«Профессионал зарабатывает деньги своим здоровьем»
Тренер «Нефтяника» Михаил Сарматин работал с Морозовым и Зариповым и готовил сборную Китая
Воспитанник казанского хоккея Михаил Сарматин почти 10 лет выступал за «Ак Барс», став с клубом чемпионом России-1998. По завершении карьеры он тренировал все команды вертикали «Ак Барса», а последние три года провёл в Китае, работая с молодёжью и сборными. В интервью спортивной редакции «БИЗНЕС Online» Сарматин он рассказал о секретных способах облегчить «баллоны Крикунова», вспомнил о легендарной тройке ЗЗМ и расписал китайские бытовые проблемы.
«ИЗ ТРЕНЕРОВ БОЛЬШЕ ВСЕХ ДЛЯ „АК БАРСА“ СДЕЛАЛ МОИСЕЕВ»
— Михаил Сергеевич, когда вы играли в Казани, хоккей был другим?
— Немного другой. Сейчас чуть быстрее надо думать, раньше голову поднимать, действовать. Площадки становятся меньше, меньше места для маневра. На мой взгляд, на меньших площадках играть поинтереснее — ворота ближе (улыбается).
— Сейчас игроки стали техничнее?
— Есть и более техничные, и менее техничные — как во все времена.
— Помните тренеров, с которыми работали в «Ак Барсе»?
— Когда я ещё молодой был, нас тренировал Владимир Гусев, потом Виктор Кузнецов, после него Всеволод Елфимов, потом Юрий Моисеев, потом Владимир Крикунов, потом снова Моисеев. С Моисеевым больше всего нравилось работать, он долгий период времени был нашим тренером. И он внёс самый большой вклад в развитие меня как хоккеиста и всего «Ак Барса» на тот момент. Это был великий тренер, что уж говорить. Он был очень требовательный. И весёлый, когда надо.
— Какими были тренировки у Моисеева?
— У него были очень хорошие тренировки, было много интересных игровых упражнений и нагрузки большие. У Крикунова тренировки тоже интересные, просто немного другие. Все ассоциируют Крикунова с его баллонами. Но баллоны — это была всего лишь небольшая часть его тренировок. Просто он считал, что это периодически нужно делать. У Моисеева не было баллонов, но тренировки по нагрузкам были очень приличные.
— После тренировок с баллонами некоторым хоккеистам становилось плохо.
— Опять-таки это зависит от подготовки игрока и от опыта бега с баллонами. Когда только Крикунов пришёл, первые баллоны были тяжёлыми. Но потом мы привыкли, появились свои хитрости. Как и во всём, у бега с баллонами есть своя техника. Хитрость в хорошем старте, тяжело в основном на нём. А потом уже, когда переходишь на длинный шаг, становится легче. Ещё от качества льда многое зависит. Баллон по нарезанному льду едет гораздо тяжелее, чем по свежезалитому. Насколько я помню, мы старались всегда бегать по свежезалитому. Небольшая разминка, пробежали и закончили. Нагрузка большая, но продолжительность тренировки не была длинной.
— Это действительно помогает в сезоне?
— Помогает, как и любая тренировка.
— Крикунов очень любит беговую работу, в том числе на песке.
— В декабрьский перерыв в чемпионате мы обычно ездили на тренировочный сбор в Арабские Эмираты. Там были тренировки на песке. С прыжками, с бегом.
— Это полезно для укрепления голеностопа?
— Это всё укрепляет. Любая тренировка полезна, если она правильно спланирована.
— Крикунов такой режимщик, у которого легко можно вылететь из команды за нарушения?
— У любого тренера из команды можно вылететь за нарушение. Я не видел ни одного, кто одобряет нарушение режима. Моисеев нас на базе закрывал, бывало и за два дня перед играми. И до него так делали и Кузнецов, и Елфимов. В то время так было заведено, за день до игры команда заезжала на базу.
— Сейчас с этим стало попроще? Новое поколение тренеров уже не так контролирует хоккеистов.
— Зависит от тренера, все работают по-разному. Кто-то вообще не закрывает на базе. В некоторых клубах вообще баз нет, какие-то команды заезжают перед игрой в гостиницу, чтобы хоккеисты спокойно отдохнули и подготовились к игре. Когда я был игроком, не видел в этом ничего страшного.
– Раньше к алкоголю относились иначе? Сейчас это как будто стало уже не модно у хоккеистов, все стали профессиональнее относиться к работе и режиму.
— Конечно, это профессиональный подход к делу. Наверное, и раньше такой моды выпивать не было. Но люди разные, кто-то мог себе позволить. Сейчас и контракты стали больше, поэтому хочешь — не хочешь, а это тоже дисциплинирует. Профессионал зарабатывает деньги своим здоровьем, своим телом, за которым нужно следить, его надо готовить, его надо любить. Только при таком отношении можно сделать успешную и продолжительную карьеру игрока.
«ЧТОБЫ ПОЛУЧИЛАСЬ ТАКАЯ ЖЕ ТРОЙКА, КАК МОРОЗОВ — ЗИНОВЬЕВ — ЗАРИПОВ, МНОГОЕ ДОЛЖНО СОВПАСТЬ»
— Вы много играли с Алексеем Чупиным в «Ак Барсе» и сборной, и даже жили в одном номере. Это помогает?
— Даже не знаю, помогает это или нет. Не вредит точно. Мы и на льду достаточно много времени играли вместе.
— За счёт чего появляется химия на льду?
— Трудно сказать, думаю тут много всего. Одинаковое понимание игры и хорошие дружеские отношения, конечно, помогают. Мы вместе тренировались, играли, обсуждали матчи и действия на льду. Пытались что-то создать, что-то придумать. Не всё получалось, но мы искали, старались сыграть лучше.
В «Ак Барсе» я много играл в одной тройке с Алмазом Гарифуллиным и Эдиком Кудерметовым. С Чупиным в «Ак Барсе» мы в тройке играли чуть меньше, а в сборной играли вместе. У Алексея была хорошая скорость, очень хороший бросок. Именно как центральный нападающий он хорошо ориентировался на площадке, связывал игру пятёрки.
— С Гизатуллиным вы играли в «Ак Барсе», в «Нефтехимике». Сейчас это помогает вам в общей работе?
— Конечно, помогает. Мы давно знакомы, долго играли вместе, у нас хорошие дружеские отношения.
— Как вы оказались в «Нефтянике»?
— Когда расторгли контракт с «ОЭРДЖИ», я получил приглашение поработать в «Нефтянике». Со мной связались Рафик Якубов и Ильнур Гизатуллин, позвали в Альметьевск. В «Нефтянике» я отвечаю за работу с нападающими.
— В «Нефтехимике» вы застали тройку Бардин — Гулявцев — Ахметов. Говорят, это была одна из лучших троек в российском хоккее.
— Да, они ещё в «Молоте» играли вместе. Коля центральный был, Гулявцев и Женька Ахметов — по краям. Такая очень креативная у них тройка была, в интересный хоккей играли, взаимопонимание у них было очень хорошее.
— Вы ещё тренировали «Ак Барс», когда там играли Зарипов с Морозовым. Если сравнить эти тройки, какая была сильнее?
— Думаю, тройка Зарипов – Зиновьев – Морозов была более сильная. Думаю, они по отдельности сильнее индивидуально. После Зиновьева с Зариповым и Морозовым играли Тони Мортенссон и Нико Капанен. Они тоже отлично взаимодействовали на льду.
— Трудно ли создать такую тройку?
— Я думаю, это заслуга и тренеров, и игроков. Тренер должен понимать, какую хочет создать тройку, кого поставить на какую позицию. Плюс взаимопонимание, химия должна быть у игроков. Она может появиться не сразу, а через какое-то время. А может не появиться вообще. Тут должны совпасть многие факторы.
— В «Нефтехимике» вы играли у Голубовича и Крикунова. О Голубовиче говорят, что он очень жёсткий и требовательный тренер.
— Как любой тренер, мог и пошутить, и что-то резкое высказать, если ему что-то не нравилось — например, игрок не делал, не выполнял что-то на льду. А мог и нормально поговорить. Как он сейчас работает с женской командой? Я не могу сказать (улыбается). Я только от вас про женскую команду услышал.
«ДУМАЮ, „АК БАРС“ ХОТЕЛ БЫ СОХРАНИТЬ СВЕЧНИКОВА, ПАНАРИНА И СЕРГАЧЁВА»
— Вы закончили в 37 лет. Не рано?
— Я для себя решил, что пора заканчивать. Травма спины не сказалась. Она была за 10 лет до завершения карьеры, но я её залечил, и она меня больше не беспокоила. Каких-то других серьёзных травм больше не было. Я просто решил на тот момент, что пора. Всё-таки с возрастом становишься чуть медленнее, где-то уже не хватает скорости.
— Как приходит это понимание?
— Наверное, у каждого по-разному. Я для себя решил, что хватит.
— Почему решили стать тренером?
— Вся жизнь в хоккее, почему бы не продолжить им заниматься? Всё-таки это любимый вид спорта и любимая работа.
— Трудно было бы отказаться от хоккея совсем?
— Может быть, кому-то он так надоедает, что они сразу забывают о нём и никогда не вспоминают. Но это, конечно, редкость. Один выбирает профессию тренера, другой нет. Всё-таки эта работа непростая, но и очень интересная. Надо уметь найти подход к игрокам, постараться развить в игроке сильные стороны, подтянуть не совсем развитые и передать часть своего опыта.
— Вы начали в молодёжном «Барсе».
— Да, набирался тренерского опыта под руководством Всеволода Елфимова. Много ребят из той команды играют в ВХЛ и КХЛ.
— Вы должны были пересекаться с Евгением Свечниковым.
— Когда работал в «Ак Барсе», Женю подключали из молодёжной команды на сборы, тренировки и игры.
— Он уже в 16 лет попал в команду КХЛ, но никак не может пробиться в НХЛ.
— Физически он был крепкий парень, поэтому его и брали из молодёжной команды. Я не очень пристально слежу за его карьерой за океаном, поэтому не могу сказать, что ему мешает. Тяжело сравнивать его с младшим братом, они вообще разные игроки. Женя — типичный крайний нападающий, быстрый, агрессивный. Андрей, я считаю, более талантливый и разносторонний игрок.
— Почему они не остались в «Ак Барсе»?
— Этого я не знаю. Многие молодые ребята хотят попробовать себя за океаном. Думаю клуб, конечно, хотел их оставить, но они решили уехать.
— А Панарин у вас успел поиграть?
— Да, немного, когда мы работали с Владимиром Крикуновым. Тогда он был совсем молодой парень. Что он креативный, техничный, быстрый и с хорошим игровым мышлением — было видно уже тогда. С хорошим броском, мог и забить, и обыграть. Его талант и потенциал был виден. Почему он не остался? Трудно сказать, может быть, сам не захотел или была какая-то другая причина.
— Сергачёва помните из Нижнекамска?
— Он пробыл у нас в «Барсе» буквально месяц на предсезонке. Он был, наверно, самым молодым в команде на тот момент. Хорошо проявил себя на одном из предсезонных турниров. Надежно играл в обороне, также мог и организовать, и вовремя подключиться в атаку.
— Не чувствуете, что есть проблема? Молодые игроки показывают потенциал, а «Ак Барс» в них не верит и упускает.
— Думаю, что и «Ак Барс», и другие клубы хотят, чтобы играло как можно больше своих воспитанников. Но в разных клубах разные задачи, разные тренеры. У них различный взгляд на хоккей и на роль молодых игроков. Они решают, когда давать молодому играть, сколько игрового времени, тянет он или не тянет, и, может быть, ему надо поиграть ещё в молодёжной команде или команде высшей лиге, окрепнуть и набраться опыта. Считаю, что, если уровень игры молодого хоккеиста соответствует задачам клуба, требованиям тренера и уровню лиги, то игрок попадёт в основной состав и будет получать игровое время.
— Это из-за того, что над тренерами довлеет результат?
— Конечно, результат всегда будет довлеть. Я не думаю, что клубы не пытаются удержать молодых игроков. Пытаются, но часто игрок сам решает уехать — попробовать себя в юниорских лигах за океаном, в АХЛ, с целью попасть в НХЛ. Некоторые потом возвращаются в родные клубы.
«СБОРНУЮ КИТАЯ ГОТОВИЛА ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ КОМАНДА: РУССКИЕ, ФИННЫ, ЛИТОВЕЦ, ЛАТЫШ И ЧЕХ»
— В Китае вы работали три года на клубном уровне и в сборной. Чем конкретно занимались?
— В первый год, когда мы приехали с Александром Барковым, надо было провести отбор игроков к чемпионату мира в молодёжную сборную U-20 и сразу за этим — в U-18. Они до этого играли за свои китайские клубы. На просмотре было много народу из разных городов — в основном с севера Китая — это Харбин, Цицикар, были ребята из Пекина. Кого мы видели в составе, отобрали для дальнейших тренировок. Задача была оставить 20 человек для сборной и пару-тройку запасных. Сильнейших из них мы отобрали и затем готовили к чемпионатам мира в своих группах.
— Как вы оценили уровень хоккеистов, когда в первый раз их увидели?
— Скажем так, не очень сильный. Там есть хорошие ребята, интересные с хоккейной точки зрения, которые очень сильно выделялись среди своих сверстников. Сейчас они играют в Высшей лиге — в «ОЭРДЖИ» и «Куньлуне». Многие прошли как раз через наш отбор и тренировочные сборы.
— Можно ли сравнить китайских игроков с нашими выпускниками ДЮСШ?
— Понимаете, там нет такой структуры, как у нас. Есть хоккейные клубы, при них тренируются дети, но такой выстроенной системы, как у нас, нет. В Пекине очень много частных клубов, куда родители приводят детей тренироваться на платной основе. Клубы играют в своём внутреннем чемпионате. Он, конечно, небольшой, проходит в виде нескольких турниров за год. Есть разные ассоциации хоккея — пекинская и харбинская, цицикарская, они взаимодействуют между собой, устраивают чемпионат. Сейчас очень много детей занимается в Китае хоккеем, надеюсь, через некоторое время появятся хорошие китайские игроки. Сейчас там работает много тренеров из России, Европы и Америки. Есть и свои тренеры, но пока их мало.
— Как была устроена работа в сборной?
— Мы собрались за две недели до начала турнира. За это время нам нужно было сделать отбор и провести тренировочный лагерь для подготовки к чемпионату мира. После этого поехали на чемпионат, отыграли. Потом так же со следующей сборной. После турниров мы назвали перспективных китайских игроков, которых хотели видеть в молодёжной команде. Часть из них, кто постарше, можно было подключить в высшую лигу. Весной мы стали уже конкретно собирать команду в МХЛ — частично из местных ребят, частично из иностранных. Получилась интернациональная команда, в составе которой были китайские ребята, русские, финны, литовец, латыш и чех.
— Сборная формируется на базе одного клуба — «Куньлуня»?
— Сборная формируется из игроков разных китайских клубов. Хоть и этих клубов и не так много. С теми игроками, которых мы отобрали в сборную и кто выглядел на наш взгляд наиболее перспективно, подписали контракты, и они стали игроками системы клуба «Куньлунь».
— «Ценг Тоу» никак не относится к «Куньлуню»?
— Нет, это отдельный клуб, который не входит в структуру «Куньлуня».
— Как устроена система подготовки?
— Тяжело сказать, на что похожа вся система. Мы работали с «Куньлунем». С теми игроками, которых мы отобрали для сборных, подписывали контракты в команды «Куньлуня» в КХЛ, ВХЛ и МХЛ. Это было сделано с прицелом на Олимпийские игры. Там ещё были ребята постарше — 96, 97, 98, 99 года, которые тоже тренировались с нами, и игроки помоложе, которые сразу не попали в эту структуру. Мы составили списки перспективных китайских ребят, на кого нужно обратить внимание и готовить их в дальнейшем. Плюс ещё «Кунлунь» приглашает игроков из Канады с китайскими корнями, которые в будущем могут получить китайские паспорта для участия в Олимпиаде-2022.
— «Куньлунь» — центральная организация в этом проекте по подготовке хоккеистов?
— Да, «Куньлунь» изначально был создан как интегратор этой программы. На его базе были созданы клубы во всех возрастных лигах и женская команда, началась подготовка китайских игроков. Нашей задачей как раз и была эта подготовка, чтобы они потом играли и получали игровую практику.
— Менеджмент тоже был российский?
— У нас была интернациональная команда. Были ребята из России, Латвии, Финляндии и Китая. Все общались в основном на русском и английском. Александр Барков свободно говорит по-фински. Игорь Горбенко — наш тренер защитников, хорошо знает китайский язык, через него мы вначале и общались с китайскими игроками. Они первое время не понимали по-английски, знали только свой родной язык. Потом уже общались на языке хоккея.
— Сам язык очень сложный?
— Очень. Пару слов я выучил, но так, чтобы общаться — надо очень много заниматься.
— Со стороны Китая кто-то курирует этот проект, кто спрашивает за работу?
— На каждом уровне свой контроль. У «Куньлуня», который играет в КХЛ, свой менеджмент. Задача у них — попасть в плей-офф. Нашей основной задачей было развивать китайских молодых перспективных ребят, дать им хороший тренировочный профессиональный процесс и игровое время. До этого мы приглашали в команду МХЛ и русских ребят, и чехов, финнов. Китайских игроков мы ставили в пятерки с иностранными партнёрами, чтобы на тренировках они тянулись за более сильными игроками и сам уровень тренировок соответствовал уровню МХЛ и ВХЛ. Руководством клуба было определено количество местных хоккеистов, и эти игроки получали достаточно игрового времени. Конечно, кто-то играл больше, кто-то поменьше. Их прогресс был показателем нашей работы. И, я думаю, мы с ней успешно справлялись, вначале было тяжело, но по ходу чемпионата ребята стали сильнее физически, выросло их мастерство, и, самое главное, они стали лучше играть.
— Поначалу в команде КХЛ «Куньлунь» тоже было два состава, один играл, а другой, в котором было много китайцев, только тренировался с основной командой.
— Это один из элементов государственной политики по привлечению китайских игроков. Понятно, что им было тяжело играть на этом уровне, поэтому они тренировались. Может быть, один-двое лишь периодически играли.
— Не было проблем с запоминанием фамилий?
— В первые две недели было тяжело. Бывало, и ошибались. Потом запоминаешь лица, кто как катается, кто как играет.
— Государство — заказчик этой программы?
— Да, я думаю, что это государственная программа. Но частные клубы тоже в неё интегрированы.
«В КИТАЕ ПОПУЛЯРНЫ БАСКЕТБОЛ И ФУТБОЛ, ПРО ХОККЕЙ ОНИ НЕ ЗНАЮТ»
— Насколько сильно жизнь в Китае отличается от России?
— Другая страна, совершенно другой менталитет — интересно.
— Проблемы с Интернетом, с воздухом в Пекине…
— Ну, бывает. Там есть Интернет, просто блокируются некоторые сайты, например, ютуб и мессенджеры. Но можно установить VPN — и проблем с Интернетом нет. Сами китайцы так же смотрят там ютуб, только через VPN.
Проблема с воздухом в Пекине в первый год была, потом стала не такой острой, они всё-таки борются со смогом и загрязнением достаточно серьёзно. Я бы не сказал, что там и толпы людей, хотя Пекин — огромный город. В нём много и китайской культуры, но уже много и западного. Всё это сильно перемешано, как в любом современном мегаполисе.
— Наверняка, есть проблемы передвижения?
— Есть. Бывают и пробки. Но в Пекине большое удобное метро, надписи дублируются на английском. У каждой станции велосипеды, ставишь приложение на телефон, и за символическую плату в один юань можно взять их в аренду. Потом оставляешь в любом месте — удобная вещь.
— Многие жалуются на местное такси, мол, водитель не понимает, куда вам надо.
— Да, таксисты в основном не понимают по-английски. Мы заказывали машину через наших китайских ребят. Если покажешь, куда ехать на карте, особых проблем нет. Бывали всякие смешные истории, как не туда повезли, и потом долго стояли в пробке после этого. Можно было ехать пять минут, а в итоге — полтора часа из-за того, что водитель не туда свернул. Из пробки на автобане уже не вылезешь.
— Взять свой автомобиль нереально?
— Нет, чтобы получить китайские права, надо учить язык для сдачи экзамена.
— Какие там ледовые дворцы?
— В Пекине несколько хороших дворцов, они небольшие и частные. У них много детей занимается фигурным катанием. Дворцы есть разные. Наш был тысячи на две, с двумя трибунами. Сначала был вопрос по раздевалкам. Дворец был изначально рассчитан на то, что люди приходят, занимаются, собирают вещи и уходят. Под нас со временем сделали конкретно нашу домашнюю раздевалку.
В принципе, у них все дворцы похожи — небольшие, одна-две трибуны, коробка. Всё достаточно современное, свежее. «Кунлунь» в первый сезон в КХЛ играл на большой арене в Пекине.
— Люди там вообще понимают, что такое хоккей?
— Часть людей не понимает, но это вопрос времени, нужно просто его развивать. Многие о нём просто не знают, в Китае популярны баскетбол и футбол. Их постоянно показывают по ТВ, по государственным каналам. Матчи «Куньлуня» тоже можно было увидеть в Пекине по спортивным каналам. Не так часто, но было.
— С посещаемостью совсем всё печально?
— Ходило мало народу. В том году на Высшую лигу стало приходить побольше. Сам дворец небольшой, в нём кажется, что стало побольше. В конце сезона «Куньлунь» играл на небольшой арене на окраине Пекина. Там построен новый комплекс к Паралимпийским играм и арена тысячи на четыре. Там уже зрителей побольше стало ходить. В Шанхае мало кто посещал их матчи. Опять-таки, надо развивать всё это дело.
— Вы видели рекламу клуба или КХЛ на улице или ещё где-то? Как они пропагандируют это?
— Видел рекламу матчей только на арене.
— В этом сезоне «ОЭРДЖИ Юниор», пока вы там работали, не выиграл ни одного матча. В чём причина такой неудачи?
— В этом году получилось так, что команда создавалась в последний момент. Это совершенно новая команда, которая была сформирована даже не столько «ОЭРДЖИ», сколько ассоциацией хоккея Китая. Ассоциация хоккея просто предоставила список молодых игроков. Их уровень подготовки был, конечно, не очень, и времени на нормальную подготовку не было совсем.
— Неужели ни одной игры нельзя было зацепить?
— В одной игре победа была близко. Когда мы проиграли 0:1 московскому «Динамо».
— Тяжело работать в такой команде, которая не выигрывает вообще ни одного матча?
— Очень тяжело. Самое тяжелое в этой ситуации — донести игрокам, чтобы они выходили и играли. Я считаю, что мы это сделали. У нас ребята нормально выходили на игру каждый раз. Мотивировали беседами, обучением, тренировками. У кого-то были потухшие глаза, но чувствовалось, что они всё-таки хотят играть.