Видео: Другая страна: как изучать Россию, чтобы узнать, какая она на самом деле
![Div>](/assets/<div class="avatar"><img alt="Preview_db4ce89349" itemprop="thumbnail" src="https://storage.theoryandpractice.ru/tnp/uploads/image_unit/000/122/585/image/preview_db4ce89349.jpg" title="Другая страна: как изучать Россию, чтобы узнать, какая она на самом деле" /></div>)
Кажется, что мы знаем России хорошо: проводятся переписи населения, издаются учебники по экономике и истории. На самом деле почти все это не имеет отношения к тому, что реально происходит в стране: она еще толком не описана, и никто не знает достоверно, как и чем она живет, считает кандидат философских наук, социолог и председатель экспертного совета фонда «Хамовники» Симон Кордонский. Более того, даже сама культура описания исчезла (вернее, была уничтожена) еще в 1920–30-е годы. В рамках научного фестиваля «Другая страна» Кордонский рассказал о том, как исследователи из Высшей школы экономики и фонда «Хамовники» ездят в экспедиции и не по учебникам изучают и описывают реальную Россию. T&P записали главное.
«Другая страна: что и почему мы не знаем о современной России?» — лекция Симона Кордонского
Лекция. 2 декабря 2018 года. InLiberty Рассвет. В рамках научного фестиваля «Другая страна». Модератор — исполнительный директор образовательной и издательской программ Института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», директор портала InLiberty Анна Красинская.
Симон Кордонский
Кандидат философских наук, социолог, профессор НИУ ВШЭ, председатель экспертного совета Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники»
Бесполезные анкеты
Россия совершенно не описана. Мы не знаем достоверно ни численности населения, ни территории, ни социальной структуры нашей страны. В имперской России такие исследования были встроены в систему государства: была традиция описаний, представленная именами Петра Семенова-Тян-Шанского, Петра Козлова, Николая Пржевальского и других. Они ездили по стране и миру, описывали то, что видели, и их описаний хватало для принятия больших политических решений. Но эта традиция была прервана в 20–30-е годы XX века, когда репрессировали многих краеведов, да и само краеведение как институт.
Сейчас наши чиновники используют только официальную статистику. Но эту статистику не предваряли и не предваряют описывающие исследования. Поэтому непонятно, к чему официальные данные относятся. Доминирует лишь мироощущение чиновников: сейчас в стране все настолько плохо, что исследовать это бессмысленно — надо проводить очередную реформу.
В исследованиях фонда «Хамовники» мы пытаемся описать нашу страну, ее пространство, социальное время и социальную структуру. При этом мы сталкиваемся с отсутствием эмпирической базы по всем направлениям нашей деятельности.
Обществоведческое пространство заполнено ответами на незаданные вопросы — причем в основном из теорий, разработанных за границей, а потом не очень осмысленно примененных к нашей стране. Типичный пример реализации такой теории — анкета переписи населения 2010 года.
Ее логику разработали международные организации, а затем полученный стандарт применили к России. В ней много чего нет — например, нет определения социального статуса, а предприниматели объединены в одну учетную группу с лицами свободных профессий. В результате по данным переписи мы не можем получить представление о том, что есть у нас в стране. Так, по данным Ольги Моляренко (социолог, доцент факультета социальных наук ВШЭ. — Прим. T&P), численность населения в малых населенных пунктах на 10–15% выше зафиксированной переписью.
Как строятся вопросы анкет? В них главное — паспортичка, к которой привязываются все остальные данные. В паспортичке указаны пол, возраст, образование, место работы. По всем пунктам у нас есть вопросы. Например, в анкете два пола, но жизнь показывает, что полов несколько больше. Фиксируется биологический возраст, который сейчас не
у нас есть официальный язык, на котором в том числе проводятся анкетные исследования, есть язык отрицания официальности (им пользуются разного рода диссиденты, критикующие власть), и есть мат и феня, которые в речи людей, в том числе и властных, позволяют нюансировать смыслы высказываний. Фильтрация мата и фени в результатах опросов приводит к исчезновению смыслов.
Поэтому мы не используем опросные методы.
Этническая идентичность тоже распадается на множество возможных подходов, и ни одно сочетание не является однозначным. Однажды мы приехали в Еврейскую автономную область, в которой по переписи 0,9% евреев, и столкнулись с тем, что до четверти населения считает себя «еврейцами». Но здесь они еврейцы и евреи, а в Израиле — русские. Во время доклада в
Теневая экономика
Еще одно направление наших исследований — доходы населения и то, как они формируются. Расходы у людей в полтора, а то и в два раза выше доходов. И эта скрытая часть, которая позволяет людям выживать и обеспечивает привычный уровень потребления, очень нас интересует. Отсюда — направление исследований, связанное с тем, что сейчас называют самозанятостью (мы этот феномен так не называем).
Люди по-разному обеспечивают свои доходы. Иногда это отходники (люди, занимающиеся временной работой вне места постоянного жительства. — Прим. T&P) или те люди, которых необоснованно называют «гаражниками». Иногда это люди, которые занимаются разного рода собирательством. Мы не можем охватить исследованиями весь объем промысловой экономики, у нас исследуется только полная занятость в промыслах, а частичную занятость мы пока не рассматриваем — например, когда преподаватель занимается репетиторством или врач лечит на дому, не фиксируя это нигде.
С этой позиции в нашей стране нет обычной экономики, про изменения которой пишут государственные программы.
Мы считаем, что у нас целиком промысловая экономика с редкими включениями рыночной.
Эта промысловая экономика — совершенно новый объект исследования, поэтому при попытках его описания возникает множество проблем, в том числе методологических. Трудности описания в том числе связаны с тем, что есть несколько способов видения России, несколько групп, у каждой из которых свои онтология и пространство.
| Метод и его носители / Предмет | Иностранцы | Чиновники | Подданные | Жители | Аборигены |
|---|---|---|---|---|---|
| Заграница | Импортированные стандарты, стереотипы и институты (евроремонт, еврообразование и евронаука в частности) | Хранилище образцов для подражания, места, куда едут для «изучения опыта» | Место, где можно спрятаться и спрятать ресурсы. Схроны-офшоры | Магазины и туристические центры, места, где обустраиваются эмигранты | Страна Лимония — рай земной |
| Государство | Армия, ГУЛАГ, репрессии, распределительная экономика, коррупция и т. д. | Государственное знание о государстве, в том числе законы и подзаконные акты | Места работы, служения | Ментовка, суд, ЗАГС, инспекции и надзоры, больницы, школы, муниципальные конторы | Нечто, откуда можно взять что-то полезное, нахалявить. Места, где могут развести и обобрать |
| Страна | Место обитания русских и нерусских | Места сбора и хранения национализированных ресурсов и точки распределения ресурсов | Знания о способах социального выживания и необходимых для этого ресурсах | Родина — квартира, дом, дача, погреб, гараж. Места отдыха и внутристранового туризма | Доступная ресурсная база для выживания |
| Поселение | Города-мегаполисы, туристические центры, «места силы» и т. д. | Муниципалитеты, места базирования госконтор | Место регистрации (прописки) | Знание о месте проживания (краеведение) | Свалки, мусорки, подвалы, чердаки и т. д. |
| Территория | Пустыня, тундра, тайга, болота | Транспортные магистрали и межселенное пространство | Пространство выживания, места локализации ресурсов | Места промыслов | Знания о способах физического выживания и необходимых для этого ресурсах |
Есть взгляд иностранцев (для которых, скажем, российское государство — это армия, ГУЛАГ, репрессии, коррупция и прочие понятия с негативной коннотацией, а страна Россия — это место обитания русских и нерусских), чиновников (для которых государство — это законы и официальная статистика, а страна — место сбора и хранения национализированных ресурсов), жителей (государство для них — это ментовка, суд, ЗАГС и т. п., а страна — это родина, квартира, дача, дом), аборигенов (для которых государство выступает источником халявы, а страна — ресурсной базой выживания) и подданных. Психология последних формируется под ощущением, что у нас номинальное гражданство и мы по отношению к государству выступаем как подданные, — это особенно четко видно в последние месяцы, когда чиновники стали откровенничать и возмущаться тем, что люди недовольны разными формами распределения ресурсов. Соответственно, для подданных государство — это места работы и служения, а страна — это место регистрации.
Студенческие экспедиции: крушение иллюзий и полевые исследования
Для наших исследований, как правило, мы привлекаем студентов. Уже лет десять назад мы с Юрием Плюсниным стали организовывать экспедиции в Высшей школе экономики. Обычно мы вывозим студентов в поселения самого низкого уровня в
В поездках у нас две цели. Первая связана с социализацией студентов, которые не представляют, в какой стране они живут. Мы им ее показываем, они учатся на ошибках, иногда плачут. Из сотни студентов только несколько человек оказываются подающими надежды, и мы пытаемся включить их в исследовательский процесс, а дальше поддерживать грантами. Вторая цель — это получение нового знания. Мы посылаем студентов в конкретные места по заранее определенным темам или просто куда глаза глядят, а вечером проводим семинар, на котором участники экспедиции рассказывают, что они увидели и что из увиденного поняли. Здесь и начинается наш исследовательский и образовательный процесс. Оказывается, что студенты многого не увидели, а то, что увидели, неправильно интерпретировали. Например, в Вышнем Волочке была история, когда две студентки отправились изучать проституцию на трассу, но, как они считали, была погода не очень, и они никого не нашли. Потом выяснилось, что притрассовые проститутки в этом районе связываются с клиентами через WhatsApp.
Часто поездки оказываются полезны и для преподавателей (в данном случае менторов). У студентов свежий взгляд, и они обращают внимание на то, что проходит мимо нашего внимания. Например, был случай, когда они нас натолкнули на идею распределенных мануфактур. Мы приехали в Новохоперск (город в Воронежской области. — Прим. T&P), где нас удивила непритязательность внешнего вида в сравнении с относительно высокими ценами в магазине и поведением местных жителей — в людях там чувствуется какая-то свобода. Вскоре студенты натолкнули нас на то, что основные доходы обеспечивают распределенные мануфактуры. В нескольких районах Волгоградской и Воронежской областей, по всей видимости, уже много десятилетий существует такой промысел: кто-то выращивает овец и коз, кто-то их вычесывает, кто-то обрабатывает шерсть, кто-то вяжет. В Новохоперске люди вяжут — причем уже лет с пяти. Никаких юридических свидетельств существования распределенной мануфактуры нет, но в ней задействована существенная часть населения Новохоперска, включая детей. По ночам там работает оптовая ярмарка, цыгане закупают произведенное местными жителями и распространяют по железным дорогам. Потом мы в Нерехте видели распределенную мануфактуру по производству полуфабрикатов деревянных игрушек, которые экспортировали в Соединенные Штаты, а позже обнаружили признаки существования распределенных мануфактур во многих других городах.
Недавно по результатам наших исследований мы в фонде «Хамовники» стали издавать книги и даже, договорившись с немецким издательством Ibidem, начали переводить их на английский язык.
Литература
Plusnin J., Zausaeva Y., Zhidkevich N., Pozanenko A. Wandering Workers. Mores, Behavior, Way of Life, and Political Status of Domestic Russian Labor Migrants. — Stuttgart: Ibidem-Verlag, 2015. — 306 S. (Serie “Soviet and Post-Soviet Politic and Society, SPPS, No 141).
Кордонский С.Г, Плюснин Ю.М., Моргунова О.М. Обучение наблюдением: студенты в исследовательском процессе // Вопросы образования. — М.: Изд-во
ГУ-ВШЭ , 2010. — № 4. — С. 54 — 69.Кордонский С.Г., Плюснин Ю.М. (2018) Архаические экономические институты: распределенные мануфактуры в малых городах России // Мир России. Т. 27. № 4. С. 6-30.
Кордонский С.Г., Плюснин Ю.М. Местное самоуправление или муниципальная власть? // XI Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества. Книга 1. — М.: Издательский дом ВШЭ, 2011. — С. 167 — 175.
Кордонский С.Г., Плюснин Ю.М. Социологические экспедиции кафедры местного самоуправления НИУ ВШЭ // Laboratorium, 2015. — Vol. 7,2, с. 146-156.
Кордонский С.Г., Скалон В.А., Плюснин Ю.М. Муниципальная Россия: образ жизни и образ мыслей. Опыт феноменологического исследования. — М.:ЦПИ МСУ, 2009. — 146 с.
Кордонский СГ, Плюснин ЮМ, Крашенинникова ЮА, Тукаева АР, Бойков ДВ, Моргунова ОМ, Ахунов ДЭ. Российская провинция и ее обитатели (опыт наблюдения и попытка описания) // Мир России. М. — 2011. — Том ХХ. — № 1. — С. 3-33.
Плюснин Ю.М. Вдали от государства: отходники и власть в современной России // Вопросы государственного и муниципального управления. 2016. No 1. — С. 60-80.
Плюснин Ю.М. Промыслы провинции: архаические и современ- ные экономические практики населения // Журнал социологии и социальной антропологии, 2018, 21(1): с. 73–106.
Плюснин Ю.М., Заусаева Я.Д., Жидкевич Н.Н., Позаненко А.А. Отходники. — М.: Новый хронограф, 2013. — 376 с.
Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений. Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции. Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.