О чем поведал памятник
Немало тайн, хранит еще доселе земля Петропавловска. Не так давно, проходя по пустынному берегу реки Ишим, напротив раскинувшегося на другом берегу Подгорья, наткнулся я на заросший в кустах памятник. Густая зелень раскинувшегося клена, надежно скрывала покосившуюся безымянную пирамиду, с облупленной от времени краской. Если бы, не железное переплетение изгороди, проглядывавшей сквозь густую траву, возможно и не заметил бы я этот странный монумент. Обелиск был молчалив. Никакая табличка не украшала, его давно не крашенные бока. Безмолвие царило, над этим местом последнего упокоения людей, чьи подвиги, казалось, уже и стерлись навеки из нашей памяти.
На главном фото сверху памятник на западном берегу Ишима. Май 2009 года.
Кто же они, эти безымянные бойцы? Это было давно, почти сто лет назад. Шел конец октября сурового 1919-го года. В России, второй год бушевала гражданская война. Перевалив Урал, от берегов Тобола, шли на восток полки 5-й Красной Армии, под командованием М. Н. Тухачевского. Позади, остались кровопролитные сентябрьские бои, в междуречье Тобола и Ишима, под Дубровным и Пресновкой, сотни погибших в них товарищей. Но еще предстояло красным бойцам, вынести последнюю, самую отчаянную попытку белого командования, задержать их стремительный бег. Бои за Петропавловск, были «последней точкой» громадного Тобольско-Петропавловского сражения.
Центром обороны белых войск на реке Ишим, стал бывший тогда уездным, город Петропавловск. Именно к нему, по широким просторам Зауралья, стремительно рвались вперед пять советских дивизий. Впереди всех двигалась 35-я красная дивизия. Ей и была поручена задача штурма города.
Что же это были за части, чьими именами до сих пор, названы улицы города?
35-я стрелковая дивизия, впоследствии получившая наименование «Сибирской», была одной из самых молодых частей 5-й армии. Она была сформирована, только в апреле 1919 года. Командовал ею молодой красный начдив Константин Августович Нейман. О его энергии и инициативе высоко отзывались современники. Приняв дивизию в середине сентября 1919 года, совершенно расстроенную поражениями, Нейман буквально за месяц полностью преобразил полки, сделав их, одними из самых боеспособных на фронте. Основная тяжесть боев за Петропавловск, легла на части 1-й стрелковой бригады, под командованием бывшего мичмана Сергея Дмитриевича Павлова. За политическую работу в полках, отвечал комиссар Гадошев, а начальником штаба был Никандр Алексеевич Катерухин. Бригада состояла из трех полков. 307-й полк, был сформирован в городе Казани, из 1-го Казанского полка «бедноты». Его командиром был Виктор Николаевич Безроднов. К моменту боев за город, полк насчитывал около 600 штыков. 308-й полк, был сформирован из 18-го Московского полка железнодорожной охраны. Его командиром был Алексей Александрович Глазков. Полк имел необычную, даже для тех суровых лет историю. В августе 1919 года, у поселка Великопетровский в Кустанайском районе, большая часть полка — 1200 человек, 10 пулеметов с обозом и двумя орудиями, попала в плен к оренбургским казакам. От полка уцелела, всего одна рота. Однако недаром про те времена слагались песни. Взятые в плен бойцы, распропагандировали охранявшие их части 5-й Оренбургской дивизии и вместе с ними перешли к красным. Из плена вернулось до 1300 человек, которые принесли с собой 46 пулеметов, 300 повозок и множество винтовок. Славный полк был создан заново и к началу боев за город насчитывал около 700 штыков. 309-й полк, был сформирован в городе Алатыре, из 22-го Витебского полка железнодорожной охраны и Казанского караульного батальона. Командиром полка, был Александр Андреевич Гришин. Полк насчитывал около 600 штыков.
Днем 28 октября 1919 года, части бригады, после упорного боя заняли станцию Мамлютка. Впереди был Петропавловск. Штурм города, был непростой задачей. Западный берег реки Ишим, при подходе к городу был низким. Восточный берег господствовал над ним и кое-где имел достаточно крутой обрыв. Уездный город Петропавловск, был расположен на правом берегу реки Ишим, в 2-3 километрах от станции железной дороги. На западной окраине, под горой на берегу реки, лежала большая и богатая казачья станица. Этот район, у горожан так и назывался – Подгорье. На восточной окраине города стоял консервный завод (современный мясокомбинат), с идущим к нему от станции железной дороги подъездным путем. Завод был обнесен кирпичной стеной, в которой еще в 1918 году, рабочими-красногвардейцами были устроены бойницы. К югу от города, за железной дорогой начинались степи. На всем протяжении от г. Петропавловска до ст. Новоникольской, река Ишим текла среди большой равнины, стесненная с обеих сторон крупными обрывистыми берегами. Правый берег здесь господствовал над левым. Местами, крутой обрыв был отодвинут от воды на 100-150 метров. Восточный берег Ишима, от ст. Архангельской до п. Надежки был низким, местами порос кустарником. Западный берег, на этом участке значительно выше, но на 1/4-1,2 километра зарос кустами, что делало невозможным форсирование реки вброд.
В этих условиях, особо важное значение приобретали мосты. Только в их районе и была возможна переправа. У города Петропавловска существовали железнодорожный и понтонный мосты. Пригодные для прохода артиллерии переправы имелись так же у ст. Архангельской, поселков Новокаменки, Вознесенки, Надежки и ст.Новоникольской. Особо был важен понтонный мост у г. Петропавловска. Стоявшие с ним рядом два деревянных моста, построенные специально для отхода отступающих войск, белые вскоре уничтожили. Но понтонный мост, они держали до последнего, ожидая подхода отступающих частей белой Уфимской группы. Сразу за мостом, дорога, идущая по песчано-глинистому грунту, поднималась резко в гору, туда, где раньше стояла старая крепость, на так и называемый Крепостной бугор. Справа за мостом, под бугром, лежала Петропавловская казачья станица, сейчас городской район Подгора со старым казачьим храмом. Мост — был ключом к борьбе за город, главным узлом обороны Петропавловска. Подходы к нему с западного берега, для наступающих были гибельны. Здесь раскинулась открытая равнина, изрезанная множеством стариц. По словам коренных петропавловцев, именно здесь по бугру на берегу Ишима, еще до 70-х годов, были заметны остатки блиндажей и двух линий окопов. Сегодня, с подмытием и обрушением части берега, от этих укреплений не осталось и следа, но в то время, старый мост отлично простреливался с высот. Кроме того, прицельным огнем белой артиллерии, было пристреляно все пространство степи, от современных улиц Чкалова и Индустриальной, вплоть до опушки Борков — северного пригорода, у крутой, почти кольцевой излучины Ишима, с узким перешейком севернее города. Когда-то там, был сосновый бор, спиленный затем во время войны. Захватить мост — означало решить судьбу предстоящего сражения за город. Даже сейчас, стоя на склоне Крепостного бугра, словно корабль плывущего над Подгорой, первое, что приходит в голову, при оценке этих полей с военно-исторической точки зрения, это то, что обороняющаяся сторона обладала идеальной позицией. Фактически весь противоположенный берег, выглядит как один большой сектор для стрельбы. Со стороны обороняющихся, было превосходно видно всех атакующих. Сплошной огонь установленных здесь пулеметов, мог полностью накрыть всю заречную равнину.
По плану обороны города, основная тяжесть боев за город, легла на плечи Волжской группы Каппеля. К вечеру 29 октября 1919 года, части генерала Каппеля занимали следующее положение:
1) 1-я Самарская дивизия под командованием полковника Имшенецкого, обороняла северную часть города. В ее состав входили:
а\ 1-й Волжский полк, под командованием капитана Меча — 100 штыков.
б\ 2-й Самарский полк — 140 штыков.
в\ 3-й Ставропольский полк — 100-120 штыков.
г\ 1-й Самарский егерский батальон — 100 штыков.
д\ 1-й Самарский конный дивизион — 120-130 человек, в том числе 50-60 сабель.
Дополнительно, при дивизии действовали 30-й Сибирский Чернореченский полк под командованием капитана Сальникова, численностью в 200 штыков и 6 пулеметов, а также 4-й Оренбургский запасной казачий полк и Волжская кавалерийская бригада под командованием полковника Нечаева.
2) 3-я Симбирская дивизия, обороняла южную часть города. В ее состав входили:
а\ 9-й Симбирский полк, под командованием капитана Ярошкина — 40-50 штыков.
б\ 11-й Сенгилеевский полк, под командованием капитана Лебедева — 120-140 штыков.
в\ 12-й Икский полк, под командованием подполковника Бочкарева — 130-150 штыков.
г\ 4-й Эткульский пеший казачий полк — 250-280 человек.
д\ 3-й Симбирский конный дивизион — 100 человек.
Всего, к 3 ноября 1919 года, в дивизии насчитывалось 700 человек. При ней действовал 8-й Сибирский казачий полк, выставивший свои арьергарды у Затона и казачьего поселка Кривоозерка.
По плану комбрига Павлова, красный 309-й полк, должен был форсировать реку Ишим в 3-4 километрах южнее города, где развернуться, уперевшись правым флангом в Ишим в 5 километрах южнее города, а левым флангом примыкая к полотну железной дороги, в 5 километрах восточнее станции. С этой позиции, полку следовало нанести удар белым с юга, оказывая поддержку штурмующему железнодорожный мост и весь город 308-му полку. 307-й полк был оставлен в резерве и должен был охранять одним батальоном левый фланг бригады, а двумя другими батальонами охранять переправы.
С утра 29 октября 1919 года, реализуя намеченный комбригом план, красные 308-й и 309-й полки, выступили из д. Покровки и двинулись вдоль линии железной дороги на Петропавловск. За ними в резерве, со стан. Мамлютки и д. Маслютово, шел 307-й полк. На подходе к реке, 308-й полк настиг какие-то, не успевшие переправится, белые обозы и захватил их. Выйдя к городу, полки остановились. Шедший с авангардной ротой, помощник начальника пулеметной команды Иван Яковлевич Смирнов, забравшись на высоченную скирду соломы, стал осматривать в бинокль местность, по которой бойцам предстояло двигаться дальше. Это был опытный боец, 1892 г.р., уроженец с. Никитское, Дорховской волости, Богородского уезда, Московской губернии. Грамотный (окончил земское начальное училище), предприимчивый и инициативный (работал в торговле), он прошел всю Первую мировую войну, будучи мобилизованным в 1914 году. Вначале служил в 1-м Лейб-драгунском кавполку, был ранен, затем дослужился до старшего унтер-офицер в 321-м Омском полку. В 307-м полку находился со дня его формирования. Осмотрев лежащую впереди местность, он сразу понял всю сложность предстоящего форсирования. Условия для него были неважными. Открытая равнина изрезана старицами, за которыми виднелись понтонный мост над мутной рекой, город на высоком берегу, с кварталами деревянных домишек и золотыми куполами церквей. К удивлению красноармейцев, белые почему-то медлили с уничтожением моста, видимо ожидая подхода уже захваченных красными обозов.
Тем временем смеркалось. В наступившей темноте, Смирнов прошел вдоль насыпи идущей к мосту дороги и подошел ближе к деревянному строению. На середине моста, была видна небольшая группа белых солдат. Внезапно один из них быстро побежал в сторону красного разведчика. Смирнов залег за насыпью. Он видел, как сойдя с моста, солдат поджег сложенный на обочине насыпи материал и быстро побежал обратно. Стало ясно, что белые уже стали уничтожать мост. Медлить было нельзя. Разведчик бегом вернулся к своим и призвал немедленно атаковать мост. Но командир авангардной красной роты и начальник команды разведки как-то замялись. По их мнению, необходимо было, сначала дождаться приказа от командира полка. Доводы, что мост может сгореть и тогда придется нести большие потери при форсировании, на них не действовали. Брать на себя ответственность за принятие решения они явно не желали. Не став спорить, Смирнов побежал в штаб полка. Едва комполка Глазков узнал об обстановке, как тут же приказал немедленно идти атаку.
Вот как рассказывал, о финале этой операции сам И. Я. Смирнов: «…Я чувствовал огромную ответственность, за первоначальный ход боевой операции, по захвату моста и закреплению за нами на восточном берегу, хотя бы небольшого участка. От этого зависело дальнейшее развитие атаки. Меня беспокоила одна мысль — вдруг белые откроют огонь по мосту, из орудий бронепоездов? Мы знали, что стрелять по нему прямой наводкой из полевых орудий они не смогут, из-за крутизны восточного берега. Я решил пойти на некоторую хитрость, договорился с командирами и передал по цепи, чтобы по моей команде, красноармейцы как можно громче кричали «ура». Сами же оставались на месте. Мой расчет был прост. Если белые не будут стрелять из орудий, значит, они к этому не подготовлены, что было очень важно. Когда я подал команду, берег противника ожил: застрочили пулеметы, открылась сильная ружейная стрельба, но артиллерия молчала. Обстановка накалилась — мы были обнаружены врагом, и нельзя было терять ни минуты. Как-то само собою созрел план действий. Договорившись с командирами, я взял под уздцы лошадь и притворился хромым, надеясь, что белые примут меня за своего. Когда подошел к мосту, со стороны колчаковцев на него вбежали два человека. Сзади меня догорал ранее зажженный белыми костер, и они, безусловно, увидали меня. Добежав до середины моста, они быстро подожгли, заранее наложенную по сторонам солому и бегом вернулись назад. Я понял — настало решающее мгновение, от которого зависел исход. Бросив лошадь и стреляя на ходу в убегавших, я мгновенно добежал до очагов огня. Пытаясь ногами сбросить солому в реку, я не рассчитал, что дует встречный ветер. Пламя ослепило глаза… Скинув шинель, я накрыл ею первый очаг и бросился к другому. Его легко удалось сбросить в реку. Вернувшись к шинели, я увидел, что полы ее уже обгорели, а огонь все пылает и пылает. Где-то тут должны быть фитили и может, огонь уже бежит по ним к взрывчатке. Но размышлять некогда. Остатками шинели сбрасываю горящую солому, а вместе с нею падают в реку и фитили. Белые усиленно стреляли. Вокруг меня нет ни души. Как же быть дальше? Я стал кричать: «308-й, за мной!». Но из-за стрельбы меня не слышали. Ждать нечего, и я побежал в нашу цепь, которая к этому времени придвинулась к мосту. Лошадь оказалась на том месте, где я ее оставил. Вскочив в седло, я галопом поскакал к своим и сообщил, что мост взят, и надо немедленно двигаться в город». Командир батальона Михаил Гаврилович Мичурин, вместе с командиром 4-й роты Филиппом Даниловичем Родковым и командиром 6-й роты Алексеем Андреевичем Овчинниковым, лично пошли впереди атакующих красных цепей. Под огнем, их батальон бросился вперед и лавиной хлынул на мост, потушив пылающий там огонь. Заставы белых, после нескольких залпов отошли с замостных укреплений. Успеху атаки способствовало и то, что охранявший мост белый караул, имел на вооружении всего два пулемета, огонь которых не мог остановить красноармейцев. К половине десятого вечера, правый берег был занят, а оба пулемета захвачены. И до сих пор еще, находят здесь мальчишки порой, в подмытых талыми водами берегах, потемневшие от времени гильзы, с иностранными маркировками на донцах – следы тех давних боев. Вскоре, к мосту подошел весь 308-й полк, а бывшая при нем 2-я легкая батарея, встав на позицию в 4 километрах западнее города, возле озера, открыла огонь, ударив по белым вдогон шрапнелью.
Захват моста, явился ключевым событием в штурме города. Впоследствии, приказом №56 от 05 февраля 1920 года, за мужество и инициативу в захвате моста, Смирнов и Мичурин, были награждены орденами Красного Знамени. Большой ошибкой белого командования, было промедление с уничтожением этой важной переправы и отсутствие на нем мощного прикрытия, в том числе артиллерийского. Вся подготовка к обороне моста, по сути, свелась, к размещению небольших куч соломы, которые предназначались для его поджога. Белый караул, прикрывавший переправу, имел всего два пулемета, хотя их требовалось не менее 6-8. При этом необходимо учесть и отсутствие переправочных средств в полках 35-й дивизии. Рядом с городом не было населенных пунктов, где можно было бы, взять лодки и бревна. Таким образом, грамотно построенная оборона, могла серьезно затруднить форсирование красными реки. Причиной этих грубых промахов была неразбериха в распоряжениях. Уфимская группа, имея задачей снизить свой левый фланг для обороны города, к этому времени еще не успела закончить переправу и занять нужное положение для обороны города. В результате и сам Петропавловск, и его мосты, не имели в тот день достаточного прикрытия. Когда 30 октября 1919 года, части Уфимской группы подошли к городу, он был уже в руках красных. В результате, вся тяжесть борьбы за город легла на плечи малочисленных дивизий Волжской группы. Впрочем, полками и дивизиями, эти части назывались скорее по традиции, представляя собой, скорее неполные стрелковые батальоны. Полки Волжской кавбригады, были так же равны по численности нормальным эскадронам.
Источники: РГВА ф.39629, оп.1, д.62, л.72, ф.39624, оп.1, д.158, л.л.21-31, ф.1372, оп.2, д.265, л.л.234, 243, ф.39517, оп.1, д.17, л.89, д.26, л.277, ф.39499, оп.1, д.53, л.л.13, 91, 106, ф.1317, оп.2, д.891, л.64, ф.185, оп.3, д.970, л.36, «Петропавловск», Петропавловск, 1989, с.16, Малышев, указ.соч., с.158-159, «В боях рожденная», с.184-185, Заболотный М.Б., «5-я Краснознаменная Красная Армия в годы гражданской войны», Диссертация, Владивосток, с.121, Вольпе А., указ.соч., с.98.
Стремительно перебежав мост, две роты 2-го батальона красного 308-го полка рассыпались в цепь. Бойцы двинулись на штурм Петропавловской станицы (современная Подгора). Станица спала. Ночные оконца черно смотрели в темноту, и в их неподвижности крылась зловещая затаенность. Продвижение шло с боем. Казаки, перегородив улицы укреплениями редутного типа, стреляли оттуда, словно из-за баррикад. Ночь кипела от огня. После четырех часов боя, красный батальон занял Подгору и, не останавливаясь, стал подниматься «на гору», в главную, центральную часть города. Цепи красноармейцев, растекались по ближайшим улицам: Крепостной, Полицейской (затем ул. Пролетарская), Караванной, по Базарной и Воскресенской площадям, выходя к центру города.
Их продвижению, сильно мешала обильная грязь, буквально запрудившая городские улицы. Ноги солдат, утопали в ней по колено. Вдобавок, довольно метко открыла огонь белая батарея. Было глубоко за полночь. Уже наступило 30 октября. Скорым маршем, перейдя мост, к месту боя подошли 1-й и 3-й батальоны 308-го полка. С их помощью, к рассвету, после 4-х часов боя, была занята вся центральная часть города. Белые отошли к лежащему на северной городской окраине Всесвятскому православному кладбищу и железнодорожной станции. За этот удачный штурм города, весь 308-й полк, был впоследствии награжден Почетным Революционным Красным Знаменем, а его командир Алексей Александрович Глазков, представлен к Ордену Красного Знамени.
Тем временем по соседству, красный 309-й полк весь вечер тщетно штурмовал, упорно обороняемый железнодорожный мост. Установленные на подходе к стальным пролетам белые пулеметы, пресекали все попытки красноармейцев приблизиться, буквально сметая огнем бросающихся вперед бойцов. Видя, что к мосту даже невозможно подойти, около 3 часов ночи, помощник командира 309-го полка П. А. Севостьянов решил изменить тактику. Взяв 1-й батальон, с командами пешей и конной разведки, он повел бойцов к уже занятому понтонному мосту. Перейдя реку, отряд вошел в город и, принимая вправо, вскоре вышел к железнодорожному полотну. Здесь, на юго-восточной окраине города, у белых было два очага обороны – на подступах к станции и на городском ипподроме. Последний находился по воспоминаниям старожилов, в квадрате современных улиц Васильева и Партизанской, там, где затем, был построен элеватор по ул. Позолотина (Ипподромная). Этот район господствовал над обширной местностью, вплоть до озера Пестрое и железнодорожного моста. Подходы к станции и все полукружье железной дороги, прикрывали бронепоезда, а на самом ипподроме разместилась белая батарея, от огня которой так страдал 308-й полк. Все подходы с юга к ипподрому, железной дороге и станции, заняли рассыпавшиеся по степи казаки.
От взятых пленных, Севостьянов узнал, о стоящей на городском ипподроме батареи. Это была лакомная цель. Взяв сорок конных разведчиков и часть 2-й роты, под командованием Колесова, комбат двинулся по улицам города, приказав остальной части отряда наступать в сторону станции. Выйдя по окраинным улочкам к ипподрому, команда конной разведки с ходу ринулась в атаку. Перейдя в полевой галоп, бойцы вынули шашки. Впереди всех, скакали красноармейцы Иван Михайлович Александров, Филип Емельянович Политов и командир их отделения Евгений Петрович Фирсов. Командовавшие стрельбой два белых офицера, увидев приближающуюся группу всадников, бросились бежать. За ними верхом, поскакал помощник командира 2-й роты Иван Александрович Колесов. Врезавшись в стоявшую у орудий толпу солдат, он скопом взял их всех в плен. Никто не сопротивлялся. Было захвачено 2 легких орудия, 4 зарядных ящика, 3 пулемета и 120 пленных. За захват станции и белой батареи, П. А. Севостьянов был впоследствии награжден орденом Красного Знамени. Тем временем, оставшаяся часть 309-го полка, двигалась вдоль полотна железной дороги к станции. Внезапно навстречу, окутываясь дымом и выкидывая из топок огонь, со скрежетом появился белый бронепоезд «Забияка». Огнем дымились его серые броневые башни. Под градом обрушившегося свинца, но, сохраняя, тем не менее, порядок, командир 2-й красной роты Иван Ефимович Ефимов, начал отводить своих бойцов обратно на окраины улиц. За ними в порядке отошли и две другие роты. Стало ясно, что пройти вдоль полотна железной дороги невозможно. По приказу командира 1-го батальона Бориса Николаевича Стулова, 2-я и 3-я роты двинулись очищать южную часть города, а 1-я рота Ивана Андреевича Ижидова стала вновь наступать на станцию. Южная часть Петропавловска и прилегающая к ней местность были очень важны, потому что через них, лежал кратчайший путь к железнодорожной станции. 2-я рота, под командой ехавшего верхом Ефимова, шла по главной улице города – Вознесенскому проспекту. Вот впереди показался Городской сад, находившийся в прямоугольнике современных улиц Партизанская, Осипенко и Вознесенского проспекта. За его оградой, залегла цепь белой пехоты, открывшая огонь из винтовок вдоль улицы. Красноармейцы замешкались. Видя их растерянность, Ефимов верхом на коне выскочил вперед и личным примером увлек бойцов в атаку. Ему помог командир взвода Петр Павлович Мальгин, первым с криком «ура», бросившийся вперед. Красноармейцы побежали по улице, прямо на сверкавшие им навстречу вспышки выстрелов. Впереди всех на коне несся Ефимов. Внезапно, пуля вскользь задела ему голову. Несмотря на ранение, отважный комроты не покинул строя и продолжал руководить атакой. Не принимая штыкового боя, малочисленная белая пехота стала отходить мимо татарского кладбища к линии железной дороги. Заметив это, командир взвода Александр Иванович Игнатьев и красноармеец Малышкин, выбежали впереди цепи и открыли прицельный огонь из винтовок. Вскоре, Малышкин ранил одного из офицеров, который отстал от своих. Тогда Игнатьев, выбежав вперед, догнал и захватил в плен этого офицера. Развивая наступление, буквально «на плечах» противника, 1-я рота захватила вокзал, а 2-я и 3-я роты — прилегающую к нему часть города. Внезапность нападения, помешала белым разрушить станцию и железнодорожные пути. Не было нарушено даже водоснабжение. Очутившись в тылу противника, красный батальон тут же занял круговую оборону. Тем временем, услышав бой позади себя, оборонявший железнодорожный мост белый караул, оставил свои позиции и отошел, лишь слегка испортив мост. После этого, 2-й и 3-й батальоны 309-го полка без сопротивления перешли реку Ишим и широкими цепями ворвались в город с южной окраины, выйдя во фланг противнику на участке 308-го полка. Исход боя стал ясен. Белые дрогнули и бойцы 308-го полка, стали теснить их от кладбища на восток, отбивая все попытки контратаковать. При этом сражавшаяся в рядах белых часть местных казаков, при отходе просто разошлась по своим домам. Впоследствии, за штурм города и захват станции, командир 309-го полка Александр Андреевич Гришин, был награжден золотыми часами. Тем временем, красный комбат Стулов, слыша громыхающую в городе и все более приближающуюся перестрелку, решил установить связь с наступавшим красным полком, предупредив об уже занявшем станцию 1-м батальоне. Навстречу своим, было направлено отделение 2-й роты 309-го полка, под командованием Федора Даниловича Данилова. Зайдя в парк, они внезапно наткнулись на цепь белой пехоты. Под открытым по ним пулеметным огнем, храбрецы сумели прорваться и установить связь с 3-м батальоном. К 6 часам утра 30 октября 1919 года, весь город был взят. 309-й полк занял позиции по его южной окраине, 308-й полк расположился на восточной окраине, а вступивший к утру в Петропавловск 307-й полк, развернулся в цепи и занял северную окраину города. Потери 308-го полка в бою составили 1 убитый и 3 раненных. Трофеями было взято до 1000 пленных, захвачено 6 пулеметов и обозы. Красный 309-й полк взял 500 пленных, захватил 2 легких орудия и 4 пулемета.
Источники: РГВА ф.185, оп.3, д.255, л.13, д.1947, л.523, ф.1372, оп.2, д.609, л.л.292-296, «Яркое событие войны»// «Ленинское знамя», 17.10.89, Вольпе А., указ.соч., л.98, Северо-Казахстанский областной музей, оф1603, Рублев М., «В годы грозовые», Чебоксары, 1968, с.73-76, «В боях рожденная», с.353-354, «Иностранная военная…», с. 213-214.
Столь быстрого падения ключевого пункта своей обороны, белое командование допустить не могло. К утру 30 октября 1919 года, к городу погромыхивая, подошли три легкие четырехорудийные батареи. По путям, глухо цокая на стрелках, медленно поползли заклепанные в сталь бронепоезда «Забияка» и «Тагил». Бронепоезд «Забияка», состоял из трех серых стальных полувагонов с 2 легкими орудиями и 6 пулеметами. Впоследствии, он был захвачен красными на станции Тайга. Бронепоезд «Тагил», состоял из одного вагона и был вооружен одним тяжелым орудием и 2 пулеметами. Около восьми часов утра, части белой Волжской группы генерала Каппеля перешли в наступление. Севернее города, на участке 13-й Казанской дивизии все было тихо, красные не показывались. 1-я Самарская дивизия, усиленная 30-м Сибирским Чернореченским полком и 7-м Сибирским казачьим полком, атаковала северную окраину города. Правее ее, вдоль берега реки двигалась Волжская кавбригада полковника Нечаева. 3-я Симбирская дивизия, усиленная одним из Оренбургских казачьих пластунских батальонов и 8-м Сибирским казачьим полком, наступала на южную окраину Петропавловска. Со стороны красных, обороной города руководил комбриг С. Д. Павлов.
По воспоминаниям Смирнова, на рассвете 30 октября 1919 года, на северной окраине Петропавловска от казачьего поселка Новопавловка появилась белая конница. Стремительно атаковав, всадники надеялись захватить врасплох, утомленных бойцов 307-го полка. Но удачно расположенное сторожевое охранение, своевременно заметило опасность и, открыв сильный ружейно-пулеметный огонь, сумело рассеять бросившиеся в атаку конные цепи врага. Около 7-8 часов утра, едва светало и еще ходил туман, как наблюдатели заметили в утренней мгле, идущий к городу под прикрытием бронепоезда белый эшелон. Едва состав остановился, как из вагонов на землю, стали выпрыгивать солдаты. Быстро развернувшись в цепи, белые стрелки-самарцы под прикрытием артиллерийского огня двух бронепоездов, стали наступать на северо-восточную часть Петропавловска. Еще никогда, атака их малочисленных цепей, не была такой отчаянной, бешено-спокойной и бешено-бестрашной. Около двух сотен бойцов, в белоснежных по воспоминаниям генерала Сахарова погонах, смело наступали на вдвое-втрое сильнейший их 307-й красный полк. Основной удар пришелся на стоявший в центре красный 1-й батальон. За ним левее, уступом располагался 2-й батальон. Вдоль реки Ишим, левый фланг красных позиций стала обходить белая Волжская кавбригада полковника Нечаева. Ее конные лавы замаячили вдали. Одновременно, левый фланг 307-го полка, начала обходить вдоль реки белая Волжская кавбригада полковника Нечаева. Навстречу ей был выслан 2-й батальон (150 штыков), который разместился уступом левее 1-го батальона и отбивал все атаки белой конницы. Положение 307-го полка стало угрожающим. Помощник командира Мелентий Федорович Мороз, видя подходившие к позиции 1-го батальона цепи белых стрелков-самарцев, распорядился не открывать огня и подпустить противника на возможно более короткую дистанцию. По его команде, красноармейцы подпустив белую пехоту на 500-600 метров, одновременно ударили из винтовок и пулеметов. Под градом несущейся стали, белые стрелки-самарцы смешались и залегли. Одновременно красный 2-й батальон, обстреляв залпами, задержал движение волжан-кавалеристов. Вся атака оказалась под угрозой. Смотревший в бинокль белый начдив генерал Имшенецкий, дал приказ выдвигаться сибирским стрелкам. Вскоре из тыла, стали подходить цепи 30-го Чернореченского Сибирского полка. Тут же, белые батареи и бронепоезда, всего 6 орудий, усилили огонь. Они буквально засыпали дождем гранат и шрапнели красные позиции. Белые батареи беспрепятственно громили красные позиции, так как красная артиллерия не могла поддержать огнем свои полки. Поврежденный пожаром деревянный мост, спешно чинился саперами, и переправа по нему орудий была не возможна. Здесь у реки, торопливо стучали топоры, летела в стороны белая щепа. Но еще зияли почернелые разрушенные настилы, торчали кое-где обгорелые сваи. А без переправы на другой берег, орудиям не хватало дальности. Завидев подходившую поддержку, белые стрелки-самарцы поднялись и вновь устремились вперед, подойдя на 150-200 метров, где снова залегли под огнем. В этот раз, основной удар пришелся на участок красной 2-й роты, которой командовал Павел Викторович Бартенев, уроженец села Горки-Павлова Середского уезда Иваново-Вознесенской губернии. 2-я рота отбила подряд семь яростных атак, но под натиском подходивших все ближе белых цепей, красная 2-я рота попятилась и стала отходить. Фронт батальона, а с ним и всей позиции 307-го полка оказался прорван. На земле, склонившись над раненным, продолжал делать перевязку санитар 2-й роты Степай Кузьмич Колчанов. Видя отступавших товарищей, он не стал отходить, хотя и был окружен белыми. Впрочем, никто его не тронул. Увидев отход центра, следом бросилась отступать и соседняя красная 3-я рота. Одновременно, потеснив дравшийся по соседству 308-й полк, около полка белой пехоты стали обходить красный 1-й батальон 307-го полка с правого фланга. Они глубоко зашли во фланг и тыл, угрожая даже отрезать, стоявшую в резерве 1-ю роту от остального полка. На левом фланге, расположение 307-го полка так же обошла белая Волжская кавбригада полковника Нечаева. В результате, несмотря на свою многочисленность, 307-й красный полк оказался окружен с двух сторон. Прервалась связь с соседними полками и что происходит на их участках, было неизвестно. Обстановка оказалась крайне тяжелая. Спасти положение мог только контрудар. Видя сложившуюся ситуацию, Мелентий Мороз дал приказ 1-й роте атаковать. Однако обстановка на поле боя выглядела настолько тяжелой, что красноармейцы замялись. Тогда Меленитий Мороз, совместно с командиром 1-го батальона Яковым Ивановичем Королевым и командиром 1-й роты Геннадием Александровичем Черкасовым, первыми пошли во весь рост, в лоб на наседавшие белые цепи. Увидев их атаку, командир 2-й роты Бартенев повернул отступавших красноармейцев своей роты и увлек их за собой, так же бросившись в контратаку, на наседавшего с фронта противника. В результате, весь красный фронт поднялся вперед. Даже бегущая 3-я рота остановилась. Делавший под огнем перевязку, санитар 3-й роты Андрей Трофимович Нечаев, уроженец Тамбовской губернии, Козловского уезда, Изваслинской волости, д. Капетыки, увидев отходящих бойцов своей роты, схватил винтовку у одного из раненных и бросился вперед, увлекая за собой товарищей в контратаку. Дважды легко раненный, не покинул строя старшина 3-й роты Иван Степанович Лепехин, уроженец с. Вильдиманово, Бакалузской волости, Княгининского уезда, Нижегородской губернии. Помощник командира взвода Андрей Васильевич Нуждин, командиры отделений Данил Александрович Биктяшев и Андрей Михайлович Пьянков, останавливали бегущих красноармейцев 3-й роты и с криком «ура», первыми бросились в контратаку на белых, увлекая за собой остальных бойцов. Даже раненный в руку командир 3-й роты Петр Андреевич Андреев, уроженец с.Шоркисри, Яниковской волости, Цивильского уезда, Казанской губернии, видя сильный натиск белых и отступление своих бойцов, без всякой перевязки остался в строю и с кровоточащей рукой, возглавил бросившуюся в контратаку роту. 1-я рота, опрокинув близко подошедших белых стрелков-самарцев, сбила их передовую цепь, заставив ее в беспорядке отойти. Не останавливая наступление, 1-я рота вышла в тыл противника, наступавшего правее на участке 308-го полка. Видя отход своей пехоты, Волжская кавбригада и казаки, уже обошедшие левый фланг красных, так же в нерешительности остановились и даже прекратили обстрел. Опасаясь быть отрезанными, всадники потянулись назад. Положение на участке 308-го полка было спасено. Используя заминку противника и возникшую передышку, 1-й батальон в порядке стал отходить к своему полку, совместно с которым начал отход к Ишиму. Отступление батальона прикрывала 1-я рота, которая отражала все попытки белых преследовать, чем способствовала 1-му батальону выйти из опасного полуокружения. Более двух часов, 1-я рота отражала натиск противника. Санитар 1-й роты Хайрутдин Курбангалеев Хусаинов, находясь на первой линии, под огнем перевязывал раненных. В один из особо опасных моментов, когда белые самарцы подошли совсем близко и бойцы, казалось, сейчас дрогнут, помощник командира взвода Федор Иванович Горшунов увлек бойцов в контратаку. Под их натиском, белые стрелки-самарцы попятились, но, едва отойдя, почти сразу же, вновь двинулись в атаку. Под жестоким ружейно-пулеметным огнем, им удалось близко подойти к позициям 1-й и 2-й рот. Одновременно, пришло сообщение о том, что дравшийся по соседству красный 308-й полк, отходит с занимаемых позиций, вглубь города к переправе. Не отбросив противника, подошедшего вплотную к позиции красного 1-го батальона, отступать, было нельзя. Иначе, даже малочисленный враг, мог повиснуть «на плечах», не дать бойцам остановиться и закрепиться. Помощник командира взвода 1-й роты Петр Яковлевич Мокроусов, командиры отделений 2-й роты Андрей Харитонович Бодров и Павел Ильич Крючков, подняли бойцов и сами первыми бросились в ожесточенную контратаку на белых. Они заставили передовые части белых самарцев слегка попятиться назад. Это дало возможность всему 1-му батальону развернуться и начать отступление. Белые самарцы преследовали их, и весь отход, шел с одним непрерывным боем. Вскоре, вся северо-восточная часть города была оставлена красными. Стрелки-самарцы, кавалеристы-волжане и казаки-сибирцы наседали. Бой шел на улицах, переходивших из рук в руки. Последней отходила красная 2-я рота. Ее положение, спасали находившиеся с пулеметом в цепи, командир взвода пулеметной к