Моя совесть — словно дымка
Когда творчество ставишь на поток, оно превращается в фикцию. Когда творчество ставишь на поток, понимаешь, что ты сам — творец и художник — уже ни в коем случае не дитя вдохновения, а муза для тебя — просто детская сказка. Уже не получается творить, в моем случае — писать, только когда «идет», нужно писать постоянно, пробовать что-то новое в журналистском ремесле и не забывать о ремесле писательском. И здесь, в это самое время, приходит осознание, что творческий поток поддерживает твоя собственная совесть. А вообще, это не только к творчеству применимо; пресловутое чувство «я должен сделать» преследует меня теперь везде. А такого никогда раньше в моей жизни не было. И к этому я совсем не готов.
Синекдоха
Абакан. Вечер воскресенья. Последние часы последнего выходного дня. И только-только я начинаю «раздупляться» после трудовой недели. Всю субботу отсыпался, потом садился писать свою колонку в газету «Абакан». Не смог из себя выжать даже абзац. Закрылся в комнате, залез под одеяло и смотрел фильмы — один за другим, много фильмов.
Я молчал. Особо не разговаривал даже с собой. А с собой я болтаю постоянно, и не потому, что мне приятно «поговорить с умным человеком» — чушь. Причина этой шизофренической привычки другая: если я о чем-то задумался, все — ушел в себя с головой. Вокруг что-то может происходить, а я в голове рисую кривую сценария, отвечаю сам себе, будто от лица виртуального собеседника. Короче, у меня и на это нет нынче сил.
Настолько измотанный неделей, что от самого себя тошнит, от людей, от букв, текста и прочего. Лежал бы в тишине, смотрел в потолок и набирался ментальных сил, вот только сосед включил телевизор и смотрит какую-то чушь целый день, и эта чушь орет, отвлекает меня от собственного молчаливого сумасшествия. Нигде не укрыться от потока информации — завожу свою шарманку.
А тут сестра говорит, что вынуждена съехать со старой квартиры. Приехала ко мне с кипой вещей, огромным самомнением, нулевой энергией и желанием жить с нами, еще с собакой и котом. И все эта чепуха наваливается на меня.
— Помоги, мне негде жить.
— Помогу, приезжай.
— Только я не хочу жить с твоим соседом по квартире.
— Ну тогда не приезжай.
— Еще у вас в квартире вечный бардак.
— Боже, если у тебя есть вариант получше — пожалуйста.
И вот началось. Я ей выделил целую комнату, там нужно только убраться — не убирается. Ворчит, говорит, что квартира бедная, скучная и советско-депрессивная. Спит она на моей кровати, я — на полу рядом в спальнике. Ее собака топает по мне всю ночь; ее кот дразнит собаку — они ночью «тыгыдык-тыгыдык».
Сосед громко включает телевизор. Сестра просит, чтобы я выгуливал собаку по вечерам, пока она сама уходит гулять. А я не хочу. Почему, собственно, я с ее собакой маюсь?
Пес мочится на ковер, я тру щеткой это пятно. Вечером сестра ругается с соседом, потому что они оба не убирают за собой тарелки — они в зале, теперь и у меня в комнате тоже; я тоже хочу ругаться, но сижу за письменным столом и смотрю в пустой документ стеклянными глазами, вошел в дикий транс, шатаюсь, а в голове какой-то тараканий бал. Я жутко устал, мне хочется сбежать куда-нибудь в лес.
— Погуляй с собакой, — снова говорит сестра.
— Слушай, когда я приезжал в Абакан, то знал, какую квартиру снять, чтобы вытянуть ее финансово, знал свои таланты, чтобы предложить их рынку труда, и прекрасно понимал, что собака — это не кирпич, ее нужно кормить и выводить на прогулку. Под собаку нужно жизнь подстроить, а ты этого до сих пор не понимаешь? Научись своей жизнью управлять, пожалуйста, у меня своих дел полно.
— Скажи спасибо, что у меня не ребенок.
— Блин, ну как ты мне надоела…
В поисках одиночества
А пальцы холодные, они лежат покойно на клавиатуре ноутбука. На экране пустой документ. Я знаю, что день проходит, а завтра уже на работу — я должен сдать материал. Но как меня это «должен» шатает эмоционально!
И это ладно, но потом следующая неделя. И снова все по кругу. Суперинтересная, максимально стрессовая телевизионная журналистика вновь поглотит меня, а там в частности «Молодежная программа» и радиоэфиры по вечерам. На каждый из аспектов своей деятельности я отдаю кусочек себя, каждый аспект в итоге получается каким-то, по моим представлениям, неполноценным, и совесть моя от этого постоянно неспокойна.
Опытные коллеги говорят, как надо делать работу, видят в моей то, чего не вкладывалось изначально. И такое чувство, что все вокруг в какой-то дымке; все вокруг внутренне плывут, пока их тела скачут по земле с дичайшей скоростью — рабочий транс, в который они вошли уже давно.
И ты осознаешь, что к этому тебе прямая дорога, ведь сейчас ты наблюдаешь пустой документ, но знаешь, что наполнишь его словами — обязательно это сделаешь, даже если не понимаешь сейчас, о чем именно будешь писать.
А все потому, что такая жизнь тебя воспитывает, и эта дымка — твое спасение; она нарочно накидывает вокруг все больше суеты, чтобы ты ушел в транс от ее обилия и работал исключительно на автомате.
Чтобы мог работать в разных условиях и вещал даже тогда, когда сказать особо нечего. Эта способность долго развивается, и ее идеал недостижим, но вот прямо сейчас, когда я заканчиваю этот текст, мне вспоминается вечер прошлой пятницы, когда еще до заката солнца у меня была назначена встреча с девушкой, но работа меня не отпустила, и я помню то чувство легкости, с которым писал своей пассии, что не получится встретиться — она расстроилась, а я, кажется, нет.
Подумал, что, да, мне интересно здесь оставаться, интересно доводить сознание до шизофренической дымки, в которой работаешь даже тогда, когда все вокруг рушится — и, кажется, такого в моей жизни еще не было.
Владислав КОНСТАНТИНОВ
Фото из открытых источников