на удар. Так американцы познакомились с морской ракетоносной авиацией (МРА). Шок от этого знакомства не прошёл до сих пор. Уже давно нет ни СССР, ни МРА, а большинство американских кораблей по-прежнему строится так, чтобы можно было отражать массированный удар с воздуха крылатыми ракетами. Правда, нельзя не признать, что наши подходы скопировали китайцы. 

В 1971 году, во время пакистано-индийской войны, американцы направили к берегам дружественной нам Индии авианосную ударную группу в составе авианосца «Энтерпрайз» и десяти кораблей эскорта. Правда, вместо давления на Индию и возможного удара по её войскам, что американцы не исключали, пришлось разворачиваться и уходить. Сегодня и американские, и индийские исследователи уверены – из-за риска того, что авианосная группа находится под прицелом атомной подлодки проекта 675 с противокорабельными крылатыми ракетами. Реально же они знали только про несколько кораблей и одну подлодку в регионе, а ещё про отряд кораблей Тихоокеанского флота из крейсера, эсминца и двух подлодок, идущий Индии на помощь. И этого хватило. 

А потом был 1973-й. Средиземное море, четвёртая арабо-израильская война. США ввели в Средиземное море мощные флотские соединения, чтобы можно было при необходимости прямо поддержать Израиль. Но их там ждал сюрприз – корабельные ударные группы ВМФ СССР, подводные лодки с противокорабельными крылатыми ракетами и новая тактика, которая не позволяла американцам уйти «из-под прицела» ВМФ, тогда как последний и контролировал их перемещения, и непрерывно был готов обрушить на американские корабельные группы мощные залпы ракет. Итог – СССР делал то, что считал нужным, вплоть до подготовки к прямому вступлению в войну на стороне Египта, американцы делали то, что могли – доставляли в Израиль оружие, и ходили под прицелом советских ракет, пытаясь оторваться от слежения. Безуспешно. 

Мы до сих пор не можем представить себе их шок тогда. Ещё 11 лет назад советское руководство не понимало, для чего нужен флот в принципе, и даже надеяться не могло на успех в противостоянии с США, а теперь американцев «принуждали к миру» уверенной демонстрацией морской силы. И принудили. В чём был секрет успеха ВМФ под управлением С. Г. Горшкова? 

Основные принципы

Все великие военно-морские теоретики прошлого считали необходимым достижение победы над противником, и именно поиск путей к ней был предметом их исследований. Горшков противопоставил им другой принцип. Наилучшим его описанием служат слова самого адмирала: «пистолет у виска империализма», сказанные им про малые ракетные корабли проекта 1234. В условиях численного превосходства противника его силе был противопоставлен простой принцип – «если сделаете резкое движение, мы вас уничтожим». Вся тактика ВМФ в «кошках-мышках» с американцами крутилась вокруг этого. Мы научились делать мощные противокорабельные ракеты, плотные залпы которых тогда американцы уверенно сбивать не могли, мы овладели теорией и практикой ракетного боя, когда значение имеет первый залп и число ракет в нём, а не численность кораблей. Наши корабли непрерывно следили за американскими, постоянно передавая «на берег» их координаты, курс и скорость (отсюда само понятие сторожевого корабля в те годы), а эти данные давали возможность спланировать удар другими силами, например авиацией. Наши корабли вели «слежение оружием» – следование за противником на дальности пуска ракет в немедленной готовности их применить. Мы научились использовать для целеуказания ракетным подлодкам самолёты-разведчики и вертолёты с мощными радиолокаторами, и подлодки (да и корабли) смогли стрелять в разы дальше, чем «видеть» противника сами. И успешно. 

Это было и на уровне единичных кораблей, и на уровне корабельных групп. В 1973-м в «Средиземке» – на уровне эскадр. По факту имело место сдерживание на всех уровнях. Мы не нападали, но явно показывали американцам, что если они сделают что-то, похожее на начало нападения, то мы их упредим и эффективно ударим первыми, нанеся им чудовищные потери. И они ничего такого не делали. У них просто не было выбора тогда. Это была не стратегия победы в войне, это была стратегия недопущения её начала, и она работала. Никто никогда раньше так не делал. А мы сделали, и у нас получилось – вопреки всем тогдашним принципам военной науки и искусства. И претворил эту стратегию в жизнь именно С. Г. Горшков, навсегда обогатив своими приёмами военное искусство. 

Итог

Американцам удалось потом переиграть ВМФ. За счёт чудовищных сверхусилий всей нации, мобилизации всего интеллектуального потенциала, огромных военных расходов и тяжёлой многолетней работы они смогли изменить свои военно-морские силы и добиться подавляющего превосходства над нашим флотом уже к середине 80-х. Но это было решение «в лоб» – у них не было никакой изящной контригры, они вваливали в борьбу свой фанатизм и свои ресурсы, добивались качественного превосходства в технике, в тактике, и, что было очень важно – в численности. 

Придумай тогда кто-то в нашей стране новую стратегию, к которой противник не готов, мы обесценили бы и это превосходство, как обесценили ранее имевшееся у противника. Но «нового Горшкова» у нас не было, а он сам не мог взять и совершить военную революцию на всех уровнях ещё раз. 

К концу 80-х экономические проблемы поставили флот на колени, а американский нажим по всем направлениям загнал его в прибрежные воды, 

да и там мы оказались «на птичьих правах». 

С. Г. Горшкову пришлось увидеть конец того флота, который он когда-то привёл к триумфу. В год его смерти, в 1988-м, ВМФ был куда больше, чем в славные 70-е, но сделать против американцев не мог ничего. А потом и СССР не стало. Мы проиграли. 

Уроки на будущее

Служба и достижения С. Г. Горшкова дают нам один важнейший урок. Даже если противник сильнее, то неожиданная, инновационная военная стратегия, к которой он не готов, бьёт его превосходство. Это то, что наш флот делал в 70-е годы. Это то, чего нам сегодня не хватает. Во многом Сергей Георгиевич действовал под свою ответственность, делая то, что было необходимо, вопреки общепринятым идеям и концепциям. Но в его действиях было воплощено единство политических целей страны, военных задач, которые для достижения этих целей надо решить, стратегии, позволяющей решить эти задачи, и технической политики, позволявшей создавать корабли и боевую технику, соответствующие этой стратегии. А ещё он показал, как флот может самостоятельно решать стратегические задачи – в стране, где такая возможность не просто официально отрицалась, но отрицается военной наукой до сих пор. 

Такой системный подход в сочетании с организационной смелостью позволил СССР всего за 11 лет от позора Карибского кризиса прийти к триумфу в Средиземном море и потом ещё много лет получать дивиденды от военно-морской мощи. А флот стал вполне достоин того, чтобы им гордиться, при всех его многочисленных недостатках. Современная Россия тоже может повторить всё это – при условии, что та самая, инновационная и соответствующая политическим задачам и историческому моменту морская стратегия будет создана. Сейчас у нас её, увы, нет. 

Когда-то, под руководством С. Г. Горшкова, у нас всё получилось. Получится ли снова? 

Александр Тимохин

Источник: vz.ru