В июле 1932 года в берлинскую резидентуру прибыл новый оперативный работник. Его настоящее имя было Яков Федорович Тищенко. Однако в Германию он приехал и впоследствии стал известен как один из активных и результативных сотрудников внешней разведки, верой и правдой служивших Родине, под именем Василия Петровича Рощина. Несмотря на молодость (ему шел лишь 29-й год), разведчик уже имел за плечами богатый оперативный опыт.

ИХ ВОДИЛА МОЛОДОСТЬ В САБЕЛЬНЫЙ ПОХОД



Яков Тищенко родился 22 августа 1903 года в селе Жариково Ханкайской волости Николо-Уссурийского уезда Приморского края в крестьянской семье. Помимо него в семье было еще 11 братьев и сестер. После окончания местной пятилетней школы родители определили Якова на казенный кошт в Спасскую учительскую семинарию. Учеба в семинарии совпала с Февральской революцией. К учащимся зачастили революционеры разных мастей, но Яков сблизился с большевиками. И когда в России вспыхнула Гражданская война, он ушел вместе с ними в партизанский отряд, имея от роду всего 16 лет.

Партизанским отрядом командовал Николай Константинович Туманов. Он был из семьи потомственных моряков, студентом участвовал в стачечной борьбе, провел семь лет в Петропавловской крепости. В первые месяцы Гражданской войны Николай Туманов по заданию партии создал в Приморье партизанский отряд. Под его началом и воевал Яков Тищенко. Молодой партизан вел разведку колчаковских частей. По заданию командира проникал в тыл противника, вел наблюдение за расположением его войск.

После выступления японских интервентов против партизан в апреле 1920 года отряд Туманова потерпел поражение. Партизаны отступили в глубь тайги. На носилках они несли раненых, среди которых был Саша Булыга – будущий прославленный советский писатель Александр Фадеев, воевавший в партизанском отряде вместе с Тищенко. В 1920 году Яков вступил в ВКП(б). Принимал участие в боях с японскими интервентами в районах Спасска и Хабаровска. В июле 1920 года партизанский отряд, в котором сражался Тищенко, влился в регулярную народно-революционную армию Дальневосточной Республики. Яков стал бойцом регулярной армии.

После изгнания японских интервентов из Приморья и Дальнего Востока Яков Тищенко демобилизовался из армии и перешел на комсомольскую работу. В 1922 году он становится секретарем комсомольской организации города Свободный Амурской области. 19-летний Яков избирается также членом бюро городской партийной организации. Затем руководит городскими комсомольскими организациями Рухлова и Благовещенска. Избирается делегатом IV и V съездов комсомола. В начале 1925 года переезжает во Владивосток и переходит на партийную работу – становится инструктором Приморского губкома ВКП(б).

В ноябре 1925 года Яков Тищенко по рекомендации Приморского губкома был направлен в распоряжение разведывательного отдела штаба Сибирского военного округа. А уже в конце того же года Якова, ставшего Василием Петровичем Рощиным, командируют на работу в резидентуру Разведуправления РККА в Китае. Изменение имени и фамилии было вызвано прежде всего активным участием молодого разведчика в вооруженной борьбе за новую власть на Дальнем Востоке, а также опасениями за безопасность его близких и родных. Новые имя и фамилия остались с ним до конца жизни.

В течение года Василий Рощин работал в Харбине по линии советской военной разведки, являясь по прикрытию сотрудником советского генерального консульства. Он добывал информацию о деятельности белогвардейских вооруженных формирований, осевших после окончания Гражданской войны в Маньчжурии. В декабре 1926 года Рощин был переведен из Разведуправления РККА в Иностранный отдел (внешнюю разведку) ОГПУ, в его харбинскую резидентуру. Там ему довелось работать с двумя видными впоследствии советскими разведчиками – Василием Пудиным и Василием Зарубиным.

Еще с дореволюционного времени в Харбине размещалось правление Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). В городе была многочисленная русская колония, насчитывавшая десятки тысяч человек, выходили газеты на русском языке, работал театр. После окончания Гражданской войны русская колония пополнилась за счет белогвардейцев, укрывшихся в Маньчжурии и вынашивавших планы нового похода против СССР. Но резидентура ИНО ОГПУ в Харбине активно работала не только по белогвардейским вооруженным формированиям и русской эмиграции. Усилиями чекистов-разведчиков, которых возглавлял Федор Карин, был создан работоспособный агентурный аппарат, успешно решавший также задачи по выявлению истинных планов и намерений японцев в отношении Китая, Кореи и СССР. Сам Рощин занимался освещением деятельности вооруженной белогвардейской эмиграции в Маньчжурии и имел на связи надежную агентуру из этих кругов.

В 1929 году, во время советско-китайского военного конфликта на КВЖД, Рощин был отозван из командировки и работал некоторое время в представительстве ИНО ОГПУ по дальневосточным странам во Владивостоке. После ликвидации конфликта он возвратился в Харбин, но уже в качестве резидента внешней разведки, и руководил деятельностью резидентуры до ноября 1930 года.

МОСКВА, ДАЛЕЕ – ВЕЗДЕ

В ноябре 1930 года Рощин с семьей прибыл в Москву. Он получил назначение в центральный аппарат внешней разведки ОГПУ, которой в ту пору руководил легендарный чекист Артур Артузов. Как позднее вспоминал Василий Петрович, 10 ноября он прибыл к новому месту службы. Первым его принял начальник отделения Казимир Баранский. Вскоре он представил нового работника руководителю внешней разведки Артузову. После краткого знакомства Артузов сказал: «Мы думаем повернуть вас с Востока на Запад. Вы будете заниматься европейскими странами».

В 1931 году Рощин прослушал знаменитый цикл лекций Артузова о работе советских органов государственной безопасности. Начальник ИНО рассказывал слушателям о ликвидации чекистами «заговора Локкарта», организации Савинкова «Союз защиты Родины и свободы», об операции по выводу на нашу территорию и аресту в Москве Сиднея Рейли. Он не упоминал названий операций («Трест» и «Синдикат-2»), завершившихся разгромом белогвардейских и монархических антисоветских организаций, поскольку они в то время еще продолжались и о них на Лубянке знал ограниченный круг лиц. Однако даже те некоторые детали, которые были сообщены молодым чекистам, произвели на них глубокое впечатление.



Вспоминая о своих встречах с Артузовым, Рощин отмечал, что Артур Христианович держался удивительно просто и скромно. Читая лекции, он не пользовался никакими записями, перечисляя по памяти множество фактов, имен, давая яркие характеристики политических и деловых качеств лиц, участвовавших в этих уникальных операциях как с одной, так и с другой стороны. Для Рощина было совершенно очевидным, что Артузов вложил в эти операции столько ума и сердца, что подробности навсегда осели в его памяти. Эти лекции значительно пополнили оперативный багаж слушателей, включая самого Рощина, который никаких специальных разведывательных школ не заканчивал, ибо в ту пору их просто не было. Оперативным мастерством молодым чекистам приходилось овладевать непосредственно на практике.

Итак, в начале 1931 года Рощин приступил к работе в центральном аппарате ИНО ОГПУ. По распределению обязанностей он курировал резидентуры внешней разведки в Румынии и Австрии. В ту пору с Румынией у нас не было дипломатических отношений, и там действовала только нелегальная резидентура. Весной 1932 года Рощин был назначен заместителем начальника отделения. Руководством внешней разведки было принято решение направить его на работу в резидентуру в Германию.

«Первого июля 1932 года я въезжал в Берлин, – писал позднее в своих воспоминаниях Василий Петрович. – Он представлял собой бурлящий котел, его распирало от жажды реванша. Власть сдвигалась все дальше и дальше вправо. Широко распространялась реваншистская литература. По всей Германии происходили кровавые побоища между нацистами и коммунистами».

В Берлин разведчик прибыл по линии торгового представительства. Резидентом в столице Германии в ту пору был Борис Берман. В задачу Рощина входило поддержание связи с нелегальными резидентурами внешней разведки в США (в связи с отсутствием дипломатических отношений между СССР и США работа внешней разведки по этой стране строилась через Германию), получение от них почты и пересылка ее в Москву.

В Берлине Рощину довелось встречаться с Василием Зарубиным, с которым судьба свела его еще в Харбине. В ту пору Василий Михайлович готовился к работе по линии нелегальной разведки во Франции, и Рощин принимал активное участие в организации вывода его туда под видом чешского предпринимателя. В Берлине Рощин встретился и с другим знаменитым впоследствии разведчиком – Александром Коротковым, который под именем чешского студента Районецкого выезжал через немецкую столицу на нелегальную работу в Париж.

Работая в Берлине, Рощин имел на связи многочисленную агентуру. Среди его помощников были представители белогвардейской эмиграции, журналисты, инженеры, работавшие на крупных германских предприятиях. Разведчик добывал интересующую Центр политическую и научно-техническую информацию.

В ходе проверки источников Рощин установил, что один из агентов, журналист, проявляет неискренность в работе. Будучи евреем по национальности, агент, ранее завербованный заместителем начальника ИНО Михаилом Горбом, утверждал, будто бы имеет «хорошие личные связи среди некоторых руководителей нацистской партии» и поэтому в курсе «весьма важных секретов». Произведенная Рощиным проверка показала, что источник после прихода нацистов к власти был уволен из информационного агентства, в котором ранее работал, не встречается с лицами, на которых ссылается как на источников информации, и, по существу, обманывает резидентуру. По предложению Рощина работа с этим агентом была прекращена.

НА БЕРЕГАХ ГОЛУБОГО ДУНАЯ

В мае 1935 года Василий Рощин был переведен из Германии на должность резидента НКВД в Австрии. Работая в Вене, он установил контакт с лидером «Немецкой партии народной свободы» (НПНР) Рейнгольдом Вулле. Встреча с ним произошла летом 1935 года в небольшом курортном городке Теплиц в Судетской области Чехословакии. В разговоре немец отметил, что очень давно знает Гитлера, еще с тех пор, когда тот начинал свое национал-социалистское движение. В ту пору они были друзьями, однако Гитлер похитил у него некоторые идеи. Теперь Вулле убедился, что Гитлер ведет Германию к катастрофе. Он подчеркнул, что такого же мнения придерживаются и представители весьма влиятельных австрийских кругов. Они полагают, что Гитлера нужно устранить. Вулле и его друзья-единомышленники готовы прибегнуть к насильственным средствам, чтобы покончить с Гитлером физически. Для этого они располагают поддержкой среди крупных промышленников, банкиров, финансистов, генералитета, представителей церкви. Его сторонники уже зондировали почву во влиятельных британских кругах. По словам Вулле, он хотел бы заручиться поддержкой Советского Союза и получить от него 750 тысяч марок.

Здание ОГПУ. Фотография начала 30-х годов. Из книги «Лубянка-2. Из истории отечественной контрразведки»

Поскольку Рощин не имел полномочий обсуждать подобные вопросы с немцем, он не дал ему никаких обещаний, ограничившись замечанием, что о содержании беседы доложит «компетентным людям». Вулле с пониманием отнесся к словам советского представителя. Они договорились о способах связи. Оперработник доложил в Центр о состоявшейся беседе и попросил указаний. Однако ответа на телеграмму он так и не получил: в Москве шли громкие судебные процессы над «правой оппозицией». Впоследствии Рощин узнал, что Вулле был арестован гестапо и помещен в концлагерь, из которого вышел после капитуляции Германии. После войны воссоздал свою партию, которая, однако, большим влиянием в ФРГ не пользовалась.

В Австрии перед Рощиным ставилась задача вести активную агентурную работу по Германии, в которой значительно усложнилась агентурно-оперативная обстановка. Ему предстояло также создать нелегальные резидентуры разведки на случай войны с Германией или крайнего осложнения политической обстановки в стране. В Вене Рощин находился под прикрытием сотрудника постоянного представительства.

Агентурная сеть венской резидентуры НКВД к концу служебной командировки Рощина значительно увеличилась. Среди источников резидентуры, снабжавших ее важной политической и другой разведывательной информацией, были лица, имевшие надежные связи в австрийской политической полиции, в кругах националистической украинской эмиграции, представители местной аристократии, ненавидевшей нацизм, сотрудники управления канцлера, спецслужб, Министерства иностранных дел. Рощин лично привлек к сотрудничеству пять ценных источников. Через свои агентурные возможности он смог наладить регулярное получение стенографических отчетов об испытании новых типов самолетов, производимых на заводах Юнкерса.

ПОД КАТКОМ РЕПРЕССИЙ

В феврале 1938 года в связи с оккупацией Германией Австрии Рощин был вынужден покинуть страну. Как вспоминал позже разведчик, в середине 1937 года он установил агентурные отношения с одним австрийским аристократом. Перед отъездом из Вены он условился с агентом о проведении встреч и пароле, по которому представитель советской разведки сможет восстановить с ним контакт. Однако посланец Центра смог встретиться с агентом лишь после окончания войны. Иностранец очень удивился столь запоздалой встрече и в беседе с оперработником сказал буквально следующее: «Дорогие мои, где же вы были всю войну? Я ведь все военное время был адъютантом фельдмаршала (он назвал его фамилию) и ждал вас».

Справедливости ради следует сказать, что в годы войны советская внешняя разведка предпринимала попытки возобновить связь со своим ценным источником в Австрии. Однако в связи с глубоким проникновением нацистских войск в глубь территории Советского Союза наша авиация утратила возможность выбросить подготовленных связников-парашютистов на австрийскую территорию. Руководство внешней разведки обратилось к английским спецслужбам, с которыми поддерживался во время войны оперативный контакт, с просьбой забросить парашютистов в Австрию с британского аэродрома. Англичане дали согласие. Подготовленные Рощиным два агента-связника, австрийцы по национальности, были переданы англичанам. Операция проводилась ночью. Англичане выбросили парашютистов – ошибочно или умышленно, никто уже не узнает – на воду одного из австрийских озер, и они погибли.

В начале 1938 года Рощин возвратился в Москву. Здесь вовсю шли «чистки» центрального аппарата внешней разведки. Василию Петровичу вспомнились слова разведчика-нелегала Карла Сили, с которым они встречались в 1937 году в Вене: «Как я завидую тебе, что ты можешь спокойно работать. У нас в Центре такое творится, что живешь в постоянной тревоге из-за поклепов, возводимых одним на другого». В Москве Рощин узнал, что Сили в том же году был арестован и вскоре расстрелян. К самому Рощину судьба оказалась более благосклонной. Он остался жив, но был уволен из внешней разведки. Василий Петрович стал работать в народном хозяйстве. В 1940 году окончил вечерний Институт марксизма-ленинизма при МГК партии.

В начале 1941 года Рощин был восстановлен в рядах НКВД и вновь направлен на работу в разведку. Курировал деятельность нелегальной агентуры на территории оккупированной немцами Австрии.

После начала Великой Отечественной войны разведчик был назначен начальником отделения Особой группы, позже – 4-го (разведывательно-диверсионного) управления НКВД СССР, занимавшегося ведением разведки в тылу гитлеровских войск. Работая в 4-м управлении, Рощин проделал большую работу по подготовке и заброске на территорию оккупированной Белоруссии оперативно-боевых и разведывательно-диверсионных групп. С позиций Центра он лично осуществлял руководство 18 боевыми группами, действовавшими в тылу врага. Летом 1942 года Рощин несколько месяцев находился в осажденном Ленинграде, а после Сталинградской битвы активно работал с пленными генералами и полковниками армии Паулюса.

СПАСЕНИЕ БУДУЩЕГО МИНИСТРА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

В 1943 году Василий Петрович вновь возвратился на работу во внешнюю разведку и вскоре был направлен под дипломатическим прикрытием в качестве резидента в Стокгольм.

В годы Второй мировой войны Швеция, оставаясь формально нейтральной, на самом деле помогала нацистской Германии, снабжая ее стратегическим сырьем. Так, только в 1943 году в Германию из добытых в Швеции 10,8 млн. тонн высококачественной железной руды было вывезено 10,3 млн. тонн. Благодаря поставкам шведской руды Германия полностью обеспечивала себя боевой техникой. Швеция поставляла военной промышленности Германии шарикоподшипники, необходимые для производства танков, автомобилей, самолетов. У шведско-финской границы для нужд вермахта был создан комплекс крупных складов горючего, продовольствия, фуража. Наконец, она послала на советский фронт шведских «добровольцев» и пропускала нацистские войска через свою территорию транзитом из Норвегии в Финляндию.

В годы войны деятельность «легальной» резидентуры в Стокгольме приобретала исключительно важное значение. С территории Швеции велась разведывательная работа по нацистской Германии, Финляндии, скандинавским странам. Возглавляемая Рощиным резидентура сумела добыть в годы войны ряд ценных материалов, которые докладывались в Кремль. Его предшественник на посту резидента внешней разведки в Стокгольме Борис Рыбкин еще 12 мая 1942 года информировал Москву о том, что из шведской столицы в Лондон вылетел инкогнито сотрудник германского посольства. От имени оппозиционной группировки «Германия без Гитлера» он пытался прозондировать отношение англичан к возможному заключению сепаратного мира с Германией. Проблема сепаратных переговоров между Германией и союзниками СССР по антигитлеровской коалиции находилась в центре внимания Рощина и его резидентуры вплоть до окончания войны.

Важное место в деятельности резидента занимали также вопросы, связанные с выходом Финляндии из войны с Советским Союзом. Уже в 1943 году Рощин направил в Москву информацию о том, что правительства США и Великобритании ведут втайне от СССР в Португалии переговоры с финскими представителями о прекращении финнами военных действий. В ходе переговоров обсуждался также вопрос о возможной помощи со стороны финских властей в случае высадки американских войск в Северной Норвегии.

В начале 1944 года в стокгольмскую резидентуру в качестве заместителя резидента прибыл Елисей Синицын, который до войны был резидентом советской разведки в Хельсинки. Посол Советского Союза в Швеции Александра Коллонтай была проинформирована, что целью приезда Синицына в Стокгольм является освещение ситуации в Финляндии, в частности, выяснение вопроса возможного ее выхода из войны на стороне Германии. 16 февраля того же года в обстановке строгой секретности в шведской столице состоялась встреча Коллонтай и Синицына с прибывшим в Стокгольм представителем Финляндии Паасикиви. Финну были переданы условия Советского Союза, которые не были обременительными для его страны. Однако 17 марта финский парламент отклонил советские предложения. В сентябре того же года переговоры о перемирии возобновились в Хельсинки и закончились выходом Финляндии из войны против СССР.

Стокгольмская резидентура приняла активное участие в освобождении из шведской тюрьмы и выводе в Советский Союз видного немецкого антифашиста Эрнста Волльвебера, активно сотрудничавшего с советской разведкой. В годы войны он по заданию Центра организовал в Дании нелегальную агентурную группу из антифашистов различных европейских стран, которые совершали диверсионные акты в отношении кораблей Германии и ее сателлитов на Балтийском и Северном морях (было потоплено, повреждено или выведено из строя более 25 судов). После захвата Дании немецкими войсками группа Волльвебера перебазировалась в шведский город Гётеборг и продолжила диверсионную деятельность. В частности, взрывом динамита в открытом море было потоплено военно-транспортное судно «Марион» с 2 тыс. солдат вермахта на борту. В мае 1940 года Волльвебер был арестован шведскими властями и помещен в тюрьму. В ноябре 1944 года благодаря вмешательству посольства СССР Эрнст Волльвебер получил советское гражданство и смог вылететь в Москву. В 1953 году стал министром государственной безопасности ГДР.

НА ФРОНТАХ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

В 1945 году Василий Рощин назначается резидентом внешней разведки в Финляндии и переезжает из Стокгольма в Хельсинки. В Финляндии он работает до 1947 года. «Легальная» резидентура в Хельсинки была воссоздана сразу же после заключения перемирия между Советским Союзом и Финляндией 19 сентября 1944 года. Она была довольно многочисленной по составу. В то время на повестке дня стоял вопрос о послевоенном урегулировании советско-финских отношений и о будущем статусе Финляндии как нейтрального, независимого государства.

В Хельсинки Рощин и его сотрудники вели активную работу по освещению внешней и внутренней политики финского руководства, планов Англии и США, желавших превратить эту страну в плацдарм агрессии против СССР. Резидентура внимательно следила за действиями финской реакции, мечтавшей восстановить довоенные порядки и превратить Финляндию в форпост Запада на границе с СССР, выявляла тайные фашистские организации. Проведенная резидентурой работа во многом способствовала тому, что между двумя странами установились отношения дружбы и сотрудничества. Руководство внешней разведки положительно оценило деятельность Рощина на посту резидента в Финляндии.

В начале 1947 года Василий Петрович возвратился в Москву и некоторое время работал в центральном аппарате разведки. В октябре того же года он был направлен резидентом Комитета информации при Совете министров СССР (политическая и военная разведка) в Германию. В Берлине Рощин проработал до июля 1950 года. Это были годы начала холодной войны, когда после печально известной фултонской речи отставного британского премьера Уинстона Черчилля, которую он произнес 5 марта 1946 года, Запад отгородился «железным занавесом» от своего бывшего союзника по антигитлеровской коалиции и стран народной демократии и открыто стал готовиться к новой мировой войне, уповая на монополию США в области атомного оружия. США и их европейские союзники в одностороннем порядке ввели ограничения на передвижения советских представителей за рубежом, резко сократили межгосударственные контакты, организовали гонения на демократические силы и развязали «охоту на ведьм», от которой только в США пострадало свыше 100 тыс. человек.

В 1950 году Комитет информации, объединивший под своей крышей военную и политическую разведки, принял решение об активизации работы по США. Соединенные Штаты рассматривались тогда как главный противник, способный развязать атомную войну против СССР. Внесла свой вклад в работу по США и резидентура, руководимая Рощиным. В послевоенной Германии внешняя разведка работала с легальных и нелегальных позиций, активно используя агентов-вербовщиков и связников. Легальной берлинской резидентурой были задействованы агенты-связники для поддержания связи с агентами, завербованными в Западной Германии: до мая 1955 года между СССР и ФРГ дипломатических отношений не было. Руководимая Рощиным резидентура осуществила вербовку 27 агентов, от которых поступала важная разведывательная информация. Несколько позднее резидентурой были привлечены к сотрудничеству на идейной основе начальника советского отдела западногерманской разведслужбы БНД Хайнц Фёльфе и ряд других ценных источников информации.

Возвратившись в Москву, Рощин с 1950 по 1953 год работал в центральном аппарате внешней разведки на руководящих должностях. В 1953 году в пятидесятилетнем возрасте он вышел в отставку по состоянию здоровья.

За плодотворную разведывательную работу полковник Рощин был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями.

Скончался Василий Петрович Рощин в 1988 году.

 

https://topwar.ru/35795-ot-harbina-do-stokgolma-zhizn-polnaya-opasnostey.html