Я люблю Чернобыль

Уже много лет, с тех пор, как это только стало возможным, сюда стекаются массы людей. Они ищут острых впечатлений, хотят прикоснуться к миру, появившемуся после катастрофы, которая произошла 35 лет назад, в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года. Со временем вокруг Чернобыльской зоны разрослась прекрасно функционирующая сеть агентств, которые предлагают экскурсии туристам со всего мира. Гости зачастую не знают, что Украина почти 30 лет назад стала независимым государством, их интересует исключительно атомный Диснейленд, смеясь, говорят гиды. Между тем это отмеченное печатью атомного апокалипсиса место одновременно дало убежище человеку, который бежал от другой катастрофы, вызывающей в мире гораздо меньше эмоций: от российской агрессии. Воздух на продажу Продавщицы в киоске расхваливают свои «атомные сувениры»: дозиметры, значки с надписью «Я люблю Чернобыль», аксессуары, стилизованные под элементы костюмов ликвидаторов аварии. Примерно за 20 злотых здесь можно купить банку, в которой, как гласит этикетка, находится воздух из окрестностей Чернобыля и Припяти (сейчас это города-призраки, раньше там жили сотрудники электростанции со своими семьями). «Коммунизм создал атомное чудовище, а капитализм сейчас успешно его продает. В этой стране все продается, даже воздух, которым мы дышим. Он чище, чем в центре Киева», — смеется прохаживающийся у пропускного пункта седеющий мужчина с внешностью американского лесоруба. «Я не понимаю, почему люди со всего мира приезжают смотреть на место, где разыгралась чья-то трагедия, на опустевший город. В Донбассе у нас такие же виды. Я сочувствую тем, по чьим домам сейчас ходят экскурсанты, фотографируясь на обломках их жизни. Возможно, через пару лет то же самое будет происходить в моем доме. В 2014 году моя семья пережила то же самое, что жители Припяти в 1986», — добавляет он. 50-летний Вадим, так его зовут, родился в Горловке — городе, который когда-то имел население в четверть миллиона человек. В последние семь лет он находится на территории так называемой Донецкой народной республики — одного из двух контролируемых Кремлем непризнанных государств в Донбассе. Вадим с женой, как 1,5 миллиона других жителей региона, которых официально называют внутренними беженцами, уехал из зоны боевых действий, оставив всю прежнюю жизнь. Когда он думал, где начать новую, один знакомый предложил купить принадлежащее ему заброшенное строение. Школа в Дитятках Оказалось, что это здание бывшей школы в Дитятках — селе в 23 километрах от Чернобыля. После аварии на АЭС школу закрыли, сейчас она находится примерно в километре от пропускного пункта, за которым начинается зона отчуждения. Если бы очерчивавшие на карте ее границы эксперты провели линию на пару миллиметров дальше, она оказалась бы на территории, где селиться запрещено. «Мы выросли, боясь Чернобыля, но в тот момент я даже не подумал о радиации. У меня в голове была только мысль, что у меня нет денег на аренду жилья, а мне предлагают за 200 долларов купить дом, на который не упадут бомбы. Страх перед войной сильнее, он коренится глубже, чем страх перед атомом», — вспоминает Вадим. Жить в доме, которому уже лет сто, нелегко. Недостает туалета и водопровода, но моему собеседнику это не мешает. Он говорит, что нашел в Чернобыльской зоне все, что искал: тишину и спокойствие. «До того, как сепаратисты разбомбили наш дом, мы были богатыми людьми, — добавляет он. — Мы жили роскошно, посетили много стран. Я владел в Донбассе аккумуляторным заводом. Война разрушила дело всей моей жизни, но я жив, так что жаловаться не на что». Я — живой экспонат Вадим собирает и складывает в бывшем школьном классе обнаруженные им в здании артефакты. Это, например, брошенные во время спешной эвакуации тетради, которые, видимо, хранились в школьном архиве. «Мне бы хотелось найти родственников детей, которым они принадлежали, узнать об их дальнейшей судьбе. Ведь это память для будущих поколений, живая история пропаганды! Мою школу следовало бы показывать туристам, чтобы они поняли, как могло дойти до игнорирования катастрофы на атомной электростанции, до какой степени было оболванено советское общество», — говорит Вадим, перелистывая страницы, заполненные старательным детским почерком. «Танковый эшелон проходил через шахтерские французские деревни. Шахтеры получили сообщение о появлении американских солдат. Товарищи решили бороться за мир и уничтожить танки», — писала в сочинении девочка по имени Зина в 1952 году. Попадаются и задания по математике. В том же году школьники подсчитывали расстояние, которое преодолел советский танк. Среди вещей, обнаруженных на чердаке, есть номер газеты «Украина», а в нем — фотография заключающих друг друга в объятия Ленина и Сталина. «Как это символично! Детей учили чтить палачей украинского народа в здании, где сейчас живет человек, потерявший все из-за действий наследника этой системы — Путина, — говорит Вадим. — Может, здесь следовало бы открыть музей, а меня показывать в качестве живого экспоната?». Вадим ремонтирует здание своими руками, собираясь открыть агротуристическое хозяйство. Он хочет демонстрировать приезжающим в Чернобыль гостям местные природные красоты и пропагандировать жизнь в гармонии с природой. Сейчас он планирует посадить ореховый сад и заняться выращиванием голубики. Слыша вопрос, решится ли кто-нибудь купить выросшие в таком месте ягоды, он пожимает плечами: «Я покажу, что сам их ем, измерю радиационный фон дозиметром, и они поймут, что бояться нечего. Чернобыль только в наших головах». Шахта в Енакиево «Я считаю, интересоваться Донбассом сейчас следовало бы всему миру, о нем нужно снимать такие сериалы, как канал „Эйч-би-о" сделал о Чернобыле, — заявляет Вадим, заливая кипятком собранные в лесу травы. — Все интересуются чернобыльской темой, игнорируя то, что на Украине может в любой момент произойти такая же катастрофа. В 1979 году в Донбассе, в 20 километрах от моего дома, провели ядерный эксперимент. Я жил себе спокойно, не подозревая, что СССР устроил мне под носом второй Чернобыль», — рассказывает он и разливает чай по чашкам. Вадим имеет в виду эксперимент на объекте «Кливаж» в шахте «Юнком» неподалеку от города Енакиево (он стал известен как место рождения президента Виктора Януковича, которого свергли в ходе революции достоинства в 2014 году). В 2018 году сепаратисты, пользующиеся поддержкой России, захватили территорию шахты, сейчас зараженная вода, по всей видимости, попадает в грунтовые воды, а те заливают шахты, которые находятся по украинскую сторону фронта. Международные организации с тревогой сообщают, что уровень загрязнения там никто не контролирует, поскольку руководство так называемой Донецкой народной республики не пускает на территорию шахты независимых экспертов. «Советский Союз распался 30 лет назад, но у меня такое чувство, будто он продолжает преследовать людей, которые имели несчастье родиться в этом регионе. Это какой-то заколдованный круг. Россия пришла в Донбасс, так что я бежал в Чернобыль, а может оказаться, что, даже если Украина когда-нибудь вернет себе контроль над востоком страны, такие люди, как я, не смогут туда вернуться. Территория будет заражена. Возможно, воду очистить удастся, но никто не очистит человеческие души, которые последние семь лет развращали российские СМИ». Бесплатная свалка Весенний лес выглядел бы совершенно сказочно, если бы не колючая проволока и разбросанный в траве мусор. «Этот адский забор следовало ликвидировать или заменить более современным ограждением. Туристы восхищаются лосями и оленями, которые беззаботно прогуливаются по Припяти, но не знают, что в нескольких километрах оттуда животных поджидает смертельная ловушка. Они живут в зоне отчуждения, как в ГУЛАГе», — говорит Вадим, добавляя, что зимой регулярно обнаруживает следы крови на снегу, потому что олени запутываются в проволоке. В кустах скрываются груды мусора, на котором можно разглядеть логотипы туристических компаний. Вадим говорит, что хотя Чернобыль — это, пожалуй, самая прибыльная украинская достопримечательность, никто не занимается территориями, находящимися за пределами главных туристических трасс. «Советские ученые считали, что это место будет радиоактивной пустыней, но земля была бы чистой и прекрасной, если бы не мусор, — с раздражением отмечает он. — Здесь разворачивается экологическая катастрофа. Для следующих поколений проблемой будет не радиация, а то, что украинские предприниматели считают эту территорию бесплатной свалкой. Те, кто хочет осмотреть зону самостоятельно, попадают туда через дыры в заборе, оставляя, кстати, машины у моего дома. Знаешь, почему власти хотят, чтобы люди перемещались там только организованно? Потому, что каждый дополнительный человек — это еще один свидетель того, как в леса вывозят мусор, как ведут незаконную вырубку», — распаляется Вадим еще сильнее. Он показывает сделанные им таблички с надписью «Не мусорить». За два года, по его словам, ему удалось собрать больше мусора, чем руководству региона за последние несколько десятилетий. Вторсырье Агротуризм — это дело будущего, а пока Вадим придумал другой бизнес: он сортирует мусор, собранный в окрестных лесах, вторсырье. Его так много, что он открыл предприятие, превращающее отходы в топливные брикеты и проволоку. То, что для кого-то было мусором, становится для него источником существования. В свободное время он объезжает ближайшие предприятия и предлагает привозить мусор к нему, а не выбрасывать в лесу. «Я говорю: вы все равно сюда едете, остановитесь у меня, вам будет удобнее, и природа вас поблагодарит. Если бы не я, все оказалось бы в лесу», — он показывает на груду лежащих у забора старых покрышек. «Я чувствую связь с этой землей, — говорит Вадим, становясь задумчивым. — С ее упорством, с которым она оживала после того, как здесь вырубали деревья и отстреливали животных. Кто-то приезжает сюда посмотреть на место крупнейшей ядерной катастрофы, а для меня это земля обетованная. Растения и животные живут здесь не как после апокалипсиса, а как после сотворения мира. Я стою у дома и чувствую, что природа призывает меня уподобиться ей, начать все с начала. Да, я как эта земля. Мы пострадали от людской глупости, а сейчас возрождаемся. Чернобыль — место, в котором закончилось много историей, но моя началась заново». Бомбоубежище В здании бывшей школы не было подвала. Вадим сам его выкопал, а потом оборудовал там бомбоубежище с толстыми бетонными стенами. «Жена надо мной смеется и использует мой бункер для хранения варенья, — улыбается Вадим, но сразу же снова становится серьезным. — После чернобыльской катастрофы люди заболевали раком, радиация разрушала их здоровье на протяжении многих лет, даже когда они находились уже далеко от электростанции. А я просыпаюсь каждую ночь от мысли, что я на войне. Война напоминает радиоактивное излучение: она остается в тебе и коверкает жизнь, куда бы ты ни сбежал», — говорит он. «Этого никто не понимает, — добавляет Вадим. — Все спрашивают меня, построил ли я свое убежище потому, что боюсь загрязнения, связанного, например, с пожарами лесов вокруг бывшей электростанции. Нет, дело не в этом. Как только я здесь поселился, я понял, что должен как можно быстрее создать такое место, в котором мы сможем спрятаться, если нас настигнет Россия. Я не боюсь Чернобыля, но меня охватывает страх, когда я читаю о том, что снова происходит на востоке, о том, как россияне закрепляются в Белоруссии». От Дитяток до границы всего около 25 километров. «Однажды может оказаться, что я живу не у украинско-белорусской, а у украинско-российской границы. Когда я недавно прочел, что Россия стягивает войска, я понял, что мне нужно как можно быстрее сделать подземный ход и эвакуационный выход из бункера. Если что, я снова сбегу и начну все заново», — заключает Вадим.   Tygodnik Powszechny, Польша