Роботы-убийцы: с кем и как будет воевать искусственный интеллект

Смертоносные автономные системы (САС) – так на площадке ООН определяют оружие, способное поражать цели без участия человека. Противники данных технологий предпочитают термин «роботы-убийцы» (Killer Robots), подчеркивая потенциальную угрозу, исходящую от гипотетической армии бездушных «терминаторов» под управлением какой-нибудь Скайнет. Похоже на фантастическую страшилку, но эксперты говорят, что технологии вплотную приблизились к созданию САС. А появление последних по уровню политических, этических и юридических последствий будет сопоставимо с созданием ядерного оружия. Дешево и не всегда эффективно? Последний всплеск медийного интереса к боевым роботам был связан с военным конфликтом в Нагорном Карабахе, где азербайджанская армия успешно применила разведывательные и ударные беспилотники израильского, турецкого и китайского производства. Маленькие и относительно недорогие «Харопы» и «Байрактары» (использовались в том числе как дроны-камикадзе) лихо расправлялись с наземными целями – уничтожали ракетные установки, зенитные комплексы. Казалось бы, вот она, эра дронов – не сегодня завтра эти умные машинки похоронят традиционные вооружения! Но не надо спешить с выводами. Как пояснил «Профилю» военный эксперт, главный редактор журнала «Арсенал Отечества» Виктор Мураховский, подавляющее большинство современных робототехнических комплексов (РТК), действующих в воздухе, на земле и на море, являются дистанционно управляемыми. Строго говоря, это не совсем роботы, ведь их пилотирует человек, пусть и на расстоянии. Эффективность подобных систем ограничена «необходимостью свободного доступа к электромагнитному пространству», или, по-простому, к каналу связи. Ракетным ударом с американского беспилотника MQ-9 Reaper («Жнец») 3 января 2020 года при выезде из аэропорта Багдада был убит иранский генерал Касем Сулеймани Mariusz Burcz/ Vostock Photo На практике это значит, что ударные беспилотные летательные аппараты (БПЛА), летающие бомбы и прочие подобные агрегаты хороши, если вы имеете дело с технически слабым противником, который не располагает средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ), способными подавлять частотные диапазоны. То есть когда вы воюете против «бармалеев» в пустыне, повстанцев или армий третьего мира. А ровно это мы и наблюдали в Карабахе и еще раньше на Ближнем Востоке. Но все меняется, если у неприятеля имеются системы РЭБ, если он может организовывать радиоэлектронную разведку, подавлять частоты, а тем паче обладает оружием, генерирующим мощные электромагнитные импульсы. В этом случае КПД телеуправляемых систем резко падает. Ведь напичканный сложной электроникой и умным оружием беспилотник даже не нужно сбивать, достаточно заглушить канал связи, и он превратится в груду бесполезного металла и пластика. Вспомним Сирию – в 2018 году целые эскадрильи управляемых через спутник кустарных дронов-бомбардировщиков атаковали российские базы в Хмеймиме и Тартусе. Большая часть вражеских БПЛА была обезврежена системами РЭБ, остальные сбиты «Панцирями-С». Ущерб от налета – только израсходованные снаряды 30-миллиметровых пушек. Кто быстрей Между тем эксперты прогнозируют, что применение роботов и искусственного интеллекта в военных конфликтах XXI века будет увеличиваться в геометрической прогрессии. С тотальной роботизацией боевой техносферы связывают новую гонку вооружений и даже изменение геополитического ландшафта. Под роботизацией подразумевается не только насыщение армий всевозможными дронами – летающими, ездящими или плавающими. Как отмечал директор программы ПИР-Центра по новым технологиям и международной безопасности Вадим Козюлин, элементы автономности и искусственного интеллекта (ИИ) будут проникать во все сферы военного противостояния. Появляются технологии, способные придать возможности боевых роботов традиционным системам вооружения – ядерным комплексам, спутниковым системам, системам ПРО и т. д. В ближайшее время стоит ждать появления новых видов оружия и подразделений: киберкомандование, средства разведки на базе ИИ, автономные транспортные средства, робототехнические подразделения. Официально на вооружении нашей армии стоят комплексы «Уран-6» и «Уран-9». Первый представляет собой 6-тонный радиоуправляемый минный трал с четырьмя сменными блоками – бойки, фрезы, каток, бульдозерный отвал. Его задача – разрушать или инициировать подрыв мин. «Уран-9» – 12-тонная танкетка с 30-миллиметровой автоматической пушкой, пулеметом, реактивными огнеметами «Шмель» и противотанковыми ракетами «Атака». Оба «Урана» воевали в Сирии. Там же испытывались и другие системы, например «Платформа-М» с противотанковым вооружением. Есть другие роботы-саперы и боевые платформы, используемые силовыми структурами. Но у всех этих ползающих и ездящих созданий есть две большие проблемы: управление и проходимость. Дело в том, что поддерживать канал связи на земле гораздо сложнее, чем в воздухе, – мешает рельеф, застройка. Отъехал подальше, попал в овраг, и сигнал пропал. Примерно как на сотовом телефоне. Поэтому радиус действия колесных и гусеничных РТК в разы и даже на порядки меньше, чем у БПЛА. Что касается проходимости, то колесные и гусеничные роботы плохо передвигаются на сложнопересеченной местности, с трудом (либо совсем никак) преодолевают зоны сплошных руин, лестницы. То есть они не могут сопровождать солдат в условиях уличного боя, в скалистой местности, да много где еще! В общем, так себе помощники. Настоящим танкам современные беспилотные танкеточки тоже не конкуренты – слишком низкая защищенность, чтобы действовать под огнем противника. Боевой роботизированный комплекс «Нерехта» Сергей Бобылев/ ТАСС Поэтому и спектр задач, которые возлагаются на сухопутных боевых роботов, весьма ограничен. «Заменить солдат – это исключено, – рассуждает Виктор Мураховский. – Но они могут сильно помочь кое в чем. Прежде всего в боевом и материально-техническом обеспечении: ведении разведки, в том числе разведки боем, охранении, доставке расходных материалов». Также уделом наземных систем является разминирование, а в перспективе – обеззараживание территорий, работы по радиационной, химической и биологической защите. Впрочем, поиск движителя для наземных РТК продолжается. Большинство экспертов, российских и зарубежных, видят будущее за шагающими системами, вроде тех, что разрабатывает американская компания Boston Dynamics. Ее инженеры еще в 2005 году построили четвероногого робота-носильщика BigDog – разработку финансировало Управление перспективных исследовательских проектов министерства обороны США (DARPTA). Целью проекта было создание роботизированного транспорта для сухопутных войск, способного двигаться по сильнопересеченной местности. Проще говоря, требовалось сделать подобие механического ишака или мула. «Большой пес» от Boston Dynamics весил 110 кг и мог тащить на себе груз в 150 кг со скоростью около 6,5 км в час. Но в 2015-м работы над «псом» прекратились. Официальные причины – возможности робота малы, а шума от него слишком много… Сегодня Boston Dynamics развлекает публику двуногими антропоморфными роботами. Они ходят, бегают и даже танцуют, умеют стрелять из винтовок и пистолетов (правда, весьма посредственно). Футурологи и военные эксперты говорят, что примерно так и должны выглядеть боевые роботы будущего, а на появление андроида, который сможет заменить солдата на суше, в море и даже в космосе, отводят примерно 20–30 лет. Столько же, по их мнению, потребуется для создания полностью автономных боевых систем. Может быть. Важно, чтобы в итоге не вышло, как в одном из промороликов Boston Dynamics – там люди дают в руки андроиду ружье и заставляют стрелять в четвероногого робота-собаку. В итоге робот восстает, бьет человека, стреляет под ноги злым хомо сапиенсам, хватает четвероногого друга и убегает. А что если он наберется опыта и решит, что без людей жизнь на Земле будет гораздо лучше?..